Пепел. Хроники Риада

Воздух в одном из ритуальных залов Ихраджа едва колебал лёгкий сквозняк, тревоживший золотистое пламя многочисленных свеч в канделябрах. Пуская клубы дыма, горел огонь в медных чашах светильников по обе стороны от роскошного седалища на небольшом возвышении, слышался тихий плеск падавших сверху капель. Смешивался с прохладой запах аниса. И нежными переливами тянулась в тишине невесомая песнь флейты. Саа Мелар расслабленно сидел на укрывавшей седалище шкуре, подтянув одну ногу к груди, и с ленивым интересом разглядывал потеки крови на тонком лезвии ножа, что держал опиравшейся о колено рукой. В сторону игравшей на флейте девушки он не смотрел. Прекрасная ликом и голосом, облачённая в красные с золотым одежды, предназначенная ему в дар жертва развлекала его музыкой и с замиранием сердца ждала, когда он приблизиться, чтобы забрать дарованную ему жизнь. Но демон Риада не спешил вставать с седалища; временами, ненадолго опуская веки, он казался спящим. Девушка изредка поднимала взгляд, чтобы оглядеть Саа Мелара, и тотчас опускала его снова. Её привлекали вовсе не богатые парчовые одежды мужчины, и не лезвие в его пальцах притягивало её взор. Она слышала в мелодии, которую играла, приказы и веления, и пыталась скрыть волнение, с которым следила за извивавшейся чешуйчатой лентой, медленно скользившей между камнями к седалищу. Текло мгновение за мгновением, падали одна за другой капли воды, разбиваясь о камень, а хранивший молчание демон продолжал слушать мелодию, полузакрыв глаза. Пальцы девушки стали влажными от выступившего на ладонях пота, но она всё играла, провожая змею глазами. Наконец та исчезла в шелковых складках накидки, переливавшихся чёрным перламутром и золотом узоров. В безмолвии затрепетало чуть слышное шипение, которое слилось с бархатом чувственного: — Очаровательное создание… Погляди, дочь чарахов, насколько она прекрасна. Вскинув голову, девушка застыла в ужасе: приподнявшись над седалищем и раздувая крылья капюшона, кобра послушно следовала за едва заметным движением пальцев Саа Мелара и тотчас успокаивалась, подставляя голову их ласковому прикосновению. Флейта выскользнула из рук девушки и со стуком упала на камень; капала сверху вода. — Необычные у племени Чарах представления о дарах, — насмешливо заметил Саа Мелар, пробегая касаниями по гибкой шее кобры. — Мне нравится, — милостиво заключил он, добродушно поджав губу. Девушка не могла сдвинуться с места; не отводя от змеи остекленевшего взгляда, она обречённо вздохнула. С шуршанием заскользила в её сторону кобра… — Вы хотели меня видеть, повелитель? — с поклоном спросила Вахия, остановившись в нескольких шагах от возвышения. Демон Риада ответил не сразу; он стоял возле серебряного канделябра, напоминавшего раскидистое дерево, и задумчиво глядел на огоньки целого сонма свеч. — Не вас, Лучезарная, — наконец насмешливо поправил он жрицу, проводя ладонью над пламенем. — Видеть я хотел бы послов племени Чарах. — П-повелитель? — запнувшись, переспросила Вахия. — Идите уже, — вкрадчиво проронил Саа Мелар и запрокинул голову, закрыв глаза. Чуть слышное шипение, сорвавшееся с его губ, вызвало у жрицы острое желание исчезнуть из пещеры. Неловко поклонившись, Вахия поспешно зашагала прочь из зала. Приведённые ею послы нашли демона стоящим там же, возле канделябра в стороне от седалища. Владело чарахами недоумение; они переглянулись, не понимая, зачем Саа Мелар потребовал встречи с ними. Величественная высокая фигура черноволосого мужчины в роскошных чёрно-золотых одеждах поневоле внушила им трепет, но страха они не испытывали: племя Чарах славилось бесстрашием. — Чему обязаны честью видеть вас, Владыка Цайлома? — наконец спросил один из них, ступив вперёд. Низкий голос демона коснулся тишины в пещере мягким бархатом: — Хотел выразить благодарность. Вы преподнесли мне… чудесный подарок, — помедлив, прошелестел Саа Мелар. — Это радостная весть для нас, Владыка Цайлома, — с достоинством ответил чарах. Послы хорошо расслышали издёвку