Pray For Demons

Эта история всё ещё про Тайлера и о Тайлере; про его мироощущение, про его мировоззрение и про его жизнь. Она бредёт за Тайлером по пятам, следует за ним и ухватывает других людей по дороге — и иногда не только людей. Но она всё ещё о нём, и как бы кому-то ни хотелось узнать о Джоше Дане побольше, этому кому-то придётся подождать. Стоит взять пример с Тайлера: он ждёт. Это что-то вроде остаточного эффекта, поддерживающего в нём горячие угли следующие несколько дней. Стоит ему только припомнить этот разговор и снова представить эти смеющиеся глаза, Тайлер невольно улыбается. Это замечает даже Джей, хотя вот уж у кого проблемы с вниманием. Мэдди, наконец, начинает улыбаться тоже — неуверенно и робко, но она начинает. Ей всё ещё снятся кошмары — Тайлер делает этот безошибочный вывод по её невыспавшемуся виду и синякам под глазами, и по тому, как она долго рассматривает Тайлера с утра, а иногда будто бы случайно старается его коснуться, словно чтобы убедиться, что он реален — но она приходит в себя. Даже мама, кажется, расслабляется, допуская в доме несколько минут тишины, хотя её всё равно не хватает надолго: она почти сразу принимается болтать сама или включает телевизор, или начинает расспрашивать многочисленных членов семьи Джозеф. Как будто если тишина продлится чуть дольше, Тайлер учудит ещё одну дурость. Дурость Тайлера заставляет его постукивать пальцами левой руки по собственной коленке весь ужин; это доводит маму почти до нервного тика, а Зак легко пихает локтем его в бок. Дан-Дан — барабанная дробь лезет из Тайлера наружу. Тайлер ждёт: проходит неделя и остаточный эффект почти сходит на нет. Теперь, для того чтобы догнаться, воспоминаний недостаточно, но каждый раз, беря в руки свой сотовый, Тайлер лезет проверять список контактов. Он всё ещё там, номер дьявольской службы срочной психологической помощи. Тайлер запоминает цифры — они врезаются в память сами собой. Они похожи на обычный номер обычного мобильника где-то в Огайо — тот же телефонный оператор, что и у него самого. Тайлер думает, что Джош наверняка пошутил бы что-то про переадресацию звонков на демоническую линию поддержки. Тайлер думает, что надо набраться смелости и позвонить, но всё, на что его хватает — просто улыбаться, разглядывая цифры и буквы на экране телефона. Преимущественно по ночам. Проходит ещё неделя; Тайлер устраивается на полставки официантом в местную закусочную. Конечно, не Тако Белл, зато близко к дому. Тайлер работает там по вечерам, — до последнего посетителя, считай, до поздней ночи, — чтобы потом до утра, засев в подвале родительского дома, пытаться выжать из себя строки и ноты. Пальцы плохо слушаются, на работе Тайлер таскает рубашки с длинным рукавом; в мае в Огайо это близко к медленной попытке самоубийства — можно сдохнуть от духоты. Тайлер выдыхает только по ночам, когда кричит в дешёвый микрофон, выплёскивая всё, что накопилось внутри за шестичасовой рабочий день. Тайлер представляет себе кровь на кафеле, Тайлер просит спасти его, повторяет два слова снова и снова. Отчаянный крик переходит в лихорадочный, горячечный шёпот, Тайлер не показывает запись маме, он и так знает, что она скажет в очередной раз. Она скажет, что с ним что-то не так. Тайлер отправляет запись Крису и Нику, они реагируют дежурным: «Круто, чувак!». Бог остаётся глух; ему не до того, или Тайлер просто понятия не имеет, куда отправлять запись. Ещё неделя. Потом — ещё одна. Джош Дан не начинает стираться из памяти — просто его образ немного блекнет. Тайлер всё ещё не звонит — ему кажется, что он упустил момент, когда это было бы уместно. Тайлер не уверен, что это было бы уместно в любое время: спустя несколько часов сразу после встречи или если выждать ещё пару дней от того момента. Дней, недель, месяцев — время течёт, жизнь истекает. Тайлер не то чтобы хочет умереть — он не видит смысла жить. Короткие репетиции, которые Ник или Крис пропускают всё чаще — ещё одно выступление на публику в пару десятков человек. Тайлер думает, что это не приносит ничего, Тайлер думает, что в его случае это просто не срабатывает. Ничего не работает, включая божественный автоответчик. Тайлер на сцене ищет взглядом Джоша Дана, но находит только пару пьяниц, толпу школьниц и несколько студентов самого задротского вида, мало чем отличающихся от него самого. Тайлер пытается напомнить