Pray For Demons

Все мы кого-то ищем. Того, кто заполнит пустоту в нашем сердце, заполнит окружающее пространство, даст нам дружеское общение или разожжет внутри любовную искру. Мы ищем кого-то на сайтах знакомств и среди знакомых, выглядываем среди однокурсников и коллег по работе; мы ищем в соседских дворах и в кружках по интересам. Эта история всё ещё о Тайлере, и он ищет своего личного Дьявола Джоша Дана в толпе в клубе под названием Персефона. Тайлер приехал сюда на такси: он заказал его, едва Джош повесил трубку. Клуб переполнен; двадцать пять баксов за вход, Тайлер выгребает всю мелочь из карманов, об этом Джош его не предупредил. — Персефона? — переспросил Тайлер, когда Джош выдал ему название. — С тем же успехом клуб мог называться: «В гостях у Данте». Клуб переполнен; здесь не протолкнуться. Пожалуй, стоило бы позвонить, но вот, что сказал ему Джош: приди и найди меня. Тайлер решает: пусть всё будет по-честному. От гардероба до столиков на втором этаже, к бару на первом, через толпу — к сцене, на всё это у Тайлера уходит почти сорок минут. Тайлер протискивается через толпу в полутемном помещении — Джоша нигде не видно. Тайлер уверен, что услышал бы его смех даже сквозь прокуренный, переполненный разговорами и криками, и воплями, и негромкой музыкой зал. Тайлер вертит головой; он пришёл, сделана уже половина дела. Пора перейти ко второй части: найти. Тайлер думает, что это, возможно, будет сложнее, чем могло показаться на первый взгляд. Кто-то больно пихает его в плечо, кто-то сзади то и дело напирает на него; девчонка спереди постоянно норовит наступить ему на ногу. Музыка стихает, свет выключается; Тайлер задерживает дыхание — софиты освещают сцену. Рот наполняется слюной, грудь распирает предчувствием. Джош не мог. Джош мог. Команда Дьявола — такая шутка вполне в его духе. На вопрос матери, куда он и когда вернётся, Тайлер отшутился, что ушёл искать любовь всей его жизни. Джош выходит на сцену первым — барабанные палочки в руке, тоннели в ушах, прожектор освещает цветной рукав. Его глаза смеются, Тайлер хочет окликнуть его, Тайлера хватает лишь на то, чтобы приподнять левую руку. Цвет волос Джоша изменился — он успел перекраситься, пока они не виделись. Теперь они ядовито-розовые, цвета бабл-гам, дурацкой жвачки с химическим вкусом. Рот Тайлера снова наполняется слюной, он шумно сглатывает. Он вертит головой, пока не находит взглядом воображаемого Джоша из своих фантазий тоже — теперь и его волосы розовые. Воображаемый Джош стоит у ограждения на балконе второго этажа и приветственно машет Тайлеру рукой, мол, сюрприз. Дом Героев в гостях у Персефоны — Данте наверняка искусал бы себе все локти. Уголки губ Тайлера тянутся вверх, он широко улыбается, Джош перехватывает палочки поудобнее. Раз-два, раз-два-три-четыре. Переполненный клуб заполняется поверх музыкой; Тайлер назвал бы это химической реакцией. Когда вокалист — один только Дьявол знает, как его зовут, Тайлер понятия не имеет — начинает петь, клуб взрывается. Клубящийся дым, люди и звуки, крики, прыжки, запах алкоголя и запах пота. Тайлер кричит вместе со всеми, Тайлер прыгает вместе со всеми; Тайлера оттесняют чуть дальше от сцены. Толчок в плечо, толчок в бок, Тайлер чувствует себя мячиком для пинг-понга. Место действия — подобие настольного тенниса. Слишком много давки, слишком много людей, слишком много звуков. Резкие вспышки прожекторов. Наблюдать за выступлением из зала — совсем не то же самое, что выступать на сцене. Тайлер забыл, когда в последний раз был на каком-нибудь концерте без того, чтобы до или после было его собственное выступление. Ощущения смазанные, Тайлеру прилетает локтем в щёку; кто-то, кажется, извиняется, кто-то смеётся. Тайлер отшатывается, Тайлер врезается в чьё-то плечо, Тайлер удерживается на ногах лишь потому, что здесь больше некуда падать. В Аду время течёт совершенно иначе — так говорил Джош три дня назад на заброшенном кладбище. В клубе с дурацким названием Персефона в Колумбусе время тоже течёт иначе — замедляется, останавливается. Тайлер слышит грохот, Тайлер вычленяет отдельные слова вокалиста в микрофон. Тайлер вычленяет запах парфюма девушки спереди — что-то приторно-сладкое. Тайлер щурится от ярких вспышек. У Тайлера шумит в ушах, барабанные палочки бьют ровно по его барабанным перепонкам. Сердцебиение учащается — Тайлеру не