Ее неизбежный финал

— Вы как всегда очаровательны, герцогиня. — Кориан! — Сара смущённо рассмеялась, — Мы же договорились, никаких титулов! — Никаких. — подтвердил тот. Косы Сары слегка колыхались на ветру. Это было красиво, кто бы что не говорил о традициях и роде естественных врагов. Где-то вдали был слышен шум города, но здесь, в сумрачном лабиринте с панорамными окнами, он казался невозможно далёким… Они шли, любуясь видами тёмного города. В конце концов, он был не настолько уродливым. Конечно, Харко-сити далеко до каладанских морей или замков и садов Валлаха IX. Но было в нем свое, жестокое очарование. Всем этим Сара поделилась с Корианом. — Вы бывали у Бине Гессерит? — Они меня обучали, — Сара слегка покраснела. — Вы только не подумайте, формально я не одна из них, я не закончила… — Вам нет нужды стыдиться этого, — спокойно заметил Гольц. — Здесь сестёр не принимают, но лично я считаю их достойными уважения. — Вот как? — Сара насторожилась. — И что же вы… уважаете? — Все дело в цели Ордена, миледи Сара. Мне она представляется любопытной. — Вам нравится мысль разводить людей ради высшего блага? — Безусловно. — Разве это не бессердечно? Распоряжаться судьбами людей? — Это вам судить, миледи, вы в этом участвуете. Впрочем, должен признать, я и сам отчасти знаком с методами улучшения человеческой породы. — Вы причасты к генетической программе? — Не к вашей. Дом Харконнен веками применял технологии, которые кто-то счёл бы еретическими, улучшая себя. Они достигли определённых результатов, чем заинтересовали Бине Гессерит, поэтому уже почти двести лет все опыты прекращены. Официально. И ведь это одна из тайн дома. Сдаёт своих одной из Атрейдесов, такой кого угодно продаст. — А неофициально? Гольц сверкнул жесткой улыбкой. — Около сорока-пятидесяти лет назад стало ясно, что прямых наследников у нынешнего барона не будет в силу его… предпочтений. Младшие рода начали соперничать за право стать наследным, один из нас должен был занять трон Гайеди-Прайм, поэтому в ход пошли все средства. Никогда не будет лишним исправить тот или иной недостаток, при том что все из нас наследовали плоды старых исследований. Сара невольно содрогнулась от отвращения. — Это похоже на идеологию Тлейлаксу. — Это она и есть. — Должно быть, лицеделы наблюдали за вами с подлинным интересом, их ведь обычно сильно сдерживает Император и Бине Гессерит. — Финал вышел как раз в духе Ордена сестёр, так что тлейлаксу, должно быть, остались разочарованы. — Что произошло? Гольц тихо рассмеялся. — Всех обошёл мальчишка с богом забытой планеты. Которого никто не готовил к власти, в отличие от нас, рождённых править! Да барон ненавидел весь их род, сотню раз обещал казнить! А тут вдруг… Кориан резко осекся. На секунду он был так разгневан, что с лица исчезла незыблемая маска вежливого аристократа. — Возможно, это ещё один план. — спокойно заметила Сара. И тут на неё внезапно нашло озарение: — Это ведь вы, вы, Кориан, должны были наследовать барону? — Да, миледи. — Гольц был явно раздосадован вопросом. — Но, как я и сказал, все это уже не имеет значения. — Ну почему же, — Сара осторожно и с некоторой опаской придвинулась к Гольцу. — Лучше не задумываться, какие планы строит барон, как мне кажется. В конце концов, он поставил вас во главе Харко. Я бы не сказала, что он полностью списал вас со счета. — Льстите, миледи? — Ищу решение, Кориан. — И что же вы… решаете? — Одну простую вещь. — Сара отбросила все кокетство и прямо взглянула в глаза Гольца. — Как мне пережить следующие три года? Значит, сразу к этому подонку. Разумеется. Атрейдесы и правда готовы пристроиться к любому, лишь бы… Никто не заметил Фейда, как недавно выяснилось, он мог следовать за своим врагом всюду, оставаясь незамеченным. Вот как сейчас. Кориан, чтоб его, Гольц. Фейду было кристально ясно: никто не может провести во дворец снайпера, даже лучший ментат. Разве что здесь постарался один из господ. Фейд уже проверил практически всех, и в своих источниках информации он был уверен. Простые зеваки, слуги, нищие, — они все многое расскажут молодому незнакомцу по имени Эреб, только предложи пару соляриев. Даже странно, что старик ничего с ними не сделал. С другой стороны, эти запросто могли солгать. Вот только в таком состоянии ложь бьёт по разуму как тяжёлый молот. Сразу почувствуешь. Фейд нервно прикусил губу. Во рту стоял вкус корицы и чего-то ягодного. Эти таблетки новые, раньше у ментата таких не было. Черт его знает, этого де Врие, откуда у него настолько сильные специевые стимуляторы… ум Фейда даже спустя несколько часов метался как бешеный, цепляясь за каждую деталь. Одно слово девчонки — и он уже далеко ушёл в безумных бесконтрольных рассчётах. Старик действительно сделал странный выбор. Почему он, Фейд? Барон вырезал всю семью, зачем его забрал? Что, братские чувства к его отцу вдруг испытал? Да ну к черту! Старик умен.