Я ветер, я ветер,
Я грозным бываю.
Я вою над морем,
В снастях завываю.
Я брошу вас в море,
И станет вам жутко.
«Айболит-66».
Пусть кругом туман и ночь,
Опоздать нельзя нам.
«Айболит-66».
25 февраля 2014 года, полдень, сороковой градус южной широты, сто второй градус восточной долготы, Ост-Индский хребет, Индийский океан «Ревущие сороковые» — такое устрашающе-поэтичное название дали моряки океаническому пространству между сорока и пятьюдесятью градусами широты в Южном полушарии Земли за то, что здесь дуют сильные и устойчивые западные ветры, вызывающие частые штормы. Не менее красочным определением были «неистовые пятидесятые» — терминология, возникшая в эпоху клиперов, время расцвета паруса. Легкий попутный бриз через несколько часов после выхода из «Морских путей» перешел в жестокий кратковременный шторм, который «Меч Годрика» и его команда выдержали с честью. Потом еще около суток океан пугал шквалистыми усилениями ветра до девяти баллов, каждый раз вынуждая команду производить опасные маневры с парусами с риском сверзиться с верхушки бом-брам-стеньги в бушующую далеко внизу пенную бездну, но на рассвете двадцать второго февраля ветер задул наконец с северо-запада, ровно и мощно. Эскортный миноносец «USS Ardent», а попросту говоря, эсминец «Пылкий», уже несколько раз выходил на связь. Луна и Невилл передавали график движения «Меча Годрика» и получали в ответ данные с эсминца. «Меч Годрика» как раз пересекал широту Дерг-Хартога, острова в заливе Шарк, и принимал сигналы маяка на мысе Инскрипшн. Оба корабля двигались в штатном режиме, и до точки рандеву с учетом скорости эсминца оставалось примерно десять часов ходу. И тут с эсминцем оборвалась связь. Да и не только с эсминцем — связь исчезла вообще. Безуспешно Невилл и Луна перебирали частоты и пытались вызывать как «Пылкий», так и наземные службы Австралии — в наушниках колдорадио только нещадно завывало и скрежетало. Гарри и Рон, сидя за столом в кают-компании, распаковали спутниковый телефон «Иридиум». Гарри набирал заданные комбинации цифр вновь и вновь — связи не было. Маленькая антенна не в силах была поймать сигнал спутника. Гарри вскочил из-за стола и подбежал к иллюминатору. Происходящее резко перестало ему нравиться. Море выглядело каким-то пепельно-седым, а над ним тяжело нависло тускло-серое небо — будто из мира разом исчезли все краски. Вдруг возникло подспудное ощущение, что этот мир им совершенно чужд и враждебен... Гарри оглянулся и встретился взглядом с помрачневшим Роном. Прежде всего следовало бы понять — проблемы со связью только у «Меча Годрика» или… — Гарри! Немедленно в капитанскую рубку! — послышался сверху крик Гермионы. Рон и Гарри вскочили и бросились по трапу вверх. За штурвалом стоял Драко. Гарри выхватил взглядом его напряженное лицо и побелевшие пальцы и тут же переключил внимание на серую от волнения Гермиону. — Мы немы и слепы, Гарри, — сказала она. Гарри склонился над нактоузом. Стрелка компаса бешено крутилась вокруг своей оси, совсем как в тех страшных легендах о Бермудском треугольнике, которые им пересказывала Гермиона. С тех пор они чего только ни повидали — и в Бермудском треугольнике, и за его пределами, — но никогда не сталкивались ни с чем подобным, как здесь и сейчас. Для решения трех главных задач любого морехода, отправляющегося в дальнее плавание, а именно, держать курс, измерять пройденный путь и знать с точностью свое настоящее местоположение, на шхуне-бриге пользовались старинной буссолью — специальным видом компаса. Для измерения глубины под килем, чтобы не сесть на мель, использовался лаглинь: простой прибор, который представлял из себя свинцовый груз весом в несколько килограмм, подвешенный на легком лине, длина которого достигала десятков метров и на котором через определенное расстояние вешались метки или завязывались узлы. На «Мече Годрика» не было современных навигационных приборов по той простой причине, что консервативные маги-мореплаватели, привыкшие во всем полагаться на магию, отлично обходились без них, а Драко во всем брал с них пример. Эхолот, радиопеленгатор — не, не слышали. Простой корабельный хронометр, на использовании которого настаивала Гермиона — поскольку старинные солнечные или песочные часы были бы уже как-то чересчур аутентичны, — отмерял