***
Ночь. Тихая ночь. Одинокая деревня. Маленькая Мия лежит в своей кроватке размером с широкую тумбу и смотрит в окно. Лай собак, мычание коров, огни в соседних домах не дают девочке спокойно уснуть. Мия укрывается одеялом с головой, ворочеется в постели, но сон никак не хотел приходить к ней. Проблемы со сном у Мии начались еще в раннем детстве, из-за пережитых ею раннее событий. Бабушка рассказывала ей все, что знала, не беспокоясь о травмированной психике девочки, ибо объясняла, что та уже взрослая, чтобы знать правду о родителях. На кухне посудой гремит бабушка, но Мия также слышит и еще один новый для нее голос. Девочка встает с постели, обувает свои маленькие меховые тапочки и осторожно идет по скрипучему полу на кухню, несмотря на то, что в доме прохладно, а она в одной маленькой сорочке. На кухне за столом сидит какой-то мужчина, держа в руках сигарету, закуривая, а в другой руке держит нераскрытую газету. Мия смотрит на его лицо. Щетинистое, все в складках и в морщинах. Нет, на дедушку этот мужчина не похож, дедушка ее умер недавно, а кто тогда он? — Мия, почему не спишь? — слышит рядом с собой строгий голос бабушки девочка. Мия вздрогнула, обернулась и посмотрела на сморщенное лицо бабушки. — Я… — девочка не знает, что ответить. — Бегом спать! — чуть повышая голос говорит бабушка, указывая рукой в ее комнату. — Да ладно, Валь, пусть посидит ребенок, раз не спиться, — говорит хриплым голосом мужчина, кашляя, вяло улыбаясь и подмигивая девочке, — Иди сюда, ко мне на коленки, Эмилия. Мия хлопает глазами, смотрит на бабушку и, не взирая на ее строгое лицо, садится на коленки мужчины. — Ой, какая ты хорошенькая, — говорит мужчина, гладя ее по волосам, — На мамку похожа… От мужчины пахнет перегаром, пивом и копченой рыбой, но это вовсе не мешает Мии весело улыбнуться. — Чем же? — усмехается бабушка, убирая посуду в подвесной шкафчик. — Волосами и глазами, — отвечает незнакомец, вновь кашляя. Он склонил голову к девочке, смеясь своим хриплым голосом, — Тебя же Эмилия звать? — Нет, Мия, — пискнула девочка. — А мамка твоя говорила, что Эмилия. — Мамка ее сказывала, что Мией назвала ее, — бурчит бабушка, перековыляв через кухню на улицу, — Никак не Эмилия. — Ну значит буду называть тебя Эмилией, — спокойным тоном говорит мужчина, похлопав девочку по щекам. — Вы брат моей мамы? — осторожно уточнила Мия. — Я брат твоего отца, который погиб… Витек который, — отвечает он, снова закуривая и выдыхая дым, — Он многое рассказывал мне про твою мать… Я ее в лицо очень хорошо знал… Хорошая девушка была… Мия внимательно слушала его, не отводя взгляда. Бабушка изредка поглядывала на них, что-то бормоча себе под нос. Она никогда не выделялась особым гостеприимством, и заботой, но зато бабушка Мии была отменной хозяйкой и поварихой и прямо сейчас она готовила блины. — А звать вас как? — продолжала разговор Мия. — Иван, — глухо говорит мужчина, бросая сигарету в пепельницу на стол, — Иван Федорович… Но для тебя можно просто Дядя Ваня. Ты же мне все-таки родная племянница! Он вновь гладит девочку по волосам, прижимая правой рукой ее к себе. «Он не знает, кто мой настоящий отец, — догадалась Мия, — Но я ему и не скажу…» Девочка в ответ обнимает дядю, прижимаясь к нему. С этого дня она и стала считать, что ее настоящий отец — Виктор.***
В очередной дневной обход, Мия отмечала всех пациентов в журнале, как вдруг столкнулась нос к носу с Пашей. — Господи, опять ты! — воскликнула девушка, поправляя выбившуюся прядь волос. — Ну не Господи, конечно, но да, я, — усмехнулся Вершинин, поправляя светлые волосы и хитро глядя на нее. Кравченко легонько и со смешком ударила его по голове журналом. Паша ойкнул. — Ну что ты сразу дерешься? — обиженно спросил он, — Я вообще-то к тебе шел не с пустыми руками… Он вынул из кармана белой рубашки свежее красное яблоко и неочищенный апельсин. Мия удивленно посмотрела сначала на парня, затем на