А когда вы знаете, как бывает на самом деле,
тогда можно придумывать сказку.
«Айболит-66».
— Это же возмутительно!
— Все возмущаются.
— Надо с ним поговорить.
— С ним никто не разговаривает.
«Айболит-66».
24 декабря 2013 года, два часа дня, Лагерь капитана Поттера, Саргассум В углу просторной, обшитой деревом столовой в Форте Губернатора гордо расположилась огромная, пушистая красавица-ель, которую эльфы, тихонько костеря хозяев на все лады и выкручивая себе за это в наказание уши, волокли на Саргассум из самого Хогвартса через портал в министерстве. Елка дожила до сочельника в целости и сохранности и даже была благополучно украшена зачарованными свечами, гирляндами, порхающими ангелочками и блестящими темно-зелеными листьями падуба с яркими разноцветными костянками — несмотря на все усилия кишмя кишащих детей, полуниззла, джарви и прочих двуногих и четвероногих дьяволов. Да и чему удивляться, если Добби окружил елку защитным куполом такой мощности, какая обычно встречается в лабораториях при работе с особо токсичными или радиоактивными ингредиентами. Хотя уже утром сочельника взрослые обитатели Лагеря капитана Поттера по причине своих истерзанных ушей желали бы скорее окружить защитным куполом непосредственно милых деток. А достопочтенного Огюстена Эдмонда Соланж де Сен-Клера, эсквайра, вообще посадить в клетку. Джарви, безошибочно определявший, где у людей слабое место, сразу почувствовал напряжение родителей, всеми силами желавших ограничить его общение со своими драгоценными отпрысками. Здесь крылось огромное поле возможностей, которыми следовало немедленно воспользоваться, потому что дразнить взрослых островитян уже немного прискучило — к экспрессивному языку достопочтенного сквайра они привыкли и, будучи людьми с претензией на хорошие манеры либо привыкшими к флотской и военной дисциплине, старались пропускать его лингвистические экзерсисы мимо ушей. Естественно, это никак не относилось к хаму, грубияну и мужлану Аластору Муди. Всласть погоняв по Лагерю своего естественного врага Живоглота, оспаривающего у джарви людское внимание, Огюстен Эдмонд Соланж де Сен-Клер был пойман за шкирку — одноногим и одноглазым плебеем, о позор! — и заперт в кладовой Форта. Оттуда его вызволил полуниззл за копченую сосиску — достопочтенный сквайр был достаточно высокоорганизован, чтобы распознать, когда следует тактически отступить для перегруппировки и заключить перемирие на пару часов. Сытый полуниззл вознамерился было вздремнуть, но джарви, не желавший портить себе аппетит колбасными изделиями и рассчитывающий перекусить ножкой праздничного гуся, уговорил его поискать «кудрявенькую телочку и всю ее отбитую кодлу». При этом он имел в виду хозяйку Живоглота Гермиону. Что характерно, Живоглот, будучи существом полуразумным, его прекрасно понял. О, Живоглот был коварен — он все отлично понимал и умело манипулировал недалекими двуногими, которые не в силах были осознать такого злого умысла со стороны «прелестной киски» — в особенности ничтожные магглы, принимающие его за мейн-куна. И лишь Огюстену Эдмонду Соланж де Сен-Клеру была открыта истина: ушастый мерзавец был способен говорить, но молчал, справедливо считая, что в противном случае его заставят работать. Своей же миссией джарви полагал открыть людям глаза и поделиться с ними собственным видением мира, причем как можно скорее и полнее, ибо кто же им еще правду скажет? И рассчитывал он за свое бескорыстное служение на чрезвычайные, в сущности, мелочи — немного парного мяса трижды в день и ответную вежливость. Так или примерно так думал достопочтенный джарви, вслух ведя следующую речь: — Охуевшие тупые отморозки заперлись от нас в шатре у зеленоглазого качка и длинноносого урода, прикинь! Думают, мы не доберемся до их мелких пиздюков! Доберемся! Тот белобрысый мини-хорек хотел ухватить меня за хвост! А веснушчатая кобыла, его мамаша-грубиянка, которая из помета рыжей