Джет

      Клан Полуночного Воя был образцовым во всем, начиная безупречным порядком в каютах, и заканчивая идеальной выправкой идеально дисциплинированных воинов. Вожак не терпел на своем корабле никаких проявлений неряшливости и необязательности, карая за нарушение режима и нечищеные доспехи почти так же строго, как за уклонение от приказа или провал задания. Вся жизнь на «Триумфе» была подчинена четкому регламенту и строилась под негласным девизом: «Никакой самодеятельности». Поведение, обмундирование и образ мысли тщательно подгонялись здесь под единый стандарт, и упасите боги от этого стандарта было хоть на шаг отступить!       Это было необычно. Дело в том, что для большинства существующих военных кланов, более напоминающих своей разношерстностью и свободными нравами не организованную армию, а звериную стаю, подобная внутренняя политика являлась совершенно нехарактерной. Да, что там! Неприемлемой! Однако молодой Вожак косых взглядов не боялся, вполне заслуженно считая себя новатором, и продолжал упрямо гнуть свою линию, между прочим, добиваясь, в итоге, немалых достижений. Что интересно, в самом клане его методика руководства протеста не встречала, впрочем, тому имелось вполне логичное объяснение: все попадающие на борт Бескровные сразу же получили подробный инструктаж с разъяснением, чем грозит неповиновение, и с первых дней приучались неукоснительно соблюдать правила. Иного они не ведали, а потому воспринимали подобную диктатуру как само собой разумеющееся.       Прочие лидеры относились к Вою с подозрением, тем не менее вынуждены были признавать, что этот мальчишка каких-то жалких ста с хвостиком лет отроду, возглавляя совсем малюсенький клан со средним возрастом бойцов в каких-то сорок лет, добился поистине невероятного успеха. Его скромная армия, хоть и не гремела пока такой же славой, как кланы Тайфуна или Грозы, умудрялась, тем не менее, отхватывать лучшие миссии от Совета, причем, Старейшины, обосновывая свой выбор, часто в открытую говорили, мол, без обид, товарищи, но, в отличие от всех остальных войск это, хотя бы, не стыдно показать.       Кое-кто из Вожаков по этой причине ненавидел Полуночного Воя тихой ненавистью, иные же пробовали копировать его стиль, да только быстро отчаивались, ибо попытки переучить своенравных бойцов, привычных к стандарту вида «кто во что горазд» неизбежно натыкались на яростное сопротивление и в ряде случаев едва не приводили к бунту. И тем большее удивление вызывали организаторские способности Полуночного Воя.       Что ж… Молодой Вожак и впрямь умел быть убедительным. А кнут с шипами на конце, который он периодически брал в руки, убедительности немало добавлял. Тем не менее, секрет заключался отнюдь не в этом. Вою просто-напросто изначально не пришлось бороться ни с какими «старыми порядками» на своем корабле. Едва получив Свободу, он собирал клан, что называется, с нуля, не позвав за собой никого из товарищей, достигших того же ранга, а набрав молодняка и строго подогнав его под свои запросы. Проявленный при этом талант руководителя не вызывал ни малейших сомнений, ведь Полуночный Вой не только смог с новобранцами управиться, не только стал для них авторитетом при относительно небольшой разнице в возрасте, но и должным образом обучил, превратив сборище малолеток в прекрасно организованный боевой отряд.       Что и говорить, поначалу ему приходилось несладко… Как он там один крутился и за Тренера и за техника, и за медика — только боги ведали. По крайней мере, о тех временах ни он сам, ни другие старшие воины, заставшие тот период, никогда не распространялись… Но Полуночный Вой не привык сдаваться, да и вообще его личным качествам, включающим невероятную целеустремленность, самодисциплину, а так же выраженную способность к восприятию и передаче знаний, можно было только позавидовать. Столкнувшись с огромным количеством препятствий, он справился, несмотря ни на что, и воспитал себе такой клан, о каком всегда мечтал, а затем планомерно добился с ним заслуженных высот, невзирая на малочисленность и молодой состав.       