себе, что делает это для них, — пытается достучаться до них, — не до себя, не для молчащего Бога и уж точно не для барабанщика из группы с адским названием. У него это получается, — по крайней мере, получается неплохо сделать вид, — но сердце всё равно оказывается словно сжато в тиски. Из головы выкинуть что-то можно, но если выкидывать куски из сердца, твоя кровь рискует остыть и ты превратишься в живой труп. Тайлер помнит, как много было крови; Тайлер вспоминает об этом всё чаще. Преимущественно по ночам, которые он проводит за блокнотами и синтезатором, с укулеле в руках или просто пялясь в окно в своей комнате; преимущественно с трёх до пяти, в те часы, когда если уж не весь мир, то весь чёртов Колумбус точно выглядит мёртвым. Когда уже засыпают полуночники, до того, как просыпаются все ранние пташки; до рассвета, до того, как сам Тайлер ляжет в постель или вырубится на диване в подвале. Храни, Господи, звукоизоляцию. Ах, да, точно, извини, я забыл: тебя не существует. Это август; значит, прошло ещё несколько недель. Это август и тёмные звёздные ночи, в одну из которых Тайлер думает, что ему даже и загадать-то на падающую звезду нечего: остаточный эффект после встречи с Джошем Даном испарился; его улыбка, — дежурная и несколько вымученная, — появляется только на работе в закусочной. Тайлер разносит заказы и протирает столы, Тайлер достиг успехов в заваривании чая из пакетика и в том, чтобы подливать кофе из кофейника. Он вообще-то ни на что не рассчитывает, когда в районе трёх набирает номер. Быстрый набор на шестёрке: как будто палец залипает, зажимает адскую цифру чуть дольше необходимого. Тайлер ожидает, что его звонок останется без ответа, думает, что его переключат на автоответчик. Он готовится морально к тому, что этот номер вообще не принадлежит Джошу — просто случайный набор цифр. Тайлер даже немного удивляется, когда вместо оповещения, что номер не обслуживается, он слышит гудки. Тайлер набирает в грудь воздуха и обещает себе повесить трубку сразу после шестого гудка. Нет-нет, точно, девятого: для самого ровного счёта, трижды по три. Ему отвечают на шестом. Голос Джоша ничуть не сонный, и даже по голосу слышно, как он улыбается. — Дьявольская служба срочной психологической помощи, Джош на линии, чем я могу тебе помочь, Тайлер? Сердце пропускает удар; Тайлер косится на настенные часы. Неоновые красные цифры сообщают: шесть минут четвёртого. Джош не спит и Джош узнал, кто звонит. Тайлер говорит себе: всё дело в определителе номера. Тайлер говорит себе: должно быть, у Джоша уже был его телефон. Тайлер напоминает себе: обычное имя, вполне себе человеческое. Но когда Джош зовёт по имени его, уголки губ Тайлера едва заметно вздрагивают. — Как ты узнал, что это я? — в голосе Тайлера скользит удивление; плюс капля недоверия; всё щедро приправлено приятным сюрпризом. С их встречи прошло слишком много времени, чтобы Джош продолжал его помнить — но он помнит. Если, конечно, он не раздаёт свой номер всем тезкам Тайлера в округе. — Потому что это единственный незнакомый номер, который высветился за всё это время, — Джош отвечает со смешком. — Простой выбор: или это ты, или реклама, или кто-то ошибся на пару цифр. Я выбрал наиболее привлекательный вариант, учитывая, что сейчас три часа ночи. Тайлер прижимает трубку к уху, заваливаясь на кровать; он откидывает голову на подушку и утыкается взглядом в потолок. Это странные ощущения — от этого голоса становится теплее. Не жарко, не более душно, как можно было бы ожидать от августовской ночи — просто приятное тепло, которое распространяется от груди по всему телу. Ничего такого — не более, чем дьявольские уловки. Но они всё равно заставляют Тайлера улыбаться — и он даёт этой улыбке вылезти наружу, в три часа ночи, пока все спят, пока свет в окнах близлежащих домов выключен, и пока его улыбки точно никто не заметит. Разве что Джош, разве что определит на слух; он из команды Дьявола, ему положено делать такие вещи. — Привлекательный, — повторяет Тайлер; зарывается пальцами в собственные волосы и легко тянет. Джош отвечает коротким смешком. — Да, если это уточнение. Да, если это вопрос. Всё ещё да — даже если это сарказм, — голос Джоша словно окутывает плотным коконом, прячет от мира; согревает, делает краски ярче. Голос Джоша становится мягче, чуть тише. — И да, я ждал твоего звонка. Улыбка