жирной бабы, не позволила мне откусить ему палец! Облом, однако! Это был бы охуенный воспитательный момент! Слушай… — он наклонил морду поближе к острому, с кисточкой, уху полуниззла. — Это ж они, выходит, трахались! Нет, сами-то телочки все еще ничего, особенно та голубоглазая сучка-блондинка, я б ее чпокнул. Но как представлю, как из нее пиздюки вылазили… бррр… меня к такому жизнь не готовила, — и хорек-переросток содрогнулся. — Пусть уже лучше заднеприводные ебутся! Хотя, честно говоря, я был отнюдь не в восторге наблюдать огромный красный хрен носатого, когда мы с тобой гонялись за тупой дурой, сожравшей золотой браслет… — наслаждаясь таким образом светской беседой и утопая в ностальгических воспоминаниях, магические зверьки крались к шатру, где разместились супруги Поттер-Снейп. *** 24 декабря 2013 года, четыре часа дня, Лагерь капитана Поттера, Саргассум Неужели министр Магии может быть таким наивным? Гарри что, и вправду считал, что отдохнет на Саргассуме и наберется сил? Они попали на остров только вчера вечером, но ему уже казалось, что с утра прошла как минимум неделя. Просто сумасшедший дом… Визиты на Саргассум всегда были насыщенными и хаотичными, потому что нужно было везде побывать и со всеми повидаться, но в этот раз дети магов и магглов, перевозбужденные праздничной атмосферой и предвкушающие череду рождественских развлечений с участием многочисленных гостей, подняли уровень хаоса на недосягаемую доселе высоту. Невилл и Луна взяли с собой Августу Лонгботтом и Ксенофилиуса Лавгуда в расчете на то, что вчетвером им удастся свести разрушительное воздействие близнецов Фрэнка и Алекса до терпимого минимума и при определенном везении даже обойтись без жертв. Присутствие на острове Молли с Артуром Уизли, равно как их детей и внуков, даже не обсуждалось. Неразлучные двоюродные братья Скорпиус Малфой и Хьюго Уизли обычно проводили время с Джинни и Драко или с родителями Хьюго, но, когда остальные дети были в сборе, непременно желали быть в центре событий. Конечно, Тедди Люпин с Шарлоттой Бриггс, Андромеда, Дора и Ремус также почтили их своих присутствием. К ужину обещался быть и Тед Тонкс, оставив в Отделе Тайн дежурного. Вся эта невероятная толпа, доведя за завтраком эльфов, прислуживающих в Форте Губернатора, до икоты и нервного тика, целый день переходила из шатра в шатер, к чаю собравшись в магически расширенной гостиной Поттер-Снейпов. Но, в общем, все было не так уж и плохо — от беспрерывных пронзительных воплей, визгов и криков Гарри оглох в первые же полчаса, и больше ничто не мешало ему наслаждаться роскошью человеческого общения. Впав в гипнотический транс от давления на барабанные перепонки, он обрел просветление: оказалось, что обращаться с детьми легко, нужно всего лишь уделять им все свое время и внимание без исключения. Сидя на диване с чашкой чаю с молоком рядом с Гермионой и Роном, он смотрел на кучу малу, которую образовали на полу визжащие дети — от самых маленьких до подростков Тедди и Мари-Виктуар, к которым, к их дикому восторгу, присоединился Сириус Блэк в анимагической форме черного пса. Гарри так и не понял, в какой момент во взрослом, зрелом и умудренном жизнью Сириусе Блэке переключался рычажок, и он, лишенный почти трех десятков лет жизни, становился ребенком в тридцатипятилетнем теле мужчины, родившегося пятьдесят три года назад. В то время, как люди его поколения уже имели взрослых детей и внуков, он играл с этими внуками как с равными, и неизвестно, кто получал большее удовольствие от этих игр. Найдет ли Сириус Блэк счастье и будут ли у него свои дети? Гарри казалось почему-то, что Сириусу они очень нужны… Тем временем, откуда ни возьмись, в кучу прыгнул Живоглот. Гермиона напряглась, и отнюдь не из опасения за жизнь, хвост и рассудок рыжего ушастого мерзавца, а потому что где Живоглот, там и джарви, а где джарви, там… — Эй, жирный кабан, отпусти меня немедленно! — раздалось