***
Снова темная комната, снова привязанная к стулу, но на этот раз Мия здесь находится не один на один с похитителем. Она подняла голову, открыв широко глаза, огляделась по сторонам и увидела рядом с собой на стуле Пашу в отключке. Девушка тут же дернулась в отчаянной попытке выбраться, но руки были крепко привязаны к спинке стуле. Мия обернулась назад и увидела металлический стол, на котором лежали странные и на вид опасные предметы. Острые ножи, тесаки, бинты, банки с лекарствами, черные и белые маски, халаты и банки с кровью. Кравченко снова дернулась, но веревка туго сжимала ее сосуды. — Очнулись? — усмехнулся незнакомец, который из похитил. — Я так и знала! Рома! Мия намеревалась стукнуть его, но ноги и руки к сожалению были туго сжаты к стулу. — Я так безумно рад, что теперь я наконец-то смогу закончить свой эксперимент! Роман улыбнулся, сняв с головы капюшон. Затем он подошел к Паше и похлопал его по щекам, чтобы тот очнулся. Вершинин пришел в себя и почти сразу же дернулся, чтобы врезать похитителю, но безуспешно. Вместо этого он упал на бок. Рома закатил глаза и поднял его. — Какой ты неуклюжий. — Сука, я тебя убью, как только освобожусь отсюда! — заорал Паша, дергаясь на стуле, — Сволочь! Тварь! Ублюдок! Ненавижу тебя! — голос надрывался, — Чтоб ты сдох! Чтоб тебя камазом передавило! — Мия удивленно уставилась на парня, — Скотина! Придурок! Если ты нас хоть пальцем тронешь… — Иди нахуй! — терпение Ромы лопнуло. Он посмотрел на Пашу презрительным взглядом, — Конечно, мне стоит закончить эксперимент, прежде чем убить вас, но… — С какого? Рома обернулся, не зная кто задал вопрос. — Что? — С какого тебе надо делать над нами свои чокнутые эксперименты, а после них убивать нас? — это спросила на свое удивление Кравченко. — Миечка… — Не смей так ее называть! — воскликнул Паша. — Молчи! — Рома грозно посмотрел на него, — А не то кляп в рот засуну! — он перевел взгляд на девушку, — Давай я тебе вкратце объясню, хотя ради тебя, моя любимая, я готов хоть весь день твердить. Мия продолжала зло смотреть на друга-предателя. Рома усмехнулся, подошел к металлическому столу, взял с него шприц, наполненный некой жидкостью и медленно снова подошел к ней. — Особенность твоей крови заключается в том, что в ней содержится наибольший источник радиации. Собственно, твои родители контактировали с радиацией, несложно догадаться. Я правильно говорю? — Да, но мой отец умер раньше, чем я родилась. Роман расплылся в улыбке, подошел к Паше и быстрым движением руки ввел в его шею шприц с неким содержимым. Вершинин сначала дернулся, что-то пробормотал и вновь отключился. Рома подошел к Мие. — Миечка, ты, наверное, еще не до конца поняла смысл твоих снов. — Ч-что? — Сейчас узнаешь что. С этими словами он вколол ей в шею что-то острое. Шприц. Кравченко хотела увернутся от него, но Роман больно схватил ее за подбородок. Девушка зажмурилась, но после парень вместе со стулом подвинул ее ближе к Паше. — Приятных сновидений.***
Морг №126, в котором по сей день остались лежать множественные медикаменты, пробирки, шприцы, ампулы и прочее, наполнялся зловещей тишиной. Как известно морг — это то место, куда попадает человек, после того как прошел свой отведенный судьбой, жизненный путь. Мия огляделась вокруг. Рядом с ней стоял удивленный Паша, который внимательно рассматривал помещение, в котором они находились. — Где мы? — В моем сне, — пояснила Кравченко, сама не до конца понимая смысл своих слов. Вершинин даже не стал ничего уточнять и спрашивать, вместо этого он прошел по коридору, заваленного обломками и стеклом. Выглянув в окно, Мия увидела большую в небе луну. Ночь. Полнолуние. «Все, как тогда», — подумала она. Паша тем