***
Вервь связующая демонов пылала жгучим золотом. Сияние заставляло глаза слезиться. Ша Хуалин прищурилась, но не отвернулась. Одна из прислужниц распахнула расшитый заклинаниями синий мешочек, другая подняла вервь, показывая её целостность и готовность к использованию. Хуалин кивнула, и нестерпимый для демонов свет нырнул в тканевый зёв. Шнурок затянулся. Мешочек передали Благородной жене.***
О Шэнь Цинцю ходило много слухов. Хуалин привыкла доверять своим глазам. Красив? — Да. Умён? — Может быть иначе с учителем Ло Бинхэ? Коварен и жесток? — Для людей. Трусливый и подлый? — Трусливые и подлые первыми упали целовать ноги Бинхэ. Высокомерен? — Пожалуй, слишком для человека, пусть и заклинателя. Ставить себя высоко, не чувствуя земли и неба, было непростительно среди демонов, живущих в жёсткой иерархии силы. Ша Хуалин опасалась, что заносчивость Лорда погубит их всех. Опасалась до тех пор, пока не увидела его вновь. Прибывший из другого мира Цинцю шёл чуть позади, собранный, сдержанный, отстранённый, но располагающий. Таких Хуалин видела на картинах во Дворце среди небожителей. Таких, как падший Лорд — среди демонов прошлого. Шэнь Цинцю из мира Хуалин был облачён в устрашающую ауру, от которой слова терялись, а собственная значимость убегала в дрожащие ноги. Походка Лорда плавная, но целеустремлённая. На каждый шаг — звон серебряной завесы, скрывавшей «дар» Бинхэ. Подолы одежд слегка колыхались, обнажая чёрную полоску высоких сапог. Взгляд расчётливый с опасным блеском затаившегося гнева. Так смотрят люди, привыкшие бросать вызов судьбе, имея ничтожные шансы на победу. Люди, не отступающие от своей цели. Если кто и мог совладать с безумием Ло Бинхэ, так только такой человек. Ша Хуалин сглотнула, когда оба Цинцю приблизились. Лорд из другого мира взглянул на Хуалин сначала с недоумением, а затем в глазах отразилось понимание. — Вы знали, что мы прибудем. Я и мой муж, — он скорее утверждал, чем спрашивал. Хуалин решила опустить пустые беседы, перейдя к делу. Время было на исходе. — Надеялись. Нам нужны Ваши навыки в возведении барьера. Заклинатели ожидают в приёмном зале. Зал под рабочим кабинетом, где сейчас Ваш муж и Мобэй. Хуалин не стала уточнять с кем Король Севера и прибывший Бинхэ. Было ясно по силе, затопившей Дворец. Чем ближе к источнику, тем тяжелее дышалось. Юань взглянул на Цинцю, чтобы проверить, испытывал ли он неудобства от давящей демонической ци, которая, казалось, желала заполнить собой любое свободное пространство. Рот, глотка, лёгкие. Сила обволакивала и проталкивалась внутрь. Чтобы вымолвить слово, приходилось делать усилие. Юань подумал о том, каково же тем, кто сейчас внутри, запертый со здешним Ло Бинхэ. Тревожные размышления прервал Цинцю: — Барьер не позволит покинуть дворец и сдержит силу? — Пригасит. Иначе бы бывшего Лорда размазало по стенкам, как только его нога ступила бы за порог. Цинцю хмыкнул. — Как долго сможете удерживать барьер? Юань поймал на себе взгляд Ша Хуалин. Значит, вот оно как. Пока Цинцю будет укрощать Бинхэ. Ему придётся тоже не сладко. Удерживать барьер под натиском непобедимой силы? Хах… — А сколько бы ты смог удерживать? — Юань решил напомнить Цинцю о равных возможностях. Сколько падший Лорд продержался бы, столько и Шэнь Юань сможет. Разве нет? Шэнь Цинцю одарил его нечитаемым взглядом, а затем чуть подался вперёд, так что Юань ощутил напирающую близость. — Мой предел и твой — не одно и то же. Юань на мгновение растерялся. Проницательный взгляд Цинцю «до» и вкрадчивый ответ «после» вместе собрались на задворках сознания в «он знает, знает, кто ты». Однако Юань слишком долго был Лордом, чтобы не взять себя в руки и не обернуть слова лезвием к противнику. Лёгкая улыбка коснулась губ. — Верно. Предел моего терпения куда выше. Цинцю прищурился, то ли от удовольствия, то ли от раздражения. Распрямился, освобождая Юаня от своего излишнего внимания. — Сегодня и узнаем, так ли это. На том и разошлись. Юань последовал за заклинателем из Дворца. Шэнь Цинцю вместе с Ша Хуалин направились туда, где сила бесновалась и пригибала к полу тех, кто послабее.***