оглушительное верещание, и все, и дети, и взрослые, немедленно замолчали, уставившись на Невилла, который крепко держал вырывающееся животное, похожее на огромного хорька. Изловчившись, джарви куснул Невилла за палец, и от неожиданности тот его выпустил. Запрыгнув на стол с высоко поднятым хвостом, джарви уселся и обвел присутствующих мрачным взглядом. Гарри чертыхнулся про себя и потянулся к палочке, чтобы послать патронуса. За джарви должен был присматривать Аластор. Ну, и где его носит? Здесь полный шатер детей, ради Мерлина! — Здравствуй, Огюстен Эдмонд Соланж де Сент-Клер. Рад тебя видеть, — не моргнув глазом, соврал Поттер с целью задурить джарви мозги и потянуть время. Но куда там. Нахально прищурившись — только что лапы в боки не упер, — негодный зверь произнес: — Ой, не пизди только, министр! И вообще, я пришел тебе жаловаться! Ты хотя на всю голову отбитый уебок, но при тебе на ебучем острове был порядок! А при черножопой обезьяне одноглазый хам совсем охуел! Сказать, что собравшееся общество… э-э-э… охуело, значило ничего не сказать. Джарви же продолжал свою скорбную песнь. — Он меня в кладовке запер, представляешь! Хотя тебе нечем, наверное. Объясняю, министр — это незаконное лишение свободы, а значит, подсудное… а-а-а! Что ты делаешь, дура! — завизжал он, потому что Августа Лонгботтом, старший аврор в отставке, отнюдь не потерявшая своих навыков, швырнула в него невербальный петрификус тоталус. Джарви молниеносно метнулся со стола, и заклинание попало в Дору, которая грохнулась на пол как бревно. Хьюго и Скорпи дружно заревели, а близнецы Лонгботтом завизжали в восторге: они просто обожали свою строгую бабулю. Джарви бросился к выходу. Второе заклинание попало в дверь, с идеальной точностью вырубив Аластора Муди, как раз в этот момент ворвавшегося в гостиную. В воцарившемся хаосе только Гермиона сохранила присутствие духа. Обведя палочкой группу детей, она крикнула: — Инфантем цензура! Дети изумленно оглядывались — заклинание заменяло писком бранные слова, произносимые в их присутствии, и в некоторых темпераментных фразах достопочтенного Огюстена Эдмонда Соланж де Сент-Клера, эсквайра, кроме междометий, был только свист. Рон тем временем отменил петрификус тоталус, Невилл помог подняться Муди, а Северус, незаметно подкравшийся к наслаждавшемуся переполохом джарви, технично оглушил его ступефаем и теперь держал на руках обвисшую меховую тушку. Конечно, конечно, Джинни, Луна и Гермиона требовали немедленно освободить несчастное животное. На губах провокатора Северуса появилась глумливая ухмылка, и он предложил отпустить джарви, держа его за длинный пушистый хвост вниз головой. Предсказуемо, дам это не устроило. Джарви привели в чувство. Короткие переговоры с фантастической тварью, речь которой состояла теперь исключительно из возмущенного посвистывания, завершились следующей договоренностью: Аластор больше не будет запирать достопочтенное животное. Кроме того, в качестве компенсации морального ущерба оно получит за ужином гусиную ножку. Джарви, со своей стороны, обязывался слушаться Аластора и не сбегать от него, пользуясь его хромотой, чтобы дразнить маленьких деток и учить их плохому. Гарри, ведущий переговоры, утер пот со лба — это было, пожалуй, еще похлеще, чем заключение торгового соглашения с Магической Канадой или сделка с парламентерами Тича. Аластор удалился с джарви на плече, и в наступившей наконец относительной тишине мамы и бабушки стали собирать своих разгулявшихся ноющих демонов, чтобы уложить их спать. Задумчиво глядя прозрачно-серыми глазами на Джинни, присевшую на корточки, чтобы завязать ему шнурки на ботинках, Скорпиус тихо и неуверенно, будто пробуя слово на вкус, произнес: — Мама, ты сука? На лице у Джинни не дрогнул ни один мускул. — Пойдем, дорогой, — сказала она как ни в чем не бывало. — Бабушка Молли тебя уложит. Ангелочек тут же забыл про сомнительные лингвистические