***
Мия очнулась на кушетке. Вокруг темнота, только лампа над ней светит прямо в лицо. Она накрыта белой простыней. Девушка посмотрела под нее; ее тело было покрыто множествами трубками, выкачивающие из нее кровь. Кравченко попыталась встать, но не смогла. Сил не было от слова совсем. Девушка приказала себе дышать глубоко и спокойно и вновь попыталась оглядеться. В помещении воняло запахом протухших яиц, марлями и медикаментами. Мия попробовала отодрать трубки от тела, но этого сделать не получалось, так как на концах каждой трубки были иглы. — Здесь кто-нибудь есть? Девушка вцепилась в кушетку руками, осторожно поднявшись на локтях. — Эй! Кравченко огляделась и заметила, что вокруг нее обставлены шкафы с неким содержимым. Девушка пригляделась и попыталась не закричать, так как шкафы были полностью обставлены человеческими органами. Мия прикусила губу, чтобы не закричать от ужаса. Органы были как внутренние, так и наружные. Над ними летали мухи. У девушки во рту появились рвотные позывы, она еле сдерживала их, а если быть точным изо всех сил. В комнату вошла женщина в маске и со шприцем в руках. Кравченко быстро легла обратно. — Как поживаете? — спросила медсестра до ужаса знакомым голосом, подойдя к ней, — Скоро вы сможете увидеться со своими родителями, ибо отправитесь на тот свет… Ее голос звучал невыносимо спокойно, хотелось прям приказать ей, чтобы она говорила более устрашающе, а не этим тоненьким и добрым голоском как сейчас. — Можно вопрос? — подала голос Мия. — Все, что хотите. — Могу я получить всего лишь одну вещь? Медсестра подошла к ней, вколола в ее руку шприц и посмотрела ей в глаза. Кравченко почему-то узнала эти глаза, как будто она их уже где-то видела, но не придала этому особого значения. — Какую? — после нескольких секунд спросила медсестра. — В соседнем здании, в нашей психиатрической больнице №23, в каморке медсестер есть фотография моих родителей, могу ли я ее получить? — Конечно, можешь, Миечка, — в комнату зашел Рома, держа в руках фотографию. Кравченко перевела взгляд на «друга». Парень подошел к девушке и сунул ей в руки фотографию. — Я подумал, что лучше было бы, если бы фото было с тобой. — Ты хоть о чем-то подумал, — демонстративно закатила глаза Мия, — а не как обычно затупил… — Ты уже познакомилась с моей помощницей? — Рома указал на медсестру. — Приятно познакомится, Мия, хотя мы с тобой достаточно давно знакомы, — женщина спустила маску с лица и показала свое искаженное и до ужаса и боли знакомое лицо. Ее кожа покрыта большими волдырями и болячками, а цвет изменился на красный. Но самое ужасное, что Мия узнала ее. Это была Аня. — Аня? — Да, — она подтянула маску обратно на лицо, — Рада тебя видеть. Кравченко прикусила язык, чтобы не сказать ей пару ласковых слов, чтобы ее противная улыбка тут же исчезла с лица. — Итак, к операции готовы? — спросил Рома, затягивая рукава. — Да, все нужные медикаменты, препараты и приборы готовы, — озвучила Аня, придвигая тележку. — Можно вопрос? — вновь осмелилась Мия. — Конечно, — Рома наклонился к ней, — что такое, Миечка моя? — Что за операцию вы сейчас будете мне делать? — Видишь ли, Миечка, — начал Рома, неспешно расхаживая по темному кабинету, — твоя кровь очень уникальна, я бы даже сказал редкостная, и она способна как-то останавливать действие радиации. Я специально разбил банку на складе, чтобы проверить свойство радиации на тебе. Ты не умерла и никаких побочных эффектов не последовало. То есть я бы хотел использовать твою уникальнейшую кровь в корыстных целях… — Рома резко развернулся к операционному столу, — Аня, начинайте операцию! Аня уже вознесла большой и