Так зачем делать из своего наследника бесполезного гладиатора? Проверка? Пусть сам до всего доходит, движимый желанием стать чем-нибудь противоположным тому, что из него лепят… Или все проще? А что, это мысль: найти временного кандидата, вознести его, чтобы проучить зазнавшегося Гольца. А потом… в конце концов, в видениях он погибал с завидной регулярностью. Меланж точно сводит с ума, не зря наверное здесь он под запретом для всех, кроме ментатов. Да что с ними всеми, крутятся вокруг Гольца, не видит что ли, с кем связываются? На краю сознания тихо зазвенел ненавистный мелодичный голос: Может, сравнивая с тобой, он все же лучшее решение? Со мной?! Фейд нервно сжал кулаки. Ему внезапно захотелось убить Гольца, да и всех его прихвостней вроде этой двуличной девчонки заодно. Вот прямо сейчас. Вонзить нож, наслаждаться тёплыми струями крови. Она наверное сладкая на вкус, кровь предателей и слабаков… Перед глазами плыли алые пятна, внезапные приступы слабости чередовались с эйфорией. Фейд потер глаза, пытаясь прийти в себя. Да что с ним такое? Он бы, наверное, ужаснулся своим внезапным кровожадным порывам… лет восемь назад. Теперь же Фейда хватило только на то, чтобы выдать себе мысленную пощёчину. Нечего потакать мелким прихотям. Да, он определённо испортился после общения со своими любимыми родственничками. Но прогибаться под свои инстинкты тоже нельзя. От него только этого и ждут. Не дождутся, мрази. В этом дворце Фейд желает смерти только одному человеку. То, что достать до него не получилось — не повод отвлекаться на бессмысленную личную неприязнь. Головная боль постепенно проходила, но вместо неё появилось чувство апатии и бесцельной злости. Чертовски хотелось с кем-нибудь подраться. Фейд бесшумно пересек длинный коридор и вскоре оказался в другой части дворца. Нужно найти Глоссу, поддразнить немного. Его легко спровоцировать, даже не нужно особенно стараться, зато как воин братишка неплох. Не ровня ему, Фейд-Рауте, но хотя бы продержится некоторое время.

***

Белая тварь стояла прямо перед Сарой всего шестью метрами ниже. Низшие. Да, безусловно, на человека тварь походила только очень отдалённо. Она была мертвенно белая, удлинненный скелет виднелся сквозь тонкую кожу. Пальцы рук и ног длинные, когтистые, а их число на всех конечностях было разным. Но страшнее всего пасть. Широкая, от одного уха до другого, полная жёлтых клыков и белой слюны. И эта тварь смотрела прямо на Сару. Девушка совсем не чувствовала себя в безопасности несмотря на все заверения что «высокородных гостей низшие не трогают, только рабов с нижней трибуны могут немного укусить». Черт её дёрнул принять приглашение Гольца. Местные развлечения явно не по ней. Началось все не так страшно: Сара обмолвилась перед Корианом, что совсем скоро ей исполнится восемнадцать. Харконнены-то это просто проигнорировали, решив, по-видимому, не вспоминать лишний раз про пленницу. А вот Кориан выбил для неё разрешение по такому случаю покинуть дворец и выйти в Харко. Разумеется, с охраной. Разумеется, под личную ответственность дома Гольц. Кстати город Саре почти понравился, учитывая, что она видела его мельком по пути на одну из местных арен. Бои рабов с низшими были здесь одним из излюбленных зрелищ, такие часто устраивали на празднества в честь именитых персон. Раньше знать сама сражалась на арене на потеху гостям, но теперь эти традиции применялись только для тех, кто собирается занять трон. Вот они пусть доказывают свою отвагу в боях, а все остальные предпочитали мирно посмотреть на то, как искусственно выращенные люди-твари грызут друг друга или посланных на смерть рабов. И теперь, сидя в ложе с другими почетными гостями, Сара понимала, что все это ей действительно ненавистно. Белые твари на арене грызли и рвали беззащитных