Да не умер он в конце сюжета

Глава Ябули приурочила их визит к обмену студентами между учебными заведениями с целью перенимания нового опыта, так что встречали их как полагается. Что там, даже сам Оппенгеймер покинул свой кабинет, чтобы поприветствовать доктора Рацио и его многообещающего студента. — Добро пожаловать в Канделяграфию, хоть я и не рад вас видеть, — сказал он пожимая руку коллеге и Авантюрину. «Какой очаровашка», — подумал Авантюрин с улыбкой, сжимая чужую ладонь. — Я думал, вы со своими учениками нанесете Академии истины ответный визит, — ни капли не впечатленный холодным приемом, произнес Рацио. — Ха! Я? Лично? В отличии от тебя, Веритас, я — глава школы, а не преподаватель. Кому мне поручить свою работу? Пусть Клео присматривает за студентами, от нее здесь все равно никакого толку. Развернувшись на каблуках к ним спиной, Оппенгеймер бодро зашагал вдоль шеренги студентов, выстроившихся по обе стороны от входа в здание школы. — Я так уж и быть, проведу вам экскурсию по этим местам. Боюсь, если вы не будете знать базовых вещей, то просто станете отвлекать тут всех подряд от работы и расстроите весь процесс. Тяжелые двустворчатые двери школы со скрипом отворились, являя богато оформленный вестибюль. Всё в жилистом мраморе, стекле и золоте, переливается и блестит в свете гигантской люстры с занятными хрустальными украшениями. У Авантюрина создалось впечатление, будто он зашел в банк. Сам вестибюль не был очень большим, тут всего несколько административных стоек, за которыми сидели ухоженные девушки и юноши, что-то непрерывно печатая на клавиатуре. Были и, как Авантюрин понял, посетители. Те сидели в отдельной зоне на мягких диванах и выглядели чуждо на фоне этого роскошного великолепия. Такое впечатление, будто они только вернулись из дальнего странствия: большинство носило походные плащи, заляпанные на подоле грязью, имели массивные рюкзаки и склонность прятать лицо от любопытных взглядов. — Здесь у нас приемная, — произнес Оппенгеймер, обводя ладонью зал. — Обычно к нам приходят далекие странники и делятся своим опытом и знаниями полученными из путешествия. Суть процедуры очень проста: вы подходите к девочкам, они записывают информацию и передают ее в цех на обработку. В цеху знание проверяют на актуальность и достоверность, а затем присуждают ранг редкости. За ложь и общеизвестную истину вы ничего не получите. За редкое знание можно получить до ста тысяч кредитов, а за эксклюзив — безбедно прожить всю оставшуюся жизнь, да еще на три хватит. — Видите этих бродяг? — склонившись к Рацио и Авантюрину, шепотом произнес Оппенгеймер и указал большим пальцем себе за спину. — Все они надеются, что их знание станет эксклюзивом, но, как показывает практика… — Оппенгеймер с сожалением прицыкнул языком и покачал головой, — увы, эксклюзив мы вынуждены искать своими силами. Они прошли через еще одни двери и попали в длинный, как кишка, коридор с множеством дверей по бокам. Тут уже не было золота и стекла, только глянцевый мрамор с витым рисунком. — А в чем разница между редким знанием и эксклюзивом? — спросил Авантюрин. — Редкое знание дополняет нашу базу, делая ее более совершенной. Канделяграфия занимается тем, что продает истину всем, кто в ней заинтересован. Однако многое из того, что мы можем предложить, нуждается в уточнениях, а это существенно влияет на цену. Эксклюзив же обладает огромной силой: такое знание может изменить восприятие мира, развязать войну, открыть новые горизонты и даже уничтожить Вселенную. Все эксклюзивные знания тщательно оберегаются и не продаются абы кому, только глава КММ и я имеем к ним доступ. — Круто! — присвистнул