хватает воздуха, Тайлер никак не может вдохнуть полной грудью. Люди вокруг кричат, прыгают, размахивают руками; в замедленной съемке, в ускоренной съемке — стоп-кадр. Свет гаснет на несколько секунд, чтобы вспыхнуть вместе с музыкой и воплями — с новой силой. Слишком много всего. Воображаемый Джош цепляется за ладонь Тайлера, вытягивая его из толпы, Тайлер еле передвигает ноги, задевая плечами всех и каждого на пути. Его тошнит, его голова раскалывается, ему нужно на воздух; Тайлер толкает дверь туалета. Ему везёт — ему не везёт — здесь, кажется, никого. Несколько раковин в ряд перед длинным зеркалом, ряд писсуаров у противоположной стены, несколько кабинок. Тайлер включает холодную воду, Тайлер опирается ладонями о раковину, Тайлер пытается дышать по счёту: воображаемый Джош в его голове в отражении в зеркале стоит позади, рисуя пальцами воображаемый квадрат в воздухе. Вдохи, выдохи, брызги ледяной воды. — Ты в порядке? — раздаётся голос позади Тайлера. Тайлер смаргивает, поднимая взгляд; парень, чуть старше него самого. Ну, по крайней мере, Тайлер не облажался и зарулил в нужный туалет, это можно было понять ещё по наличию писсуаров: спасибо и на этом. Тайлер делает вдох; воздуха недостаточно. Грохот музыки слышен даже здесь. — Да, я... Тайлер запинается. Воображаемый Джош из его фантазии цокает языком и отрицательно качает головой. — Будешь блевать — лучше в толчок, руки потом мыть противно, — сообщает ему парень с презрительным взглядом перед тем, как уйти. Тайлеру хочется разбить зеркало, Тайлеру хочется попросить его свалить — слишком поздно, потому что он уже успевает скрыться, пока Тайлер соображает с ответом. Тайлеру хочется на свежий воздух. Тайлер хочет оказаться подальше от всех этих людей; он не хочет быть здесь. Он всего лишь хотел найти Джоша — он нашёл его. Тайлер облажался даже в такой мелочи — вот о чём он думает. Тело предаёт его, психика предаёт его; в итоге Тайлер предаёт Джоша. Дверь туалета хлопает. Тайлер зажмуривается, оставаясь стоять вот так: опираясь ладонями о раковину, под брызги ледяной воды от разболтанного крана, с грохочущей даже в туалете и бьющей по ушам музыкой. Ему надо прийти в себя. Воображаемый Джош из его головы кладёт ладонь на плечо Тайлеру, мол, чтобы в себя прийти, из себя сначала надо выйти. Таксист, который вёз его сюда, с усиками, форма которых была модной в конце семидесятых, посоветовал ему предохраняться. — Всё честно, — говорит Джош у него за спиной. — Сначала тебе нужно было прийти и найти меня, а теперь — моя очередь. Реальный Джош. Чтобы убедиться в этом достаточно выпрямиться, достаточно открыть глаза и посмотреть в зеркало. Достаточно обернуться. Достаточно просто подождать: реальный Джош тоже кладёт ладонь ему на плечо, его рука куда горячее. — Долго меня искал? — Тайлер спрашивает: голос хриплый, лающий, голос кажется чужим, голос, кажется, дрожит. Тайлеру кажется, что он весь дрожит. — Минуты две — пробирался сюда через толпу, — легко сжимает пальцы, тянет Тайлера на себя за плечо, заставляя его развернуться. — Как ты? Тайлер открывает глаза: свет в туалете бьёт по глазам, режет. Лицо Джоша — сосредоточенное и спокойное — прямо перед ним. Красивое. От Джоша пахнет дезодорантом и потом, адреналином и какой-то странной смесью — его словно облили по дороге Ред Буллом. — В порядке, — Тайлер машинально хватается за плечо Джоша, просто чтобы удержаться. Глаза Джоша смеются, воображаемый Джош прижимается спиной к двери в туалет, баррикадируя собой проход. — Помни, кому ты врёшь, — со смешком отвечает Джош. — Команда Дьявола. Хватит упускать это из виду. Тем более, врать ты совершенно не умеешь. Шум воды стихает, грохот стихает; Джош выключает кран, возможно, влияет и на музыку. Джош стоит почти вплотную, горячий и настоящий, реальный, пальцы Тайлера цепляются за его предплечье. Их лица так близко друг к другу, Тайлер смотрит Джошу в глаза — кончики их носов почти соприкасаются. — Я не чувствую ног, — признаётся Тайлер. Ну, это хотя бы честно. Воображаемый Джош из фантазий Тайлера закатывает глаза, мол, совсем не та причина, по которой стоило бы их не чувствовать. Ладони Джоша ложатся на его бёдра, под бёдра, обхватывают, приподнимая, усаживая на край раковины; Тайлер машинально обвивает руками его шею. — Хочешь уйти отсюда? — Джош прижимается лбом к его лбу; так близко, что