Джет

      Проснувшись на чужой лежанке, Джет еще некоторое время соображал, что к чему, и лишь ворчание завозившегося на полу Рифта расставило все по местам. Сын Пепла действительно не помнил, как вчера заснул. Да и вообще слабо помнил вчерашнее… А те отрывочные воспоминания, которые непонятным чудом сохранились на дне измученного сознания, вызывали такой жуткий стыд, что хотелось биться обо что-то твердое башкой. По всему получалось, что он вчера сам на Рифта накинулся, будто озабоченная производительница, а тот наоборот, вроде как, даже сперва пробовал сопротивляться… Ну, как минимум, выражал сомнения. Что касается дальнейшего развития событий… Боги, это было сплошное позорище! Но, боги… Как же это было хорошо…       — А ну, брысь с моей койки! — рявкнул, поднимающийся с пола Рифт. Интересный вопрос, а как он вообще там оказался? Слабо верилось, что он вот так взял и уступил в приливе чувств Джету свое место. Скорее всего, они оба отрубились на полу, а Джет потом в полусне выкрутился из лапищ партнера и, подумав, что находится в своей каюте, перебрался на лежанку. Или они заснули на лежанке вместе, но было тесно, и Рифт грохнулся вниз. Хотя, какая разница? Сейчас он явно был не в восторге оттого, что младший самец занял его кровать. Так что сын Пепла не стал ждать, когда его схватят за шкирку и вышвырнут, а сам поспешил покинуть спорную территорию, сразу же предусмотрительно отскочив к двери. Рифт лязгнул в его сторону жвалами и издал раскатистый звук недовольства.       — Я — в душ, — немедленно сообщил сын Пепла, прижимаясь к спасительным створкам спиной и торопливо пытаясь нащупать за собой замок. В душ и правда было ох как надо — стоило телу самца принять вертикальное положение, как наследие постыдной связи мерзко и неумолимо начало просачиваться из него наружу, приводя к ощущению неприятной влажности в клоаке.       — Стоять! — Рифт одним прыжком оказался рядом и грубо отшвырнул Джета от двери. — Не хватало еще, чтобы кто-то увидел, как ты выходишь!       Силу старший самец, как обычно, не рассчитал, и младший кубарем покатился в противоположный угол, откуда изумленно вытаращился на Рифта. С каких это пор переростка заботило, кто о нем что подумает? Хотя… Это и впрямь могло выглядеть странно — сын Пепла живой и здоровый выходит рано утром из отсека асоциального громилы, который, будучи в гоне, наводит страх даже на некоторых старших воинов. Очень и очень подозрительно на самом деле. Только вряд ли кто-то из присутствующих на корабле сейчас будет в состоянии обращать внимание на странности — не до этого всем, а после Сезона поди и не вспомнят.       В прошлом году они, кстати, тоже несколько раз ночевали вместе, правда это всегда происходило в каюте Джета и всегда приводило к драке поутру. Но тут вопросов не было. Со стороны казалось, как будто Рифт просто проходил мимо и спонтанно (что очень на него похоже) вломился в чужой отсек, чтобы побить более слабого собрата. А вот объяснить рационально, с чего бы это вдруг Джету Рифта навещать, было намного сложнее.       — Так выйди первым, что за проблемы — фыркнул сын Пепла, медленно поднимаясь и потирая ушибленное плечо.       — Не указывай! — рыкнул коричневошкурый в ответ.       — Я не указываю, а предлагаю путь решения, — неожиданно огрызнулся младший самец, вдруг с удивлением осознав, что после этой ночи уже не боится Рифта так, как прежде. Словно какая-то незримая преграда пала… — Никто не удивится, что ты выходишь с утра из собственного отсека, балбес!       Старшему, однако, эта внезапно прорезавшаяся смелость явно не пришлась по душе. Он сердито зарычал и в мгновение ока вновь оказался возле Джета. Схватив юнца за горло, Рифт рывком поднял его и с размаху припечатал к стене, заставив жалобно заскулить.       — Опять ты… — вцепляясь в каменную руку и кривясь от боли прохрипел Джет. Он рефлекторно дернул ногами, но тут же покорно обмяк, понимая, что противиться смысла нет.       — Не смей вякать, — угрожающе процедил Рифт и сжал когти сильнее. Из оскаленной пасти вырывалась рокочущая рулада, и брюхо старшего самца плотно прижалось к тощему животу младшего. Приблизив морду к искаженной физиономии Джета, он не спеша и вдумчиво потянул запах. Раздвоенный кончик языка мелькнул между острыми клыками и скрылся. Женские ноты в феромонах юнца стали ощущаться как никогда отчетливо.       На мгновение оба самца замерли. Затем, не говоря больше ни слова, Рифт медленно отстранился и опустил жертву на пол, разжав пальцы на ее горле. Джет сразу же попытался выскользнуть, но попытка не удалась. Грузная туша доминанта тут же надвинулась снова, погребая сына Пепла под собой, и жесткие ладони недвусмысленно легли на его бока. Дыхание Рифта участилось, а источаемый им запах заметно усилился. В следующий момент бесстыжие руки сорвались вниз и подхватили младшего самца под бедра. Чувствуя, что пол во второй раз уходит из-под ног, Джет слабо пискнул и, теряя равновесие, невольно схватился за плечи партнера.       — Подожди… — начал он, но Рифта уже было не остановить. До боли впившись когтями в кожу «пассива», он поднял прекратившего всякое сопротивление юнца на удобную для себя высоту и ткнулся раздувшимся паховым бугром в его столь «удачно» увлажненную клоакальную щель. Призывная трель повторилась, и башка Рифта, склонившись вперед, с силой уперлась Джету в грудь. Тяжелое дыхание кипящей волной прокатилось между животами самцов, вызвав у сына Пепла противоречивое чувство желания-отвращения. Джет вздрогнул и напрягся, но чуть помедлив, все-таки решился. Его руки отпустили плечи Рифта и скользнули по сгорбленной спине, смыкая объятия. — Ладно, как хочешь… Только не надо сразу резко, ладно? Мы же вчера договорились…       Не давая партнеру завершить мысль, Рифт вздернул голову и зарычал ему в лицо, одновременно со всей силы вжимаясь корпусом, однако Джет лишь прищурился и, ответив умиротворяющим воркованием, без колебаний миновал оскаленную пасть старшего самца. Положив голову на плечо «актива», он издал тихий вздох и закрыл глаза, расслабляясь.       Проникновение прошло почти безболезненно. Совершив вторжение, Рифт, пыхтя, замер.       — И не мечтай, — выравнивая дыхание рыкнул он, а после добавил, развратно понизив голос: — Я хочу, чтобы ты снова просил.       От этих слов сердце Джета панически екнуло; внезапно бросило в жар. Поганец помнил. Помнил в подробностях! Как сын Пепла накануне сперва уговаривал его сдержать пыл и призывал быть нежным, а уже через полчаса стонал, извиваясь в сильных руках и теряя последний разум от нахлынувшей страсти, умолял: «Сильнее!» Кричал: «Еще!» Скулил: «Не останавливайся!» Все, все это происходило на самом деле… И Джету понравилось — несмотря на мерзость, унижение и противоестественность. Но, что еще хуже, Рифту понравилось тоже…       — Не всегда получаешь то, что хочешь, — горько усмехнулся Джет, не поднимая головы.       — Я — всегда все получаю, — возразил Рифт, — запомни! — и без предупреждения двинул бедрами.       Ближе к полудню, они все-таки ухитрились друг от друга оторваться и сходить в душ. После самцы отправились на тренировку. Только вот долго она не продлилась. Помахав копьем от силы полчаса, Рифт внезапно утратил четкость координации и начал совершать вместо нормальных приемов крайне неожиданные выпады. Джет далеко не сразу понял, что именно происходит — просто не ожидал, что этому озабоченному типу уже так скоро припечет. В конечном итоге, сын Пепла вновь получил изрядную взбучку, после чего Рифт перешел к более явным действиям. Разоружив партнера, он вытолкал его из зала и, пользуясь отсутствием свидетелей, уже буквально волоком потащил в сторону каюты.       