Ради неё

События, произошедшие за некоторое время или во время событий, описанных во главе «Азриэль IV» Ваал стоял перед кабинетом отца и навешивал на своё лицо то одну, то другую эмоцию. Так, брови приподнять, уголки губ опустить, и… «Отец! Нет слов, чтобы передать мою скорбь!» Нет, слишком пафосно. В жизни не поверит. А если так? — Отстранённый взгляд, и… «Всё в порядке, отец… Прости — что ты сказал? Ах, не подумай, что я тебя не слушаю, я бы не посмел! Просто сердце моё терзает кое-что. Нет-нет, как я могу тебя тревожить. Я должен справляться сам. Но мой брат… О, это такая боль!» Вот, вот так уже лучше. Ухмыльнувшись, Ваал постучался. Получив разрешения, зашёл внутрь. Почтительно поклонился отцу. Принял его объятья и слегка обнял его сам. Вкратце рассказал о своих делах, умалчивая о неудачах и преувеличивая (совсем чуток!) достижения. Ну и наконец, вишенка на торте. Раз, два, три… Отойти к окну, опершись руками о подоконник… Задумчиво взглянуть на открывающийся вид — о, кто там? А, его старый знакомый. Грешницу — современную блудницу мучает. Эх, не меняются эти блудницы — что во времена Вавилона, что в двадцать первом веке. Да и пытают их всегда одинаково. А смотреть всё равно всегда приятно. Хе. — Тебя что-то беспокоит, сын мой? — послышалось и на плечо Ваала легла тяжёлая рука. — Ах, отец, — скорби на лице демона могли позавидовать все плакальщицы мира, — нет, нет! — Ваал прикрыл лицо ладонью и отвернулся от Люцифера, — как можно… Я не могу посвящать тебя в свои проблемы, у тебя и так много дел. Но… — а вздох получился то, что надо, — но… — а всхлип-то ещё лучше! Даже Азриэль при пытке так не рыдал! — Но что? — сурово поинтересовался Сатана, разворачивая сына к себе. — Это выше моих сил, — опустил глазки в пол Ваал, — потому что дело касается твоего сына и моего брата. И я не смогу молчать. — Азриэля? — прогремел Сатана, — а что с ним не так? — Отец, посмотри сам, — Ваал протянул ладонь и на ней заплясал ярко-красный огонёк. — Душа Азриэля? — Она самая. Он проиграл её мне. На лице Люцифера появилась ухмылка. — Взрослеете, значит. Ну а отыграться он не хочет? Вроде не в его характере так бросать всё. — Ах отец! — Ваал прижал руки к груди, — увы, ты совсем перестал знать своего сына. Прости мне эти ужасные слова, прости! И не наказывай за эту дерзость, но это так! Тот Азриэль, которого ты знал год назад и тот, который стоял передо мной сейчас — два совершенно разных демона. — В каком это смысле? — Ваал ощутил, как в груди разливается приятное, сладкое чувство удовлетворения — ооо, ему хорошо был знаком этот тяжёлый голос отца! И он прекрасно знал, насколько тяжёлой может быть рука отца после такого тяжёлого голоса! — Азриэль проиграл мне душу, чтобы спасти смертную, — выдал Ваал.