изыскания. — И Хью! — потребовал он. — И Хью, конечно, — выводя Скорпиуса из шатра, Джинни переглянулась с Гермионой, и прищуренные взгляды обеих сулили виновникам мучительную смерть. Во всеобщей суматохе муж сбежал, прихватив старшего Малфоя, Сириуса и Ремуса, и заперся где-то с ними «по делу». Гад же, ну слов нет. Правда, Гарри его довольно скоро простил — через двадцать минут прискакал сияющий патронус-лань и, грациозно мотнув головой, бархатным голосом Снейпа произнес: — Гриффиндорское трио ожидается в шатре Сириуса Блэка. У нас тут есть умиротворяющий бальзам, кофе и огневиски. Приходите, не пожалеете. *** 24 декабря 2013 года, семь часов вечера, Лагерь капитана Поттера, Саргассум Это была неправда: Гарри пожалел, ох, как он пожалел. Зато умиротворяющий бальзам оказался очень даже кстати. Только Гарри не стал мешать его с огневиски — он и так пыхкал огнем что твой дракон. Его прекрасные изумрудные глаза на мужественном загорелом лице метали молнии, как писала в «Ежедневном Пророке» Рита Скитер. Набычившись, он смотрел на мужа и крестного, которые имели наглость невинно глядеть в ответ. Старые враги настолько соскучились, что объединились на почве поиска приключений? Проблем захотелось? Гермиона хотела что-то сказать, но Гарри взглядом заставил ее замолчать. Пусть зачинщики выскажутся. — Вы же все уверяли меня, как важно не совершить неосмотрительно чего-то в прошлом, что повлияет на будущее! Как важно не разрушить ткань реальности! — гневно воскликнул он. — Теперь вы собираетесь погрузиться вчетвером в Мерлин знает какой год только потому, что в приключенческом романе были описаны поиски сокровищ и упомянут капитан Флинт! — Не только поэтому, Гарри, — возразил Люпин. — В семейной истории Блэков относительно карты Флинта полно зияющих прорех. И мы знаем, что история получила развитие, потому что об этом имеется документальное свидетельство — книга «Остров сокровищ». — Я согласен с Гарри, — заметил Шеклболт. — Приключенческий роман — ненадежный источник, мало ли кто когда записал с чьих-то слов историю о похождениях пиратов. Таких историй пруд пруди, у них у всех один и тот же сценарий. Один и тот же сценарий. Похолодев, Гарри посмотрел в глаза Снейпу, и тот еле заметно кивнул ему в ответ. Гнев мгновенно унялся, сменившись острым беспокойством. — Мы пока не сделали ровным счетом ничего, что могло бы подвергнуть опасности ткань реальности, Гарри, но роман Стивенсона — не случаен, — ровным голосом сказал Северус. — Наша задача — таким образом дополнить уже известные нам события в прошлом, чтобы Роберт Льюис Стивенсон написал свой роман. — Гарри, я согласна с Северусом, — сказала Гермиона. — Совпадений слишком много, чтобы они могли быть случайны. Раз Северус узнал о романе и раз о нем знал Дамблдор, то эти события уже вплетены в ткань реальности. И если Сириус, со своей стороны, тоже пришел к выводу о необходимости закрыть прорехи в причинно-следственной связи… Гарри глубоко вздохнул. — Я просто очень беспокоюсь, — глухо сказал он, ни к кому в особенности не обращаясь. — Гарри, мы же не враги сами себе, — успокаивающе заметил Люциус Малфой. — Мы будем очень осторожны. — А ты? Ты тоже будешь осторожен? — требовательно спросил Гарри у крестного. Старомодный сюртук, жилет из узорчатой парчи, брегет на цепи и тщательно расчесанные волосы и бородка — Сириус Блэк выглядел именно так, как должен выглядеть потомок древнего, знатного и богатого рода Блэк, будто не он два часа назад скакал в анимагической форме по гостиной Гарри, мотая кудлатой головой и заливисто лая. — Гарри, мы будем осторожны, поскольку все четверо отдаем себе отчет, как велика цена ошибки, — серьезно заметил он. — У нас подготовлен тщательно выверенный сценарий, наше вмешательство минимально. Целью является обеспечить в прошлом документальный след — книга Стивенсона и документы в семейном архиве Блэков. Вот и все. Не беспокойся. Не