Оказавшись внутри, старший самец немедленно заблокировал дверь и перешел в ярое наступление. Урча, он приблизился к покорно застывшему с опущенной головой младшему и крепко обхватил его, принимаясь покусывать за шею и плечи, самозабвенно зарываясь мордой в короткую полосатую гриву, фыркая от избытка чувств и в процессе нетерпеливо разворачивая партнера к себе задом. Вот когти нащупали край набедренной повязки и, подцепив его, попытались стянуть, но ремень не позволил это сделать. Рифт недовольно зарокотал и начал шарить по животу Джета в поисках застежки. Пришлось помочь — похоже, он опять очень туго соображал, ослепленный жаждой совокупления. Пряжка глухо щелкнула, и ткань свалилась на пол. Лапищи Рифта вновь пришли в движение, настойчиво спускаясь вниз…       Сын Пепла и сам не понял, как начал откликаться на эти жадные и бесцеремонные прикосновения — сначала неловко и скованно, но с каждой минутой все более смело и пылко хватая блуждающие по его телу руки, жмурясь, мурлыча и страстно потираясь о партнера. Рифт, в свою очередь, почуял, что объект вожделения стал поддаваться, и принялся напирать еще активнее, в скором времени вынудив Джета приглашающе прогнуться.       И если прежде это еще напоминало неуклюжую, сильно замедленную потасовку, то стоило старшему самцу, навалившись на спину младшего, придать тому согнутое положение, а затем окончательно поставить на четвереньки, как сходство с нормальным мужским поведением закончилось. Самцы приступили к спариванию.       Рифт начал акт плавно и медленно, постепенно наращивая темп и глубину проникновения. Надо сказать, он делал значительные успехи в области самоконтроля, хотя основным стимулом для него по-прежнему являлось отнюдь не стремление сделать партнеру приятно. Все было проще: Рифт неудержимо желал вновь услышать непристойные мольбы, а для этого следовало подольше помучить жертву. Что ж, его расчет оказался верен. Когда первые порции семени обожгли раздразненное нутро, Джет уже был не в силах сдерживаться.       — Сильнее, Рифт, прошу! — беспомощно распластываясь под весом старшего самца простонал он и тут же ощутил, как движущийся внутри него пенис реагирует на эти слова увеличением напряжения. Живот сладко кольнуло, и достоинство Джета, до сих пор едва выглядывающее из половой складки, стремительно вывернулось наружу, уткнувшись головкой в пол и испачкав поверхность обильно вытекающим предэякулятом. Рифт зарокотал и благосклонно усилил толчки, прикусив жвалами загривок партнера и обхватив руками его брюхо.       Вскоре младший самец сделался настолько податливым, что казалось, будто у него враз куда-то исчезли все кости. Он уже буквально растекался безвольной лужицей и лишь поскуливал в такт сотрясающим его тело толчкам. Тогда Рифт, не выпуская Джета из объятий, завалился на бок и продолжил спаривание в новой позе. Однако это оказалось не очень удобно, и «актив» перекатился на спину, располагая партнера сверху. Согнув ноги в коленях и сместив перекрещенные руки на грудь младшего, он с протяжным воем прижал юнца к себе. Джет ахнул и дрожащими пальцами вцепился в его предплечья, на грани блаженного беспамятства ощущая, как затвердевший член ритмично проходится между семенниками. Уже ничего не соображая на фоне подступающего экстаза, сын Пепла запрокинул голову, стараясь достать до шеи Рифта жвалами, и начал неосознанно совершать судорожные встречные движения. Не дожидаясь помощи рук, его восставший пенис устремился вверх, подобно занявшему оборонительную позицию ползуну, и сгустки спермы потекли вдоль изогнутого ствола, скатываясь на живот.       В какой-то момент фрикции сделались настолько резкими и глубокими, что движения стержня, безжалостно таранящего мягкое нутро юнца, стали заметны снаружи. Мощные толчки, заставляющие подбрюшье Джета вздыматься и опадать, создавали странное впечатление — как будто изнутри на свободу рвался грудолом, непонятным образом локализовавшийся не там, где следует… Но сейчас было не время обдумывать ассоциации.       