Тайлер почти чувствует его дыхание на своих губах. Он старается сосредоточиться: на его дыхании, на его словах, на его тепле, на его руках, которые Джош не убирает с его бёдер. У Джоша отлично получается заполнять всё оставшееся пространство собой; не оставляя места посторонним звукам, запахам и другим людям. — Нет, я... Дай мне минутку, — зажмуривается, его рука ползёт выше, пальцы касаются волос Джоша, надавливают на его затылок. Воображаемый Джош удовлетворённо кивает: мол, правильно, потом всегда можно оправдаться, что ты был не в себе. — Не думаю, что я в состоянии идти. И что насчёт твоего выступления? В дверь туалета кто-то стучит, Джош, не оборачиваясь, кричит: — Занято! Это почти наверняка нервное; Тайлер больше трясётся, чем смеётся — Джош прижимает его к себе, Джош вжимает его в себя, на джинсах Тайлера — мелкие мокрые пятна от брызгающего водой крана. Воображаемый Джош в фантазии Тайлера удерживает дверную ручку, крепко сжимает её пальцами. — Наше закончилось, мы исполняли всего несколько песен, — Джош коротко бодает Тайлера лбом в лоб, он улыбается — это слышно и сейчас; он снижает голос до шёпота, чтобы его не услышали снаружи, но точно услышал Тайлер. — Пойдём. Я отвезу тебя домой. Тайлер качает головой, не отрывая лба от его лба. Физический контакт. Слишком много физического контакта. Недостаточно физического контакта. — Слишком рано, — Тайлер хочет сказать, что ещё не навеселился — не выпил свою норму пива, хотя почти не пьёт, не наплясался, не напрыгался, и голос ещё недостаточно охрип, Тайлер осекается — он чувствует взгляд Джоша на себе, даже когда его собственные глаза крепко зажмурены. — У мамы появится с полсотни вопросов к моему виду и к тому, почему я дома так рано. Тайлер понятия не имеет, сколько на самом деле прошло времени. Поездка в такси, ожидание начала, поиски Джоша — время остановилось. Воображаемый Джош в фантазии Тайлера подносит левое запястье без всяких часов на нём и пожимает плечами: кого, мол, ебёт, который час, если они в Аду? Тайлер давит смешок: точно, он всё время забывает об этом. От улыбки настоящего Джоша становится теплее, ещё жарче; жар разгорается внизу живота. Ладони Джоша всё ещё на его бёдрах. — Я же не сказал, что отвезу тебя к тебе домой, — Джош смеётся. Тайлер держится за него так, как обещал день назад — в песне. Улыбка прорывается из него, он так отчаянно цепляется за шею Джоша, они смеются друг другу в губы, а потом Джош от него отстраняется — всего на несколько сантиметров. Он поворачивается на сто восемьдесят градусов, вставая спиной к Тайлеру, слегка сгибая ноги в коленях. Сердце Тайлера, кажется, успело немного успокоиться, потому что сейчас оно снова ускоряется — колотится, как сумасшедшее. — Что ты делаешь? — Кажется, ты не был уверен, что в состоянии идти, так что у тебя два варианта, — Джош поворачивает голову, с ухмылкой глядя на Тайлера; кончик его языка касается серебряного колечка в губе. — Или я потащу тебя на своей спине, или буду нести тебя на руках. Воображаемый Джош в фантазии Тайлера делает из указательного и среднего пальца обеих рук сердечко, продолжая опираться спиной о дверь туалета. Тайлер качает головой — и не может спрятать улыбку. Она рвётся наружу так же, как рвётся из груди сердце. — Представляю, как это будет выглядеть, — со смешком произносит Тайлер. Джош оглядывается, так, словно впервые за всё это время осознаёт, что они всё ещё в туалете в клубе в Колумбусе. Персефона — дурацкое название. Жена Аида, заточенная в царстве мёртвых. Ну, если Джошу и стоило где-то играть со своей командой Дьявола, то только здесь. — Что, прикидываешь, что все они, — Джош кивает подбородком на забарикадированную его воображаемой копией дверь, Тайлеру хочется снова запустить пальцы в его розовые волосы — удивительно мягкие кудри, — подумают, глядя на тебя? О, я скажу тебе, что они подумают. Каждый из них вспомнит, когда в последний раз напивался так сильно, что блевал в сортире. И каждый из них вспомнит, в каком состоянии возвращался домой. И каждый из них подумает — меня на спине никто не таскал. Чувствуешь это? — Джош шумно втягивает носом воздух, крылья носа чуть расширяются. — Попахивает завистью. Не будем их разочаровывать, давай, хватайся. Несколько секунд спустя воображаемый Джош распахивает перед ними дверь туалета, реальный Джош, поддерживая бёдра