беспокойся, легко сказать. Но Гарри уже понял, что ничего другого им просто не оставалось. — Вы возьмете «Меч Годрика», так? И «Ось времени»? — отрывисто спросил он, нервно утюжа ладонью короткую стрижку и отчаянно скучая по длинным волосам, бандане и рискованным погружениям в прошлое. — Ай, — подтвердил Северус. — У Кингсли останется яхта Билла Уизли «Перо Феникса», а при необходимости ты сможешь отправить на Саргассум линкор «Министерство». — Мерлин, надеюсь, такой необходимости не будет, — пробасил Рон. — Да уж, — пробормотал Гарри. — Мы с тобой за этим проследим, Рон. И когда? — севшим голосом спросил он. — Нужный момент представится сам, Гарри, — ответил ему Северус. — Возникнет какой-нибудь переполох, и мы сможем исчезнуть, не привлекая лишнего внимания. Как видишь, мы очень осторожны и терпеливо ждем, не стремясь насильно повлиять на причинно-следственную связь. Но и игнорировать ее мы не имеем права. Все события недавнего прошлого неизбежно вытекали одно из другого, Гарри. Все, что мы до сих пор делали, вело к сохранению ткани реальности. Гарри долго смотрел на него, потом неохотно кивнул. — Мне нужно поговорить с тобой, — проговорил он. — Пойдем в наш шатер, — поднялся Северус. В этот раз Рон не свистел и не подмигивал — и впрямь было не до шуток. *** 24 декабря 2013 года, восемь часов вечера, Лагерь капитана Поттера, Саргассум — Покажи мне их, — шепотом потребовал Гарри, и Северус послушался, проведя пальцем по браслету. Двадцать два старших аркана, слегка светясь, парили в воздухе в абсолютной темноте Подотдела Судьбы. Они выглядели в точности так же, как в прошлый раз. — Мы до сих пор не можем предсказать расклад, — проговорил Гарри, завороженно глядя на карты. — Нет, не можем, — ответил ему Северус. — Поэтому должны действовать согласно только что принятому плану. «Таро судьбы» в игре, и мы не можем противиться судьбе. — Почему ты так уверен? — тихо спросил его Гарри, и Северус сразу правильно понял вопрос. — Я уверен, потому что признаки проявлялись без моего участия. Но раз уж признаки открылись мне… — Я не смогу запретить Отделу Тайн операцию, — утвердительно договорил Гарри, потому что задавать вопрос не было никакого смысла. — Ай, не сможешь, твое превосходительство, — согласился Снейп. — У меня как главы Отдела Тайн есть ответственность перед магией и доля обязанностей в сохранении ткани бытия. Отдел Тайн начал операцию, и остановить ее министру Магии не под силу. Но, я надеюсь, ты не сомневаешься в нашей осторожности, Гарри? Гарри долго молчал, потом нехотя ответил: — Я сомневаюсь в здравомыслии Сириуса… — Напрасно, — указал ему Снейп. — В этом вопросе я готов на него положиться. В конце концов, именно он пригласил меня поговорить на Гриммо и даже смог держать себя в руках. Можешь мне поверить, я отнюдь не старался облегчить ему задачу. Блэк предоставил мне информацию, которой у меня не было, и он целиком и полностью отдает себе отчет в важности и сложности нашей задачи… Я обязан действовать, Гарри — у меня есть и знания, и возможность, и люди, и артефакты… — Северус Снейп защищает Сириуса Блэка перед Гарри Поттером, мир сошел с ума, — пробормотал Гарри. — Сириус не пересказывал мне таких подробностей, — слегка укоризненно добавил он. — Просто рассказал, что позвал тебя на Гриммо, чтобы объясниться. — Он стал сотрудником Отдела Тайн и вел себя согласно должностной инструкции, — высокомерно уронил Северус. — Чем именно ты недоволен? Тем, что он безголовый гриффиндурок, или тем, что иногда обманывает твои ожидания и ведет себя серьезно и ответственно? Гарри попытался взлохматить короткие волосы — безуспешно, конечно. — Ты прав, Северус, — вздохнул он. — Просто я иногда чувствую себя так, как будто я его крестный, а не крестник. — У него украли двадцать девять лет жизни, но повзрослеть за него ты не сможешь, — резко отозвался Снейп. — Ай, я понимаю. И хватит об этом, — улыбнувшись, чтобы смягчить