на лице Тайлера становится немного шире. Он представляет себе, чем именно сейчас занят Джош — почему в его голосе нет ни намёка на сон. Возможно, смотрел допоздна сериал. Читал интересную книгу. Ронял барабанные палочки по всему гаражу — или где он там репетирует. Возможно, зависает с кем-то прямо сейчас — но в трубке нет посторонних шумов. Нет приглушенной музыки, нет чьих-то голосов. Нет даже воплей грешников; ну, если Джош и в Аду, он определённо решил выйти оттуда, чтобы ответить на звонок. Ждал. Джош не задаёт вопроса, который Тайлер ненавидит; Джош не спрашивает, что случилось. Люди обычно не звонят просто так фактически незнакомому человеку посреди ночи; только если им не смертельно скучно, только если они не пьяны. Только если они не работают в дьявольской службе впаривания какой-нибудь хуйни или же в центре опросов, но даже эти ребята предпочитают звонить во время ужина. Тайлер понятия не имеет, что отвечать на этот вопрос: нет, ничего не случилось, и именно в этом всё и дело? Бог молчит, зато Дьявол на быстром наборе работает без всякого автоответчика в любое время. — Почему ты не спишь? — Тайлер разглядывает паутинки трещин на потолке, он представляет себе Джоша, то, как он трогает кончиком языка серебряное колечко в своей губе, в какой позе он сидит или лежит; стоит ли рядом с ним кружка кофе или банка с энергетиком. — Даже адские создания мучаются бессонницей? Тайлер представляет себе Джоша спящим: вытянувшимся рядом на его, Тайлера, кровати. Он невольно сдвигается в сторону, чтобы дать воображаемому Джошу чуть больше места. В его фантазии Джош что-то мычит сквозь сон и тянется ближе, почти утыкаясь лбом в плечо Тайлера. В реальности Джош тихо смеётся в трубку. — Нет, ждал твоего звонка, — Джош говорит это так, словно в этом нет ничего необычного; словно он знал, что Тайлер позвонит именно сегодня; словно он ждал его звонка каждую ночь с той самой встречи в темном тесном коридоре по пути от сцены. — Думал, что нам было бы неплохо затусить вместе. Джош говорит это так, словно именно таким способом и проводил все ночи в ожидании звонка Тайлера: представлял, куда бы им сходить и как лучше провести время. Расставлял свои дьявольские сети. Наконец-то дождался, пока Тайлер наберёт номер и угодит в них. Тайлер трёт лицо, будто пытается стереть с него невидимую паутину — тихий смех Джоша всё ещё звенит в ушах, его смеющиеся глаза преследуют его мысли. Уголки губ Тайлера всё ещё приподняты. Социальная жизнь Тайлера ограничивается узким кругом его семьи, Крисом, Ником, и ежедневной сотней с хвостиком посетителей закусочной. От общения с людьми Тайлера уже тошнит, от фразочки «Заходите к нам ещё!» у него скоро начнёт дёргаться глаз, как у его мамы на его слова о том, что всё в порядке. Тайлер вообще-то не собирается соглашаться. — Когда? Это просто вопрос, это простое уточнение. Ему просто смертельно скучно или он пьян — он ещё не решил, что именно будет врать, если Джош всё-таки спросит о цели его звонка. Джош задумывается на несколько секунд, медля с ответом. — Часа через четыре, если ты не планируешь ложиться спать, — наконец, отвечает он. — Попозже, если ты планируешь выспаться. Возможно, он правда ждал — или просто Тайлер позвонил в подходящий момент. Возможно, хоть что-то он сделал правильно и сделал вовремя. Готовность Джоша подкупает, Тайлер прикусывает губу. — И где? В смысле, куда мы... — Тайлер запинается. Джош отвечает новым смешком; так окатывает тёплой волной океан — омывает с головы до ног, словно забирая с собой все сомнения, страхи, всю нервозность и тревожность, и всё нежелание жить. — Тебе понравится, — Джош тихо смеётся. — Что-то вроде пикника. Часа полтора пути — немного вредной еды можем перехватить на заправке на выезде из города. Максимум к вечеру верну тебя обратно. Тайлер не собирается соглашаться, но он смотрит на часы и не чувствует ни малейшего желания спать. Три часа ночи — пикник ранним августовским утром. Тайлер косится на пустое место на кровати рядом с собой; в его фантазии Джош открывает глаза и внимательно смотрит на него в ожидании ответа. — Ладно, и как... — Я заеду за тобой, если скажешь, куда подъехать, — обрывает его Джош; голос смеющийся, голос сочащийся уверенностью и жизнью. Дьявольские силки, все эти шуточки. Тайлер уверен, что делает ошибку — и точно знает, что пожалеет, если не сделает