***
Он проснулся через несколько часов точно в бреду, горячие капли пота стекали по телу, всё внутри полыхало, прожигая кости и внутренности до боли. Голова кружилась и ум тоже, но нос учуял спасение. Перевернувшись на бок, Долохов как дикий, голодный зверь вцепился в стакан с кровью, что милосердно оставила ему Гермиона. Его не заботило, зачем она сделала это. Он выпил залпом, а затем ему стало вдруг ужасно, невыразимо легко. Он довольный расплылся по полу. Казалось, всё слетело с плеч, кроме одного… На ум пришли воспоминания, как ещё недавно он выслеживал Нотта старшего. Самый мудрый Пожиратель из свиты Лорда заметил его, пытался поговорить, но вскоре что-то заподозрил и тут же бросился в дуэль. Если бы Долохов не был так слаб, если бы Грейнджер не держала его на сухом пайке, он бы убил Нотта, но проклятый старик успел запульнуть в него проклятие вскипающее кровь. Пришлось отступить, спрятаться в лесу, чтобы восстановить силы, но спустя сутки он почувствовал зов Грейнджер. Кровь его забурлила, мысли подчинились приказу. С трудом он дождался ночи, подкрепляясь, чем только мог, а затем полумертвый двинулся в путь. К закату он пришёл в себя. Мысль, что Грейнджер милосердно оставила ему стакан крови, раздражала и вводила в недоумение настолько, что, столкнувшись с фотографией её родителей в спальне, Долохов посильнее накинул чёрный капюшон на голову и выпрыгнул в открытое окно. Доброта всегда пугала его, казалась противоестественной, учитывая кем он был и кем был его хозяин. Он находил удовлетворение в страданиях других, был убийцей и мучителем. Его счастье заключалось лишь в похвале его лидера, а сентиментальная жертвенность Грейнджер напоминала цветок, неуместно зацветший в пустыне. И там не менее он не заметил, как ноги сами привели его ко входу в Министерство Магии. Красная будка маячила перед безумными глазами, как красная тряпка матадора перед быком. Долохов ждал за углом и был готов набросится и убить Грейнджер на тёмной улице, стоит ей только выйти наружу. Очень удачно, что с его появлением пользоваться сетью каминов она не могла — боялась того, что кто-то узнает о их сумасшедшей сделке. Когда же она наконец появилась, Долохов почувствовал её манящий запах, что тут же отдался странным трепетом груди. Приказав себе игнорировать его, вампир приготовился к броску, но в следующий миг заметил высокую чёрную тень мужчины на другом конце улицы. Грейнджер пошла в обратную от неё сторону, и тот вышел из-за угла и последовал за ней, правда резко замер, стоило ему почуять Долохова. Вампир. Бывший Пожиратель вгляделся в темноту и увидел, что один глаз мужчины был красным. Сам того не ведая, он незаметно от Грейнджер бросился следом за ним, в то время как тот бросился назад. Долохов не понимал, зачем он спугнул его? Этот вампир мог убить грязнокровку, и тогда его подневольной службе пришёл бы конец. Но ему захотелось защитить своё. Нет, не человека, не девушку — кровь. Именно вкус сладкой, ни с чем несравнимой крови вызывала привязанность, искажала чувства, заставила ревниво бросится следом, будто он зверь, охраняющий свою территорию. Но вернулся обратно он ни с чем. Тот вампир был быстрее и ловчее, видимо, не испытывал длительного чувства голода, как он. Грейнджер напугалась, когда он возник перед её глазами, пока она раскрывала шторы, но внутрь пропустила. После слежки убивать её не хотелось, то ли потому что он устал, то ли из-за появившихся в голове вопросов. Кто был этот вампир? — Где ты был? — спросила гриффиндорка, стоило ему оказаться в гостиной. — Изучал окрестности, — сухо ответил он, плюхнувшись на диван. — Зачем? Думаешь, где напасть на меня? — Кругом и без меня полно всяких подонков, и