Тайлера, тащит его на своей спине. Тайлер цепляется за него; песня оказывается слегка пророческой. Тайлер дышит ему в ухо. Таксист, который привёз его в этот клуб, сунул ему вместе со сдачей презерватив, он и сейчас лежит в нагрудном кармане куртки Тайлера. — Джош? — М? Тайлер почти касается губами мочки его уха, черного тоннеля в ней. Это чертовски весело и немного неловко, это чертовски смущает и одновременно — делает Тайлера собой. Тайлер просто никогда не думал, что его будет спасать Дьявол. — Ты никогда не думал проколоть себе нос? — Тайлер касается кончиком мизинца левого крыла носа Джоша. — Вот здесь. Думаю, в Аду такое одобрят. Джош щелкает зубами возле его пальца — Тайлер даже не старается убрать руку. Замедленная реакция или желание, чтобы Джош его всё-таки цапнул. Знание, что Джош его не укусит. Они идут; удивительное дело — толпа расступается перед ними, давая дорогу. Это всё особая магия Джоша, команда Дьявола, его адское влияние. У Тайлера колотится сердце, он продолжает держаться за шею Джоша, пока тот шагает. Воображаемый Джош из его фантазий мелькает где-то впереди: Тайлер то и дело выхватывает взглядом розовые волосы. Охранник на выходе приветствует Джоша поднятием правой руки, Джош смотрит на него самым скептичным взглядом из всех, но его глаза по-прежнему смеются. — Извини, Барри, пять не дам, у меня руки заняты, — Джош хмыкает. Охранник — здоровенный темнокожий бугай, накачанный, кажется, даже в тех местах, которые нельзя накачать, довольно улыбается, окидывает Тайлера быстрым взглядом, — и, возможно, Джош и в этот раз оказывается чертовски прав, — в нём нет ни капли осуждения. Команда Дьявола: здесь принимают всех. — Будешь должен, — вместо того, чтобы хлопнуть по плечу Джоша, Барри хлопает по плечу Тайлера — то ли промахивается, то ли имеет в виду именно его. Что-то спросить или как-то ответить Тайлер банально не успевает — Джош несёт его на выход, на улицу, где какая-то девчонка заботливо открывает им дверь, и воображаемый Джош машет им — Тайлеру, конечно — руками с парковки. Джош несёт его, как пушинку, будто Тайлер ничего не весит, только на выходе поудобнее перехватывает его бёдра — у Тайлера есть смутное подозрение, что он просто хочет его коснуться. У Тайлера есть смутное подозрение, такое шестое чувство, что ему кажется это лишь потому, что он так сильно хочет этого сам. Тайлер слезает со спины Джоша только возле машины, и с пару секунд ещё держится за его плечи. Отпускать его вовсе не хочется, несмотря на всю неловкость ситуации. Джош щёлкает кнопкой на сигнальном брелке, его старая тачка издаёт короткий писк, и он заботливо открывает перед Тайлером переднюю правую дверь. Воображаемый Джош уже сидит на заднем, разваливается на сидении от двери до двери, игнорируя правила безопасности и ремни, которые стоило бы пристегнуть. Тайлер ему немного завидует, он сам пристёгивается ещё до того, как Джош влезает в машину со своей стороны. — Только сначала заедем и возьмём еды, — предупреждает Джош. — У меня только засохшие остатки пиццы. У него. У Тайлера сводит внутренности, завязываются в клубок, сжимаются; желудок липнет к позвоночнику. Они действительно поедут к Джошу, он не шутил? Тайлер не переспрашивает; короткий кивок — Тайлер думает, что за его колотящимся сердцем голос будет просто не слышно. Но его всё равно прорывает, чуть позже, когда они выезжают с парковки, чуть позже, пока Джош — реальный Джош — начинает намурлыкивать себе что-то под нос, а воображаемый Джош — покачивать ногой в такт его пению. Всё это кажется чертовски правильным, чертовски настоящим, таким, каким оно должно быть. Как будто молитвы Тайлера наконец-то услышали — только сделал это совсем не Бог. Дьявол на быстром наборе, на шестёрке. — Джош, насчёт... — Нет, — Джош обрывает его на полуслове. — Нет, нет, и снова нет, Тайлер. Не вздумай. У тебя на лице написано, что ты собираешься просить прощения. Слишком виноватый взгляд. Ну, знаешь, полное раскаяние. Дьявол тебя подери, Тайлер, этот вечер сделает из меня легенду. Поклонники лишаются чувств от эмоций, а я тащу одного из них на спине в своё адское логово. Сама милота и само обаяние, и одновременно с этим — дьявольская хитрость. Даже если бы ты захотел, ты не смог бы сделать лучше. Так что не переживай, я буду любить твои панические атаки так же сильно, как тебя самого. Тайлер