фрукты и звонко рассмеялась. — Это откуда все, Паша? — она взяла в руки наливное красное яблочко. — Украл. — В смысле? Что, из столовой? Мия знала, что из столовой уносить еду вообще запрещено, не говоря уже о том, что на выходе всегда проверяют пациентов, чтобы у них с собой еды не оказалась, а тут Паша просто взял и украл фрукты. — Надо вернуть, — твердо произнесла Кравченко. — Ну я так-то старался, — вновь обиделся Вершинин, очищая кожуру апельсина. — Паша, я могу сама тебе купить, если захочешь, — Мия остановила Пашу движением руки. — А я хотел сам тебе хоть что-то подарить! Мия улыбнулась, сжимая в руках журнал, глядя на парня. — Мой ты хороший, — эти слова заставили Пашу одновременно покраснеть и неловко усмехнуться, — я очень уважаю и ценю то, что ты так стараешься хоть как-то проявить ко мне знаки внимания. — Вовсе нет! — Вовсе да! Но фрукты, Паш, надо вернуть обратно в столовую. — В общем… это я забрал у вас яблоко и апельсин… — виновато сказал Паша, опустив глаза в пол, — Извините… Повариха с недовольным видом лица, забрала из рук парня фрукты, рассматривая их в руках, как бы проверяя, чтобы с ними было все нормально. — Ну ладно, — с кислой миной произнесла она, — Только вот я еще не досчиталась одного банана… Мия продолжительно посмотрела на Пашу. Вершинин замялся, но, виновато улыбнувшись, ответил: — А его уже не вернуть… Как-то даже Мия совершала ночной обход, а Паша решил ей помочь, взяв журнал в руки и самостоятельно отмечая пациентов, когда ему диктовала девушка. Во время этого Мия и Паша весело болтали, смеясь и разговаривая о всем, о чем угодно. — Кстати, почему у тебя нет родителей? — спросил Вершинин, как бы между прочим. — Ой, ну ты спросил, конечно, — вздохнула Мия, — Это долгая история… — Если хочешь, можешь не рассказывать, но знай, что мне можно доверять, — сказал Паша, смотря на девушку. — Спасибо, Паш, но я все же расскажу тебе. Просто… это длинная история. — Давай начнем с того, что ты никогда не упомянула своих родителей? Твое отчество… Мия Максимовна — твой отец Максим? — Нет, — почти выкрикнула Кравченко, но вовремя заткнула себе рот, сказав это, — Мой отец Виктор… Это долго объяснять, просто, мой настоящий отец ушел от меня, когда мне было два или три месяца, точно не помню, а тот… Виктор, который… Он бы не бросил меня… — А твоя мать? — уточнил Вершинин. — Она умерла после трех месяцев, когда отец бросил нас. — Из-за чего? — выпытывал он. Мия остановилась в коридоре, оглядев парня с головы до ног. Паша посмотрел в ответ на девушку, слегка недопонимая ее. — Слушай, ты, прям, полицейский на допросе, — усмехнулась Кравченко, уставив взгляд в журнал, — Допрашиваешь тут меня… — Да, извини пожалуйста, что так набросился, — понял свою вину Паша, — Не стоило у тебя это спрашивать. — Моя мама умерла от сильной дозы радиации, — непринужденно сказала Мия, продолжив идти, — и почти мой родной отец тоже. Мать в Припятской медсанчасти работала, а отец в день аварии станцию тушил. — Соболезную тебе, твои родители действительно настоящие герои, — задумчиво произнес Вершинин, — Я знаю, что ликвидаторов павших было много… — Спасибо, — гордо, но скромно сказала Кравченко, коротко кивнув, — Но, иногда, мне все же грустно, что их нет, — Мия вдруг вспомнила свой сегодняшний сон, — Но у меня есть Дядя. — Брат мамы? — догадливо спросил Паша, — Или отца? — Брат отца, который погиб. — А тот отец, который ушел? Что с ним? — парень изо всех сил старался не нагнетать вопросами, но это как видно не слишком хорошо получалось. — Не знаю, — честно ответила девушка, отмечая в журнале пациентов, — Он ушел, даже не выплатив аллименты, но мама, по рассказам бабушки, подала на развод сама. Ну это уже меня не касается. Я даже не собираюсь его как-то пытаться искать или связаться с ним. Он предатель. — Ладно, — Вершинин задумчиво вздохнул.***
