Только здесь и сейчас

      На этот раз Райкад Минорис встречает их тишиной вместо выстрелов. Эльрина все еще чувствует себя смертельно уставшей, поэтому такое разнообразие несказанно радует.       Все поздравления губернатора она выслушивает с отсутствующим видом. Не хочется ни благодарностей, ни парадов, ни чего-либо еще. Было бы здорово как можно быстрее увести корабль из системы, чтобы опять не пришлось решать чьи-то проблемы. Своих накопилось выше крыши. Но парада, похоже, не избежать. Эльрина вздыхает и рассеянно слушает слова Абеляра о долге, лице Вольного Торговца и поднятии боевого духа.       — Вы точно уверены, что все логова еретиков зачищены, а улицы безопасны для такого мероприятия? — в десятый раз спрашивает она губернатора.       Губернатор хоть и рассыпается в уверениях и любезностях, но выражение его лица говорит лучше слов: он явно думает, что Вольный Торговец таки приложилась головушкой в одном из боев и плохо соображает. Но Эльрина спрашивает не просто так, ей ужасно надоело, что в нее стали постоянно стрелять. Напряжение, накопившееся за последние дни, не проходит, и она постоянно ожидает подвоха.       Процессия из танков и солдат движется вперед. По обеим сторонам дороги за солдатским оцеплением стоят нарядно одетые люди. Они выкрикивают приветствия и похвалы. Эльрина крутит головой и вяло машет рукой. Быть в центре внимания странно, если не сказать страшно. Столько людей смотрят на нее как на спасительницу. Она себя таковой не чувствует. Ведь в большинстве случаев ей приходилось спасать себя, а не других людей.       — Слава династии фон Валанциус! Слава Эльрине — героине Райкада Минорис!       Она поглядывает на своих соратников, идущих вместе с почетным караулом. Арджента искренне радуется — для нее нет ничего важнее победы над врагами человечества. Абеляр и ван Калокс по-военному чеканят шаг, не забывая внимательно смотреть по сторонам. Выражение лица Паскаля за маской, как всегда, не угадать, но видно, что его рука крепко сжимает рукоять топора. Идира ежится от такого количества взглядов, направленных на них.       Где-то на краю сознания проскальзывает беспокойство. Эльрина хочет обернуться на труп Зари, который везут за ними, но не успевает. Воздух странно замирает, как перед грозой.       И тут случается сразу несколько вещей. Эльрина ничего не чувствует, но слышит слова Идиры о тьме, а в следующий момент видит, как ее ноги подкашиваются. Лицо ван Калокса искривляется в гримасе, он подносит руку к виску, словно дознавателя резко разбила мигрень. На землю мгновенно падает темнота, как будто солнце выключили.       — Госпожа Тласс, соберитесь. И не сопротивляйтесь — это простое воздействие, от него вам станет легче, — ван Калокс склоняется над Идирой и кладет ей руки на виски.       Арджента молится вслух, одновременно проверяя снаряжение ловкими пальцами.       Холодок пробегает по спине Эльрины. Она словно чувствует взгляд Зари… только теперь он исходит не от трупа. А отовсюду. Чувство тревоги все нарастает. И ощущение вперившегося в нее взгляда. Тревога превращается в настоящее сверло, ввинчивающееся в виски. Шепотки пробегают на грани слуха, зловещие и ликующие.       Похоже, ее устойчивость к варпу была сильно преувеличена. А может после того, как Кунрад ударил ее оскверненным клинком, она стала более восприимчива к силам хаоса. Эльрину прошибает пот. С тех пор, как она узнала о своей странной черте, она радовалась, что чуть больше защищена от губительных сил, чем другие. Эльрина очень легко переносила варп-перелеты и не пугалась потусторонних мороков. В этом новом мире люди были чудовищно уязвимы перед силами хаоса. «Не трогай вещь, запятнанную хаосом, не думай о скверных вещах, не произноси нечестивых слов. Пристанет, прилипнет, станет частью крови и плоти». Об этом говорил и ван Калокс еще в электродинамической обители, когда они с отвращением натягивали на себя вещи еретиков, чтобы замаскироваться. Спасти могла вера в Бога-Императора, она могла дать огромную силу. Но Эльрина и в своем-то мире не была набожной. А за годы, проведенные здесь, ей ни разу не хотелось поверить. Какой же он бог, если позволяет происходить такому. Естественно, она никогда никому не признавалась в своих мыслях. Сожгут как еретичку и вся недолга.       Звездная гавань встречает их криками и выстрелами. Смрад фузелина и крови стелется над уцелевшими строениями. Под ногами хрустит крошево из плекс-стекла. Ван Калокс отмечает очевидное:       — Находку уцелевшего шаттла в этом пылающем аду можно будет смело приравнять к чуду Бога-Императора.       Он не успевает договорить, как из глубины гавани раздается глухой удар. Тяжелая поступь сотрясает скалобетон, рождая мерзкий тремор в костях. Нечто огромное, окованное железом несется на них с невообразимой скоростью.       