в голосе демона, но смелость захватила их безрассудством, отринувшем мысль о побеге. — Радостная? — повторил Саа Мелар не то рассеянно, не то недоверчиво и объял огонёк одной из свеч ладонью. — Что ж, я прослежу, чтобы весть передали в столицу Арталя, — снисходительно решил он. — Какую весть, владыка? — поинтересовался чарах. Демон обернулся; отражавшие золотистое пламя свеч глаза его сияли особенно ярко. Окровавленные губы его скривила злая усмешка, взгляд полыхнул рубиновым пламенем, и мужчина быстрым, бесконечно грациозным движением отдёрнул полу ниспадавшей складками накидки. Взору открылось бледное лицо девушки, недвижно лежавшей на камне в ногах Саа Мелара, и свернувшаяся кольцами возле её вытянутой руки кобра. Послы снова переглянулись, в глазах их появилась обречённость, и прозвучавший приговором ответ демона их почти не удивил: — Весть о вашем самопожертвовании, посланцы племени Чарах. Лукаво вскинув бровь, Саа Мелар изящно вытер большим пальцем сбегавшую с его губ на подбородок струйку крови. *** Беспокойно дремавшая на ложе Мади хмурилась и временами прерывисто вздыхала; бледное лицо её и капли пота, увлажнившие виски, выдавали утомление. Чуть сжав холодные пальцы жены, Курхо окинул её взглядом, полным сдержанной тревоги, и поднялся с края ложа. Переглянувшись с лекарем, он кивнул сиделке и проследовал за мужчиной прочь из покоев. — Скоро она поправится, целитель Ашар? — тотчас спросил правитель Риада, едва они с лекарем вышли в просторный коридор. Ашар провёл ладонью по усам и аккуратной бороде, отвечать он не спешил. Облачённый в пепельно-синий халат поверх чистой белой рубахи и дымчато-серых штанов, с собранными в косу седыми волосами и зоркими карими глазами, он внушал доверие и казался человеком, привыкшим принимать взвешенные решения. — Я понимаю вашу тревогу, правитель Риада, — почтительно начал наконец лекарь. — Жар скоро спадёт, но на то, чтобы восстановить силы, уйдёт несколько дней. — А ребёнок? — хмуро поинтересовался Курхо. — Отрава ему не навредила? — Не могу сказать наверняка, — не стал лукавить Ашар. — Мы сразу промыли вашей супруге желудок, но попал ли яд в кровь за это время, нельзя знать. Правитель лишь закивал в ответ, прекрасно скрывая сжигавший его гнев. Трапеза и увеселения, которыми во дворце встретили послов племени Чарах, привлекли слишком много его внимания, и сейчас он клял себя за то, что не уберёг Мади. В том, что причиной её отравления после праздника был именно яд, Курхо не сомневался; и ныне его целью было отыскать виновника. — Я слышал, в Ихрадже служит девушка, замечательно ведающая в искусстве врачевания, — отвлёк его от раздумий голос Ашара. — Тотил рассказывал мне о ней. — Так и есть, целитель, — напряженно промолвил Курхо, упоминание ХынСаа заставило его помрачнеть. Лекарь к его сумрачному настроению остался равнодушен: — Полагаю, девушка могла бы дать хороший совет. Почему бы вам не обратиться к ней, правитель? — добродушно предложил он. — Я и сам готов к ней прислушаться: последние луны она исцелила многих жителей Риада. — Она пленница Саа Мелара, — сдержанно откликнулся правитель. — Возможно, Тотил не говорил вам об этом. — Уверен, Владыка Цайлома позволит ей позаботиться о жизни прямого потомка Эрсала, — убеждённо заметил Ашар и поклонился с кротким: — Если разрешите, я пойду, правитель. Оставшись наедине с собой, Курхо задумчиво зашагал к арочному проходу в конце коридора и вышел на балкон. В стремительно сгущавшихся сумерках медленно зажигались факелы и светильники, касавшиеся тёмно-синего полотна города янтарными пятнами. Пылал огонь в диоритовом светильнике возле ног правителя, чувствовался в воздухе смешанный запах каменной пыли и опада. Погружённый в невесёлые думы Курхо резко обернулся, услышав голос одного из слуг: — Правитель! — Да? Слуга поклонился и возвестил: — Лучезарная Вахия просила передать, что Владыка желает вас видеть. — Хорошо, можешь идти, — спокойно проронил правитель, ничем не выдавая захватившего его раздражения. В глубине