Но вряд ли Вожак достиг бы имеющихся результатов, действуя только принуждением и устрашением. Вой был отнюдь не глуп, и понимал: поощрять подчиненных также необходимо, причем, так, чтобы, страх наказания терялся на фоне ожидания похвалы. А посему в отношении исправно соблюдающих устав воинов Вожак проявлял себя как самый щедрый и внимательный командующий, какого только можно представить. Он никогда не отказывал принять подчиненного по какому-то личному вопросу, не скупился на вдохновляющие речи и организовывал на корабле максимально комфортную жизнь. Только на «Триумфе» имелся отсек отдыха для простых бойцов, обустроенный по самому последнему слову техники, почти как для Вожаков — чего там только не было, даже массажные кресла! Для своих элитных воинов Полуночный Вой ухитрялся выбивать самые качественные пайки, отыскивать самое удобное снаряжение и организовывать самое квалифицированное медицинское обслуживание. И все эти блага на его корабле были в распоряжении абсолютно каждого охотника — от Неокропленного до высших каст. Взамен требовалась самая малость: быть верным, старательным и очень дисциплинированным.       Скорее всего, совершая очередной выбор, Вожак углядел в Джете именно такой потенциал. Не будучи слишком уж способным бойцом, сын Пепла освоил четкую выправку и преданный взгляд, надеясь, в случае чего, взять, хотя бы, этим. И, как ни странно, прокатило! А вот чем этому педанту мог приглянуться Рифт, сразу было не разобрать. Он ведь всегда ходил немытым и неряшливым, вечно со всеми дрался, да и вообще… Хотя, немного отойдя от первого шока, произошедшего при неожиданной встрече с недругом, Джет не мог не обратить внимания на те изменения, которые в нем теперь произошли. Рифт приобрел завидную осанку и выглядел в целом гораздо приличнее, чем в годы обучения. Его отдраенные до блеска доспехи сидели плотно и аккуратно, причем, полным комплектом — раньше с него бы сталось рассекать по уровням в одной набедренной повязке, едва прикрывающей отверстие клоаки. Отросшая грива бандита была подхвачена несколькими ремешками и компактно уложена за спину, и даже когти на руках казались тщательно вычищенными! Трудно поверить, но, похоже, клановая жизнь повлияла на Рифта самым благотворным образом. Его вид теперь вызывал не отторжение, а, скорее, уважение, хотя, обманываться не стоило, характер-то, как был гнилой, так, верно, и остался… Просто, скорее всего, самые гнусные его стороны теперь приходилось скрывать. И это могло значить лишь одно: внутри Рифт стал еще злее…       Увы, это оказалось горькой правдой, в чем Джет очень скоро убедился на собственной шкуре. Рифт не стал другим, но приспособился. Да, драки здесь были под строгим запретом (и многочисленные следы жестокой порки на широкой спине негодяя красноречиво повествовали о том, как упорно Вожак прививал ему основы приличий), но вот рвение, проявленное в работе с новичками, напротив, приветствовалось. И Рифт не замедлил его проявить…       В первый раз он ударил Джета во время знакомства с кланом, умело преподнеся свой акт агрессии как дозволенный элемент проверки на прочность. Только проверяли-то, обычно, легким тычком, а он врезал со всей силы. Джет едва удержался на ногах, но сжал зубы, стойко стерпев боль, и не издал ни звука. Его бы просто не поняли, примись он тут вопить… Про себя он в тот момент с безнадежностью отметил, что это явно лишь начало.       Когда официальная часть закончилась, клан разошелся, и Рифт тоже куда-то делся. А Голод вновь забрал новичков, отправившись с ними на небольшую экскурсию по кораблю. В ходе нее старший воин показал основные «стратегические» пункты: отсек приема пищи, медицинский блок, рекреационный отсек, центр обработки данных и арсенал, а так же четко обозначил все места, куда молодняку соваться строго запрещено. В заключение юнцам выдали обмундирование и развели по каютам, велев до завтра ознакомиться со сводом правил, предусмотрительно «зашитым» техниками во все наручные устройства. Неизвестно, как остальные, а Джет не лег спать, пока не перечитал весь перечень дважды.       