острый скальпель над телом Мии, девушка уже закрыла глаза, приготовившись к неминуемой гибели, как вдруг раздался звонок. Кто-то из пациентов звал врача, звеня в звонок. Рома раздраженно цокнул языком и глянул на часы: половина второго ночи. Кому из пациентов в такое время понадобилась помощь? Аня вопросительно уставилась на Рому. — Кому-то из пациентов в психиатрической больнице нужна помощь, — констатировала вполне очевидный факт она. — Я в курсе! — огрызнулся Рома, шагая по кабинету быстрее, — Почему не могут другие медсестры подойти к пациенту, Аня? — Мы всех медсестер в больнице усыпили, ты забыл? Рома заворчал еще сильнее, почесав переносицу. — Ладно, я схожу! Но только не смейте продолжать операцию без меня! Он вышел из помещения, громко матерясь на весь коридор. Рома оставил дверь открытой, что давало какую-то надежду, но не совсем. Мия посмотрела на Аню, улыбнувшись ей, чтобы показать, что она не боится вот этого всего. Но девушку это лишь напугало; она отвела взгляд в сторону, возведя глаза к потолку, засунула руки в карманы халата и, сказав: «Схожу, принесу бинты», удалилась из операцинной комнаты в соседний кабинет. Кравченко вновь попыталась привстать на локтях, но жуткая пульсация отдавала по всему телу и та, со стоном, упала обратно на операционный стол. Мысленно она молилась, чтобы тот пациент, к которому ушел Рома, был в очень далекой палате, а Аня вернулась бы не скоро, тогда бы медленными шагами Мия смогла бы уйти отсюда, но куда? Все выхода, походу, закрыты, медсестры и врачи усыплены, что же ей делать? Послышались быстро приближающиеся шаги. Девушка с тупой болью в шее подняла голову, напрягая все мышцы, и увидела в дверях знакомого ей человека. Кравченко не могла поверить собственным глазам. — Паша? — Мия… Вершинин подбежал к девушке, смотря на нее. Благо, она была накрыта простыней и на ней было одето нижнее белье, иначе это было бы как-то одновременно неловко и неудобно перед Пашей, но об этом стоило бы подумать чуть позже. — Как ты здесь оказался? — Я позвонил в звонок и сразу же побежал к тебе, — сказал Паша, взяв в руки ножницы, сдернув с нее простынь и отрезая каждую трубку. — Паша, как ты узнал? — не понимала Мия. — Я заметил, что тебя нет и спросил к Наташи, она сказала, что видела тебя на складе, а потом я заметил, что этот парень отнес тебя в морг. Я сразу же понял, что что-то не так, а когда понял — было уже поздно. — И ты претворился спящим и прибежал сюда? — Кравченко со слезами счастья на глазах не могла поверить в героизм парня. — Да, — Вершинин сделал намек на улыбку. Паша взял девушку на руки, захватил с собой шприц и ушел вместе с ней.***
— Здесь никого нет, — почти безвучно прокомментировал Паша, заглянув в каморку медсестер. Он занес Мию в комнату и со всей осторожностью усадил на стул. Все тело кровоточило. Сил не было от слова совсем. Во рту сухо, ужасно сильно хотелось пить. Видимо, это такой отходняк от наркоза. Ведь, неизвестно сколько она спала. Девушка затуманенным взглядом огляделась и увидела спящую Наташу на соседнем стуле. Она поднесла к ней руку; дышит, слава Богу. Вершинин принялся рыться в шкафу во всех ящиках, каких-то только попадались под руку, в поисках спирта, перекиси, бинтов и ваты. Мия следила за его действиями. — Так, вот вата, бинты и перекись… — Паш, не надо, — еле слышно пробормотала девушка, чувствуя, как с каждым движением силы покидают ее. Но Паша смочил вату сильно пахнущей перекисью и осторожно прикоснулся ею к ране, куда вставляли иглу. Таких ран на теле было около десяти, а может и двенадцати, а может и бесконечное количество, так как болело разом все тело. Мия