души Курхо винил Саа Мелара в произошедшем; ведь если бы не совет отца, ставший следствием осторожности, он провёл бы большую часть празднеств рядом с женой и, вероятно, смог бы не допустить случившегося. Воздух в ритуальном зале, куда без промедления спустился правитель, пропитался запахом крови настолько, что казался густым и липким. Глубоким вздохом Курхо сдержал рождённое неприятным ароматом отвращение и ступил в пещеру с полным достоинства: — Да будет благим этот вечер, владыка. Саа Мелар не смотрел в его сторону; расположившийся на ступенях в изножье возвышения, он с едва заметным наслаждением облизнул верхнюю губу и задумчиво оглядел свои обагрённые кровью пальцы. На камне возле его ног недвижно лежали тела посланцев Чарах, брошенной игрушкой выглядела мертвенно-бледная девушка около серебряного канделябра, сворачивала и разворачивала кольца встревоженная появлением Курхо кобра. — Чарахи несколько лун обучали эту девушку игре на флейте, — наконец развеяло тишину саркастично-ласковое, — научили её подчинять несчастное животное своей воле и преподнесли мне дар с секретом… Впечатляет, не правда ли? — взглянул на правителя демон Риада. — Не ожидал, что у племени Чарах хватит дерзости угрожать вашей жизни, — ровным голосом проговорил правитель. Саа Мелар провёл на забрызганной щеке пальцами, лишь больше размазывая багровую россыпь, и рассеянно повторил: — Дерзости? — в бархате его голоса снова послышалось неизменное насмешливое снисхождение. — Ты считаешь, это дерзновение — угрожать мне? Курхо опустил взгляд, пряча негодование; умевший делать быстрые выводы, он уже понял, что причиной нехорошего предчувствия у его отца и предостережений Хэжара было их незнание о заговоре со стороны чарахов. Прорицатель отчётливо прочёл накануне только слово «яд», но, занятые мыслями о плане Седьмого потомка, он и Сонтал не задумались о том, что угрозой станет не тот яд, о котором говорилось в Свитке. — Подобная глупость требует смелости, владыка, — рассудительно заметил правитель Риада. В коротком тихом смехе демона он отчётливо услышал одобрение; грациозно поднявшись со ступеней, Саа Мелар взмахом руки поправил складки своей накидки и спросил: — Кто принял послов? Твой советник? — Да, я… — Навещал землевладельцев, мне сказали, — нетерпеливо перебил его демон, обходя тела чарахов. В глазах и изгибе губ его читалась лёгкая брезгливость. Окинув послов последним взглядом, он перевёл его на Курхо и неожиданно велел: — Найди союзника наших дерзких гостей, Курхо. — Вы полагаете, у них был союзник? — уточнил правитель. — Конечно, — Саа Мелар похлопал его по плечу с отеческой усмешкой. — Кто-то ведь должен был поведать им, сколько шагов до мишени. Курхо нахмурился и не стал молчать, когда в мыслях пронеслась догадка: — Так вы знаете, кто за этим стоит? Демон ответил довольной полуулыбкой, напомнив правителю насытившегося льва, что дремлет в тени, и оглянулся на скользившую между камнями кобру. — Этот человек способен доставить беспокойство даже правителю, — заметил он вместо ответа и ласковым жестом поманил змею. Проследив взглядом за коброй, что чешуйчатой лентой заскользила к Саа Мелару, Курхо сдержанно откликнулся: — Я сделаю всё необходимое, владыка. — Прекрасно, — бросил демон и направился к выходу. — У меня есть просьба, — остановил его правитель, обернувшись вслед. Саа Мелар оглянулся, дойдя до проёма, и вскинул бровь: — Я слушаю. — Позвольте своей пленнице навестить мою жену, — вспомнив бледное лицо Мади и отринув гордость, попросил Курхо. — Ей нездоровится? — Да, владыка. Демон рассеянно почесал голову змеи, устроившейся на его плечах: — Что ж, пусть ХынСаа наведается в покои твоей супруги. Да минует её немощь, — равнодушно пожелал он и бесшумно исчез из виду. Правитель Риада оглядел мёртвые тела послов и коротко вздохнул: догадывался Саа Мелар о том или нет, но он вновь, как и обещал, защитил потомков Эрсала, утолив свою жажду кровью их недругов. Тихий скрип лезвия о камень немало раздражал кобру, которая с шипением