тебе как одинокой девушке следует быть осторожной. — Что? — она удивлённо посмотрела на него, будто не веря, что это говорит он. Долохов и сам не верил, что ляпнул такое. Проклятая кровь! — Просто говорю, как есть. Кто-то следил за тобой. Вампир. Высокий мужчина, один глаз красный, другой я не разглядел. «Сангвини, — быстро догадалась она. — Наверное, хотел передать слова мистера Уорпла или рассказать что-то важное». — Ты знаешь его? — Долохов заметил её вспышку озарения и не оставил её без внимания, нагнулся, упершись локтями на колени, и пристально уставился на неё. — Нет. Он не поверил её чуть мнительному тембру голоса, но допрашивать не стал — была проблема поважнее. — Я голоден и едва не сдох из-за этого. Проклятый Нотт заметил меня, понял, что я выслеживаю Пожирателей, и бросился защищаться. Поэтому ты должна дать мне больше крови, если хочешь, чтобы я довёл это дело до конца. — Нотт настолько опасен? Даже опаснее тебя? — она с издёвкой посмотрела на него, после чего двинулась к любимому книжному шкафу, сделав вид, будто её не заботило то, что его раскрыли. Плевать она хотела на то, что каждый раз он предавал бывших союзников по её приказу. — Да, поэтому я должен убить его. Нотт всегда был умным, оттого Тёмный Лорд держал его дальше всех. Он умеет создавать проклятия и одним из них чуть не убил меня. — Так ты хочешь отомстить? — Заканчивай эти провокации. Если ты не ждала такого исхода, то почему не дала мне подохнуть в твоей гостиной? Рука Гермионы дрогнула, когда потянулась за книгой. Она знала, что этот разговор настанет, но решила вести себя максимально сдержанно и холодно, не выходя их роли строгой хозяйки. — Потому что ты поймал не всех Пожирателей. — А зачем позвала вчера? Соскучилась? — Ты прав. Мне было скучно, и я захотела проверить, как быстро ты прибежишь к моей ноге. Мне было интересно, работает ли эта связь так же, как метка Пожирателей. — Значит, мелкая прихоть? А ведь я чуть не сдох в лесу. — Прости, если отвлекла от чего-то важного. — Тварь. — Уйди с дивана. Ты весь грязный. — Так мне помыться? — Да, если не хочешь продолжать слежку за Ноттом голодным. Услышав про кровь, он без лишних слов направился в ванную, а когда вернулся Грейнджер уже сидела на диване с книгой в руках, одетая в кофту и пижамные штаны. Увидев его мокрого, выходящего из ванной в одном полотенце и с грязной одеждой в руках, она лишком быстро спрятала взгляд обратно в книгу. — Я не могу пользоваться магией, а значит очистить одежду тоже. — Подойди и оставь на краю, — она не глядя ткнула пальцем на угол дивана, после чего потянулась за палочкой, которая лежала возле подушки. Долохов, придерживая одной рукой полотенце, направился к ней. Оставляя за собой дорожку из блестящих капель, он наконец оказался рядом, почувствовав сладкий запах, который не перебивало даже мыло, затем положил свои вещи у ног девушки. Гермиона за несколько секунд применила к ним заклинание чистоты, и бывший тёмный волшебник почувствовал болезненный укол в сердце. Он больше не мог колдовать. — Готово. Можешь одеваться, — сказала она, бросив на него короткий взгляд, в котором проглядывался неловкий, почти детский интерес к взрослому, мужскому телу. — Знаю. Но не стоит так смущаться, меня не интересуют маленькие девочки. — А я думала, тебя интересует только кровь. Так почему ты заживил мою руку вчера? — Заживил? — Да. Откуда такая доброта? Долохов на миг опешил. Вчера он мучился от горячки, вокруг было темно. Если он случайно и заживил рану Грейнджер, то точно не сделал это намеренно. — Не понимаю, о чём ты. Опять пытаешься сбить меня с толку? Она показала ему вчерашнюю ладошку, на которой не было ни единого следа. Тогда