Авантюрин. — Ага, совершенно верно, — Оппенгеймер оглянулся через плечо и сверкнул ухмылкой, обнажающей острые, как у акулы, зубы. — Уверен, твой профессор сожрал бы собственные сандали за возможность хоть одним глазком глянуть на эту коллекцию. Закатив глаза и сложив руки на груди, Рацио никак не прокомментировал подначку. Они прошли еще несколько коридоров и спустились вниз на лифте. Когда позолоченная решетка сложилась в гармошку, выпуская их, Авантюрин на мгновение пришел в шок. Пока они ехали, он слышал какие-то странные ритмичные звуки: глухие шлепки, звяканье, шелест и много чего еще. Увидев перед собой гигантский цех, Авантюрин понял, что то была симфония слаженной до автоматизма работы. Тут имелось множество выставленных в бесконечный ряд столов и печатных станков. Под высоким потолком парили журавли-курьеры, перетаскивая на себе коробки. Женщины и мужчины, склонив головы, были полностью поглощены работой, не обращая ни на что внимания. Они перекладывали бумаги, шлепали печатями, с мелодичным звоном двигали рычаги на пишущих машинках. Также цех оплетало хитросплетение прозрачных трубок, которое, судя по всему, служило способом связи между отделами. Работники сворачивали бумагу и просовывали ее в специальное отверстие, а та, подхваченная какой-то силой, улетала дальше по системе. — Впечатляет, не так ли? — не скрывая гордости в голосе, протянул Оппенгеймер. Уперев руки в бока, он с довольным видом осматривал работу своих подчиненных. Даже Рацио был заворожен процессом. На это действительно можно смотреть бесконечно. — Здесь находится главный цех, где обрабатывается вся поступающая информация и распределяется по категориям. Архивы показывать не буду, там вам делать нечего, но покажу исследовательские лаборатории и аудитории, где проводят занятия для студентов. Они поднялись по лестнице на антресольный этаж и обошли цех, переходя в другое крыло, где уже не было слышно работы цеха. — Не все знания имеют словесную форму. Истина так же может быть сокрыта в вещах и предметах. Со всего космоса нам присылают различные диковинки и задача специалистов разгадать тайны, что они скрывают. Они зашли в одну из комнат и увидели как ученики за защитным стеклом, используя ментальную силу Эонов, исследовали некую серебряную диадему с затейливым узором. Оппенгеймер подошел к исследователям и осведомился, как идут дела. — Эта реликвия, что была найдена в Пещере коррозии нашими исследователями, обладает способностью укрепить здоровье и сделать человека сильней. Также диадема имеет еще некоторые незначительные пассивные усиления. У нас есть полный набор этих реликвий, так что его можно попробовать продать кому-нибудь, кто хочет повысить свою боевую мощь. — Прекрасно, — кивнул головой Оппенгеймер. — Выставите объявление на Лофу Сяньчжоу. Там каждый второй — вояка. Они передерутся за эти реликвии. Не забудьте накрутить цену в пятьдесят раз выше их реальной ценности. — Мы поняли, сэр! — хором ответили исследователи. Когда они вышли из лаборатории, Авантюрин сказал: — Накрутить цену в пятьдесят раз? — он недоверчиво выгнул бровь. — Это же грабеж посреди бела дня, господин Оппенгеймер. — Это не грабеж, — отмахнулся тот. — Я же не сказал увеличить стоимость в сто раз или в тысячу. — Но эти реликвии, по сути, мусорные. От них не будет большого толку опытному бойцу, а у начинающего просто не хватит денег на целый набор. — Значит, в описании мы приукрасим дополнительные характеристики, сделав реликвию более привлекательной, и тогда кто-нибудь да раскошелится. Авантюрин все это понимал, ведь сам до недавнего времени был топ-менеджером стратегических инвестиций и не раз