Pray For Demons

Говорят, мы приходим в этот мир одни и уходим из него точно так же: в одиночестве. Люди много чего говорят, и не всё из этого — правда. Когда Тайлер пришёл в этот мир, он точно не был в одиночестве. В окружении врачей, в компании собственной матери, кричащий, в крови; он чуть было не умер в первые несколько дней своей жизни. А потом — чуть было не умер снова, а потом снова, а потом — ещё разок. Но эта история не об одиночестве и не о способах с ним бороться, и точно не о попытках уйти из жизни. Она — о Тайлере Джозефе, и сейчас он тоже не один. Тайлер Джозеф вместе с личным Дьяволом и воображаемой копией личного Дьявола всё ещё в машине, в нескольких минутах от дома, где Келли Джозеф уже хлопочет над завтраком. Келли волнуется, не так уж часто Тайлер тащит домой кого-то из друзей, и тем более — на завтрак после проведенной совместно ночи. Не то, о чём бы Келли хотелось бы думать, но она думает — она переживает за сына. Тайлер тоже волнуется, в конце концов, не каждый день знакомишь любовь всей своей жизни с семьёй. Пожалуй, единственный, кто в этой ситуации не выказывает ни малейших признаков нервозности, это Джош. Оба Джоша. — Ты вообще не волнуешься? — не выдерживает Тайлер, когда в конце улицы показывается родительский дом. Его собственное сердце готово выскочить из грудной клетки, не только от перспективы перезнакомить всех членов семьи с Джошем, но и от того, как Джош касается его колена — коротко сжимает коленную чашечку пальцами. Джош качает головой, его глаза смеются. — Нет, — говорит он. — Во-первых, ему, — Джош кивает на заднее сиденье, на свою точную воображаемую копию, — нравится твоя мать, а это уже многого стоит. А во-вторых, у нас с ней есть кое-что общее. И она, и я — мы оба тебя любим и хотим, чтобы ты был счастлив. Это уже немало. — И, желательно, чтобы ты ещё оставался в живых как можно дольше, — бурчит с заднего сиденья воображаемый Джош, всё ещё копаясь в телефоне Тайлера. Что именно он там делает: листает фотки, просматривает социальные сети, переписывается с кем-то в мессенджере или просто залипает в игрушку из серии «три в ряд» — Тайлер понятия не имеет, ему отсюда не видно. Воображаемый Джош пялится в светящийся экран сквозь затемнённые стёкла дешёвых очков с заправки и бурчит — словно реальный Джош не сказал ничего такого, не выдал никаких тайн, не сообщил ничего нового. Тайлер хочет сказать, что Джош не говорил этого раньше. Хочет пошутить, что надеется, что любовь Джоша и любовь его матери к нему несколько отличаются друг от друга. Тайлеру хочется переспросить: правда? Мол, это правда, то, что ты только что мне сказал? Тайлеру хочется попросить повторить, чтобы услышать это ещё раз и точно знать, что он ничего себе не навоображал. Пальцы сжимаются на руле сильнее обычного, Тайлер сглатывает — и проглатывает все вертящиеся на кончике языка слова, предпочитая промолчать. Джош оборачивается на воображаемого Джоша через плечо, и тот поднимает голову. Тайлер беззастенчиво пялится в зеркало заднего вида на то, как они обмениваются понимающими взглядами. И тогда Джош хмыкает: — Да, правда, — подтверждая всё сразу, пока Тайлер заезжает на дорожку у дома. Занавеска на втором этаже за окном комнаты Мэдди слегка колышется, Тайлер представляет, как она отступает от подоконника, чтобы её не увидели. Тайлер представляет, как она высовывается из своей комнаты и кричит, что они приехали и вот-вот будут здесь. Тайлер представляет: последние приготовления, Джей, не открывая глаз, выкладывает посуду на стол, Мэдди спешно подкрашивает