ойкнула и схватила Пашу за запястье, когда вата с перекисью коснулась открытой раны. Кровь получилось остановить, но неприятное ощущение разумеется присутствовало. Вершинин поднял глаза и посмотрел на ее лицо; вид усталый, глаза красные, губы поджаты. Паша погладил девушку по щеке и продолжил обрабатывать раны. Каждый раз дотрагиваясь ваткой с противной перекисью до раны, Мия вздрагивала, но Паша успокаивал ее, говоря: — Тише-тише, все хорошо, сейчас легче станет, просто совсем немного потерпи, Мия. Вершинин пошарился по ящикам в шкафу и совершенно случайно обнаружил жидкий йод. Вылив почти пол флакона на тело Мии, он забинтовал ее. — Вот и все, — подытожил Паша, убирая все на свои места. Кравченко устало кивнула, зевнула, прикрыв рот рукой, посмотрев в окно. Уже светало. Солнце потихоньку появлялось из-за горизонта. Она не знала, пойдет ли искать ее Рома, но Аня точно не пойдет. Как она вообще жива после таких ножевых ранений? Кровь фальшивая? Рома ее воскресил? Или же… он это все и подстроил? Просто уйма вопросов к этому типу. То есть, он подстроил убийство Ани и теперь вместе с ней работает на каких-то нечеловеческих опытах. Его нужно немедленно остановить! А Мия, ведь, считала его своим другом… Паша нежно укрыл девушку ее же халатом. — Можешь пожалуйста остаться здесь? — жалобным голосом попросила Мия, взяв его руку в свою, — Я боюсь, что Рома вернеться сюда. — Конечно, — Вершинин сел напротив нее около шкафа, скрестив руки на груди и совсем случайно зевнул, — Ой, я всю ночь не спал… — Прости, — девушка виновато опустила глаза, надевая свой халат и застегивая пуговицы на нем. — Эй, за что? — Паша подался вперед и погладил ее по щеке, — Незачем извиняться. — Ты ведь из-за меня не спал всю ночь, — словно оправдывалась Мия, ибо зачем тогда он сказал это вслух? — В этом ты не виновата. — Я не твоя проблема, — почти огрызнулась Мия. — Так стань моей проблемой, — Паша откинулся на спинку стула, облокотившись головой об шкаф. Кравченко хотела было оправдать его, но парень уже тихо засопел. Мия посмотрела на Гулину, затем в окно, на часы и, увидев, что до утреннего обхода еще три с половиной часа, тоже уснула.***
— Какого черта?! Мия вздрогнула и проснулась. Наташа тоже, видимо, проснулась, и в шоке смотрела на нее. — Порядочные люди сначала по утрам говорят «доброе утро», Гулина, — пробурчала Кравченко, зевая и потирая глаза. — Я не поняла, почему у нас в каморке пациент? — продолжила кричать Наташа, размахивая руками. Мия протерла глаза и увидела не менее испуганного Пашу напротив себя. — Наташка, он… он мне помог, — выпалила девушка, вскочив со стула и загородив парня собой, — Мы вчера ходили на беседу к… психотерапевту и он… помог мне добраться сюда… — А с тобой-то что случилось? — оглядывая подругу, спросила Гулина, — И почему на тебе только халат? — Не важно, — отрезала Кравченко, засмущавшись, закрывая халатом свое тело и густо покраснела, — В общем, оставь нас пожалуйста на пару секунд, хорошо? Наташа с сомнением посмотрела сначала на подругу, затем на парня и молча вышла в коридор. Мия, как только дверь каморки захлопнулась, схватила со стула свою голубую рубашку, сняла медицинский халат и надела рубашку поверх голого тела, быстро застегивая пуговицы. Паша наблюдал за ее действиями со спины, не вставая со стула. А Мию вовсе не беспокоило, что он смотрит. Она привыкла. Девушка оделась, наспех собрала из волос небрежный хвостик, взяла со стола журнал и хотела было уже выйти из комнаты, но Вершинин остановил ее, схватив за локоть: — Стой, ты куда? — К главврачу. — Зачем? — Он должен знать об этом. Кравченко буквально вылетела из комнаты, помчавшись по коридорам больницы. И что с ней случилось? Почему она вдруг так резко рванула к главврачу? Испугалась? Побоялась последствий? Почему не взяла с собой Пашу? Остановившись посередине коридора, как вкопанная, она замерла. Медленно повернула голову назад и заметила, что Паша смотрит на нее. Мия глубоко вздохнула, пытаясь привести дыхание в норму, и помахала парню рукой, чтобы тот подошел к ней. Вершинин тут же подбежал к девушке. — Пойдешь со мной, — твердо произнесла Кравченко. — Хорошо, — Паша кивнул.***