её. — Ладно, — хмыкает Тайлер. — Ладно, чёрт с тобой. Говорит, делает паузу, осознаёт, что именно ляпнул. Он смеётся — коротко и хрипло, самую малость нервно. Джош смеётся тоже — команда Дьявола, черти и демоны. Надо будет спросить, кто ещё. Тайлер называет свой адрес; адрес дома его родителей. Тайлер думает: надо будет съехать в ближайшее время. Снять квартиру — если совместно с кем-то, должно выйти нормально. Тайлер думает: здесь всё ещё чертовски удобный подвал со звукоизоляцией, где можно репетировать ночами. — Ну, на сегодня у меня компания получше, — говорит Джош и добавляет после короткой паузы. — Жди. Тайлеру кажется, что он чувствует, как Джош выдыхает ему прямо в ухо — до ебаных мурашек по спине. Воображаемый Джош из его фантазии лишь пожимает плечами, он, мол, тут ни при чём. — А, и ещё, Тайлер, — спохватывается Джош, будто вспоминает что-то чертовски важное в самый последний момент, за секунду до того, как Тайлер прервёт звонок. — Да? — Обычная минеральная вода. Даже без газа. Могу выпить целую бутылку разом, — Джош говорит: улыбку слышно, его улыбка чувствуется почти на физическом уровне. — И я дома. Сижу перед ноутом. Воображаемый Джош в фантазии Тайлера перемещается в компьютерное кресло за столом. Тайлер смаргивает. — Всегда знал, что во фрилансе есть что-то дьявольское. От смеха Джоша по спине Тайлера снова бегут мурашки — он закрывает глаза, избегая смотреть на воображаемого Джоша в своей фантазии, и просто улыбается. *** Тайлер сомневается до последнего, что Джош всё-таки приедет. Люди любят говорить, любят бросать слова на ветер и раздавать обещания, которые не собираются выполнять. Они строят призрачные планы, которым никогда не суждено исполниться. Тайлер всегда чувствовал себя так, словно все вокруг понимают, когда эти планы реальны, а когда призрачны — все, кроме него. Начиная от излюбленной у работодателей фразы «Мы вам перезвоним» и заканчивая... всем остальным, в общем-то. Секунды ползут, воображаемые стрелки в фантазии Тайлера крутятся, замирают, а потом ползут против часовой стрелки. Тайлер трясёт головой в попытке выкинуть из неё эту картинку; воображаемый Джош цокает языком так громко, что этот звук кажется более звучным, ощутимым и бьющим по барабанным перепонкам, чем все остальные, в реальности которых сомневаться не приходится. — Перестань, — шёпотом просит Тайлер воображаемого Джоша. В фантазии Тайлера тот пожимает плечами, мол, да что я такого сделал-то? В общем, ведёт себя, как самый настоящий Джош. — Адское создание, — бормочет себе под нос Тайлер. Сомнения лезут в голову; самыми первыми на ум приходят всегда дурные мысли. О том, что Джош не приедет, что передумает, что у него сломается машина или случится что-либо ещё. Он позвонит и скажет, что ничего не выйдет — или даже не позвонит, просто Тайлер будет ждать его до самого вечера, пока не настанет время валить на работу. Всё просто: чтобы навести порядок в голове, надо чем-то заняться. Стоит взять пример с Тайлера: он действительно занимается. За четыре часа Тайлер успевает написать текст к песне и удалить его, написать снова и переписать, и опять удалить. Успевает перебрать книжную полку — ладно, не перебрать, но хотя бы начать это делать. Ладно-ладно, он просто залипает на второй книге, которую достаёт, открывает на середине и выцепляет взглядом первое попавшееся предложение. «Этому не будет конца, пока он не вернётся». Тайлер с шумом захлопывает тонкую книжку — так же шумно вздыхает и оборачивается на воображаемого Джоша. В фантазии Тайлера он трогает кончиком языка серебряное колечко в губе и подмигивает ему, когда замечает, что Тайлер на него смотрит. Так «Все мои сыновья» отправляются обратно на полку — Тайлер решает, что с него хватит разбора книг на это раннее утро. Тайлер успевает перебрать свои шмотки, закидывая в корзину все грязные носки из всех углов комнаты; успевает подмести под кроватью и перелистать комикс, который так любил в детстве; успевает оттащить на кухню всю посуду из своей комнаты и перемыть её. Губка в мыльной пене и сверкающие чашки, тарелки смотрят на него точно так же, как и воображаемый Джош из его фантазий. В голове Тайлера он пожимает плечами и улыбается, мол, ты ждёшь — и я тоже жду. Ждать Тайлер вообще-то ненавидит и не умеет; ему нужно всё сразу, ему нужно было ещё вчера. Воображаемый Джош на это смеётся — ничем, мол, не