собственное время корабля. При помощи карт и мореходных таблиц Герми рассчитывала на своем маленьком ноутбуке курс, и странно — Драко, большой поборник традиций, на это не жаловался. Проблема заключалась в том, что ноутбук потерял сигнал GPS, то есть Глобальной системы позиционирования, и утратил связь со спутниковым интернетом. Компас не показывал направление, радисты не могли связаться с землей или выйти на частоты других кораблей. И впрямь — они были немы и слепы. Правда, Гарри был уверен, что радиопеленгатор бы сейчас тоже отказал, раз сигналы не могли к ним пробиться ни по радио, ни через спутники. Плотный покров низко нависших над ними тускло-серебристых облаков, казалось, экранировал любую коммуникацию между «Мечом Годрика» и окружающей средой. На мостике уже собрались все незанятые в радиорубке, трюмах или на нижней палубе члены экипажа. Невилл и Луна упорно продолжали вызывать как «Пылкий», так и базу Седьмого флота ВМС США, к которой тот был приписан — тщетно. Гарри не мог бы объяснить себе своих собственных ощущений, но чуждость, инакость этого мира, в котором они вдруг ослепли, оглохли и онемели, свидетельствовали — «Мечу Годрика» и его экипажу здесь не место, здесь их ждет только смерть, и всех их умений может не хватить, чтобы выбраться из ловушки, чем бы она ни являлась. Он вытащил было палочку, но сотрудники Отдела Тайн недаром получали зарплату, которую он как министр им выплачивал: Северус и Ремус уже производили серию контрольных заклинаний — в основном ими пользовались при выборе волшебной палочки. Люмос, инсендио и заклинание вызова патронуса удалось обоим без ограничений. Они испробовали даже и окклюменцию с легилименцией — с магией, сколь угодно сложной, все было в порядке. Гарри с облегчением выдохнул, но неожиданная мысль пришла ему в голову, и, взмахнув палочкой, он произнес: — Темпус! Вместо привычных дрожащих в воздухе красных цифр не было ничего. Ни искр, ни вибрации палочки, ничего. Заклинание «темпус» не работало. Но с магией при этом все было в порядке. Только вот заклинание, показывающее текущее время в момент произнесения, не работало. — Ох и влипли мы, — пробормотал Рон. — Но корабельные часы идут и показывают время… — сказала Гермиона, расширенными глазами глядя на Гарри. — Корабельный хронометр — это собственное время корабля, — отрезал Снейп. —... тогда как темпус показывает точное время в нашем часовом поясе согласно стандарту Всемирного координированного времени, принятому маггловским Международным комитетом мер и весов, — пояснил Сириус. — Которым также пользуются маги, за неимением собственного. — Правильно ли я понимаю, — медленно заговорил Гарри, — что у нас нет возможности определить точное время по месту нашего нахождения и в соответствии с нашим текущим часовым поясом? — Я предполагаю, что ваше заклинание соответствует атомному времени, — сказала Скалли. — Но если мы не можем получить по радио атомное время, и вы не можете узнать время, используя заклинание… — … то это означает, что мы находимся в месте, где времени в привычной нам форме не существует, — проговорил Сириус, задумчиво поглаживая бородку. — То есть мы попали в такую ячейку, как «Квин Энн» в Саргассовом море? — уточнил Рон. Снейп молча покачал головой, глядя на Блэка. Тот открыл было рот, чтобы ответить, но в правый борт неожиданно ударила шальная волна, корабль сильно накренился влево, и Тонкс повалилась на нактоуз, смахнув локтем хронометр — их единственный способ следить за временем корабля. — Дора, осторожно, — вскрикнул Люпин, тогда как Скалли бросилась ей наперерез и, уже падая, успела одной рукой схватить и прижать к груди драгоценный прибор — как заправский квотербек в маггловском американском футболе. — Драко, твою мать! — орал Рон. Аластор Муди, тяжело рухнув на пол, разразился непечатными ругательствами, а у него из кармана пронзительно пропищали: — Не груби, Аластор, нам и так пизда! Снейп рывком поднял Аластора на ноги и холодно приказал: — А ну-ка, умолкли все. На мостике немедленно воцарилась тишина — может, они и попали в разрыв во времени, но вряд ли это было намного хуже эссе по зельеварению на пятом курсе. — Драко, держи руль, — тем же тоном приказал Снейп. — Блэк, — он кивнул своему второму заму. — По моему мнению, мы не в такой же временной линзе, как «Квин Энн». Корабль и мы вместе с ним каким-то образом переходили из одного времени в другое, но природа времени сохранялась. Здесь все иначе, — сказал Сириус и повернулся к крестнику. — Гарри, ты помнишь, как я описывал тебе свойства времени в Арке Смерти. — Гарри кивнул, и Сириус продолжал. — Есть возможность, что мы находимся в некой… ну, скажем, ячейке, где принятые в современной науке линейные ограничения времени не действуют. В этом многомерном пространстве прошлое, настоящее и будущее переплетены в единое целое, концепция измерения не имеет смысла, и поэтому не работает заклинание «темпус». Царившее в рубке потрясенное молчание нарушал только шум ветра и волн за наглухо задраенными иллюминаторами. — Есть и другая версия, — помолчав, неохотно признался Сириус. — Возможно, мы попали так далеко в прошлое, что таких вещей, как радиосвязь и спутники, просто не существует. У нас есть только магия. — Это не исчерпывающая версия, поскольку она не объясняет проблем с темпусом, — пробормотал Люпин. — Не объясняет, — охотно согласился с ним Сириус. — С исчерпывающими объяснениями пока туговато, живыми бы выбраться. И после этих слов океан, будто только ожидавший разрешения, взялся за них по-настоящему. За первой шальной волной чередой следовали другие. С нижней палубы послышался голос Люциуса — перекрикивая свист ветра и низкий рев моря, он звал к парусам всех свободных людей. Требовалось срочно убрать брамсель, взять несколько рифов на марселе и спустить оба рея: чтобы снизить нагрузку на такелаж, необходимо было не только существенно уменьшить площадь парусов, но и облегчить мачты. Драко сноровисто принайтовался к штурвалу. Крепко держа рулевое колесо, он так чутко прислушивался к кораблю, что, казалось, стал с ним единым, наделенным магией и разумом, целым. Кроме него, на мостике остался для подстраховки Рон. Гермиона, Джинни, Нарцисса и Луна, рассредоточившись вдоль широких иллюминаторов, искали хлесткие плети ветра, пытаясь перенаправить их так, чтобы слегка уравновесить «Меч Годрика». Аластора Муди усадили за стол с его фамильяром в кармане и настрого приказали здесь и оставаться — на скользкой кренящейся палубе он не мог принести пользы, а только подвергал себя ненужной опасности. Невилл тоже уже покинул свой пост у бесполезной сейчас колдорадиостанции и лазил, как и остальные, по мачтам, убирая паруса. Лаванда, Скалли и Тонкс стояли на вахте на баке — опасность столкнуться прямо сейчас с «Пылким» была пусть и невелика, но все же не равнялась нулю, а видимость была преотвратнейшей. Небо так плотно затянуло темно-серебристой пеленой, что невозможно было определить место восхода и захода солнца. Водная поверхность казалось почти черной. По океану катились длинные волны — они сменяли одна другую, но еще не сталкивались. Они были много выше, чем должны были при ветре такой силы — это означало, что в месте назначенного с эсминцем «Пылким» рандеву свирепствует сильнейший шторм и что корабль направляется прямо ему навстречу. Среди всех тревожных обстоятельств одно являлось благоприятным — ветер, сколь силен бы он ни был, оставался неизменно попутным. В пугающих декорациях окружающего их мира — казалось, будто из него изъяли зеленый цвет, оставив монохромную бело-серо-черную гамму — вдруг разразилась сильнейшая гроза. Молнии били в воду на расстоянии кабельтова от судна, струи проливного дождя стегали по воде, и шхуну-бриг окружил густой клубящийся туман. Идущее вслепую судно хорошо держалось на волнах благодаря искусству Первого Навигатора и Повелительницы Ветров, но качка была жестокой. Ветер усилился до мощнейшего урагана — его порывы достигали теперь шестидесяти миль в час. Уборка основных парусов и спуск фор-брам-стеньги и грот-стеньги наперегонки с бурей требовала от людей огромного напряжения сил и немалых умений. Вахтенные, как ни старались, ничего не могли разглядеть в таком тумане — их сканирующие заклинания принесли бы пользу только в одном случае: если бы «Пылкий» вдруг приблизился настолько, что оказался в радиусе пяти миль от корабля. Катастрофу нельзя было ни предвидеть, ни предотвратить. Лаванда слишком поздно заметила в темно-серой клубящейся пелене желтоватое свечение — корабль уже тянуло в него со страшной силой. Находился ли источник свечения в воде