— И самое главное, Сергей Александрович, то, что не понятно как вообще Аня осталась жива, — закончив свой рассказ, Мия остановилась посередине кабинета, — Вы понимаете меня? — она поймала на себе взгляд Паши, — Вы нас понимаете? Костенко с прищуром посмотрел на девушку, затем на парня и указал на него: — А он? Он тоже свидетель этого всего? — Кто? Паша? — Кравченко посмотрела на парня, — Он… помог мне. Я же говорила вам. Он спас меня, увел оттуда. — Точнее унес, — кашлянул Паша, пряча лицо в руках. — Ну… чтож, — вздохнул Сергей и встал со стула, — Давайте этим будет разбираться полиция, хорошо? — Но его нужно хотя бы задержать, — спорила Мия. — Как именно? А Аня? Что мы про нее скажем? Все врачи нашей больницы видели, как опускали ее гроб в землю, а теперь мы скажем, что она жива и вместе с Романом творит не пойми что? Мия застыла на месте как вкопанная, не в силах что-либо сказать или сделать. Паша встал с дивана. — Мы могли бы хотя бы обратиться в полицию, прямо сейчас, чтобы Рому задержали, или самостоятельно его остановить. — Я не буду действовать на основе ваших слов, Павел, — огрызнулся Костенко, вновь садясь на стул. — Аню хотя бы остановите! Задержите! — повысил тон Вершинин. — Хорошо, а если я сейчас скажу то же самое, вы будете действовать? — поставив руки на стол, спросила Кравченко. — Мия Максимовна… — Не смейте называть меня Мия Максимовна! — воскликнула она, стукнув по столу кулаком, — Я Мия Викторовна! Девушка выбежала из кабинета главврача. Паша презрительно посмотрел на Костенко, фыркнул и вышел вслед за ней. Мия бежала по коридорам куда глаза глядят, вытирая на ходу слезы. Добежав до каморки медсестер, она с грохотом захлопнула дверь. Благо, Наташи не было. Сев на пол и прижав коленки к груди, Мия неожиданно для себя разрыдалась. Ей было плевать по какой причине, ее прямо сейчас переполняли эмоции, с которыми она была не в силах бороться. В дверь постучали. — Мия… Викторовна, откройте! — раздался строгий голос Костенко. Девушка заткнула рот рукой, чтобы тот не слышал ее всхлипы. Она просто ждала, чтобы главврач ушел, отстал от нее. — Мия, это я, открой пожалуйста. Этот до ужаса, до мурашек по коже, до боли знакомый голос заставил Мию заплакать еще сильнее. Девушка положила голову на коленки, всхлипывая и вытирая текущие по щекам слезы. — Мия, открой! — требовательно сказал Паша, постучав, видимо, ногой по двери, — Мия, он ушел, открой дверь. Кравченко встает и с ревом падает в руки Вершинина. — Ну тише-тише, — Паша садит ее на стул, гладя по спине, — Все хорошо, почему ты плачешь? Мия всхлипнула, вытирая слезы подолом халата. — Не знаю, — помотала головой девушка. — Что случилось? Тебе так принципиально как тебя называют? — Да, Паш, принципиально, — сморщив лоб, ответила Кравченко. — Хорошо-хорошо, только не переживай, — подняв руки вверх, произнес Паша, — Не переживай и не плачь пожалуйста. Мия шмыгнула носом, подняла голову и посмотрела на парня. — Пообещай мне одну вещь. — Что угодно, Мия. — Пожалуйста называй меня Эмиль Кравченко Викторовна, — беря его руку в свою, сказала Кравченко. — Обещаю, Эмиль…