могу помочь. К семи утра Тайлер почти готов морально к тому, чтобы достать пылесос; в конечном итоге, если кто-то из домочадцев проснётся от шума, это будет их проблема. Тайлер говорит себе: кто рано встаёт, тому Бог подаёт. Точнее, подал бы, если бы существовал. Тайлеру ничего не светит в любом случае: он не встаёт, он даже не ложился. Машина Джоша тормозит у дома Джозефов в шесть минут седьмого; и, конечно, Тайлер никому и никогда не признается, что караулил его, стоя у окна в своей спальне. Тайлер выдерживает с пару минут, потом долго ищет куртку, раздумывает над тем, не нахлобучить ли на голову красную шапку для полноты образа, но в конечном итоге решает, что августовское утро — не лучшее время для этой затеи. Как будто ему не всё равно, какое впечатление произвести на Дьявола — смешно. Тайлер улыбается уголками губ, тихонько приоткрывая входную дверь; пылесос в итоге он так и не достал, Джош решил не сигналить перед домом, вызывая Тайлера, так что домочадцам повезло — пусть себе спят дальше. Или не повезло — ранним утром никто никому не подаст. Всё зависит от гипотетической веры в гипотетического Бога, в чьём существовании Тайлер откровенно сомневается: если он и есть, ему наплевать, он глух, слеп и ему лень отвечать. Дьявол — адское создание — куда общительнее. — Божественное, вообще-то, — поправляет его Джош, когда Тайлер забирается на переднее сиденье машины. — Привет. Тайлер смаргивает, оборачиваясь на заднее сиденье, но там лежит только потрепанный рюкзак, а рядом с ним сидит воображаемый Джош из фантазий Тайлера — теперь он одет так же, как настоящий: в белую футболку с коротким рукавом и рваные на коленях джинсы. Вряд ли Джош разговаривал со своей копией из головы Тайлера. — Привет, — автоматически отвечает Тайлер. — В смысле, ещё раз, да. Божественное чего? Джош поворачивает ключ зажигания, заводя мотор — несмотря на потрепанный вид Хонды, мотор урчит ровно и спокойно, никаких стуков и посторонних шумов; Тайлер научился определять состояние машины на слух. — Ну, создание, — Джош прищёлкивает пальцами правой руки. — Божественное. Я имею в виду — Дьявола. Вопреки фразочке, что его придумали люди — его создал Бог, как и всё остальное. Ну, согласно этой вашей Библии. Тайлер фыркает при слове «вашей», воображаемый Джош из головы Тайлера довольно ухмыляется. Всё куда хуже: настоящий Джош не разговаривает со своей придуманной Тайлером копией, он отвечает напрямую мыслям Тайлера из его головы. Он пытается вспомнить, упомянул ли в телефонном разговоре про адское создание: кажется, нет, но у Тайлера нет полной уверенности. — Так ты всё-таки веришь в Бога? — Тайлер решает оставить пока этот вопрос. Они выезжают на дорогу; начало восьмого — у них ещё есть немного времени до возникновения самых жутких пробок на выезде из города. Если, конечно, они собираются выезжать из города. — Шутишь? — Джош широко улыбается, кидая взгляд на Тайлера; обшаривает его с ног до головы и, очевидно, приходит к выводу: нет, не шутит. — Я в команде Дьявола. Знаешь, как говорят? Врага нужно знать в лицо. Тайлер представляет себе Джоша в церкви, с самым серьёзным видом выслушивающего на первых рядах скамей проповедь местного священника, который то и дело отвлекается, засмотревшись на то, как Джош касается кончиком языка своего колечка в губе. — Я слышал, у твоей команды другое название, — Тайлер поспешно пристёгивает ремень безопасности, улавливая выразительный взгляд Джоша на чёрно-красную защелку для него с пассажирской стороны. — House of Heroes. Дом героев. Разве с таким названием не прямая дорога, ну, знаешь... в Рай? Или это прикрытие? Джош на секунду задумывается. — Стой, можно было просто прикрыться названием? Вот чёрт! — Джош прыскает со смеху, поглядывая на Тайлера. — Был бы сейчас агентом под прикрытием. Но, видимо, не судьба. Нет, знаешь, это же... Герои. В этом их суть. Они даже своё «без очереди в Рай» уступают старикам, беременным женщинам и детям. Брови Тайлера ползут вверх. — А этим.. ну, во всяком случае, детям, разве требуется очередь в Рай? — Именно! — Джош поднимает вверх указательный палец. — Бесполезное занятие. Но они не могут иначе — в противном случае они не были бы героями. Тайлер с любопытством изучает Джоша — пока у него есть предлог. Воображаемый Джош в его фантазии насмешливо фыркает: уж он-то знает, что никакие предлоги и