или в воздухе, было не определить — обе стихии слились воедино, образовав кипящий водоворот, и в него сейчас затягивало «Меч Годрика». Как им сейчас пригодилась бы «Ось времени»! Но артефакт хранился в Отделе Тайн, к худу ли, к добру ли: никто не мог бы предсказать, как поведет себя хроноворот в условиях аномальных свойств времени. Недавно снятые с «Диадемы Ровены» навигационные артефакты средневековых магов-мореходов тоже пришлись бы весьма кстати — к сожалению, они требовали всестороннего изучения, тщательного ремонта и полевых испытаний. Никакими возможностями для аппарации «Меч Годрика» не обладал. Портала или входа в «Морские пути» в этой части Индийского океана также не имелось. Хотя светящаяся воронка, в которую направлялся корабль, чертовски походила на подпространственный морской портал. Отклониться, развернуть корабль и пройти по краю было невозможно. Когда до входа в уже нестерпимое для глаз сияние осталась миля, Гарри приказал матросам выстроиться вдоль бортов с бочками в руках. Мерлин, храни Северуса и его драгоценные руки — у них был запас чрезвычайно полезных при мореплавании в форс-мажорных обстоятельствах зелий. «Седатио Пингуи», жирное зелье, предназначалось для успокоения бурунов, когда они будут входить в портал. Потому что целость корабля и благополучие команды напрямую зависела от того, насколько ровно, без толчков и крена, «Меч Годрика» погрузится в его приглашающе разверстый зев. Что ждет их по другую сторону, Гарри не представлял, зато он твердо знал: поврежденное судно и израненная команда — плохие стартовые условия, чтобы противостоять уготованным им испытаниям. До центра сияния оставалось около двух кабельтовых, и Драко круто повернул штурвал, чтобы насколько возможно выровнять корабль. Море в воронке бушевало особенно яростно, и волны уже захлестывали палубу. Гарри выкрикнул приказ, и матросы опрокинули десять бочек с седатио, по пять с каждого борта. Под слоем жирного зелья море успокоилось в буквальном смысле словно по волшебству, пусть ненадолго. Передышка, которую получила шхуна-бриг и ее экипаж, составляла не больше минуты, но ее было достаточно — когда волны забушевали с удвоенной яростью, корабль уже погружался в ослепляющую, оглушающую пустоту. *** 26 февраля 2014 года, три часа дня по времени «Меча Годрика», (истинное время неизвестно), ледник над точкой выхода из «Морских путей» номер 12, Антарктида Как именно они оказались здесь, логическому объяснению не поддавалось. Какая сила переместила их из «ревущих сороковых» в Индийском океане в семиста милях от западного берега Австралии, заставив выйти из «Морских путей» над Скотт Айленд Бэнк, глубоководным морским хребтом в Южном ледовитом океане к северу от моря Росса — сказать было невозможно. Но в данный момент это было и неважно. Важно было то, что они действительно очутились в том самом месте, где и «USS Ardent», эскортный миноносец «Пылкий». Еще очень важным было то, что «Меч Годрика» и его команда практически не пострадали во время своего безумного недобровольного перемещения через «Морские пути». Пострадала разве что гордость горе-спасателей. Чего, к сожалению, нельзя было сказать о «Пылком» — корабль, возле которого суетились люди, лежал на боку примерно в кабельтове от того места, где, пробив лед, на поверхность вышел «Меч Годрика». Как только золотое сияние выпустило их и затихли волны тошноты и отвратительная дрожь, Гарри схватил омнинокль и бросился на бак. На корпусе «Пылкого» были хорошо различимы гигантские вмятины — очевидно, корабль затерло во льдах, и он, получив повреждения в результате сильного сжатия, был выброшен на ледяное поле. Капитан Поттер не думал сейчас о том, что именно с ними произошло, он лишь осознавал, что «Меч Годрика» может постичь судьба «Пылкого» — с той только разницей, что льдины мгновенно разотрут парусник в мелкие щепки, ибо «Пылкий» был охотником за подводными лодками и его корпус укреплен не в пример сильнее. — Драко, Гермиона, — проговорил он, не отнимая от глаз омнинокль, — нам никак нельзя допустить, чтобы полынья вокруг «Меча Годрика» затянулась… — Поттер! — прозвучал из-за спины голос, немедленно ожививший в памяти уроки зельеварения в Хогвартсе. Стремительными отточенными движениями Снейп нарезал и растирал ингредиенты, стоя на коленях