несколько раз вскидывала голову, но Саа Мелар к её недовольству был равнодушен: изящно и неторопливо ступая, он шёл по проходу и, проводя тонким клинком дорожку по стене, что-то мурлыкал себе под нос. Колебавшееся в факелах пламя плясало золотыми бликами на его прекрасном бледном лице, отливала серебром грива иссиня-чёрных волос, и струились перламутром шёлковые складки роскошных одеяний. В пещере, раскинувшейся перед входом в его личные покои, демон остановился и замер. По лицу его тенью пробежало недовольство, глаза сверкнули багрянцем, и он, сердито морща нос, поджал губы: и слух и обоняние поведали ему, что девушки, встречу с которой он предвкушал только что, в комнатах нет. Не замечая ни блаженной дремы змеи, заснувшей на его плечах, ни бега времени, Саа Мелар простоял недвижно до тех пор, пока, следуя за воином, в пещеру не ступила ХынСаа. Вся во власти глубокой задумчивости, девушка не сразу обратила внимание на его присутствие и, спохватившись, поклонилась с почтительным: — Повелитель. Молча поприветствовавший его раньше девушки НанЧа отступил к стене, но уходить не спешил: в отличие от ХынСаа, он хорошо почувствовал исходившую от Рэйхана угрозу, которую она, занятая мыслями о Диком, не заметила. — Ты задержалась, — вкрадчиво промолвил Рэйхан, заскользив к девушке. НанЧа перевёл быстрый взгляд с кобры на лезвие в его руке; ощутив недовольство мужчины, ХынСаа склонила голову: — Я прошу прощения, повелитель. Остановившись на полпути, Рэйхан мгновение-второе пристально разглядывал скрытое вуалью лицо девушки, затем обернулся к кобре с меланхоличным: — Прочь. Змея послушно скользнула вниз, провожаемая внимательным взором воина; Рэйхан медленно, будто сдерживаясь, перевёл взгляд с кобры на ХынСаа. В глазах его засияло рубиновое пламя. — Просишь прощения? — тихо переспросил он и стремительно направился к ней. Девушка вздрогнула, почувствовав порыв прохлады и услышав тотчас последовавший за ним глухой свист клинка: неожиданно и для неё и для Рэйхана НанЧа бросился мужчине наперерез и обнажил меч. При виде заигравших на скулах Рэйхана желваков у ХынСаа сжалось сердце, но вмешаться она не решилась — законы племени учили не унижать противников в поединке. Однако к удивлению девушки мужчина не спешил наносить удар; окинув воина недовольным взглядом, он глухо потребовал: — С дороги. НанЧа упрямо мотнул головой; ХынСаа чувствовала, что воин всерьез переживает о её жизни. Он поднял меч, едва Рэйхан сделал шаг в его сторону, но взметнулся вверх широкий рукав, и мастерски обмотанный им клинок, описав дугу, со звоном упал на камень, нетерпеливо отброшенный в сторону. Рубиновое сияние в глазах мужчины потухло. Что НанЧа прочёл в его взгляде, девушка не знала и в недоумении проследила за тем, как воин опускается на колено, покаянно склонив голову. ХынСаа прижала ладонь к груди, которую пронзил острый страх за того, кто успел стать добрым другом; она подняла голову и встретилась с Рэйханом глазами. Мгновение мужчина просто глядел на неё, затем резко кивнул на двери в свои покои. Вдохнув больше воздуха, девушка поклонилась и безропотно последовала безмолвному приказу. Рэйхан окинул НанЧа ленивым, почти скучающим взором, едва ХынСаа скрылась за тяжёлыми дверьми, с усмешкой склонил голову к плечу и заметил в смеси снисхождения и порицания: — Не от меня ты должен её защищать, НанЧа… Воин ниже опустил голову, исходившее от него раскаяние можно было потрогать на ощупь. Рэйхан оглядел свод пещеры, словно размышляя, затем медленно проговорил: — Если оставить это создание в Ихрадже, оно, пожалуй, лишит храм части его служителей. Отнеси её в лес, НанЧа, — мягко повелел он, переведя взгляд на свернувшуюся у стены кобру. Воин поднялся на ноги и, вернув поднятый с камня меч в ножны, направился к змее. Зашагавший к дубовым дверям Рэйхан в его сторону больше не смотрел. Мысли его занимала ХынСаа, которую он нашёл в одной из дальних комнат; сбросившая плащ и вуаль девушка стояла на балконе, обняв себя руками, каштановые волосы её