В коридоре царил полумрак, из дальней части за поворотом доносились рёв, звон меча и тяжёлые удары. Цинцю выщелкнул пламя на большом пальце. Огонёк распустился нежным цветком, лепестки качнулись точно крылья бабочки, и огненный цветок воспарил, освещая путь. Шаг Хуалин замедлился. Не дойдя до поворота, демонесса замерла с напряжённой спиной. Шэнь Цинцю тоже почувствовал обрушившуюся тяжесть. Но Цинцю был привычен. Ло Бинхэ развлекался в темнице с демонической ци, проверяя пределы своего учителя. Пытаться вздохнуть, когда в глотку будто затолкали невидимое, но тяжёлое, действие не из простых. Цинцю научился справляться. Ло Бинхэ тогда склонялся к самому его лицу, бережно стирал капельки пота большим пальцем и смотрел долго, тяжело, как Цинцю точно рыба хватает ртом воздух. Затем силы становилось больше, проталкивалась глубже. Цинцю помнит распалённый взгляд Бинхэ, помнит и свои мысли. Зверёныш явно хотел затолкать свой член, но вместо этого трахал Цинцю своей силой. Будто провёл невидимую черту, где схлестнулись желание и запрет, зверь и человек. Бинхэ отчаянно цеплялся за человека. Цинцю видел его муку, задыхался, но смотрел с пониманием и насмешкой. Бинхэ уходил громко. Дверь хлопала, а Цинцю хрипло смеялся. Ша Хуалин отвязала от пояса синий мешочек, протянула Цинцю и отступила. По вышитым защитным заклинаниям бывший Лорд догадался о содержимом. Шнурок развязался, и золотой свет вырвался наружу. Цинцю размышлял не долго. Мешочек упал на пол. Брови Хуалин удивлённо взметнулись. — Что ты делаешь? Вместо ответа Цинцю снял кожаные сапоги. Один, затем второй, обнажая бледную кожу в тонких белёсых шрамах. Полы платьев колыхались, заголяя то, что должно было быть спрятано исподним. Ша Хуалин с лёгкой растерянностью обнаружила, что на Цинцю были только верхнее и нижнее платья, а под ними ничего. Изящная ступня поддела края мешочка и кончики пальцев нырнули внутрь. В изумрудном глазе Цинцю вспыхнул золотистый свет. Вервь, точно живая лоза, схватила щиколотку заклинателя и подтянулась вверх, поползла, оплетая, по призвавшему источнику силы. Цинцю распахнул края одежды, обнажая бедро, вервь тут же легла кольцами, сдавила. Золотая спираль покрыла ногу от щиколотки до нежной кожи у самого паха. Цинцю сглотнул, чувствуя, как вервь изучает новый дом и нового хозяина, пока ещё не признав. Ша Хуалин забеспокоилась. — Силы в неё было влито столько, что и дракона на время можно удержать, вот только она ещё никому не служила. Цинцю болезненно свёл брови. — Всё хорошо. Уходи. — Но… — Она — оружие против демонов. Твоё присутствие её раздражает. Ша Хуалин бросила ещё один взволнованный взгляд на наготу в плену золотой верви, а затем посмотрела глаза в глаза. Шэнь Цинцю видел проступивший страх. Страх потерять то, что невозможно обрести вновь. Каждый из них зависел от Ло Бинхэ. Раздражало. Однако. Если Ло Бинхэ будет зависеть от Шэнь Цинцю. Каждый будет зависеть от Шэнь Цинцю. Разве мог бывший Лорд упустить такую возможность? Взгляд опустился вниз. Вервь пульсировала в такт сердцебиению, скручивалась и натирала, как змея, решившая задушить добычу перед тем, как заглотить. Цинцю прикрыл глаза, сосредотачиваясь на своей ненависти к демонам — вервь одобрительно вспыхнула ярче. Позади слышались удаляющиеся шаги Ша Хуалин, впереди — бой в морозной клетке, внизу — начали начитывать нараспев заклинания. Шэнь Цинцю вспоминал. Тот день, когда юный и пугающе одарённый Ло Бинхэ одержал победу над демоном, вторгшимся под предводительством Хуалин. День, когда Бинхэ осознал свою силу и начал сомневаться в силе Цинцю. Снискавший признание