хмыкает; уголки губ вздрагивают, и он поворачивает голову, пялясь в окно — и на собственное лицо в отражении. Попытка скрыть свои чувства — уголки глаз жжёт, Тайлеру нужна пара секунд, чтобы проморгаться. Тайлеру хочется так много сказать, но он не может подобрать подходящих слов. Джош не позволяет ему извиняться — и не извиняется сам, за то, что вообще позвал Тайлера сюда. Как будто даже его панические атаки — более, чем нормально. — Так всё-таки, как тебе выступление? — не удерживается Джош, кидая взгляд на Тайлера — Тайлер чувствует этот взгляд физически; щёку обжигает теплом, мурашки пробегают по спине; воображаемый Джош пихает сзади ногой его сидение. Тайлер смаргивает. — Ну, из того, что я успел увидеть, это было неплохо, — Тайлер фыркает. — Само выступление. А ты — был великолепен, — Тайлер косится на широкую улыбку Джоша, его глаза смеются, и Тайлер не удерживается, продолжая. — Знаешь, за что я люблю барабанщиков? Им всегда можно сказать: засунь себе барабанные палочки в свою самодовольную... Джош хохочет; они едут, они тормозят на светофоре, огни мелькают, но свет больше не бьёт по глазам. В машине тепло, но не жарко; и Тайлер снова может дышать полной грудью. Дышать — и вдыхать запах Джоша. Воображаемый Джош из фантазий Тайлера лёжа размахивает барабанными палочками; обе держит в правой руке. — И часто ты говоришь такое Крису? — Джош покатывается со смеху. Тайлер задумывается лишь на секунду. — Постоянно, — признаётся он. — Каждый раз, когда он не может услышать. Тайлеру до ужаса хочется протянуть руку, чтобы снова коснуться Джоша. Странное желание, в котором нет ничего правильного; воображаемый Джош громко фыркает в ответ на эти мысли. Джош кидает взгляд в зеркало заднего вида, а потом оборачивается к Тайлеру. Самая самодовольная и самая хитрая улыбка, которую Тайлер когда-либо видел на лице Джоша — он цепляет большим и указательным пальцем левое запястье Тайлера, а потом перекладывает его ладонь на своё бедро. — Если вдруг почувствуешь себя нехорошо, просто сожми руку, — с преувеличенной заботой произносит Джош; его забота фальшива насквозь и одновременно — куда более настоящая, чем у всех остальных. Его бедро обжигающе горячее, и Тайлер сжимает пальцы, не скрывая ухмылки. — Типа, вот так? — Можно даже сильнее, — Джош снова смеётся. — Не убирай руку, просто на всякий случай. Хочу чувствовать, в каком ты состоянии. Воображаемый Джош из фантазий Тайлера призывно присвистывает. — Есть идея получше, — говорит Тайлер, слегка перемещая ладонь — в прорезь джинсов, так, чтобы касаться голой кожи на коленке Джоша. Ещё теплее, ещё жарче, как будто ладонь Тайлера вот-вот расплавится. — Порви, — предлагает Джош. — Порви выше, чтобы было удобнее. С пару секунд Тайлер смотрит на него, смаргивает, а потом послушно рвёт его правую штанину — от коленки и выше, почти на всё бедро. Воображаемый Джош из фантазий Тайлера вскидывает вверх кулак: мол, так их, эти джинсы. — Тебе когда-нибудь говорили, что ты адское, дьявольское создание? — цокает языком Тайлер, проходясь ладонью по всему бедру Джоша. — Дай подумать, — Джош раздумывает не больше секунды. — Нет. Ни разу. Ты у меня первый. Хотя, тот, кто скажет, что я дьявольское создание, просто ни разу не видел моих сестёр. Тайлер с любопытством смотрит на Джоша. — У тебя есть сёстры? — Две сестры, — кивает Джош. — И ещё один брат. Надо будет вас как-нибудь познакомить. — У меня наоборот, — хмыкает Тайлер. — Да, я знаю... — Стой, ты сказал, что хочешь познакомить меня со своей семьёй? — пальцы Тайлера непроизвольно сжимаются на бедре Джоша. Воображаемый Джош из фантазий Тайлера приподнимается на локтях, чтобы лучше разглядеть их обоих. — Ну да, знаешь, во всех этих психо... терапевтических целях, — небрежно бросает Джош; его ладонь так же небрежно ложится поверх ладони Тайлера, и он продолжает рулить одной рукой, глядя прямо на дорогу. И его глаза смеются. — Посмотришь на мою семейку и сразу убедишься, что твоя — ещё ничего. Адское дьявольское создание, вот о чём думает Тайлер, широко улыбаясь. Ладонь Джоша прижимает его руку к своему бедру, словно пытаясь согреть — приятный жар распространяется по всему телу. Он почти уверен, что вся семья Джоша — такая же, как и сам Джош. Трудно подобрать определение: что-то между «невероятным», «восхитительным» и «откровенно сумасшедшим». Тайлер не встречал раньше