людей. Омерзительное зрелище… но вместе с тем, хоть Сара изо всех сил сопротивлялась, в конце концов она была вынуждена признать: её охватил азарт. Существо плавными прыжками приблизилось к жертве. Девушка не старше самой Сары дрожала от страха, но не сдавалась. У неё был только металлический прут длинной не больше метра, сущая иголка. Но девушка с хмурым упорством следила за движениями твари, продолжая отступать к стене. Босые ноги девушки были перепачканы кровью — не её, чужой. Вот существо прыгнуло… Все случилось быстро. Свист металла — стук. Голова твари покатилась по песку. Девушка встала на ноги, тяжело дыша. Она осталась последняя на залитой кровью арене… Трибуны взорвались криками ликования. — Она хорошо сражалась, — заметила Сара, стараясь держать голос ровным. — Должно быть, обучена. — ответил сидевший рядом Гольц. — Это ведь рабыня? — Наверное, дочь какого-то дома, впавшего в немилость. — Кориан обернулся к кому-то из людей позади. — Hvaðan er hún? Человек с тяжёлым мрачным лицом, державший у ног девочку в ошейнике, ответил. — У неё отец — генерал — перевёл Саре Кориан, — его поймали на взяточничестве, так что единственную дочь пришлось отдать. Так часто делают с семьями преступников и предателей. — Да, должно быть… эффективно. — кивнула Сара. — Кстати из твоего дома тоже неплохо сражались. — отметил Кориан. — Из моего… что?! — Сара вмиг потеряла весь самоконтроль. — Пленники. Их же тоже сюда выпускают. — А они… они… будут?.. — Сегодня? Нет, хотя жаль. Слабые уже закончились, а хороших барон приказал беречь для важных событий. Сара постаралась сделать как можно более незаинтересованный в судьбе своих людей вид. На арену выводили новых тварей и рабов, а предыдущую победительницу с почестями препроводили прочь. — Что с ней будет? — спросила Сара. — Скорее всего, пойдёт в ассасины барона. — пожал плечами Кориан. — так часто делают, это для них практически единственный способ выжить. Иногда, если род известный, могут даже вернуть на службу. Но для этого нужно сильно отличаться. Люди на арене сбились поближе друг к другу. Старики, дети, совсем молодые парни и девушки… Сара вдруг почувствовала знакомую тягу куда-то вдаль… Только не сейчас, пожалуйста! Но видения неумолимы. Их нельзя остановить… Она стояла на арене, прямо здесь. В руке нож, лёгкая темная одежда трепещет на ледяном ветру. Этот ад длится уже очень долго, до сих пор она пряталась за спинами других, но все остальные теперь погибли. Кровь, чужая кровь, стекает по рукам Сары. Слишком бледным, слишком маленьким… это не она. Эти руки, эти глаза — не её. В лезвии ножа отражается лицо мальчишки лет десяти, чёрные чуть вьющиееся пряди падают на глаза, мешают рассмотреть. Но Сара чувствует его. Слишком напуганный, слишком озверевший. Белые твари с поблескивающими клыками движутся на него. Ей страшно, но сейчас не время для этого. Сейчас она ничем не отличается от низших. Сара не знает, как делает это. Она так не умеет, но каким то образом в быстром движении меняет хват ножа, рывком отталкивается и проскользает между существ. Две твари воют в последних судорогах, но с ними покончено. Убивать на удивление просто… Последняя тварь прыгает на Сару, но она быстрее. Больно, очень больно, когда челюсти смыкаются на запястьях, мешая кровь со слюной. Но она дотянулась. Нож пронзает глотку твари. Сара резко встаёт, вскидывает руку с ножом. Уже ее собственная кровь стекает на острые ключицы, выступающие как у жертвы многомесячного голода. Толпа плещется на трибунах, тут и там скандируют имя, но она не может его разобрать. Её приветствуют, и это не было запланировано. Сара смотрит в центр трибун, туда, где в роскошной ложе покоится гигантская тучная фигура барона. Что теперь скажешь, старик? Сара чувствовала гнев мальчишки. Чистую, горящую ярким пламенем ненависть. Он бы их всех убил как тех тварей. Барон встаёт, и зрители замолкают в страхе. Он вполне может казнить все несколько сотен, что слишком рьяно приветствовали сына отступника и предателя. Но вместо этого Владимир Харконнен разводит руками, от его испытующего взгляда Саре становится не по себе. Голос барона разносится по арене, усиленный динамиками. — Поприветствуем нашего нового победителя! Ты славно сражался, мой племянник, а потому я возвращаю тебе имя, принадлежащее по праву. Отныне ты — один из нас. Имя тебе — Харконнен!