сталкивался с тем, что ему пытались продать некачественный товар, завернутый в красивую обертку, по высокой цене. Он просто хотел задеть Рацио тем, что даже его коллеги, искатели истины, на самом деле такие же прогнившие насквозь торговцы, а не святые с белыми крыльями за спиной. И, к его удовольствию, Рацио клюнул. — Искажение истины — табу среди ученых и тем более ученых Гильдии эрудитов, — мрачно произнес он, вперившись взглядом в Оппенгеймера. Тот закатил глаза и скривил лицо в кислой гримасе. — Эоны! Это всего лишь сраные реликвии, не заводись, пожалуйста. — Разве КММ не достаточно спонсирует Канделяграфию, что ты занимаешься такими низкими вещами и позоришь звание ученого? — Ну началось! Оппенгеймер всплеснул руками и, резко развернувшись к ним спиной, быстро зашагал вперед по коридору, буквально сбегая от неудобного разговора. — Какая тебе вообще разница, чем я занимаюсь?! — кричал он находу. — Что ты мне сделаешь? Настучишь Ябули? — Может быть, — не стал отрицать Рацио, чем вызвал смешок у Авантюрина. — Псих! — фыркнул Оппенгеймер, перед тем как скрыться за поворотом. Таким образом они остались вдвоем посреди пустого коридора. — М-мм, полагаю, экскурсия на этом закончена? — протянул Авантюрин, перекачиваясь с пятки на носок. — И нам даже не покажут наши комнаты? — Спросим в вестибюле, — невозмутимо ответил Рацио и развернулся в ту сторону, откуда они пришли. — Интересно, где и во сколько будут проводить занятия для студентов? — однако, заметив на себе предупреждающий взгляд доктора, Авантюрин поспешно уточнил: — надо же поддерживать легенду, что мы тут для обмена опытом. Это будет странно, если я все время проведу в комнате. — Я могу сломать вам ногу для убедительности, — угрюмо пробормотал Веритас. Авантюрин поморщился от нерадостной перспективы, ведь доктор и правда может это сделать. — Лучше не стоит. Они возвращаются в вестибюль и уточняют у девушки за информационной стойкой всю нужную им информацию. Комнату дали одну на двоих. Объяснялось это тем, что остальные заняты поселившимися тут еще полгода назад сотрудниками КММ. Авантюрин же считал, что это все ложь и на самом деле Оппенгеймер просто сделал это им назло, чисто из любви к искусству. В каком-то смысле, Авантюрин мог его понять. В свое время, он обходился с неприятными ему людьми и более худшим образом. Комната оказалась достаточно просторной и имела две кровати, два рабочих стола, один большой шкаф для вещей, обеденный круглый столик с очистителем питьевой воды и личную душевую. В принципе, жить можно. Авантюрин устало сгрузил с себя вещи и рухнул спиной на матрас. Время близилось к вечеру. Рацио закрыл шторы, включил свет и попросил студента, что проводил их сюда, принести им ужин. Тот надулся и раскраснелся, оскорбившись, что его понизили до официанта, но перечить гостям Оппенгеймера не стал. Когда за студентом закрылась дверь, Рацио обернулся к развалившемуся на кровати Авантюрину. — В чем дело? Вы ничего не сделали, но уже валитесь с ног? Авантюрин слабо улыбнулся, не открывая глаз. Он лежал закинув руки за голову и лениво качал согнутой в колене ногой. — Вообще-то, сегодня был сложный день. Я на ногах с четырех утра. — И что с того? Ваш организм так слаб или все дело в банальной лени? Авантюрин приоткрыл один глаз, укоризненно взглянув на доктора. — Возможно, мой организм еще не восстановился? Сами понимаете: воздействие мемории… стресс… Рацио поморщился как от зубной боли. — Надеюсь, вы не собираетесь теперь использовать это оправдание все время. Вам стоит начать делать зарядку по утрам. Это очень полезно. Она не только даст энергии на весь день и дисциплинирует вас, но и