поводы Тайлеру не нужны. — А ты, значит, тоже из бывших героев? Джош тянет на героя девичьих грёз подросткового периода — со всеми своими татуировками, пирсингом, смеющимися глазами и телом, как у Бога. Ну или, вернее, Дьявола, ладно. — Куда мне, — Джош улыбается, коротко качая головой. — Я так. Мелкая сошка. Заместитель. Барабанщика заменяю, пока он временно не в строю. Тайлер не может удержаться от новой улыбки. — Разве скромность — удел Дьявола? — Нет, вообще-то, его удел — лесть, — Джош каждый раз находится с ответом так быстро, словно знает заранее, что скажет или спросит Тайлер. — Так что ты быстро учишься. Льстить Дьяволу — в этом есть что-то ещё более извращенное, чем кажется на первый взгляд. Тайлер смеётся, трёт переносицу большим пальцем. — И что мне сказать в своё оправдание? Учусь у лучших, — Тайлер смотрит на Джоша так, чтобы у того не оставалось сомнений, кого он имеет в виду, говоря о лучших. — Так куда мы всё-таки едем? Джош сворачивает на объездную; они определённо точно покидают пределы города. Сердце Тайлера начинает биться быстрее — в предвкушении чего-то нового. Того, что может встряхнуть его, того, что может его вытряхнуть. По правде говоря, Тайлеру всё равно, куда именно они едут: ровно с тем же успехом они могли остаться в машине. Джош обладает удивительной способностью заставлять Тайлера улыбаться — искренне. Тайлер думает, что эффекта от этой поездки хватит на несколько месяцев, прежде, чем он снова начнёт проваливаться в себя. Даже выступления, даже исполнение собственных песен не действуют на него так, как действует Джош. Дьявольские уловки — а это всего вторая их встреча. — А я смотрю, ты не любишь сюрпризы, — Джош посмеивается; он как будто шутит над каждой своей фразой, над всем миром в целом — и одновременно с этим любит этот мир странной дьявольской любовью. — Терпеть не могу, — признаётся Тайлер с таким же смешком. Вроде как в шутку: здесь больше правды, чем шутки. Тайлер слишком сильно любит всё контролировать и ненавидит, когда что-то идёт не по плану. Сюрпризы всегда выбиваются из его плана. Сюрпризы никогда не были приятными — ни разу. Не вовремя, не в тему, не то, что нужно прямо сейчас. Тайлер пытается контролировать даже собственную смерть — правда, уже третья попытка ни к чему не приводит. — Тебе понравится на верхних уровнях Ада, — Джош цокает языком. — Там, знаешь, все эти офисные крысы, банковские работники и юристы, у которых безупречный порядок в документах и мелкий шрифт на обратной стороне контракта. Тот, который читать надо под микроскопом. Зато — полный контроль и порядок. Тайлер представляет себе Джоша в строгом костюме, с ослабленным узлом галстука, закидывающего ноги в дорогих ботинках на стол. Верхние пуговицы рубашки расстегнуты, рукава закатаны, пиджак подлежит ритуальному сожжению. Воображаемый Джош в фантазии Тайлера показывает большой палец с заднего сиденья. Тайлер давит в себе желание показать воображаемому Джошу средний палец в ответ; ему почему-то кажется, что реальный Джош за рулём воспримет этот жест, как что-то само собой разумеющееся: в Аду, мол, ещё и не такое бывает. Тайлер и понятия не имеет, что там, в Аду, хотя трижды пытался туда попасть. — А на нижних уровнях — секс, наркотики и рок-н-ролл? Тайлер представляет себе — нет, выуживает из памяти — образ Джоша за барабанной установкой. Мокрые от пота пряди липнут к лицу, барабанные палочки выскальзывают из рук, Джош выкладывается, Джош стучит, Джош шевелит губами, повторяя текст песни, серебряное колечко в его губе поблескивает в свете софитов. Там, в зрительном зале, настоящая оргия — но это уже фантазии, не воспоминания. Представление Тайлера о нижних уровнях Ада. — Нет, конечно, — Джош фыркает. — Здоровый образ жизни, правильное питание, тайм-менеджмент и все эти штуки про нетоксичную среду. Лицо Тайлера вытягивается, Джош откровенно хохочет, воображаемый Джош в голове Тайлера тоже хихикает — они не оставляют и шанса для него не присоединиться к веселью. — А ведь на пару секунд я даже поверил, — Тайлер качает головой. — Нет, в сравнении с тайм-менеджментом беспорядочные половые связи выглядят привлекательнее. Глаза Джоша всё ещё смеются, он кидает на Тайлера короткий взгляд, и в нём столько нежности, что у Тайлера перехватывает на пару секунд дыхание. Он отворачивается к окну, посмотреть на проплывающий мимо