резкость слов, подвел черту под разговором Гарри. — Идем ужинать, я умираю с голоду, а завтра рано выходить в море. *** 24 декабря 2013 года, десять часов вечера, Лагерь капитана Поттера, Саргассум С немалым трудом уложив к вечеру сочельника дьявольских отродий и развесив в детских спальнях сигнальные чары, обитатели Лагеря капитана Поттера с наслаждением приступили в столовой Форта к праздничному ужину под председательством губернатора Кингсли Шеклболта. На елке уже развесили сахарные украшения из «Сладкого королевства»: эльфы хранили их до позднего вечера под тремя замками, дабы спасти от участи худшей, чем смерть. Засахаренные фрукты, леденцы из розового кокосового льда, шоколадные лягушки и карамельные бомбы должны были дожить до утренника в день Рождества, чтобы порадовать всех детишек Саргассума. Завтра ранним утром, вручив демонам подарки, Поттер-Снейпы, Лонгботтомы, Уизли, Малфои и прочие намеревались выйти на «Мече Годрика» в море, а в это время бабушки и дедушки должны были занять мелких и постарше дьяволят на детском утреннике у Колодца жизни. Впрочем, взрослые ничуть не уступали по громкости своим отпрыскам. Багровый Рон после нескольких стаканов глинтвейна смеялся оглушительным басом, который иногда перекрывался взрывами женского смеха. Причиной безудержного веселья являлся заставленный праздничными блюдами стол, который, помимо обычного для Саргассума изобилия рыбы, морепродуктов и тропических фруктов, услаждал взор традиционными рождественскими британскими яствами, а именно брюссельской капустой, пастернаком, картофельным пюре и, самое главное, жареными гусями, фаршированными каштанами — с хрустящей коричневой корочкой, которая таяла во рту. Согласно заключенной ранее договоренности, Огюстен Эдмонд Соланж де Сент-Клер получил причитающуюся ему ножку и теперь сидел в благодушном настроении на широком подлокотнике стула Аластора Муди. Статус кво был восстановлен, Живоглот был вновь врагом, Аластор — необходимым меньшим злом, животик округлился, приятно набитый вкусным гусем. Время от время джарви косился в сторону, но немедленно отворачивался, демонстративно выпучив глаза и брезгливо содрогаясь. Причиной классовой ненависти достопочтенного сквайра предсказуемо являлся полуниззл, устроившийся на руках Гермионы Уизли со своим обычным надменно-презрительным видом — будто он благородное магическое животное, а не жалкая помесь с обычным дворовым котом. Какой ужас, какое убожество, какое уродство! И вот это ничтожное создание, весь вечер безнаказанно таскавшее деликатесы из тарелки своей хозяйки и вместо тумаков получавшее от нее только воркование и парную телятину, теперь наслаждалось вниманием своего соседа Сириуса Блэка! Да еще и требовало кусок за куском, противно мявкая «мне», «мне»! Джарви наклонился к уху Драко Малфоя, сидевшего рядом с Аластором. — Слышь, полупавлин, — довольно громко и пронзительно сказал он. Малфой медленно опустил бокал и уставился на джарви. — Это ты мне? — неверяще проговорил он. — Ты мне не тыкай, белобрысый! — немедленно завелся джарви. — Это невежливо! Ты мне лучше скажи: этот твой чистокровный блохастый родич, псина сутулая — они что, с шелудивым котом с одной помойки? Дружки такие, я погляжу! Может, они родные братья, разлученные в детстве? Мстительный Огюстен Эдмонд Соланж де Сент-Клер удовлетворенно наблюдал, как белую кожу «белобрысого полупавлина» заливает густой румянец. Но тот железно держал себя в руках — успел убедиться, что джарви хамить чревато. — Они… э-э-э… подружились в Хогвартсе, — выдавил Малфой, — когда вместе охотились за опасным преступником. — На него напал приступ кашля, и усеянная мелкими зубами пасть достопочтенного сквайра оскалилась счастливой улыбкой. *** 24 декабря 2013 года, половина двенадцатого вечера, Лагерь капитана Поттера, Саргассум Сидя за столом с бокалом красного вина, приятно отяжелевший после сытной еды, Гарри вдруг почувствовал, как