прямо на палубе. Рядом с ним был брошен походный бархатный плащ — ингредиенты Северус доставал прямо из его магически расширенных карманов. — «Ликуефачо», зелье, которое растапливает лед, — отрывисто проговорил он. — Твоя, Поттер, задача, поставить людей, чтобы они нагревали воду в полынье. Мне нужно полчаса на подготовку основы, затем зелье настаивается три часа, затем заключительный этап — еще двадцать минут. — Драко, Нарцисса, Люциус… — принялся перечислять Гарри, но Снейп перебил его. — Поставь кого-то другого греть воду, а Малфои пусть сплетут свое фамильное защитное заклинание и укрепят им корпус корабля, — распорядился он. Драко, не дожидаясь приказа, уже бежал к родителям. И Джинни — она Малфой. Плетение получится прочным. Расставив у бакборта и штирборта Невилла, Луну, Дору, Ремуса, Аластора и Лаванду, Гарри приказал им греть воду вокруг корабля заклинанием струи горячего воздуха — идиотская и крайне непродуктивная затея, вот только другого выхода у них не было. Вся процедура сопровождалась шипением супруга, который требовал, чтобы «безмозглые» не растопили слишком большое водное пространство — это ж никакого зелья не хватит! В общем, обычная ситуация, когда все в опасности, а Северус в стрессе — шипит, но делает самую важную работу. Только Гарри присел на корточки рядом со Снейпом, чтобы выяснить, надолго ли хватит такого котелка, чтобы не дать замерзнуть полынье вокруг «Меча», и каков запас ингредиентов, как его позвала Гермиона. Первым делом она проверила темпус. Безрезультатно. У них все еще не было никакой информации, в каком времени они сейчас находятся, кроме времени корабля, которое, будто издеваясь, показывал им уцелевший корабельный хронометр. Да и о своем местоположении они знали только благодаря карте «Морских путей» — их самой первой магической карте, которой они пользовались в странствиях после ухода из Магической Британии. Наспех набросанный план Гарри, Гермионы и Северуса состоял в том, чтобы растопить для «Пылкого» узкий проход в сплошном льду к порталу в «Пути» номер двенадцать, возле которого дрейфовал «Меч Годрика», и попасть к Полинезийскому треугольнику, в котором находилась точка входа в «Морские пути» за номером семь. Перейдя оттуда в портал номер шесть, у западного берега Австралии, они, по идее, должны были вырваться из этого странного разлома во (или вне?) времени, чем бы он ни являлся. Плох ли этот план, хорош ли — другого у них не было. В плане многое было не учтено: во-первых, неизвестно, в каком состоянии «Пылкий» и его команда, во-вторых, никто никогда не пробовал водить маггловский корабль подпространственными тоннелями. Теоретически волшебник мог перемещаться на любом судне при наличии магической карты «Путей», которую можно скопировать, но… Слишком много «но». Приняв первые меры для безопасности своего корабля, капитан Поттер был теперь готов отправиться на помощь магглам. Прихватив зелий на случай экстренной необходимости и аппарировав с палубы на лед, маленькая группа, в которую, помимо самого Гарри и обоих агентов ФБР, вошли Сириус, Кингсли и Рон с Гермионой, поспешила к «Пылкому». К счастью, капитан Баркли был грамотным и хладнокровным военным моряком и сохранил присутствие духа — когда «Пылкий» увлекло в сужающуюся щель между наползающими друг на друга льдинами, он приказал подготовить все необходимое для выгрузки на окружающие льды. Еще одна гигантская льдина, тершаяся под водой о киль, приподняла эсминец, и его смятый в нескольких местах корпус опрокинулся на бок, на толстый слой сплошного льда — определенное везение, что корабль не раздавило во льдах, иначе бы он просто затонул. Командная палатка была установлена с наветренной стороны и отапливалась обогревателями от дизельного генератора — на леднике круглые сутки держались бодрящие минус двадцать. Мощные прожекторы бросали овальный круг света на лед — хотя в южном полушарии царил полярный день, было пасмурно, и видимость оставляла желать лучшего. В командной палатке Гарри и его людей ожидали капитан Стивен Баркли, голубоглазый темноволосый крепыш лет тридцати пяти и его первый помощник, долговязый сероглазый блондин Джон Огилви. — Доложите обстановку, — вместо приветствия отрывисто проговорил Гарри, крепко встряхнув руку Баркли и Огилви. Офицеры переглянулись, и выражение