ресницы, приоткрыв рот. Зак меняет футболку на ту, что почище. Отец бреется в ванной перед зеркалом. И мама в своём переднике оглядывает кухню, мол, что ещё она может сделать лучше, как будто от её взгляда фрукты вернутся на пару дней назад в прошлое, и будут выглядеть свежее, а тесто само собой от стыда покроется более хрустящей корочкой. — Келли спросила, любит ли Джош вафли, — пересказывает воображаемый Джош за те короткие секунды, пока они приводят машину в божеский вид: забирают коробку с остатками пиццы, пустую банку из-под энергетика, целая банка отправляется в рюкзак Джоша, который Джош вешает себе на плечо. — И я ответил, что Джош обожает их, и будет обожать её, если она их приготовит. Келли уже заочно любит тебя. Воображаемый Джош хлопает реального Джоша по плечу, Тайлер слегка залипает на это зрелище. Они идут к дому: Тайлера не покидает чувство, будто за ними подсматривают. Правая дужка очков воображаемого Джоша надета мимо его воображаемого уха, он с самым дурашливым видом машет воображаемой ладонью игрушечному Иисусу, оставшемуся в машине, очевидно, только по той причине, что он приклеен к приборной панели. Тайлер готов поклясться: не будь он намертво прицеплен к чёрному пластику, воображаемый Джош умыкнул бы его, засунув в воображаемый карман. А пока — лишь машет ладонью, мол, покеда, Боже, до встречи. — Мам, — Тайлер отпирает входную дверь, распахивая её перед Джошем. — Мам, мы пришли! Она выглядывает из кухни, Келли Джозеф — широкая улыбка и внимательный, цепкий взгляд, в мокрых руках — кухонное полотенце. Она оглядывает Джоша с головы до ног, и в этот момент Тайлера накрывает отчётливое желание взять Джоша за руку. Взгляд матери останавливается поочерёдно на цветных волосах Джоша, на тоннелях в его ушах, на колечке в его нижней губе и на цветном рукаве-татуировке. Мама разглядывает свернутую валиком толстовку Тайлера — и только после этого переводит взгляд на самого Тайлера, и на его руки. Обнажённые предплечья с двумя уродливыми близнецами. Красные рубцы, правый и левый. У Тайлера холодеет в желудке, когда он видит, как что-то в глазах матери меняется, как судорожно она начинает вытирать руки, и как крохотные бисеринки пота выступают у неё над верхней губой. — Мам, это Джош, — говорит Тайлер, и его ладонь словно сама собой оказывается на плече Джоша. Тайлер помнит: «Привет, все!» Из кухни высовывается Джей в пижамных штанах и мятой футболке, он с любопытством смотрит на Джоша. — Здравствуйте, миссис Джозеф, — Джош делает маленький, совсем крошечный шаг вперёд, так, чтобы ладонь Тайлера осталась на его плече. — Спасибо, что пригласили, вы правы, завтракать остатками холодной пиццы — совсем не то. Джош улыбается своей самой очаровательной дьявольской улыбкой, весь — само обаяние. Маленькое серебряное колечко поблескивает в нижней губе, Тайлер подозревает, что это что-то вроде гипнотического воздействия. Тайлер поднимает коробку с остатками пиццы чуть выше, Джей понимает намёк: шагает к нему, чтобы эту самую коробку забрать. Взгляд Джея тоже скользит по рубцам на предплечьях Тайлера, но он не придаёт этому особого значения. Даже немного странно, почему с тем, как Джей смотрит на вещи и видит их такими, какие они есть, он не видит воображаемого Джоша. — А я Джей, — фыркает он, забирая коробку. — И остатки пиццы я могу разогреть. Если бы Келли Джозеф не была так сосредоточена на Тайлере, она непременно отвесила бы младшему сыну подзатыльник. А пока она лишь растягивает губы в слегка тревожной улыбке. — Надеюсь, ты любишь вафли, Джош, — мама повторяется с