На следующее утро Вожак лично встретил Неокропленных в тренировочном зале, поинтересовавшись (внезапно!), хорошо ли им спалось на новом месте и доступны ли оказались прочитанные правила для понимания.       — Сегодня вы можете задать мне любые вопросы, — видя настороженность молодняка, подбодрил Полуночный Вой. — Даже глупые. Обещаю, сердиться я не стану. Однако, если они появятся позже, я сделаю вывод, что вы устава просто не читали. За это последует наказание.       Юнцы в нерешительности замялись. «Наверное, я один и читал», — невольно подумал Джет.       — Что, все понятно? — вскинул брови Вожак. Его лицо, пока еще не покрывшееся сплошь роговыми наростами, обладало тонкими чертами и крайне выразительной мимикой, а спокойный, но твердый голос звучал так властно и снисходительно… Что ему действительно хотелось добровольно подчиняться. Даже в требовании задавать вопросы относительно того, что и так ясно.       — На корабле запрещены драки, кроме тренировочных боев и поединков, которых требует честь, — наконец, решился нарушить молчание сын Пепла. — Но что грозит за схватку в Сезон?       Вообще, он этот момент уточнил все-таки не зря. Ближайшие годы ему определенно пришлось бы коротать это сложное время на судне, и вероятность, что Рифт также по молодости лет останется здесь, имелась весьма значительная.       — В Сезон я стану призывать, чтобы вы держали себя в руках, но не буду так строг, ибо природа сильнее всех вас и сильнее меня, — улыбнулся Полуночный Вой. А Джет, напротив, помрачнел.       Других вопросов у Бескровных так и не нашлось. Тогда довольный столь понятливыми учениками Вожак объявил первую тренировку, для начала самолично протестировав удар каждого из новобранцев. Разочарован он, вроде бы, не остался, по крайней мере, замечаний никаких не сделал, тем не менее, продолжать не стал, а велел юнцам самим разминаться и ушел. Вскоре его место занял Второй Помощник по имени Убой — тот самый невысокий яутжа непримечательного окраса. Не смотря на свой достаточно неказистый вид, гонял он знатно — через час новобранцы уже дышали, высунув языки, и ощущали неприятную дрожь в конечностях.       — Слабаки, — фыркнул Убой и велел увеличить нагрузку.       Долгожданный отдых последовал нескоро, окончательно развеяв иллюзии на счет того, что подготовка к Посвящению окажется легкой. Впрочем, вид присоединившихся к тренировке старших воинов, немало воодушевлял — тут, право, было на кого ровняться. Когда Убой объявил перерыв, некоторые из юнцов повалились прямо под стенами зала, не в силах подняться и куда-то идти. Измотанный Джет был единственным, кто все-таки заставил себя встать и отправился в душевую. Вода, как ни крути, лучше снимала усталость, чем валяние на грязном полу.       Задумавшись, сын Пепла тихо брел в сторону отсека гигиены, как вдруг на его пути откуда ни возьмись вырос Рифт. Отступать было поздно, и младший самец по привычке напрягся, пригнувшись и готовя заранее бесполезную попытку отразить удар. Недруг, в свою очередь, приблизился почти вплотную, с угрюмым ворчанием навис над ним, презрительно дернул жвалами и… Не задерживаясь более, двинулся своей дорогой! Раньше подобные столкновения неизбежно заканчивались полетом Джета через весь этаж, либо вдумчивым растиранием его физиономии по полу, так что произошедшее было совершенно непривычно… И, вместе с тем, крайне приятно! Похоже, здешние порядки следовало от души поблагодарить!       