никого и близко похожего на Джоша; про таких не рассказывают в колледже, хотя, конечно, Тайлер не доучился — но он не слышал, чтобы там был специальный курс по изучению команды Дьявола. — А я что, уже говорил тебе, что у меня два брата и одна сестра? — Тайлер слегка меняет тему; он не соглашается заранее, Джош точно знает, что он уже согласился. — Фейсбук сказал, — уклончиво отвечает Джош. — У меня нет аккаунта в Фейсбуке, — фыркает Тайлер. — Зато у твоей сестры Мэдисон — есть, — Джош смеётся. — Знаешь, там есть целый альбом со всеми семейными фотками. И там очень много твоих. — Господи... — Не совсем, попробуй ещё разок. — Я попрошу её всё удалить, — Тайлер смеётся; он чувствует себя смущённым, он чувствует себя счастливым — больше, чем когда-либо. — Да, конечно, — Джош кивает. — Валяй. Я успел их все себе сохранить. Тайлер представляет себе Джоша, сидящего прямо на кровати со скрещенными ногами, сосредоточенно сохраняющего каждую фотографию Тайлера на жёсткий диск своего ноутбука, там, у себя, в своей дьявольской обители, с такой же адской семейкой. За всем этим Тайлер совершенно упускает, в какой именно момент их пальцы крепко переплетаются. Джош снижает скорость, притормаживает, явно собираясь свернуть. — Чёрт, нет, только не эта закусочная, — Тайлер резко мотает головой. — Я там работаю. Знакомая вывеска, полупустая парковка; работают до последнего посетителя. Тайлер шарится взглядом по приборной панели, но нигде нет циферблата. Какая разница, который час — время всё равно течёт иначе рядом с Джошем. — Да, — со смешком отвечает Джош. — Я знаю. Я тебя сюда и привозил в прошлый раз, после пикника, забыл? Команда Дьявола, Джош ничего не забывает, Джош знает слишком много: практически всё. Джош тормозит на парковке, поворачиваясь к Тайлеру всем корпусом. Его глаза всё ещё смеются. Воображаемый Джош из фантазий Тайлера вылезает из машины, направляясь к главному входу; Тайлеру хочется окликнуть его, заставляя остановиться. Словно читая его мысли — вот Дьявол, это ведь так логично — воображаемый Джош, не оборачиваясь, демонстрирует Тайлеру средний палец. Джош косится на главный вход. — Почему не туда? — он спрашивает это всё с той же улыбкой, слишком ласковой, слишком насмешливой. — Стесняешься меня? — Иди к Дьяволу, — фыркает Тайлер. — Просто я знаю, как там готовят, и как чихать местами хотят на санитарные нормы, и кофе здесь реально дерьмовый, я это знаю, потому что иногда готовлю его сам. Воображаемого Джоша ничуть не волнует предполагаемая дерьмовость сегодняшнего кофе — Тайлер видит через окно, как он направляется к стойке, улыбаясь девушке за кассой, её лица отсюда не видно, но судя по фигуре и росту, это не Кристина, спасибо и на этом. — Разве они не должны, увидев тебя, наоборот, сделать всё в лучшем виде? Ты же здесь свой. Тайлер думает, что для Дьявола Джош иногда слишком наивный. — Именно потому что я свой — чёрта с два это всё будет в лучшем виде, — Тайлер чуть заметно морщится. — Ты переоцениваешь любовь окружающих ко мне. Возможно, увидев тебя, они и насыпят тебе картошки побольше, но сейчас почти ночь. Они уставшие и раздражённые, и все хотят домой. Я бы не рисковал. И, уж тем более, не тащил бы туда меня, в смысле, на твоём месте. Тайлер косится краем глаза на то, как воображаемый Джош тычет пальцем в надпись мелом на грифельной доске: американо. Девушка за кассой — Оливия, новенькая, Тайлер узнает её только сейчас, по тому, как непослушные пряди всё время лезут ей на лицо; она встряхивает головой каждый раз так, словно у неё начинается припадок. Она кивает ему и наливает в бумажный стаканчик кофе из кофейника. — В таком случае, чертовски, дьявольски хорошо, что ты — не на моём месте, — Джош снова смеётся, открывая дверь машины. — Пойдём. Или тебя отнести? Тайлер сдаётся. Это сделка с Дьяволом или с собственной совестью: Тайлер уговаривает себя, что делает это лишь для того, чтобы убедиться — ему показалось, Оливия наливала кофе кому-то другому. Тайлер хочет доказать себе: он не сумасшедший. Тайлер хочет быть уверенным: воображаемого Джоша видит только он. На парковке возле машины Джош берёт его за руку, крепко переплетает их пальцы. Правая штанина Джоша изодрана вхлам, джинсовые лохмотья свисают. — Кажется, я должен тебе новые джинсы, — отмечает Тайлер. — Эти выглядят так, словно ты разозлил адскую гончую. — Гончая? Это