убережет от множества проблем со здоровьем в будущем. О да, зарядка. Авантюрин знал, что из уст доктора это не пустой трёп. Тот никогда не пропускал свою аэробику и пару раз Авантюрину удавалось заставить себя встать пораньше, чтобы понаблюдать, как Рацио выполняет свои стариковские упражнения. Сам он против спорта ничего не имел и даже периодически ходил в зал, чтобы побегать на беговой дорожке или поплавать в бассейне, но выполнять те постыдные движения… ну уж нет, увольте. Тем временем, студент принес еду. Не самый вкусный ужин в жизни Авантюрина, но, в целом, положить и проглотить можно. Потом они по очереди приняли в душ. Рацио провел в ванной не меньше часа, Авантюрин заскучал и решил позависать в интернете, избегая любых обсуждений доктора, дабы сохранить свою психику в целости и сохранности. — Я пойду, попробую найти Оппенгеймера, — произнес Рацио, просушивая полотенцем волосы у зеркала. — Удачи, профессор, — весело хмыкнул Авантюрин. — Возможно, как студента, неправильно спрашивать вас об этом, но все же… Что вы думаете о нем? Авантюрин поднял глаза от телефона и их взгляды пересеклись в отражении зеркала. — Заурядной личностью его точно не назовешь. Вы говорили, что он осторожен, но это не совсем верно. Такой человек может пойти ва-банк, но только если будет перспектива, — немного подумав, медленно произнес Авантюрин. — На него нельзя давить, он лишь глубже закопается в песок и тогда вы не узнаете ни одного его секрета. — Предлагаете просто сидеть, сложа руки, и наблюдать? — скептически хмыкнул Рацио. — Что вы, совсем наоборот, — елейно улыбнулся Авантюрин, а взгляд его ожесточился. — Создайте иллюзию, что у него на руках все козыри, что выигрыш ему обеспечен, и тогда Оппенгеймер сам себя сдаст с потрохами.

***

Рацио возвращается уже ночью. Авантюрин точно не знает, потому что притворяется спящим. Он лежит на боку, лицом к окну, подложив руки под щеку и размеренно дышит. Рацио не включает свет и старается производить как можно меньше звуков, но Авантюрин все равно слышит, как вжикает молния на его дорожной сумке и шелест одежды. Наконец, доктор ложится в кровать и, вроде как, засыпает. Авантюрин решает подождать часа два для верности. Он переворачивается на бок и осторожно приоткрывает один глаз. Зрение давно привыкло к темноте и через неплотные шторы все равно просачивалось немного света. Рацио лежал на спине как покойник, почти не дыша, и это смешно и жутко одновременно, Авантюрин закусил губу, чтобы не рассмеяться. Медленно, не допуская ни единого скрипа или шороха, Авантюрин поднялся с кровати. Он на цыпочках пробрался к открытому настежь окну и тихо выскользнул наружу. Их комната была на третьем этаже — не слишком высоко от земли, но если упасть, то можно запросто свернуть шею. К счастью, под окнами имелся каменный козырек шириной с ступню ребенка. Умело, профессиональный канатоходец, Авантюрин шаг за шагом прокладывал себе путь вперед, выискивая открытые окна в рекреациях. В крайнем случае, он спустился бы по пожарной лестнице, что торчала в конце здания, но ему повезло, он перелез через оконную раму и облегченно вздохнул в темноте коридора. Хоть Авантюрин и пообещал Рацио сидеть в комнате, но это было бы слишком скучно, тем более он сомневался, что доктору хватит наглости капаться в чужом грязном белье. Авантюрин решил для начала изучить школу. На ночь все работы прекращались. Он ходил, осматриваясь, по пустым рабочим местам главного цеха, заглядывал в лежащие на столах папки, но ничего интересного не находил. Обычные отчеты и статистика. Авантюрин поднялся к лабораториям и подергал за дверные ручки, ни на что особо не надеясь. Тогда