струились по спине, переливаясь золотом в сиянии светильников, ниспадала на пол складками длинная юбка её платья цвета оливок, схваченного на талии изящным поясом из тонких медных пластинок. Сузив глаза, мужчина отбросил мысль приблизиться к ней и расположился на резном деревянном седалище возле ложа. — Я… боялась, что вы его накажите, повелитель, — тихо призналась ХынСаа после недолгого молчания. Рэйхан отчётливо фыркнул: — За рвение не наказывают. Девушка обернулась и посмотрела на него в неожиданной смеси печали и проницательности: — Что-то плохое произошло, пока меня не было, повелитель? В расслабленной позе мужчины, рука которого свисала с колена упиравшейся в подставку ноги, не было напряжения, но его раздражение не осталось для ХынСаа тайной. Чуть нахмурившись при виде багровой россыпи на его скуле и подбородке, девушка подошла к серебряной чаше на треножнике, подле которой стопкой лежали куски ткани, и смочила в наполнявшей её воде один из них. Рэйхан не отводил взгляда; приблизившись, ХынСаа наклонилась и осторожно провела влажной тканью по его коже, стирая кровь. Он прищурился и, протянув руку, отбросил назад упавший ей на грудь мягкий локон. — Тебя долго не было, — недовольно проговорил он. Девушка одарила его коротким взглядом и позволила себе лукавую усмешку: — Вы скучали, повелитель? — Я тебя ждал, — сердито поправил Рэйхан. ХынСаа виновато потупилась, и он тихо спросил: — Что тебя задержало? Тёплый свет её темно-карих глаз, с привычной нежностью оглядывавших его лицо, потух на миг; справившись с эмоциями, девушка слабо улыбнулась. — Мой конь, — удивила она его ответом. — Твой… конь? ХынСаа аккуратно стерла пятна, покрывавшие его подбородок, и пояснила: — По прибытии в Риад Эскар забрал у нас всё имущество. Я не знала, что сталось с Диким, но сегодня на ярмарке мне удалось спасти его от участи попасть под нож мясника, — она в последний раз окинула лицо мужчины внимательным взглядом и, не обнаружив больше засохших капель, выпрямилась. Слушавший её в смеси недоверия и недоумения Рэйхан иронично усмехнулся: — Что же, отныне твой конь будет служить в Ихрадже? Мне ждать его на церемонии пробуждения Цайлома? По губам его скользнула едва заметная улыбка, когда ХынСаа с тихим смехом прислонилась лбом к его плечу: видение верного скакуна, исполняющего танец приветствия, немало насмешило девушку. Она не заметила, как мужчина, выудив из её пальцев влажную тряпку, нетерпеливо отбросил её в сторону, и только ахнула, ощутив на своей талии его руку. Обхватив её стан, Рэйхан с привычной лёгкостью усадил её на колени и привлёк ближе к груди. — Ты снова навещала лекаря? — спросил он, любуясь вспыхнувшим на её щеках румянцем. При звуках его чувственного голоса сердце ХынСаа вновь сладко замерло в груди; счастливо улыбаясь, она только кивнула. — Тебя так радует забота о людях, — не то удивляясь, не то смеясь над собой, проронил мужчина. — Благодарность людей — словно целебный отвар, — мягко ответила девушка. Мог ли понимать её чувства демон? Она обвиняла себя в наивности и чувствовала, что он всё понимает. Несмотря на природу того, кто пьёт кровь. В сиянии чёрных глаз появилась знакомое ей мимолётное тепло; пробежав пальцами по её волосам в едва ощутимой ласке, Рэйхан хрипловатым голосом спросил: — Что ещё приносит тебе радость, ХынСаа? Девушка в ответ доверчиво подалась к нему, лаская любимое лицо взглядом. Не нужно было слов, за неё говорили её глаза; протянув руку, она приблизила ладонь к его лицу — медленно, неизменно спрашивая разрешения… И едва справилась с дыханием, когда, накрыв её руку своей, мужчина прижал её к своей щеке… — Рэйхан, — сорвалось с губ ХынСаа нежное, способное свести с ума ласковыми нотками. Взор его чёрных глаз вмиг изменился, потемнел; обхватив её затылок ладонью, он властно привлёк её ближе, накрыл губы жадным, нетерпеливым, голодным поцелуем… Чувствуя пробегавшую по плечам и спине сладкую дрожь, девушка без оглядки прильнула к его груди, принимая и страсть, и жажду, и наслаждение…