вопросом, её голос — почти что сама любезность, крохотную фальшивую нотку волнения может расслышать лишь человек с абсолютным слухом, или член семьи, которому не наплевать, или Дьявол собственной персоной. — Ещё пару минут, и всё будет готово. Тебя это тоже касается, Джей. Она прикрикивает последнее, и Джей тут же закрывает коробку с остатками пиццы, которую успел открыть секундой ранее. Джош тихо смеётся — с таким звуком ветер шелестит листву. — Помочь вам чем-нибудь? — Джош поправляет лямку рюкзака. — Тарелки, чашки, кофе? Уголки губ Келли Джозеф едва уловимо дергаются, это длится меньше секунды, но Тайлер уже понимает: она сдалась. Его пальцы на плече Джоша сжимаются, большой палец давит на надключичную ямку. — Помочь? — смеётся Келли, полностью подтверждая догадки Тайлера. — Помойте руки — вот и вся помощь, которая мне требуется. Она разворачивается, скрываясь в кухне; Джош поворачивает голову к Тайлеру, а Джей снова открывает коробку с остатками пиццы. Ладонь Тайлера скользит ниже по плечу Джоша, и он берёт его за руку; их пальцы переплетаются, и Тайлер легко тянет Джоша за собой к лестнице на второй этаж. Краем глаза Тайлер видит, как из кухни появляется воображаемый Джош с бутылкой шоколадного топпинга в руках, в дурацких тёмных очках с биркой на них, и с двумя пальцами во рту, которые он старательно облизывает. Тайлер едва заметно кивает ему, мол, давай, идём — и воображаемый Джош, заскочив на кухню на секунду обратно — чтобы вернуть бутылку с топпингом обратно на стол — идёт за ними. Наверх, в святая святых, в комнату Тайлера. — Ну, поздравляю, — фыркает воображаемый Джош, вытащив, наконец, пальцы в шоколадном топпинге изо рта — лишь для того, чтобы сказать это. — Теперь ты — член семьи, раз тебя вместе со всеми отправили мыть руки. Воображаемый Джош игнорирует микробы с тем же успехом, если бы они тоже были воображаемыми — и принимается обсасывать свой указательный палец снова. Тайлер представляет, как эти самые губы с маленьким серебряным колечком на нижней обхватывают его член. Тайлер смаргивает, Тайлер краснеет, Тайлер, не глядя на Джоша — обоих Джошей — ведёт их наверх. Он не видит, но чувствует это — как они снова обмениваются понимающими взглядами, и слышит, как воображаемый Джош слегка причмокивает губами. — Дай мне минутку, — просит Тайлер, обводя взглядом бардак в своей комнате: ну, когда он уходил отсюда, он не планировал возвращаться с любовью всей своей жизни. — Просто... отвлеки его, ладно? Присмотри за ним. А ванная вон, за той дверью. Я сейчас! План родился в голове Тайлера пару часов назад, толком неоформленный — не то чтобы план, скорее, размытая идея. Джош и воображаемый Джош снова переглядываются, не понимая, кому из них в этот раз стоит присмотреть за другим, Тайлер захлопывает дверь своей комнаты и делает два глубоких вдоха. Идея дурацкая, но он надеется, что воображаемый Джош оценит подарок так же, как Джошу понравилась виниловая пластинка. Два вдоха — тем же рывком Тайлер открывает дверь своей комнаты. Джош — оба Джоша — так и стоят, ровно в тех же позах, ровно с теми же направленными друг на друга взглядами, которые они тут же переводят на Тайлера. — Я же различу, кто из вас кто, когда вернусь? — уточняет Тайлер и делает этот нелепый жест, словно поправляет указательным пальцем воображаемую дужку на своих воображаемых очках. — В общем, не снимай солнечные очки, чтобы я не запутался. И он снова закрывает дверь, коротко качая головой. Тайлер представляет, как Мэдди крутит пальцем у виска, подслушивая под своей дверью. Тайлер представляет, как