он немного подумал и решил спуститься к посту охраны. Там наверняка были ключи от всех дверей, но вопрос в том, что достать его будет непросто. Свет в вестибюле приглушен до минимума. Прячась в тенях, отбрасываемыми колонами, от пристального взора камер видеонаблюдения, Авантюрин выглянул из-за угла. В открытой будке охранника моргал и бубнил телевизор. Авантюрин скользящим шагом подобрался ближе и увидел, что охранник дремал в кресле, запрокинув голову и издавая горлом булькающие звуки. На столе дымилась чашка кофе и обед быстрого приготовления. Это была очень соблазнительная возможность и Авантюрин не сдержался — рискнул. Он подошел вплотную к охраннику и, не отводя ни на секунду от него взгляда, потянулся рукой к приколоченной к стене дощечке, на которой висели подписанные картхолдеры. Ему нужен был один, красненький такой, с надписью «уборка». Кто как не уборщица вхож во все кабинеты? Даже если не все двери поддадутся, в любом случае он сможет узнать хоть что-то. Охранник резко всхрапнул и зашевелился. У Авантюрина сердце в пятки ушло, а дрожащая рука так и замерла в миллиметре от цели. Охранник поморщился, заерзал в кресле, ища удобное положение и, вроде, снова погрузился в сон. Авантюрин сглотнул скопившуюся слюну, но как ему показалось непозволительно громко. От греха подальше, он рывком сорвал шнурок с гвоздя и быстро покинул будку. Прижимая свою добычу к груди, Авантюрин, с быстро бьющимся сердцем, змеёй юркнул обратно в безопасную зону. Только находясь в компании молчащих печатных станков, он смог выдохнуть скопившееся напряжение и успокоиться. На губах все это время играла широкая, обнажающая стиснутые зубы, улыбка. «Почти так же приятно, как сыграть на жизнь», — весело подумал Авантюрин, подкинув картхолдер в воздух. «Клоун», — сказал бы Рацио, видя его выходку. Вернувшись к лабораториям, Авантюрин попробовал открыть первую по очереди дверь и та с тихим писком поддалась. Авантюрин включил свет и осмотрелся: столы, картотеки, витрины и какие-то неубранные инструменты. Авантюрин не особо церемонясь выдвигал и задвигал железные ящики картотеки, под завязку набитых бумагами и всяким мусором. Кончики тонких пальцев проходились по корешкам папок. Однако ему не попадалось ничего интересного. По прикидкам Авантюрина, если он будет тщательно осматривать каждую лабораторию, то на это уйдет вся ночь. Внутренняя интуиция подсказывала, что в следующий раз у него не будет возможности так же свободно тут разгуливать, как сейчас, поэтому время даром терять не стоило. Авантюрин присел на край лабораторного стола и принялся изучать кем-то оставленный буклет с подробным планом школы. Итак: первый этаж считался гостевым: тут была информационная, принимали посетителей и располагались кабинеты сотрудников, которые держали связь с общественностью, не особо вникая в суть дел самой Канделяграфии. На минусе располагался цех, лаборатории и склады. На втором этаже были лекционные, преподавательские и аудитории для занятий студентов. На третьем и четвертом располагались жилые комнаты студентов и преподавателей, соответственно. Пятый этаж принадлежал Оппенгеймеру. Шестой — последний — отведен целиком под архив. Свернув буклет и положив его в задний карман штанов, Авантюрин покинул лабораторию и пошел на шестой этаж. Конечно, мотаться туда-сюда по лестницам — то еще удовольствие, но лифт слишком шумный да и было бы странно, если б в такой час кто-то на нем катался. Итак, оказавшись на шестом этаже и переводя дыхание, Авантюрин столкнулся с новым препятствием: коридор закрыли от посторонних железной решеткой, а решетку запирал большой амбарный замок. В век