пейзаж; деревья под свинцово-серым небом. Душно, несмотря на ранний час; быть дождю, быть грозе. Наэлектризованный воздух — Тайлер винит в этом атмосферные явления и Джоша. Реального, того, что постукивает пальцами по рулю; воображаемого, того, что сверлит взглядом затылок Тайлера с заднего сиденья. — Ты так и не скажешь, куда мы едем? — Тайлер нарушает тишину, словно его мать; эти дурные привычки оказываются заразительными. С Джошем хорошо молчать, но тишина — в машине не играет даже никакого радио — начинает пугать его. Кажется, что если он моргнет, открыв глаза он окажется дома, в своей комнате, в привычных стенах, заляпанных брызгами крови, а шум мотора будет шумом с улицы от проезжающих мимо машин. — Не скажу, — губы Джоша расплываются в новой улыбке. — Будет не тот эффект, если ты узнаешь всё заранее. Тайлер фыркает, ему хочется сказать, что он не собирается быть закопанным в черном мешке или утопленным в каком-нибудь болоте — не тот сюрприз, который ждёшь от пикника. Тайлер почему-то молчит, будто уже согласился заранее на всё, ещё в момент, когда набрал номер дьявольской службы срочной психологической помощи в три утра. — Включи, если хочешь, — Джош кивает на встроенную магнитолу. — Но постарайся найти что-то наиболее адское. — Ты имеешь в виду последние новости с биржи брокеров? Их взгляды встречаются — глаза Джоша смеются, горло Тайлера сжимает невидимая рука. Воображаемый Джош из фантазий Тайлера продевает указательный палец правой руки в сомкнутые кольцом пальцы левой. И они продолжают ехать. Они продолжают говорить — перекидываться шуточками с долей истины про Ад, продолжают свои философские обсуждения и осуждения Бога; Тайлер несколько раз смотрит на магнитолу, но каждый раз в последний момент мысленно бьёт себя по рукам. В конечном итоге, даже молчание с Джошем не выглядит так уж плохо. К тому же, молчание с Джошем не длится дольше нескольких секунд — максимум с полминуты. — В конечном итоге, ты ни черта не сечешь в сводках с биржи брокеров, — бормочет с заднего сиденья воображаемый Джош из фантазий Тайлера. Тайлер вздрагивает, Джош поднимает взгляд на зеркало заднего вида. Тайлер оборачивается через плечо; воображаемый Джош пожимает плечами, мол, да что я такого сказал: всё чистая правда. На футболке воображаемого Джоша пятна: белёсые брызги на чёрном фоне. Тайлер изо всех сил надеется, что это просто рисунок. Тайлер уже открывает было рот, чтобы что-то сказать, чтобы как-то оправдаться, чтобы перевести тему — с той, которую совершенно успел упустить из виду. — Почти приехали, — говорит Джош. Он сворачивает на проселочную дорогу, точнее, на то, что когда-то было дорогой, а сейчас заросло травой. Тайлер оглядывается, воображаемый Джош закатывает глаза, мол, меня не спрашивай, тот второй Я уже сказал про сюрприз. Они едут ещё с пару минут, пока Джош не останавливается, тормозя где-то посреди леса. Тайлер не знает. Тайлер не понимает. Тайлер пребывает в недоумении ещё несколько секунд, во всяком случае, до того, как вглядывается пристальнее. Там, впереди, поросшее мхом надгробие. — Да иди ты... — вырывается у Тайлера. Джош смеётся, хлопая Тайлера по плечу — реальный Джош, реальное прикосновение, его ладонь такая горячая, как будто он в самом деле приехал к нему прямиком из Ада. — ...к Дьяволу? — подсказывает Джош с широкой улыбкой. — Брось. Оно заброшенное. Пойдём. И Джош выбирается из машины; хлопает дверью, забирает рюкзак с заднего сиденья, хлопает другой дверью. Они стоят рядом: воображаемый Джош из фантазий Тайлера и реальный, и Тайлер, не отдавая себе отчёта, пытается протиснуться между ними. — Думаешь, это хорошая идея — пикник на кладбище? — с сомнением спрашивает Тайлер, и всё равно идёт следом за ним. За ними. — Забавное место, чтобы потусить ты, конечно, выбрал. Они шагают вглубь кладбища; тишина, полуразрушенные статуи, надгробия, покрытые землей и пылью, деревянные кресты. Тайлер чувствует себя так, словно кто-то шагает по его могиле; словно он шагает по собственной могиле. Он старается идти след в след за Джошем, ступая ровно туда, где наступил он; словно если шагнет в сторону — провалится под землю в одну из могил и через портал попадёт прямо в Преисподнюю. Куда-то на нижние уровни с их тайм-менеджментом. — Только представь, куда я зову на свидания, — Джош отвечает с новым смешком. Тайлер представляет: посиделки в