Вскоре стоны младшего самца начали переходить в крики, и Рифт был вынужден сжать его ротовые перепонки, дабы не привлекать к происходящему в каюте ненужного внимания. Сам он тоже едва сдерживался, скрежеща жвалами от ощущения приближающейся итоговой разрядки. До кульминации оставалось совсем немного…       Они не разлучались весь Сезон — под конец вообще практически перестали выходить из каюты Джета, лишь совершали короткие вылазки за пищей и в санузел. Даже спали вместе, наплевав на гордость и приличия.       Тренировки любовники давным-давно благополучно задвинули — все равно любой спарринг уже спустя несколько минут неминуемо превращался в спаривание, так что не стоило и начинать. Тем не менее, недостатка в физической нагрузке самцы не испытывали. Фактически, их основной деятельностью стало беспрестанное совокупление, отбирающее не меньше сил, чем интенсивный махач.       Прошло совсем немного времени, а Джет уже буквально с полувзгляда понимал намерения Рифта, и был готов предоставить себя по первому требованию — морально и физически. Его тело постепенно адаптировалось и теперь легко принимало даже самое резкое вторжение; боли прекратились, оргазмы раз от раза становились все ярче.       Изменилось и поведение Рифта. Старший самец заметно поубавил агрессии и начал по возможности учитывать пожелания партнера: все-таки смекнуть, что удовлетворенный Джет во всех отношениях выгоднее Джета побитого, у него ума хватило. Не сказать, конечно, что Рифт так сразу научился быть нежным и заботливым, но определенный прогресс в этом направлении явно присутствовал. Коричиневошкурый даже стал изредка пользоваться для выражения своих мыслей, чувств и потребностей словами, что несомненно способствовало взаимопониманию.       Одним словом, как-то все это стало выходить… Естественно? Пожалуй… Естественный противоестественный процесс — умереть не встать… Но именно так сын Пепла с некоторых пор определял происходящее, отдаваясь старшему самцу снова и снова, и более не испытывая по данному поводу ни единой тени сомнения.       — Это не повторится в следующем Сезоне, — после долгого молчания проговорил Рифт, вставая и сосредоточенно шарясь по отсеку в поисках набедренной повязки.       Год отсчитывал последние дни лета, брачный период подходил к концу, и к самцам понемногу возвращалась способность нормально мыслить. Вот и коричневошкурый, по-видимому, только что понял, какой фигни они с Джетом опять натворили. Долго, конечно, до него доходило. Но спасибо, что вообще дошло. Сам-то сын Пепла уже недели две как все прекрасно осознавал. То, что делал с ним Рифт, было… Неправильно. Но менять что-то было поздно.       Значит, он сказал — не повторится? Пусть так. Это не отменит того, что уже случилось, не поможет забыть, не вернет самоуважения и чести. Так что без разницы, перестанут они или будут продолжать. Слишком далеко зашли…       — Ты прав, больше не нужно нам… — Джет не закончил фразу и отвернулся. Зачем он это говорил? Какой был смысл?       — Нет, ты не понял! — вдруг вскинулся старший самец, резко поворачиваясь и скалясь на собрата. — Все! Больше этого не будет! Что бы ты там себе не придумал, понял? Мы — не пара и никогда ею не были! Мы просто помогали друг другу пережить Сезон.       — Разве я спорю? — кисло улыбнулся одной максиллой Джет. — И правда, где это видано, чтобы два самца были парой?       Умолкнув, сын Пепла уставился в пол. На душе было паршиво, как никогда. В последнее время он вообще после секса ощущал себя паршиво. Смесь эйфории и жуткой внутренней пустоты… В животе и между ног тонко звенит, дышать трудно, конечности постыдно дрожат, а в горле колючий комок, и глаза странно щиплет…       — Хорошо, что ты это понимаешь, — успокаиваясь, проворчал Рифт.