Зак непонимающе пожимает плечами: вроде же должен был прийти только кто-то один? Тайлер представляет, как воображаемый Джош стаскивает с себя солнечные очки — дешёвый пластик с биркой на мостике оправы — и протягивает их Джошу. Тайлер представляет, как Джош легко пихает свою воображаемую копию кулаком. Тайлер представляет, как воображаемый Джош вытаскивает коробку с комиксами из-под его кровати, чтобы занять реального Джоша, Тайлер представляет, как Джош разглядывает снимки маленького Тайлера, кубки за победы в матчах по баскетболу и старые плакаты на стене. Ну, по крайней мере, плакат с Тэйлор Свифт висит у его сестры. Ему требуется пару минут, чтобы опустить лестницу на чердак, взобраться по ней, и, чертыхаясь, что не может воспользоваться фонариком на мобильном, — его телефон всё ещё у воображаемого Джоша, — почти наощупь пошариться в старых коробках. Ладно, это занимает чуть больше пары минут и тревожит куда больше пыли, чем Тайлер рассчитывает, прежде, чем он, наконец, находит то, что искал. Все старые вещи, из тех, что рука у Келли Джозеф не поднимается выкинуть, а отдать на благотворительность мешает что-то ещё, находятся здесь, рассортированные по коробкам. По паре — для каждого из членов семьи: здесь первая перчатка Зака и рисунки из детского сада Мэдди, здесь первый научный проект Джея и папины старые клюшки для гольфа. Здесь мамины школьные альбомы, здесь та история, которую они достают лишь по особым случаям. Когда Тайлер возвращается к себе в комнату, Джош вместе с воображаемым Джошем сидят на постели Тайлера, и Джош листает старый выпуск Людей Икс. Тайлер узнает обложку: тот, где Росомаха забрал Ночного Змея из цирка — из его личного Ада. Шестой выпуск от шестого месяца, две тысячи четвертого года — в сумме шесть, Тайлер считает на автомате, Тайлер считает, что это логично. Они синхронно поднимают головы, Джош и воображаемый Джош. Страница всё ещё зажата между указательным и большим пальцем правой руки Джоша. Свою правую руку Тайлер предпочитает держать за спиной. — Ты весь в пыли, — констатирует воображаемый Джош. — Это что-то старое? Тайлер помнит: он просил его сделать хотя бы вид, что он удивлён. — Подержанное. Я бы сказал: подержанное. Просто... Она осталась одна, хотя был целый набор, но прошло столько времени, и я не знаю, куда девались остальные, — Тайлер пожимает плечами, подходя ближе к кровати, всё ещё держа руку с подарком за спиной, стараясь встать так, чтобы воображаемый Джош не мог видеть, что это, даже в том случае, если он уже знает. — Она твоя? — оживляется воображаемый Джош. — Ну, да, из всей семьи только я один проявил к ней... к ним внимание, — Тайлер фыркает. — Я просто подумал, что тебе понравится. Это всё очень глупо, но... Воображаемый Джош насмешливо фыркает, закатывая глаза — его очки теперь на макушке, возможно, специально для того, чтобы Тайлер мог видеть эти его закатанные глазищи, поднятые к трещинкам на потолке. Там, на странице комикса, Росомаха протягивает ладонь Ночному Змею. И он берёт её. Джош с улыбкой смотрит на Тайлера, не говоря ни слова, пока воображаемый Джош тоже протягивает ладонь в требовательном жесте, мол, дай. И тогда Тайлер делает это — натягивает на руку Джоша игрушечную куклу из набора для детского кукольного театра. Иисус в замызганном одеянии, с поредевшей бородой и глазами-пуговицами. — Знаешь, это именно то, о чём я мечтал всю свою жизнь, — говорит воображаемый Джош без тени сарказма, вертя правой рукой с куклой Иисуса на ней. — Засунуть руку Господу в задницу. Тайлер смеётся целое следующее