Лучше всего в момент смертельной опасности у Эльрины всегда получалось только замирать. Она много лет пыталась выработать другую реакцию, но мозг отказывался включаться. Словно во сне она слышит своих спутников:       — Лорд-капитан, осторожнее!       — Держитесь за мной, Лорд-капитан! Я задержу его сколько смогу.       Эльрина еле успевает увернуться в последний момент и судорожно ищет укрытие. Груда обломков, за которую она ныряет, через секунду разлетается от болтерной очереди. Она опять бежит. Чертова штука как будто специально гоняется ней. При ее габаритах такая скорость удивительна.       Обернувшись, Эльрина видит меч, который опускается ей на голову. Инстинктивно она выставляет винтовку перед собой. Выбитое оружие летит на землю, чуть не оторвав ей руки. В отчаянии Эльрина вынимает силовой меч, но владеет она им совсем плохо. Меч нужен больше для представительного вида и устрашения, а против такой махины полностью бесполезен. Непонятно, куда бить в эту сплошную броню.       Сильные руки оттаскивают ее назад, а впереди плечом к плечу встают Абеляр с Паскалем и начинают оттеснять еретическое отродье подальше от Лорд-капитана.       — Выводите его на позицию, — кричит Арджента, — сейчас посмотрим, сколько дырок мой болтер в состоянии сделать в нем, прежде чем перегреется.       Ван Калокс с Идирой тоже бросаются вперед.       Эльрина подбирает чье-то оружие и старается найти позицию для стрельбы. Пуля чиркает по щеке, оставив след и залив половину лица кровью. Несколько еретиков-отщепенцев поливают их отряд огнем, пока они пытаются справиться с железным кошмаром. Эльрине наконец удается снять всех, пока ее свита разбирается с громилой.       — Что… что это было? — Эльрина все еще задыхается.       — Еретик Астартес, — пораженно отвечает ван Калокс. — Невероятно… нам повезло пережить встречу с ним.       — Он пал, а мы — живы. И это чудо Его! — Арджента склоняет голову.       На мостике корабля царит суета, но паники нет.       — Что происходит на планете?       — Сопротивление губернаторских войск практически отсутствует. Миллионы людей массово обращаются в богохульный культ Последнего восхода и собираются в молитвенные круги.       — Мы можем кого-нибудь спасти?       Дознаватель смотрит на Эльрину в упор глазами, темными словно два омута.       — Мир обречен — со всеми, кто на нем находится. Сейчас миллионы людей бьют челом тем, кто обещал им спасение, и добровольно отдают свои души Хаосу. Единственная наша надежда остановить этот процесс — отойти от планеты на безопасное расстояние и провести точечную бомбардировку монастыря электрожрецов, чтобы взорвать реактор. Этим мы спасем миллионы душ от участи куда хуже смерти, а Райкад Минорис — от неизбежного становления форпостом Архиврага.       Ван Калокс знает, о чем говорит. Инквизиция знает. Какими бы чудовищами они не были, бороться им приходилось с вещами еще более чудовищными. Эльрина холодеет от мысли, что она начинает оправдывать их методы работы.       Но она чувствует, что дознаватель прав. Нельзя допустить обращения целой планеты в демонический мир. А спасти они практически никого не успевают. Да и ересь может проникнуть на борт со спасенными и легко захватить не только корабль, но и следующее место их стоянки. До этого Эльрине лишь пару раз довелось сталкиваться с еретиками. И разговор с ними был короткий. Но даже за свое недолгое лорд-капитанство она успела наслушаться ужасных историй от своей команды. А то, что пришлось увидеть в системе Райкад, говорило красноречивее слов. Воспоминания о вещах, которые творили нечестивцы, заставляют содрогаться от омерзения. Она не имеет права рисковать чужими жизнями из-за своей сентиментальности и желания душевного покоя. И хотя Эльрина так и не решила для себя, кто ее здесь больше пугает, люди или нелюди, сейчас надо выбирать меньшее из зол.       К тому же ей невыносимо страшно. И хочется переложить часть этой ужасной ответственности хоть на кого-нибудь.       Внутри все сжимается, ногти впиваются в ладони, она в нерешительности кусает губы. Весь мостик смотрит на своего Лорд-капитана, ожидая приказа.       — Выйти на оптимальный курс и нанести орбитальный удар по монастырю электрожрецов, — Эльрина не узнает свой голос.       За панорамными окнами расцветает зарево. Из вокса доносится какофония голосов — они плачут, кричат и молятся. Она хочет приказать выключить связь, но не может произнести ни слова.       Эльрина поворачивается к команде.       — Все молодцы. Хорошая работа, — она смотрит не на людей, а поверх их голов, голос ее еле слышен. — Я буду у себя. Если что случится, докладывать немедленно.       Она идет к подъемнику, стараясь не шататься от слабости.       