временем оглядел комнату; железная кушетка, стеклянный шкафчик с приборами для вскрытия тела, какие-то препараты и бинты. Вершинин сел на кушетку, посмотрев на девушку: — Что делать? — Надо понять, что мы должны исправить в моем сне, — догадалась Мия, закусив губу, — Возможно, для этого Рома нас с тобой вслелил сюда. — Это сделал Рома?! — парень стукнул кулаком по железному столу. — Не кричи! — Кравченко испуганно подбежала к нему, схватив за руку, — Оно может услышать… — Что? Девушка выглянула в темный коридор. Оттуда на нее смотрела тень. На сей раз Мие было не до шуток. — Что это? — Паша испуганно слез с кушетки и тоже выглянул в коридор. Тень приблизилась. Теперь отчетливо были видны на ее руках когти, а зубы в какой-то алой жидкости, похожей на кровь. Вершинин быстро среагировал, в отличии от Кравченко, которая с ужасом смотрела на свой ночной кошмар; он закрыл дверь и придвинул к ней кушетку. Мия стала держать кушетку, сдерживая Тень. Паша выглянул в окно. — А ты вообще в курсе, где мы? — дрожащим, но серьезным голосом спросил он. — Нет, где? Парень указал в окно трясущимся пальцем. Девушка повернула голову и увидела за окном некое сооружение. Колесо-обозрения. Желтое. Ржавое. Старое. Вокруг голые деревья, и парк аттракционов. — Чернобыль?! Послышался треск. Затем глухой стук. Мия вскрикнула, когда стук повторился, но с особым ударом. Паша подбежал к ней и тоже стал держать кушетку. Кравченко вцепилась своими руками в последнюю, казалось бы, в последнюю надежду изо всех сил. Раздался еще один стук. Намного сильнее двух предыдущих. Дверь слетела с петель. На пороге появилась Тень. Кравченко молча уставилась на нее с ужасом в глазах. Вершинин не помедлил; схватил первую попавшийся под руку шприц и вонзил в предплечье Тени. Она скорчилась от боли и упала замертво на пол. Мия посмотрела на Пашу. Тот лишь просто пожал плечами. Вокруг шныряют туда-сюда медсестры и врачи с разного рода лекарствами и шприцами в руках. Мия огляделась по сторонам. Она стояла посередине коридора больницы. Рядом с ней стоял Паша. Это была какая-то очень старая больница, судя по одеждам и обстановке. Темно, лишь тусклые лампы совсем чуть-чуть освещают мрачный коридор. Глаза Мии бегали из стороны в сторону, пытаясь найти знакомых. — Это больница моей мамы, — Кравченко взяла парня за руку и повела в сторону палаты, — Здесь она когда-то работала. — Какой сейчас год? — спросил Вершинин. — 26 апреля, 1986 год, — ответила девушка, — День аварии. Сюда привозили всех пожарных, в том числе и моего отца… Надо понять, что мы должны здесь сделать и исправить. — Если в прошлом сне мы убили Тень, значит и здесь что-то сможем сделать, — констатировал Паша. Перед ними проехала тележка с пациентом. На тележке везут человека, хотя… как сказать. Он весь в сильных ожогах, одежда прилипла к телу с большими язвами и волдырями, а сам он еле дышит и плюется кровью. Вокруг перепуганные медсестры, кричащие в агонии больные, а везет тележку ее… — Мама! — воскликнула Мия и бросилась вслед за тележкой. Паша бросился за ней. Девушка в слезах бежала за матерью вслед, сбивая с ног все на своем пути. Спустившись по лестнице на первый этаж, Кравченко и Вершинин увидели ужасающую картину; вокруг много больных людей, кашляющие и чихающие кровью. Некоторых тошнит на пол. Мия и Паша пробежали мимо них и остановились около палаты 15. Там внутри мать Мии с еще несколькими врачами раздевают пожарного, судя по его одежде. Он чуть ли не светиться. Кожа покрылась красными пятнами и язвами. — Нет, не трогайте его! — Мия пыталась оттащить мать от пожарного, но Паша оттаскивал ее назад, — Он радиоактивный! Он опасен! — Сама не прикасайся к нему! — сказал парень, оттаскивая