мгновение, пока воображаемый Джош рывком не поднимается на ноги, вставая прямо перед Тайлером. Целое мгновение спустя воображаемый Джош тянется к нему, коротко целуя в уголок губ — ощущение такое, будто его всего ошпарили кипятком, ощущение такое, будто мурашки побежали разом по всему телу, ощущение такое, будто воздух вот-вот разорвёт лёгкие изнутри. — Он имеет в виду: спасибо, — уточняет Джош, захлопывая комикс. — А он, — воображаемый Джош оборачивается на реального. — Имеет в виду, что ёбнулся настолько, чтобы ревновать к самому себе. — Это не по-христиански, — говорит игрушечный Иисус своим игрушечным ртом на правой руке воображаемого Джоша. Тайлер смеётся. Тайлеру хочется обнять их обоих как можно крепче, Тайлеру хочется повторить, что он любит их — так сильно, что это невозможно описать, Тайлеру хочется опуститься перед ними на колени. Тайлер говорит: — Ванная там, мама убьёт, если руки мы так и не помоем. Воображаемый Джош переглядывается с игрушечным Иисусом, мол, настоящий сын своей матери, ты только посмотри на это, Боже! Мама кричит из кухни, с первого этажа, чтобы они спускались. Она говорит, что всё готово, она сообщает, что все ждут только их. Потрёпанный комикс приходится отложить; Тайлеру снова так сильно хочется протянуть Джошу ладонь. Пойти, взявшись за руки, в ванную, и отлепиться друг от друга лишь для того, чтобы эти самые руки помыть. А потом точно так же спуститься вниз, на первый этаж, держась за руки. Тайлер представляет взгляд матери, Тайлер почти слышит смешок Мэдди. Тайлер прикидывает, как прокомментирует это Джей: мол, он что, слепой, сам не дойдёт? Тайлер представляет: отец оторвётся от своей газеты и уточнит: кто? А потом пересчитает собравшихся в кухне и шёпотом уточнит у Келли, сколько же у них всё-таки всего детей. Тайлер представляет всё это: ровно до момента, пока ладонь Джоша не ложится ему на поясницу — обжигающе горячая даже сквозь ткань футболки. Джош смотрит на него — и его глаза смеются, и Тайлер выдыхает. Джош смотрит на него, Джош его касается, и мир становится — не нормальным, нет. Просто сносным. — Не переживай, — фыркает воображаемый Джош. — Мы выкрутимся. Скажем, что он — приёмный, — воображаемый Джош поднимает правую руку с натянутой на неё по локоть куклой Иисуса, как если бы собрался дать клятву в суде говорить правду и только правду, а затем добавляет дурашливым высоким голосом, при помощи пальцев заставляя тряпичный рот кукольного Иисуса шевелиться. — Скажем, что он заблудший приёмный сын, который слишком долго мыл руки. В Преисподней перебои с водой: вся выкипела. Адское пламя, вы же понимаете. Тайлер тихо смеётся, пока Джош привлекает его к себе, коротко целуя в висок горячими губами. — Скажи, когда решишь, что молчащим он нравился тебе больше, — говорит Джош, пока они идут в ванную; и его ладонь по-прежнему лежит на пояснице Тайлера, как оберег, как направляющая, как навигатор. — Вряд ли даже я заставлю его заткнуться, но, по крайней мере, я тебе посочувствую. Тайлер включает горячую воду, выдавливая себе на ладони мыло из дозатора. Он смотрит на их отражение в зеркале в ванной: длинная раковина, они вполне могут здесь уместиться оба, но стоят так близко, так плотно друг к другу. Плечо прижимается к плечу; немой жест поддержки, знак: я — рядом. Горячая вода и много пены, Тайлер вспоминает, как в детстве обожал выдувать мыльные пузыри через разомкнутые ладони, а Мэдди смеялась, когда касалась их указательным пальцем. Тайлер думает об этом, старательно трет пальцами между пальцев. Джош дует ему прямо в ухо, а