морге, Джош сидит на каталке, так, что мертвецу приходится подвинуться; Джош болает висящими в воздухе ногами, салютуя бокалом невидимому собеседнику. Тайлер невольно облизывает губы, воображаемый Джош насмешливо фыркает. Тайлер представляет: прогулки по хоспису, Джош с той же уверенностью проходится по коридорам мимо смертельно больных и умирающих. Тайлер представляет: психушка, отделения для особенно буйных, белые, мягкие стены, Тайлер лежит, привязанный к койке, Джош сидит у него на бёдрах и пересказывает последние новости из Ада. Воображаемый Джош присвистывает. Тайлер вертит головой; здесь красиво. Жутко, слишком тихо, заброшено, покинуто, потерянно, мрачно — и всё ещё очень красиво. Серое небо, кажется, опускается всё ниже, Джош останавливается так же внезапно, как происходит всё сегодня — начиная с ночи. Он лезет в свой рюкзак, молния звякает оглушительно громко; Тайлер вопросительно оборачивается на воображаемого Джоша из своих фантазий, но тот лишь невозмутимо пожимает плечами, мол, даже не спрашивай, если бы я что-то знал, я не сказал бы тебе. Сначала из рюкзака выуживается плед, по виду — старше рюкзака раза в два или три. Джош скидывает рюкзак на землю, прямо в мокрую от травы росу, жестом прося Тайлеру помочь ему расстелить плед прямо здесь. В паре метрах от одного из надгробий. На всякий случай Тайлер сначала становится к нему спиной — к надгробию — делая вид, что вовсе его не замечает, и вообще ему на него плевать. Бог всё видит, и когда они расстилают плед, Тайлер всё равно кидает взгляд на это самое надгробие через плечо. Ему не по себе — ему жутко и, почему-то, весело. В конституции ничего нет по поводу того, что нельзя устраивать пикник на заброшенном кладбище. В Библии, насколько помнит Тайлер, тоже. Мама точно сказала бы сейчас про этические нормы. Воображаемый Джош из фантазий Тайлера подмигивает ему, мол, вы же тут не трахаетесь, ну, во всяком случае, пока. Реальный Джош протягивает Тайлеру упаковку солёных крекеров, добытую из рюкзака, а затем — банку энергетика. Тайлер открывает банку с тихим шипением. Так они садятся на плед: Тайлер плечом к плечу с реальным Джошем; воображаемый усаживается на одно из надгробий, не утруждая себя размышлениями о том, насколько это этично. — Теперь ты скажешь мне, почему мы приехали именно сюда? — наконец, спрашивает Тайлер, шелестя упаковкой из-под крекеров. Он не уверен, что хочет знать. Любопытство — очередной порок человечества, верно? Джош кивает на одно из надгробий, одно из тех, что прямо перед ними; надписи на них разобрать невозможно. Кажется забавным совпадением тот факт, что именно на этом надгробии пристроился воображаемый Джош из головы Тайлера. Мороз по коже и соль от крекера во рту; Тайлер облизывает губы, их с Джошем пальцы сталкиваются, когда Тайлер лезет за новым в пачку. — Просто хотел показать тебе, — Джош со смешком пожимает плечами. — Красивое место. Вообще-то, единственное место, где есть люди, у которых наконец-то всё в порядке и с которыми всё так. Тайлер старается говорить тише, но не удерживается от улыбки. — Всё так? — Они мертвы, — Джош пожимает плечами, воображаемый Джош напротив Тайлера зеркалит его жест, будто передразнивая; Тайлер переводит взгляд с одного Джоша на другого. — Не то чтобы в Аду их не ждали другие проблемы, но, будем честны: пока ты не попадёшь в Ад, ты действительно думаешь, что с тобой что-то не так. — Откуда ты знаешь, о чём я думаю? — Тайлер, наконец, задаёт этот вопрос вслух; немного двусмысленный, ещё тише, чем всё, сказанное до этого. Джош вытаскивает новый крекер и подносит его к лицу Тайлера, прямо к губам, предлагая занять рот чем-то более полезным, а не задавать эти глупые вопросы. Тайлеру хочется перехватить его руку, Тайлеру хочется его коснуться, Тайлеру хочется напомнить себе, что Джош — реален, с обычным человеческими именем и просто лёгкой придурью в башке. Тайлер открывает рот и позволяет Джошу положить солёный крекер прямо ему в рот; соль на языке, жар внизу живота. Воображаемый Джош из фантазий Тайлера подаётся вперёд корпусом, будто пытаясь рассмотреть их получше, словно это какая-то напряжённая экшен-сцена в фильме. Кончик языка касается серебряного колечка — оба Джоша это делают одновременно. — Команда Дьявола, — напоминает Джош всё с той же улыбкой, пока Тайлер хрустит крекером. — Ты всё время забываешь об этом.