Однако, стоило начаться следующему блоку занятий, как сын Пепла осознал, насколько его радость оказалась преждевременной. Ибо Рифт «любезно» вызвался немного его потренировать. А много бедному юнцу и так не требовалось…       Именно в тот день он лично познакомился с Заговором — корабельным лекарем — презабавным товарищем с кольцом в носу. Хотя, наверное, когда по голове хорошенько ударят, многие совершенно не смешные вещи кажутся вдруг забавными…       Сутки Джет приходил в себя, а, когда вернулся в строй, Рифт уже с нетерпением ждал его, мерзко ухмыляясь и поигрывая утяжеленным тренировочным копьем… Так почти забытый кромешный ад вернулся…       Да, счастливая сказка, которой еще недавно сыну Пепла виделось попадание в элитный клан, обернулась кошмаром пуще прежнего. Раньше от побоев коричневого самца можно было хоть как-то скрыться, теперь же они стали совершенно легальны и безнадежно регулярны. Успешно прикрываясь тренировками, Рифт взялся изводить свою жертву с удвоенной энергией, несколько умерив свой пыл, но восполнив былое остервенение постоянством. Как итог, опасных для жизни травм Джет больше не получал, но практически ежедневно оказывался отделан до такого состояния, что едва мог переставлять ноги и с трудом дышал. Что самое ужасное, со стороны выглядело так, будто бы это он просто слабый неумеха, а Рифт контролирует себя изо всех сил.       Шло время, юнцы постепенно привыкали к клановой жизни вместе со всеми ее достоинствами и недостатками. Их боевое мастерство совершенствовалось, мышцы нарастали, нравы крепли. Каждый уже не по разу испробовал командирского кнута, рубцы от которого стали неоспоримым свидетельством того, что детство кончилось окончательно и бесповоротно. Тем не менее, Вожак попусту не наказывал — если бил, то исключительно за дело. Но рука-то у него была весьма тяжелая, несмотря на всю его внешнюю утонченность…       На тренировках тоже спуску не давали, то и дело напоминая, что уже через несколько месяцев грядет Посвящение, и Жесткачи* как самые строгие судьи уж точно никого жалеть не станут. Обычно с Неокропленными занимался сам Полуночный Вой или строгий и требовательный Помощник Убой. Периодически их замещал Вред — более терпеливый и понимающий самец из касты Старших Кровавых воинов. В парных же упражнениях охотно принимали участие Первая и Молодая Кровь, среди которых Рифт, черт бы его побрал, являлся главным добровольцем. Чтобы его ненормальная тяга к Джету не казалась слишком явной, он вскоре начал более-менее равномерно лупить всех, тем не менее, не нужно было являться чрезмерно наблюдательным, чтобы заметить: с сыном Пепла он «отрабатывает» самые сложные приемы.       Одно радовало, в присутствии Учителей появлялась возможность хоть как-то отбиваться. В очередной раз заметив, что сын Пепла зажат в угол и, не способный противостоять, терпит удары, кто-то из них неизменно подходил и останавливал поединок, показывая младшему самцу подходящий прием самообороны, а старшему делая замечание в стиле «ну кто ж так учит». Такими темпами у Джета даже скоро кое-что начало получаться. В конечном итоге, он подумал, что, если до Первой Охоты ему хоть раз удастся повалить своего извечного оппонента, то на Священную Дичь он после этого точно пойдет со спокойной душой….       Вне тренировок они с Рифтом теперь не соприкасались, а, если даже и встречались в местах общего пользования, то лишь обменивались недружелюбными взглядами и расходились. Что до других Бескровных, то с ними сын Пепла, в целом, поладил, хотя и тесной дружбы заводить не спешил. Пожалуй, ближе всего он сошелся с Штурмом, таким же тихим и послушным юношей, как сам Джет; общался и с Репьем, но, соблюдая осторожность — тот как-то чрезмерно к нему лез, казалось, будто постоянно выведывает что-то… Дикий и Мордобой тоже были ребята неплохие, но с ними мало о чем можно было поговорить, только копьями помахать, разве что. Вот Казус — он, да, знал множество всяких интересных штук, да и вообще товарищ был хоть куда, даром, что страшен как атомная война…       С прочими новобранцами