как-то мелко, — Джош снова смеётся, и его смех заставляет Тайлера забыть о закусочной, об Оливии, о Кристине — и вообще о том, что он здесь, вообще-то, работает, и что завтра вечером ему сюда возвращаться. — Я бы поставил на целого Цербера. Это как три адских гончих, и ещё — шире в плечах. Джош пытается передать предполагаемые размеры Цербера одной рукой, другой по-прежнему держа ладонь Тайлера: в холке до самого пупка Джоша; в плечах чуть меньше двойных дверей в закусочную. — Привет, Тайлер! — Тимми машет ему тряпкой, Тайлер всё ещё смеётся и кивает, и не выпускает руку Джоша. Оливия за стойкой тоже поднимает на них глаза, она застывает на несколько секунд, таращась на Джоша, а потом оборачивается в сторону воображаемого Джоша из фантазий Тайлера, который пьёт свой американо из бумажного стаканчика. Судя по выражению лица воображаемого Джоша, кофе всё такой же дерьмовый: ну, Тайлер предупреждал, вообще-то. Воображаемый Джош ловит взгляд Тайлера и невозмутимо пожимает плечами, мол, я тут вообще ни при чём, разбирайся с этой припадочной девицей сам. — Здравствуйте, — произносит Оливия, а затем неуверенно улыбается — по-настоящему, не дежурно. — Привет, Тайлер. Джош сжимает пальцами пальцы Тайлера, он не произносит вслух этого — «я же говорил», но оно повисает в воздухе. Тайлер сжимает его пальцы в ответ, выдавливая из себя ответную улыбку. — Привет, Оливия, как смена? — Отлично, — судя по её усталому виду, отличным здесь и не пахнет; зато пахнет завистью, Оливия переводит взгляд с Тайлера на Джоша, потом снова на Тайлера, а потом обводит взглядом почти пустой зал. — Вам... Здесь или с собой? — С собой, — выпаливает Тайлер, слишком поспешно, слишком быстро. Оливия смотрит на него слегка ошалевше; это похоже на её обычное выражение лица. — Уверен? — глаза Джоша смеются. Тайлер легко пихает Джоша в бок локтем. — Я уверен, — с нажимом говорит Тайлер. — Нам с собой. Пару бургеров и много картошки. Кто сегодня на кухне? Смена Майка, да? Ну, фри он не испортит, так что двойную картошку. В смысле, две двойные. И Ред Булл. И ещё — фиш-энд-чипс. Оливия кивает на каждую фразу Тайлера, слушая его явно вполуха, пялясь куда-то за их спины. Воображаемый Джош облокачивается руками о стойку с кассой возле Тайлера; Тайлер делает шаг, давая ему больше места — вставая вплотную к реальному Джошу. Опустевший наполовину стаканчик с американо в руках воображаемого Джоша, Тайлеру кажется, что он чувствует запах кофе — впрочем, кофейник рядом, ничего удивительного в этом нет. — А я думал... — начинает Джош, слегка насмешливо, слегка издевательски, его глаза смеются, он встает позади Тайлера, обнимая его со спины; он сцепляет замком пальцы на его животе, он кладет подбородок ему на плечо; Тайлеру кажется, что всё это время он не перестаёт держать его за руку — держит и сейчас. — Думай лучше обо мне, — Тайлер выдаёт это неожиданно даже для самого себя, а потом добавляет, почти виновато пожимая плечами; или просто потирается плечом о подбородок Джоша. — У меня слабый желудок. Тебе не понравится, если я ещё и отравлюсь. — Ты знал, что в Аду все кабинки вечно заняты? — с самым философским видом интересуется Джош. Воображаемый Джош изучает бумажный стаканчик со своим американо так, словно подозревает, что напиток был отравлен. Тайлер представляет: воображаемый Джош хватается за воображаемое горло, театрально корчит рожи, медленно сползая на пол и изображая предсмертные хрипы. Воображаемый Джош переводит взгляд на Тайлера — смотрит на него, как на настоящего, сто процентов реального, идиота. — Два энергетика, два бургера, две двойные картошки, две порции фиш-энд-чипс, так? — Оливия снова смотрит на Джоша — ту часть Джоша, которая виднеется из-за плеча Тайлера. — Да, — говорит Тайлер. — Именно. Спасибо. Запиши на меня, ладно? А ты не спорь. Моя очередь тебя угощать. Джош смеётся ему прямо в ухо; это щекотно, это заставляет всё тело Тайлера покрыться мурашками. Его колени подгибаются, тело предаёт его — ему просто хочется остаться так, в этих руках, навсегда. Ну, возможно, просто не здесь. — Подождите немного, — Оливия кивает на ряд столиков у окна. — Я принесу. Она кивает на столики — она снова обшаривает взглядом зал — и явно не находит того, чего ищет. Зал почти пуст: влюбленная парочка в углу, мужик с чашкой кофе, который собирается допить её из чистого