Мия стояла в комнате склада около стеллажа с разными лекарствами, выбирая нужный для нее. Сергей Александрович сказал, что лекарства Паши должны быть с удвоенной дозой и теперь еще и в уколах, поэтому она здесь, чтобы найти похожее лекарство. Взяв в руки баночку с раствором, девушка повертела ее в руках, но через секунду, как только она это сделала, банка лопнула в ее руках, а содержимое пролилось прямо ей на руку. Девушка вскрикнула, выронила банку и та разбилась еще сильнее; жидкость растеклась на полу. Мия лихорадочно затрясла руками, пытаясь стряхнуть капли лекарства с рук. На крик девушку прибежал в комнату склада Рома. — Бог ты мой! — на его лице отразился ужас, — Что случилось, Миечка? — Банка в моей руке лопнула и жидкость вылилась на мою руку, — протараторила Кравченко, тряся руками, — Что делать, Рома? Парень поднял с пола кусок банки и посмотрел на этикетку. — Это очень опасное лекарство! Быстрее! Не успев толком ничего сказать, Рома схватил девушку за руку и повел по коридорам. — Куда ты меня ведешь? — недопонимала Мия, — Рома! Парень довел ее до здания морга и завел в какую-то комнату, где кроме кушетки и шкафа с лекарствами ничего не было. Он усадил девушку на кушетку, а сам принялся быстро искать в шкафу нужное лекарство. — Сейчас, Мия, сейчас… — приговаривал он, рыская по каждому ящику. — Что ты собираешься делать? — с ужасом смотря на свои руки, быстро спросила Кравченко. — Нужно обработать твои руки специальным раствором. На тебя попал медикамент высокого риска. — Медикамент высокого риска? — не поняла девушка, — Что это? — К медикаментам выского риска относятся наркотические средства, психотропные вещества, средства для наркоза, сердечные гликозиды, концентрированные электролиты, гепарин, препараты инсулина. — На меня какой попал? — глубоко и тревожно вздохнула Мия. — Психотропное вещество, активно влияющего на ЦНС. Кравченко чуть было не закричала. Еще ей не хватало потревожить ее и так слишком тревожную нервную систему. Рома достал какой-то раствор в черной банке без этикетки, достал шприц и наполнил его веществом. — Разве ожог не нужно смочить холодной водой? — с большим сомнением спросила Кравченко. — Поверь, я знаю, что делаю. Рома вколол в ее запястье раствор, отчего у девушки голова пошла кругом. Мия схватилась за свое запястье. Рома, тем временем, одел на свои руки одноразовые синие перчатки, взял влажные салфетки и вытер ее руки. Девушка зажмурила глаза, так как рука начала стремительно неметь. — Ром, что ты мне вколол? — сквозь зубы прошипела от боли Кравченко. — Так надо, Мия, так надо. Мия чувствовала боль в руке, еще секунда и ее рука немеет совсем. Она не может ею пошевелить. Кравченко попыталась встать с кушетки, понимая, что здесь что-то не так, но Рома остановил ее мягким движением руки. — Куда ты? Ты же хочешь, чтобы я тебе помог. Вот я и помогаю, Миечка моя. Девушка была не в силах сопротивляться. Голова гудела, рука немела. Здесь что-то действительно не так. Что он собирается с ней делать? Мия опускается обратно на кушетку, смотря тупо в одну точку. Рома вколол еще один укол в другое запястье девушки, но на сей раз он взял ее кровь. Мия приглушенно вскрикнула, но парень закрыл ей рот, надавив на него. — Тихо-тихо, ну что ты? Я же помочь тебе хочу. Не надо кричать… Кравченко обмякла в его руках и упала на кушетку, чувствуя, что совсем скоро потеряет сознание. Рома положил ее на кушетку полностью, взял третий укол со снотворным и вколол в ее левую руку девушки. Мия противилась сну, сжимая кулаки. Надо бороться, бороться, что есть сил. Как отец боролся, как мама боролась. Черт, Рома это подстроил. Как же она сразу не догадалась? Он не мог знать, что попало ей на руку! Он сам же это все и подстроил! Некоторые капли химиката все еще оставались на руках Мии, но ей было уже плевать. Обе руки онемели, вот уже теперь и ноги. Кравченко закрывает глаза, стиснув зубы. — Черт… — только и выдавливает из себя девушка, позволяя тьме забрать ее в глубокий сон.