Джет лишь обменивался приветственными поклонами, и даже имен их толком запомнить не мог — вечно путал. А старшие воины сами не горели желанием общаться с мелюзгой, ограничивая все контакты совместными тренировками. Джет вообще скоро заметил, что тут, главным образом, все сами по себе. Перерывы проходили тихо и умиротворенно, кормежка — без беготни, толкотни и в полном молчании, и даже в отсеке отдыха редко, когда можно было услышать смех или просто эмоциональную беседу. Воины держались одинаково строго и холодно, что на построении, что в сауне… Говорили мало и только по делу, баек не травили, друг над другом не подтрунивали. Даже после боевых заданий, на которые часто вызывали клан, никто «в отрыв» не уходил. Хотя, может, такие слабенькие задания были, что совсем не будоражили? Но молодняк-то на них не брали, поэтому Джет о том никакого понятия не имел.       Оживление каждый раз вносило лишь присутствие Вожака. Когда у Воя выдавалось свободное от разработки стратегий и решения задач Совета время, он неизменно проводил его со своими бойцами, предаваясь отдыху столь же бесхитростно, что и простые вояки, но притом позволяя себе шутить и периодически пересказывая какие-нибудь новости. Вот, право слово, это была единственная интересная личность на всем корабле!       Всякий раз, увлеченно внимая словам Вожака, Джет думал, как же это, наверное, прекрасно иметь друзей, вроде него. Болтать вечерами о том — о сем, делиться переживаниями… Откровенно говоря, юнцу в последние годы очень этого не хватало. Раньше у него была возможность говорить с сестрой, и Грезе он без утайки мог поведать обо всех своих печалях и радостях, а она тоже всегда находила, о чем ему рассказать… Но теперь это осталось в прошлом, и все свои мысли приходилось держать в себе.       Если честно, Джет почти не сомневался, что, приди он к Вожаку с жалобой на то, что ему не с кем поговорить, и Вой с радостью его выслушает и поддержит, но… Где он и где Вожак? По меньшей мере, некрасиво по пустякам лезть…       Незаметно, тихо, словно промышляющий добычу Жесткач, подкрался конец года, а с ним и время Первой Охоты… Джет думал, что запомнит этот день во всех подробностях, как нечто самое важное в своей жизни, но, когда момент настал, все кануло в зыбкий туман, и далее воспринималось будто во сне.       Впервые в то утро сын Пепла облачился в настоящие боевые доспехи и закрыл лицо тяжелой маской; впервые взял в руки боевое оружие — на самом деле оно было лишь немного острее тренировочного, но та сила, что в нем подсознательно ощущалась, заставляла пальцы благоговейно подрагивать, а сердце замирать… Сегодня сыну Пепла предстояло убить или самому быть убитым — без тренировок, без игр, без десятых и даже без вторых шансов…       Он убивал прежде — мелких зверьков себе на пропитание, да пару раз лесных Шипунов с целью получения опыта под бдительным оком Наставниц. Но не живого Жесткача. Священную Дичь Джету прежде приходилось видеть только на голограмме симулятора и побеждать лишь виртуально. Хотя, в колонии это считалось достаточной подготовкой… В физическом плане. А в психологическом, как говорили старшие воины, сколько не готовься, при первой встрече все равно обгадишься. Еще говорили, что привыкнуть можно ко всему, но только не к Жесткачам, выскакивающим из-за угла. И еще говорили, что умереть на Первой Охоте не стыдно…       …Десять юнцов стояли перед своим Вожаком, внимая его торжественной и вдохновляющей речи. Весь клан собрался, чтобы проводить их, и шумел, и чествовал последний день Неокропленных хоровым ревом, побуждая их решиться на испытание и принять свою судьбу. А молодые воины вторили собратьям своим рыком, перед сражением отрешаясь от действительности и забывая страхи, но видя перед собой цель: победу, первый трофей и заветную метку клана.       