девушку от пожарного, — Успокойся пожалуйста! Мы должны что-то сейчас исправить! Я понял что! Он подошел к пожарному. Отец Мии еле дышал. Ее мама продолжала раздевать пожарного, а затем положила его на постель. Он кричал от боли и этот душераздирающий крик сводил обоих с ума. Кравченко закрыла уши, но Паша оставался спокойным. Парень коснулся руками кожи пожарного и в миг его руки засветились синим цветом. Девушка подошла ближе к нему. В палату вновь вбегает ее мать с шприцом и бинтами в руках. Она не видит их, но видит синие сияние. — Витенька, сейчас я помогу тебе, сейчас больно не будет, — говорит она, вкалывая в его руку обезболивающее, — Потерпи. Уже завтра станет легче и все у нас с тобой будет хорошо. Мать видела странное синие сияние, но придавала этому значения. Через секунду Паша убрал руки и пожарный вновь задышал нормально. Его кожа стала быть похожей на человеческую, а волдыри стали исчезать. — Как? — Мия не могла поверить своим глазам, — Паша… Вершинин улыбнулся. Отец Мии задышал. Мать тоже улыбнулась, по щекам текли слезы. — Как ты мне говорила? «Используй свою «несокрушимую силу» во благо»? Вот я и использовал. Кравченко кинулась ему на шею, обнимая его. Парень обнял девушку в ответ. — Но… это сон. И мы скоро проснемся и ничего не исправится. — Мия, это испытание, которое мы должны пройти, чтобы в твоей крови не было радиации, — Вершинин посмотрел ей в глаза, — Это обязательно. Тогда все у нас будет хорошо. Тихое утро. Кажется, что все вокруг вымерло и вообще никогда на этом свете не существовало. Глухая деревня, казалось бы, забытая всеми людьми в мире, стояла как ни в чем не бывало и смирилась со своей тусклой и никчемной судьбой. Мия видит себя маленькую. Паша тоже. — Это ты? — Да. Маленькая Мия сидит на скамейке около дома бабушки и грызет семечки. Вокруг тишина. В глубине дома на стене кукушка прокукола семь раз. Маленькая Мия очень любила вставать в такую рань до пробуждения бабушки, чтобы позаниматься своими делами. Взрослая Мия и Паша садятся рядом с ней и смотрят на нее, но маленькая Мия их не видит. — Интересно… как там мама? — грустно вздыхает девочка, — На небесах, наверное, хорошо, но скучно… А как папа? Ему, наверное, тоскливо в свинцовом гробу с остальными его друзьями… — Такая маленькая девочка, а все знает и все понимает… — взрослая Мия опрокидывает несколько слезинок на свою белую юбку. Паша погладил девочку по голове, но та не чувствует, к сожалению, этого. Затем он придвинулся ближе к его Мие, поцеловав ее в макушку. — Что мы здесь должны исправить? — тихо спросил он. — Не знаю… Малышка прибегает на кладбище Огарково, где хоронили всех ликвидаторов и в качестве исключения похоронили и ее мать. Девочка останавливается около родительской общей, к сожалению, могиле и падает на колени. Мия и Паша становятся рядом. — Мама, папа… — почти одновременно шепчут Мия и девочка. На глазах девчушки наворачиваются слезы. Она припадает на родительскую могилу и плачет, громко всхлипывая. Вершинин кладет на ее плечо руку, как бы поддерживая, грустно вздыхая. Девочка встает, вытирает слезы и бежит обратно в деревню. Мия смотрит на могилу и видит маленькое сердечко на сырой и зараженной радиацией земле, нарисованное палкой. В сердечке было написано: «Спасибо маме с папой за нашу семью». — Это я сама нарисовала, — произнесла Кравченко, указывая на сердечко, — Когда все о родителях узнала… — Твой отец и есть Виктор, — сказал Паша, — Разве ты это еще не поняла? — Но… прошло 13 лет… Паша обнял ее. Мия ничего не поняла, но приняла его объятие с большой радостью. — Я люблю тебя, — успокаивающе поцеловал ее в лоб он. — И я тебя… Все вокруг вновь исчезло, как будто и не существовало.