его отпустило стискивающее будто оковами напряжение. В конце концов, Северус уверен в успехе миссии. А Гарри, к сожалению, был уже убежден в ее необходимости. Все будет в порядке. Сейчас он наслаждался праздничным ужином и радостно предвкушал завтрашнее поднятие каравеллы «Диадема Ровены». Мерлин! Как же он скучал по «Мечу Годрика», по штурвалу, по скрипу мачт и хлопанью парусов! Как прекрасно было пересекать Карибское море в поисках сокровищ, когда охота на опасного, непредсказуемого гордеца Снейпа горячила кровь, а охотник и добыча много раз менялись местами! Его вдруг охватило острое желание пойти в библиотеку — прямо сейчас, во время праздничного ужина, чтобы снова вернуться в то место и в тот момент времени, где все началось. Только сейчас над ним не довлела подспудная тревога от неизвестности, чего ожидать от врага. Сейчас сердце утопало в сладкой серебряной нежности, омываемое теплыми золотыми волнами счастья. Стараясь не привлекать к себе общего внимания, он поднялся из-за стола и направился к двери. Как и тогда, он поймал вопросительный взгляд Рона и кивнул, чуть улыбнувшись — Гарри больше не нуждался в страховке. Кто не так посмотрит на Поттера, того Снейп отправит в чистилище на фейсконтроль к святому апостолу Петру — с оторванной головой под мышкой. Крадучись — сам не зная, почему непременно нужно было красться, просто захотелось — он прошел по увешанному коврами коридору в пустую полутемную библиотеку. На столе горели несколько магически зачарованных свечей в высоких подсвечниках. Он поднял один над головой, и его взгляд упал на сейф. Возле него тогда стоял Северус… Гарри будто наяву увидел горько-сладкое торжество в бездонных темных глазах, почувствовал обжигающий холод тупого клинка, распоровшего ему бок… Ощутив за спиной дуновение воздуха, он обернулся и встретился взглядом с чуть раскосыми черными глазами. Только вместо горечи в них теперь плескалась густая как мед нежность, приправленная полынной ноткой вины, а на дне под слоем пепла уже разгорались угольки… Они одновременно бросились навстречу друг другу. Прижатый спиной к двери, Гарри мог только сдаться на милость возлюбленного бывшего врага — худые сильные руки Снейпа были повсюду. Впившись губами в его рот, муж приподнял весь немалый вес Гарри, заставив того обхватить ногами себя за талию. Ягодиц коснулась легкая прохлада — ему приспустили брюки, чтобы добраться до нежного входа. В чувствительное отверстие ввинтился прохладный скользкий палец, и глаза Гарри закатились: ощущения в этом местечке были невероятно острыми — каждый раз как в первый. Язык Снейпа уже вовсю хозяйничал во рту, палец в заднице сладко двигался, поглаживая трепещущие вокруг него стеночки. Гарри только и мог стонать в горячий рот и, напрягая ягодицы, поглубже насаживаться на трахавший его палец. Палец массировал затвердевший бугорок простаты, и Гарри двигался все быстрее и быстрее, пока низ живота не скрутило судорогой, а мелькавшие перед глазами искры не слились в сплошную серебряно-золотую вспышку. На мгновение он ослеп и оглох, бессильно повиснув на шее мужа. Горячее загнанное дыхание коснулось его макушки, и он поднял голову. Упершись одной рукой в стену возле головы Гарри, Снейп смотрел на него так жаждуще, как жаждут воды в пустыне, как молят о спасении души. Взгляд обжигал невыносимо — потому что тот и сам корчился на вспыхнувшем между ними огне. Гарри впитал его вид — разметавшиеся по плечам и шее влажные волосы, искусанные губы, обычно бледные и четко очерченные, а сейчас ярко-красные, с расплывшимися очертаниями, и глаза — Мерлин мой, глаза, — огромные на покрытом рваным румянцем лице. Это было извинение по-снейповски, a главное блюдо будет ночью, потому что тот остался голодным. Гарри притронулся пальцем к перстню Блэков на своей руке и приник к припухшим губам мужа в глубоком благодарном поцелуе, на который ему ответили с тихим болезненным стоном.