Вот возгласы стихли, и десять товарищей, уже в полном молчании покинув зал, взошли на борт малого челнока, а Вред занял место за штурвалом, превратившись из Учителя в стражника: если кто-то из юнцов, струсив, попытался бы избежать испытания, он имел право пристрелить ослушника на месте. Хорошо, что такие случаи были редкостью…       Бескровным, как велел древний обычай, вскоре предстояло проникнуть в лабиринты улья и встретиться с Проклятием Вселенной лицом к лицу, а после сразиться с хитрыми и безжалостными тварями, припомнив все, чему Наставники обучали молодняк все эти годы. Готовы ли они были? Сложный вопрос… Например, Джет в те минуты почти ничего не соображал от волнения, но, тем не менее, со внешней уверенностью двигался навстречу своему предназначению. Хотя, на самом деле, это больше было движение «на автомате»…       Внезапная вспышка осознания постигла его уже в паутинных стенах мрачной обители Жесткачей. Вдвоем со Штурмом они стояли спина к спине посреди широкого, неровного коридора, спереди и сзади уходящего в темноту, а из темноты, шипя и истекая голодной слюной лезли костлявые длинноголовые чудовища. Джет крепче сжал древко копья и попытался унять одолевшую его дрожь. Штурм чуть слышно пискнул со страха…       Дальше снова был провал, а вслед за ним очередная вспышка: твари уже кишели повсюду; некрупные, но верткие, они прыгали со стен и потолка, били хвостами и щелкали челюстями, пытаясь поразить охотников в участки тела, не прикрытые броней. Джет едва успевал ловить их на острие копья и отбрасывать, часть приходилось отпинывать. Рядом хрипел раненый товарищ, отмахиваясь двумя комплектами запястных лезвий — куда подевалось его копье, было неясно. Они уже давно не прикрывали друг другу спину, по неопытности сражаясь каждый за себя. Сын Пепла мельком глянул вниз, почти равнодушно отметив, что по его нагруднику хлещет кровь. Он не понял, откуда, даже не почувствовал, что задет… Впрочем, думать и разглядывать себя было некогда. Стремительный бросок блестящей, ощетинившейся высоким гребнем бестии — и он едва не поплатился жизнью. Но успел. Жесткач с пробитым горлом завертелся у ног, размазывая по полу кислоту. Тут же последовал новый бросок, и сразу с двух сторон. Душераздирающий визг, сокрушительный удар… Костяной бич ломает ребра…       Провал…       Джет не помнил, как убил последнюю тварь, не помнил, как забрал ее голову. Помнил только, как пытался отыскать среди бесчисленных трупов Священной Дичи тело напарника, но так и не нашел и побрел к выходу один. Перед ульем обнаружился полуживой Мордобой, уже не держащийся на ногах — он отдыхал в обнимку с башкой Жесткача, игнорируя ожоги, что вызывала сочащаяся из нее кислота. Джет подхромал к нему и молча уселся рядом. Вскоре из бокового коридора со стоном выскребся окровавленный Репей.       На рассвете они покинули место Первой Охоты. Втроем.       После Посвящения в клане отпраздновали Долгую Ночь. Джет этого уже не застал — провалялся в лазарете. Церемонию он еще худо-бедно выстоял, но после произнесения клятвы и вручения знаков клана свалился прямо в зале, откуда сразу был доставлен к медику.       Через некоторое время старшие воины отправились на Большую Охоту, и ее начало сын Пепла также пропустил. Когда терапевтическая капсула, где он дремал, в запрограммированный срок открылась, Джет с удивлением обнаружил, что даже Заговор улетел на промысел, предоставив троим выжившим юнцам долечиваться самостоятельно, благо, все они уже пошли на поправку. Репей, как оказалось, вышел из капсулы на день раньше, а Мордобой так и вовсе неделю назад. Остальных ребят, как ни печально, постигла неудача… В день Первой Охоты Джет еще этого не осознавал, а теперь внезапно понял: они все умерли. А он едва не умер.       Первые дни после пробуждения было непривычно и тоскливо. Корабль опустел, и трое молодых самцов, еще недавно переживших сильнейшее потрясение, теперь старались не расставаться ни на минуту, и только на ночь расходились по каютам, ибо вместе чувствовали себя намного уверенней.       