когда Тайлер поворачивает голову, Джош выдувает для него огромный мыльный пузырь — немного воды на самом дне. Он лопается почти сразу, даже без усилий со стороны, заставляя Тайлера улыбнуться. — Пока вы тут развлекаетесь, — раздаётся голос позади них, — вы пропускаете всё самое интересное. Воображаемый Джош с воображаемой пачкой чипсов в правой руке. Это выглядит так, будто тряпичный Иисус с рукой в заднице пытается заглотить целую пачку, широко раскрыв рот. Тайлер сглатывает, глядя на воображаемого Джоша, которого не было в ванной ещё секунду назад — и вот он здесь, хрустит картофельными чипсами со вкусом сыра. — Одолжил у Джея, Келли всё равно не будет против, если он съест чуточку меньше вредной еды. Даже холодная пицца полезнее чипсов, — воображаемый Джош передразнивает интонации Келли Джозеф с самым дурацким видом. — И он всё равно слишком занят обсуждением нового парня Тайлера. То есть, — он указывает кусочком хрустящего картофеля в сторону Джоша, — тебя. Джей уже успел сказать, что это ясно по тому, как ты смотришь на Тайлера, а Мэдди как раз сейчас говорит, что Тайлеру хотя бы хватило ума не трахаться с тобой под крышей родительского дома. А Зак говорит, что они всю ночь торчали в тачке Келли, так что разница особо невелика. Тайлер пялится на воображаемого Джоша в отражении позади них. Зак теперь тоже знает слишком много, Тайлер подозревает, что это дело наглых воображаемых пальцев, завладевших его телефоном. Его мобильный, в общем-то, всё ещё у него, в его воображаемой власти, в его воображаемом заднем кармане джинсов. — О Господи, — выдыхает Тайлер, зажмурившись на секунду. Тайлер продолжает тереть пальцами между пальцев, до покрасневшей кожи, Тайлер суёт руки под струю горячей воды и продолжает тереть, Тайлер с силой проводит подушечками пальцев по коже снова и снова, пока ладонь Джоша не накрывает его руку. — Я за него, — выдыхает Джош, выключая воду. Голос самую малость насмешливый, а уверенности в интонации — хоть отбавляй. Тайлер цепляется за его пальцы, словно утопающий за спасательный круг. — Надеюсь, мама не слышит этот их разговор, — Тайлер делает глубокий вдох. Воображаемый Джош слизывает крошки с пальцев и снова лезет рукой в пакет чипсов, со стороны это выглядит так, словно тряпичного кукольного Иисуса пытаются разорвать, выебав одновременно с обоих сторон. Команда Дьявола, что с них взять. — Келли как раз говорит, что ты, Тайлер, заслуживаешь быть счастливым независимо от того, кто делает тебя счастливым, — воображаемый Джош протягивает Тайлеру кусочек хрустящего картофеля, тонкий, почти как бумага, жутко вредный и жутко вкусный, и пожимает плечами, когда Тайлер отрицательно качает головой, отправляя в свой рот новую порцию чипсов. — И что ты скажешь им всем, когда будешь готов, а пока им лучше притихнуть. Джош стаскивает полотенце для рук с крючка, вытирает сначала ладони Тайлера, и только потом свои. — Она молодец, — выдыхает Джош, ободряюще глядя на Тайлера, а затем кидает вопросительный взгляд на свою воображаемую копию, мол, а как насчет чипсов для меня? — Даже не пришлось уточнять, что мы хотя бы в церкви не трахались. Тайлер замирает и смотрит, как Джош открывает рот, а воображаемый Джош прицельно метко кидает чипсину, целясь в его лицо. Крошки в уголках губ и его довольное выражение лица заставляют Тайлера невольно улыбнуться. — А будем? — спрашивает он, вешая полотенце в серую полоску обратно на крючок. — Нет, ну ты смотри, — воображаемый Джош смеётся. — Настоящий сын своей матери. Тайлер думает, что во всезнайстве есть свои минусы.