К завтраку Эльрина не выходит, а честно валяется в кровати до обеда. Абеляр осторожно интересуется по воксу, все ли в порядке. Приходится показаться в столовой. Она молчит, механически жует еду, проглядывает пару инфопластин, но голове не отпечатывается ни слова. Офицеры негромко переговариваются и поглядывают на своего Лорд-капитана. Но никто не решается обратиться, и она возвращается обратно.       Эльрина меряет шагами свой кабинет и не может ни на чем сосредоточиться. Голова отказывается думать о чем-то насущном. Перед глазами стоит Райкад Минорис. Сколько было сделано, сколько крови пролито, и все впустую. Она стискивает зубы и зажмуривается. Как это все могло закончиться уничтожением целой планеты? Ей столько раз приходилось ужасаться тому, что происходит в этом новом мире, как легко люди теряют свои жизни, с каким пренебрежением другие люди лишают их ее. А теперь она убила население целой планеты. Самое мерзкое, что в глубине души Эльрина считает, что была права. С хаосом здесь не шутят. Но от этого не легче. При мысли о тех невинных, которые погибли заодно, хочется плакать. Но она не может.       Эльрина валится на диван перед бассейном с бутылкой амасека в руках. Хотя бы забыться она может. Одна бутылка плавно перетекает во вторую. Когда она, шатаясь, встает, чтобы достать третью, то обнаруживает под ногами осколки. С ладони капает кровь.       «Разбилась», — думает Эльрина.       Надо чем-то перевязать руку, она ковыляет в кабинет. И замирает в дверях — перед ней стоит ван Калокс собственной персоной.       — К… какого… я вас не вызывала, — заплетающимся языком говорит она.       — Лорд-капитан, вас несколько часов не было видно, вы не пришли ужинать и последние полчаса не отвечали на вокс. Команда начала волноваться, и я вызвался вас проведать.       — Проведали. Я в порядке. Можете возвращаться обратно.       — Вы ранены, позвольте я помогу, — он делает шаг к ней.       — Не подходите, — Эльрина отступает к стене.       — И все же я вынужден настоять. Вы ранены, пьяны и явно не в себе.       Дознаватель приближается и берет ее руку. Эльрина чувствует холод. Неглубокие порезы затягиваются на глазах, не оставляя следа. Но руку он не отпускает.       — Если можно, я хотел бы спросить…       — Опять решили устроить допрос? — зло перебивает она.       — Почти. Мне нужно знать несколько вещей.       — Нет, пожалуйста…       У Эльрины начинают стучать зубы. Второй рукой она упирается ему в грудь. Ван Калокс берет и вторую ее руку.       — Прекратите истерику, Лорд-капитан. Мне всего лишь нужно знать, что вам известно о произошедшем в лаборатории.       — Вы с самого начала поняли, кто я?       — Да. Вы недооценили мою наблюдательность, думая, что я мог не узнать вас.       — Зачем же тянули время? Пытались собрать побольше компромата?       — Наблюдал. Хотел удостовериться, что это действительно вы. Вы потрясающе продемонстрировали свои способности на станции Навис Нобилите.       Эльрина морщится.       — Пустите меня.       — Нет. Пока вы не ответите.       Она старается не заплакать.       — Иначе начнете показывать свое мастерство, да? Сколько их было? Сколько вы успели запытать в лаборатории?       Лицо ван Калокса непроницаемо.       — Нисколько. Меня практически сразу отозвали в Простор Коронус.       — Я вам не верю.       — Ваше право. Но мне нужно знать, что там случилось. Часть информации была уничтожена, часть засекречена. По тем крупицам, что нам удалось добыть, понятно, что там либо произошла детонация мощного взрывного устройства, либо манифестация сильного псайкера. После открытия Великого Разлома такое стало происходить все чаще.       — Понятия не имею, меня там не было в тот момент.       Он сильнее сжимает ее руки, и она опять чувствует холод.       — Что еще умели люди, прибывшие вместе с вами?       — Я не знаю!       — Меня не устраивает такой… — начинает дознаватель и останавливается, видя ее реакцию.       Его слова заставляют Эльрину еще больше сжаться от постыдного ужаса. К горлу подкатывает тошнота. В голове мутится от воспоминаний, которые она все эти годы безуспешно пыталась загнать в дальний угол памяти.       — Да не могло быть среди нас псайкеров! Вы читали хотя бы один протокол допроса?       — Не успел. Поэтому мне и нужно знать все, что вам известно.       — Зачем? Чтобы так же выкручивать мне руки, как Лорд-инквизитор моей предшественнице?       Ван Калокс вздыхает.       — Вы напрасно так думаете об агентах Инквизиции. Мне нужна информация, чтобы…       Их прерывает голос Абеляра, доносящийся из вокса:       — Лорд-капитан, с вами все в порядке? Господин дознаватель должен был давно подняться к вам.       Эльрина почти умоляюще смотрит на ван Калокса. Он отпускает ее и делает раздраженный жест рукой. Она со всех ног бросается к воксу.