Очень непривычно было не видеть рядом с собой Штурма… В его гибель Джету до сих пор верилось меньше всего. С ним они все-таки были наиболее близки… Репей и Мордобой тоже потеряли своих напарников, а в двух других парах не выжил вообще никто. В целом, складывалась весьма стандартная картина. Все были в курсе, что так будет. Но тем, кто остался, предстояло жить дальше и прекратить думать о павших, дабы не тревожить их души в Небесном Воинстве.       И они постепенно начали жить дальше.       Несколько дней, пользуясь отсутствием Вожака, юнцы потратили на отдых, но безделье им быстро наскучило, и они сами вернулись к привычному распорядку, возобновив тренировки и добавив в ежедневный график работу в мастерской. Взятые в улье трофеи были извлечены из морозильной камеры с целью выделки. Торопиться в этом деле товарищи не стали, опасаясь испортить первые и с таким трудом добытые краниальные остовы Жесткачей, так что обработка, с которой старшие охотники справлялись, в среднем, за день, растянулась на неделю. Но результат того стоил, и вскоре каждый из Детей Первой Крови смог положить начало собственной трофейной стене.       Едва они успели закончить с выделкой, как возвратились Вожак и оба его Помощника. Они закончили Охоту намного раньше остальных самцов — руководящий состав никогда не гонялся за дичью подолгу, а лишь отдавал дань традициям, восхваляющим власть Черного Воина, и сразу же возвращался на корабль, приступая к подготовке курса на орбитальную станцию, где базировался клан. Встретив лидера и отчитавшись, как положено, младшие немедленно возвратились к своим занятиям, заслужив одобрительное урчание Полуночного Воя. Вообще, им страсть как хотелось хоть одним глазком поглядеть, каких диковинных тварей добыл Вожак, но то, к сожалению, было совершенно не их ума дело…       А вот их трофеи командир пожелал обязательно увидеть, когда же юнцы с гордостью продемонстрировали свою работу, то лишь сокрушенно покачал головой и велел Убою поскорее надоумить новоявленных членов клана, каким образом следует привести черепа в окончательно божеский вид. Тем не менее, наказывать не стал — понимал, наверное, что подопечные старались.       В целом, оставшийся до конца Большой Охоты месяц прошел относительно спокойно. Джет и двое его товарищей упражнялись, отдыхали и обедали по установленному графику, милостью Воя получившему некоторое послабление в своей строгости, дабы юнцы как следует восстановились после ранений и переживаний. Это было несказанно приятно — все-таки, повезло им с Вожаком! Сам же лидер вместе с Помощниками корпел над маршрутами и документацией, на средних уровнях практически не показываясь даже с целью поверки. Как будто знал, что младшие подчиненные, даже предоставленные сами себе, не захотят его разочаровывать.       А они и правда не хотели его разочаровывать. Правда, наверное, каждый по своим причинам. Например, Репей как-то проговорился о своих опасениях по поводу замаскированных камер слежения… Да нет, вряд ли, не такой у них был Вожак!       Джета же все время занимал совершенно иной вопрос: вернется ли после очередного испытания Рифт? Или, может, вдруг, повезет, и какая-нибудь зубастая скотина все-таки отгрызет его глупую башку?..       Но надежды бесповоротно рухнули, когда нагруженные добычей воины начали постепенно возвращаться на «Триумф». Этот гад, увы, вернулся в числе первых. С несколькими внушительными черепами каких-то умопомрачительно клыкастых существ, да еще и абсолютно невредимый, сволочь…       Теперь все, что Джету оставалось — это морально готовиться и… Пожалуй, только молиться. Ведь на горизонте маячил Сезон. Да не просто, а перспективой остаться с Рифтом один на один в атмосфере всеобщей вседозволенности…

____________________________________________

*Жесткачи, Священная Дичь, Жесткое Мясо, Проклятие Вселенной — по-нашему «чужие», ксеноморфы.