упрямства, два парня, обсуждающие с набитыми ртами вечеринку в пятницу — из их слов Тайлер так и не понимает, будет она или уже прошла. Это не имеет значения — время в Аду течёт всегда иначе. Джош садится напротив Тайлера, разрыв физического контакта ощущается почти болезненно — недолго. Джош касается ступни Тайлера своей ступней: кроссовки и кеды. Тайлер снова невольно улыбается, он подпирает щёку кулаком. Воображаемый Джош материализуется рядом с Тайлером, справа от его плеча, со своим стаканчиком американо, от каждого глотка которого он морщится и корчит рожи. — Ладно, — Тайлер набирает полную грудь воздуха, не глядя на воображаемого Джоша, но разглядывая реального. — У меня к тебе по-настоящему важный вопрос. Глаза Джоша смеются, он тянется к Тайлеру через стол всем корпусом, устраивая локти на столешнице. — Дьявол всегда тебя слушает, но сейчас — внимание на максимум, — Джош смотрит на Тайлера так, что Тайлер ощущает себя особенным, кем-то по-настоящему важным. — Спрашивай. Я слушаю. Я тебя слышу. Три капли концентрированного пафоса растворяются в воздухе. — Почему розовый? Воображаемый Джош давится своим американо. — Чтобы тебе было легче найти меня в толпе, конечно, — Джош произносит это, как что-то само собой разумеющееся. Дьявольские планы: Джош это задумал, Джош это распланировал. Тайлер чувствует себя попавшим в дьявольские сети, Тайлер ловит желание хлопнуть воображаемого Джоша по спине. — Ты же не знал, — Тайлер понижает голос почти до шёпота. — Ты не мог знать, что я позвоню именно сегодня. Судя по часам на стене закусочной — вчера. Вот уже несколько минут, как вчера. — Я ждал, — Джош улыбается — его глаза смеются; маленькие искорки, падающие звёзды, взрывающиеся вселенные; всполохи адского пламени. — А когда так ждёшь, всегда дожидаешься. И я дождался. Ты не передумал ехать ко мне домой? Тайлер коротко качает головой, а потом вспоминает — фыркает, порывисто цепляясь пальцами за руку Джоша. — Не передумал. Знаешь, когда я ехал сюда... в смысле, к тебе. В смысле — в Персефону. Короче, таксист всучил мне презерватив, — Тайлер снова качает головой. — Почему-то вспомнилось. Смешной чувак, усики такие дурацкие... — Как из порно семидесятых, да? — Джош коротко поглаживает указательным пальцем костяшки пальцев Тайлера. — Сто раз говорил дяде Стиву, что у меня есть свои. Воображаемый Джош снова давится своим американо — его остатками. Он кашляет, морщится, сминает стаканчик в кулаке и оставляет его на столе — воображаемый бумажный памятник шуточкам Джоша и Тайлера. Оливия возвращается с двумя большими бумажными пакетами, шурша и цокая каблуками с каждым своим шагом. Джош поднимается на ноги, забирая у неё пакеты, она улыбается ему, улыбается Тайлеру, снова оглядывается, пока желает им приятного аппетита, заходить к ним ещё и всю ту чушь, которую положено желать по правилам, пока язык не отсохнет. — Спасибо, Лив, — Джош говорит — ей; но смотрит на Тайлера и улыбается Тайлеру. — Прости, я... — Оливия нарушает правила, она делает лишний шаг к Джошу и Тайлеру. — Извини, это глупый вопрос, но... — Джош всем своим видом выражает внимание — и вполовину не такое, как с пару минут назад, когда он слушал Тайлера. — У тебя случайно нет брата-близнеца? Тайлер всё это время пытается вспомнить имя на этой глупой табличке: «Сегодня вас везёт...», был ли там правда Стив или кто-то другой? У Тайлера плохая память на имена и отличная — на лица; воображаемые буквы пляшут перед глазами. Воображаемый Джош крутит указательным пальцем у виска Оливии, мол, совсем свихнулась. — Нет, — Джош улыбается с этой виноватой вежливостью; извините, ничем не могу помочь. — Но если бы был, он определённо был бы тоже в восторге от Тайлера. — Льстец, — фыркает Тайлер сквозь предательски лезущую улыбку. Воображаемый Джош лишь пожимает плечами, мол, грешен, и даже не раскаиваюсь. Они идут обратно: Джош с пакетами, Тайлер и воображаемый Джош — на выход, через парковку, до машины. Тайлер не передумал; побывать в адской обители — слишком заманчивая перспектива, чтобы от неё отказываться. Пакеты с едой на заднее, воображаемый Джош там же, принюхивается; ладонь Тайлера снова в прорези джинсов, на бедре Джоша. Когда они выезжают с парковки, Тайлер оборачивается — он видит в окно закусочной, как Оливия вертит в руках смятый бумажный стаканчик, наклоняясь над столиком.