технологий, когда существовала тьма запирающих устройств, в том числе биометрических, встретить обычный замок, запирающийся на ключ, было редкостью. Авантюрин попробовал протиснуться сквозь прутья, но это оказалось бесполезным занятием, тогда он разочарованно выдохнул и сполз вниз на пол. Он зарылся пальцами в волосы и принялся напряженно думать. Срезать замок не вариант, спускаться к охране — тоже, там были только электронные карты. В таком случае… Взгляд Авантюрина упал на небольшое бытовое помещение. Открыв дверь, он увидел стеллажи заполненные всяким хозяйственным хламом: тряпки, порошки, ведра, швабры, пустые бутылки и банки. На небольшом шатком столике лежала пачка сигарет и зажигалка. Усмехнувшись, Авантюрин надел белый лабораторный халат и скрыл лицо медицинской маской. Он взял пустой бутылек и средство для чистки стекол, налил немного средства, смочил в нем тряпку и засунул в горлышко. Затем Авантюрин заполнил ведро водой и отставил в сторону. Выйдя из каморки и закрыв ее, Авантюрин поджег зажигалкой край тряпки. Он без особой надежды помолился, чтобы Рацио спал достаточно крепко, и кинул бутылку за решетку. Та, разбившись, мгновенно вспыхнула. Пожарная сигнализация, учуяв запах дыма, тут же пронзительно заревела. Авантюрин отбежал от решетки и спрятался в темном углу, ожидая, когда сюда кто-нибудь прибежит на шум. Первым, не разочаровав Авантюрина, был Оппенгеймер в шелковом халате нараспашку и в одних длинных штанах. Он заметался перед закрытой решеткой, как курица с оторванной головой. Потом все же вспомнил, что является главой этой школы, порылся в карманах халата и извлек ключ. Пока он дрожащими от паники руками вскрывал замок, прибежало еще пять женщин, но толку от них не было никакого. Они только причитали и бесполезно всплескивали руками. Когда замок с лязгом поддался и решетка отворилась, на сцену, как истинный спаситель посланный небом, выскочил Авантюрин с ведром полным воды. — Глава, я вас спасу! — писклявым голосом крикнул он, и под восхищенные охи-вздохи бросился в самый огонь. Оппенгеймер в это время безуспешно пытался затоптать пламя тапочком, не замечая как опалил края халата. К счастью, Авантюрин щедро выплеснул на ученого воду. — Блядь! Какого чёрта?! — взвился Оппенгеймер и пронзил озверевшим взглядом своего спасителя. Однако увидев, что огонь потушен, немного успокоился. — Хорошая работа, молодец! Не давая прийти ему в себя, Авантюрин пискляво предложил: — Глава, это могли сделать злоумышленники из КММ! Надо осмотреть все кабинеты. — Точно… — рассеянно согласился Оппенгеймер похлопывая себя по карманам. — Это все бестолковые псы КММ. Поняли, что ничего здесь не нароют и поэтому решили спалить всё дотла… — Эй, вы! — уже громче скомандовал он. — Осмотрите все кабинеты, не упустите никого и ничего подозрительного! Авантюрин, как самый преданный главе человек, возглавил этот поход. Он пользовался возможностью и читал все документы, что попадались ему на глаза. Что-то украдкой фотографировал на телефон, что-то запоминал. Те пять женщин, что были с ним, держались вместе, слишком страшась ходить тут в одиночку. Искоса глядя на них, Авантюрин придумал очередной гениальный план: — Я кажется слышала шум в секции особого назначения. — П-прадва? — заикаясь поинтересовалась дрожащая женщина. — Да. Надо проверить, но я всего лишь уборщица и не могу туда попасть. — Давайте скажем господину Оппенгеймеру, — предложила вторая женщина, что обнимала себя руками. — Но, он ведь поручил это дело нам… — возразила третья. — Не хочется злить его еще сильней. — Я так всего этого боюсь! — пропищала четвертая и сильно зажмурилась. Подумав еще немного, женщины