их лиц Гарри ох как не понравилось. — Несколько внутренних отсеков пострадали, в основном жилые помещения, — мрачно сказал Баркли. — К счастью, в них почти никого не было. В результате столкновения со льдами погибли семеро, среди них судовой врач, — он снова бросил взгляд на своего первого офицера. — Сколько всего у вас людей? — спросила Гермиона. — На эскортном миноносце ВМС США обычно служит сто семьдесят человек, не так ли? — Когда «Пылкий» покинул базу, на борту вместо положенных согласно штатному расписанию ста семидесяти пяти человек было сорок восемь членов экипажа, — пояснил Огилви. — Поскольку эсминец сейчас не несет никакого артиллерийского, противолодочного и минно-торпедного вооружения, персонала для его обслуживания также не требуется. Миссия предполагалась кратковременной… — он прервался, и по его лицу прошла тень. — Скажите, капитан Поттер, у вас есть судовой врач? — спросил капитан Баркли. — У нас на борту три десятка пострадавших от какой-то странной болезни. Судовой врач доктор Карелла как раз исследовал еще шестерых в амбулатории, когда лазаретный отсек сплющило во льдах, и они все… Резким движением палочки Гарри вызвал патронуса. — Три десятка пострадавших от неизвестного возбудителя или воздействия, — продиктовал он. — Джинни Малфой и Северусу Снейпу срочно прибыть в командную палатку, я повторяю — срочно прибыть в командную палатку. Призрачный олень умчался в вихре света. Поведение обоих офицеров все меньше нравилось Гарри. Допустим, Баркли сталкивался с магами и привычен к волшебству, но к Огилви это, насколько Гарри было известно, не относилось. Тем не менее ни тот, ни другой не выказали удивления или иной реакции — лица остались мрачными, глаза потухшими. — Я врач, — выступила из-за спины Гарри Дэйна. — Специальный агент ФБР Скалли. Заболевание заразно? Пострадавшие в карантине? Каковы симптомы? Баркли открыл рот, чтобы ответить, но хлопок парной аппарации ему помешал. — Северус Снейп, — недовольно представился муж, поскольку его оторвали от любимого зелья. Пусть не капризничает — Гарри знал, что оно все равно сейчас настаивается. — Джиневра Малфой, судовой колдомедик «Меча Годрика», — сказала Джинни, раскрывая свой магически расширенный саквояж, в который можно было вместить оборудование небольшой операционной. — Заболевание заразно? Пострадавшие в карантине? Каковы симптомы? Полог палатки за спиной Гарри откинулся, и Фокс Малдер резко втянул в себя воздух. — А этот что здесь делает? — неверяще спросила Скалли. — Вот откуда ветер дует, — проговорила она, глядя на Малдера. — Агент Крайчек, приведите сюда, пожалуйста, одного из наших пострадавших, — сказал вошедшему Огилви. — Мы не думаем, что заболевание заразно, доктор Скалли, доктор Малфой. Но лучше всего будет, если вы сами убедитесь… — Специальный агент ФБР Алекс Крайчек, руководитель миссии, — как ни в чем не бывало, протянул незнакомец руку. Гарри он сразу не понравился — слишком симпатичная внешность, слишком приятное обращение, слишком открытый взгляд. — Первоначальной задачей эсминца является оказание поддержки в расследовании, — сказал Крайчек. — Агент Малдер и агент Скалли, я законсервировал обломки потерпевшего крушение самолета в отсеке 22-18. Первым делом вы должны изучить… — Первым делом, агент Крайчек, мы изучим потерпевших, — ледяным тоном отрезала Скалли. — Капитан Баркли? — Тридцать один человек предположительно подверглись воздействию… неизвестного оружия или возбудителя, — сказал Баркли и, достав из кармана смартфон, открыл на экране фотографию. На снимке был изображен глубокий старик: изрезанное морщинами лицо, покрытый пигментными пятнами лысый череп и глубоко запавшие, некогда голубые, а ныне выцветшие глаза заставляли предположить, что ему никак не меньше девяноста лет. — Второй механик Гэбриэл Монро, — отрывисто сказал первый помощник Огилви в ответ на недоумевающие взгляды присутствующих. — Дата рождения двенадцатое декабря тысяча девятьсот восемьдесят девятого года. Когда мы вышли навстречу «Мечу Годрика» из базы в Сасебо двадцать второго февраля, он выглядел здоровым двадцатипятилетним мужчиной. Вперед протолкнулся Фокс Малдер. Бросив на фотографию только один короткий взгляд, он повернулся к Скалли. — В архивах «Секретных материалов» зарегистрирован подобный случай…