ученик получил внимание и подобающий уход за своими ранами. Лорд пика Цинцзин наблюдал издали, не препятствуя Му Цифану. Позже всё как будто вернулось на круги своя. Пока Цинцю не допустил ошибку и вместо «действовать чужими руками» не опустился до личного столкновения с учеником. Тогда Цинцю замахнулся для звонкой пощёчины, но вместо покорно подставленной щеки получил крепкую хватку на запястье. По взгляду было видно, Ло Бинхэ сам от себя не ожидал, но пальцы сжал крепче и ци добавил в противостоянии с ци Цинцю. Лорд пика с дрожью осознал по недоумевающему взгляду напротив свою слабость. Бинхэ от неожиданности отступил. Растерянность ученика стала спасением. Вот только попробовавший вкус уязвимости впредь не отступит. Это то, во что верил Цинцю, и вера в мир, где сильный попирает слабого, укрепила руку, столкнувшую Бинхэ в Бездну. Шэнь Цинцю остановился на освобождающем воспоминании с падением полудемона, решив установить связь с вервью через него. Раздражённая кожа покраснела. К зуду начала примешиваться жгучая боль. Цинцю сжал зубы. Вервь вплавлялась в ногу. Когда единение было завершено, Цинцю удовлетворённо рассмотрел золотой узор по коже. Оставалась ещё одна мелочь. Из рукава был изъят припрятанный свиток. Бывший Лорд развернул исследование учёных умов о «выносливости» священных демонов и пробежался до той части, которую прочитал уже позже, в уединении бамбуковой хижины: «Запах — душа отношений у демонов. Запах крови партнёра — возбудит ярость, запах семени — сменит гнев на милость» Слишком расплывчато. В свитке не было примеров для каких ситуаций подходили столь примитивные решения, но у загнанных в угол все средства хороши. Цинцю достал тёмно-красный флакон из поясного мешочка, откупорил и поморщился от резкого запаха. Афродизиак «Таящий лёд» обещал нужный настрой при относительно ясном уме. На язык потекла маслянистая жидкость, оставляющая за собой тепло и лёгкое раздражение. Тепло скатилось в глотку и разлилось внутри жаром. Цинцю замер, прислушиваясь к собственному телу. Напевы заклинателей из приёмного зала становились громче. Купол накрыл дворец. Теперь силы Бинхэ должны были пойти на спад. Цинцю ощутил прилив под кожей и между ног. Запах течного партнёра должен задержать и временно сбить с толку священного демона. Низменная уловка недостойная Лорда пика, но не Шэнь Цинцю, сжёгшего веер и вместе с ним благородный образ.***
Сначала Мобэй услышал лёгкий звон, затем почувствовал запах, а после треснул лёд, сморозивший створки дверей, от напора ци извне. Пришлось выставить руку, чтобы спрятать лицо от разлетевшихся осколков. Двери распахнулись. Шэнь Цинцю вошёл, как входит император в тронный зал на встречу с послами из страны, упорно доставляющей хлопоты и нежелающей идти на уступки. Взгляд приказывал казнить, но положение требовало выслушать. Повело всех. Цинцю не был ни страхом, ни интересом Мобэя, но и он ощутил короткую волну дрожи. Бывший Лорд пах сексом и желанием убивать. Смесь гремучая сама по себе, но намотанная на негнущийся характер и закованная в гибкое и стремительно тело, обращалась в оружие, каким разят наповал. Сцепившиеся Бинхэ замерли. Цинцю шёл уверено к застывшим полудемонам, босые ноги ступали по покрытому изморозью полу, влитая в ступни сила растапливала холод, оставляя аккуратные следы. Полудракон пришёл в себя первым. Ударил свою копию когтистой рукой, отбросив в сторону и ринулся к Цинцю. Заклинатель остановился и, не оборачиваясь, бросил короткое «подморозь». Мобэй понял и выстлал ледяной капкан ровно так, чтобы Бинхэ припал на колени аккурат у ног Цинцю. Хозяин Северных земель собрал силу и укрепил лёд, чтобы дать бывшему Лорду чуть больше времени после их ухода. Прибывший Бинхэ сделал несколько неосторожных шагов в сторону не своего учителя, но Цинцю остановил его свирепым взглядом: — Все вон. Дальше я сам.