пришли к единому ответу: их взгляды пересеклись на Авантюрине, что безмятежно растирал грязь носком ботинка и разве что не насвистывал веселую мелодию. — Ах, милая, ты была такой смелой, прибежав тогда главе на помощь, — заискивающе улыбнулась пятая женщина. — Ты не могла бы оказать нам услугу и посмотреть, что там в особой секции? Авантюрин думает поломаться для вида, но быстро отбрасывает эту идею. Времени в обрез, а секция особого назначения — то самое, ради чего он вообще затеял это фаер-шоу. Взяв ключи из протянутой руки, Авантюрин открыл еще одну решетку. Здесь было всего шесть пятиуровневых стеллажей посвященных, судя по надписям на полках, отдельным категориям: Эоны, истина, стелларон, бессмертие, удача, возрождение. Побывав некоторое время в кругу ученых, Авантюрин понял, что этих гениев ничто так сильно не интересует как истина. За истину они готовы убивать и самоубиваться. Оппенгеймер, конечно, был незаурядной личностью, но в этом отношении вряд ли отличался от своих коллег. Наоборот, его одержимость абсолютной истиной должна быть сильнее, чем у остальных. Авантюрин быстро листал папки, выискивая что-нибудь, что могло бы его захватить будь он сумасшедшим ученым, и одновременно такое, что сослужило б КММ хорошую службу. Авантюрин не обманывался на счет главы Гильдии эрудитов. Пусть она поддерживала ученых, однако, прежде всего, Ябули сотрудник КММ, а значит интересы компании для нее превыше всего. Тут удача улыбнулась Авантюрину, и он нашел, что искал. Прочитав краткое, описание Авантюрин победно улыбнулся и сфотографировал все, что было. В этот момент со стороны входа в секцию послышалось какое-то копошение. — Эй, дорогуша, с тобой все в порядке? Авантюрин обернулся к женщине, что так и застыла в проходе не решаясь зайти, лишь выглядывая из-за стеллажей. — Да-да! Уже иду, — пропищал он в ответ. Он поставил папку на место и затоптал все следы, что могли как-то разоблачить его присутствие. Женщины ни за что не обмолвятся, что пускали сюда постороннего. Когда Авантюрин вышел к ним, они смотрели на него с плохо скрываемым любопытством. — Ну как? Ты что-то нашла? — не сдержала любопытства одна из них, а остальные обратились в слух. — Да так, крыса пробежала, — отмахнулся Авантюрин. — Какой ужас! — запричитали те, глядя друг на друга и прикрывая рты ладонью. Вскоре они покинули архив. У лифта их ждал, нервно притопывая ногой, Оппенгеймер, а напротив него с виноватым выражением лица стоял охранник. — И это, значит, так вы выполняете свою работу?! — распекал его глава школы, нависая грозной тучей. — За что вам оплачивают ночные смены? За сладкий сон? Уму непостижимо, кто-то из-под самого носа у вас увел ключ и вы даже не знаете какой! — Так картхолдер же подписан, — вяло оправдывался охранник. — Если кто-то берет у меня ключи, я записываю это в журнал… — Ах, какой невнимательный вор! — взорвался Оппенгеймер, всплеснув руками. — Вам стоит повесить напоминание, чтобы в следующий раз он записывал, от чего именно берет ключи. — Г-господин Оппенгеймер, — вклинилась в разговор одна из женщин, — мы осмотрели архив, но ничего подозрительного не обнаружили. — Прекрасно! Хоть это радует, — махнул рукой глава школы, даже не взглянув на них. — Вы все можете идти. Кроме вас, господин охранник! С вами у меня еще разговор не окончен! Женщины скоро поспешили к лестнице, от греха подальше, и Авантюрин последовал за ними. Напоследок он оглянулся на охранника и покачал головой. Жаль, конечно, этого работягу, но ничего не поделаешь. Карта уборщицы еще может пригодится, потому что то, что, вероятней всего, скрывает от КММ Оппенгеймер, находится в лабораториях.