он подумал, что его решение не причинять вред Грейнджер, могло излечить её. Бред. Он ведь всегда хотел убить её, либо за волосы притащить к Тёмному Лорду, чтобы это сделал именно он. Но это… — Возможно, ты сам не знаешь себя до конца. Слова гриффиндорки прозвучали, как гром среди ясного неба. Что она вообще могла знать о нём? Он сам не заметил, как разозлился и приблизился к ней, схватил за ногу и потянул на себя. — Я знаю, кто я и чего хочу. И сейчас мне нужна твоя кровь. Она не успела пискнуть, как он оголил её щиколотку и приник к коже. Грейнджер заскулила, попыталась машинально отдёрнуть ногу, но его клыки уже вонзились под кожу. Она явно испугалась, но решила не подавать виду и сдержанно приняла неизбежное. «Можно потерпеть. Он нашёл Министерству одиннадцать Пожирателей», — убеждала себя она, всматриваясь в мокрые чёрные волосы, оголённые плечи, покрытые застаревшими шрамами, которые наверняка остались с ним после превращения. Долохов был слишком голоден, жадно впивался в ногу и не скрывал ни дикого взгляда, ни обезображенного вампирского лица, будто хотел напугать её. Но Гермиона храбрилась и не сопротивлялась, потому что знала, что когда-нибудь всё это закончится. Боль пройдёт. Однако она совсем не ожидала, что ладонь мужчины мягко ляжет ей на колено и погладит его, успокаивая или… Может, он боялся, что она оттолкнёт его, не даст насытиться, поэтому нежничал? Она бы хотела ударить его по ладони, но ей была приятна эта ласка. Она заглушала физическую и душевную боль, которая давно стала частью её самой. Казалось, Грейнджер падала в темноту и одновременно искала в ней покой. Когда вампирская трапеза подошла к концу, Долохов вернулся на поиски Нотта. Грейнджер помогла ему трангрессировать на то место, где вампир видел его последний раз, после чего снова осталась одна. Испытывая смешанные чувства от того, что произошло совсем недавно, она легла на кровать и бездумным взглядом уставилась в потолок. В ум закрались ниточки сомнения. Правильно ли она поступает? Однозначно что-то внутри неё изменилось, когда Долохов проявил к ней смутную нежность, а она не смогла оттолкнуть. Неужели его тьма начала притягивать её? А может, их связь укрепляется во время кормления? Последняя догадка заставила её ужаснуться. Гермиона резко поднялась на кровати, закрыла глаза руками, но не успела задуматься над решением этой проблемы, как раздался звонок в дверь. Быстро залечив рану от укуса магией, она пошла открывать. На пороге стоял Сангвини — протеже мистера Уорпла. — Простите, что я так поздно. Просто я заметил, что вы были не одна. — Да, так и есть, — Грейнджер пропустила его внутрь, но на всякий случай держала палочку наготове. — Вы хотели передать мне что-то от мистера Уорпла? — Нет, но давайте присядем. Есть важный разговор. Я заметил, что вам угрожает опасность. — Опасность? — она театрально удивилась. — Да. Пожиратель Долохов ведь намеривается убить вас, а на вашей квартире нет никакой магической защиты. Он был здесь — значит вы живёте вместе. Ваши друзья ведь ни о чём не знают, верно? — Давайте и правда присядем. Они перешли в кухню и заняли места за столом. Сангвини, не зная, как скоро объявится Долохов, тут же перешёл к делу: — Вы связали себя с плохим и опасным человеком, мисс Грейнджер. Вам не следовало жить с ним под одной крышей, нужно было предупредить друзей. — Он помогает мне и Министерству. Когда придёт время, я уничтожу его, ведь вампиры не переносят огонь. — Не сможете. Не в одиночку. — Почему? — Мой старый друг Элдред думает, что хорошо узнал вампирскую сущность, но это не совсем так. Ваша ситуация значительно ощущается от нашей. — Вашей? — Да. Между мной и Элдредом тоже есть такая связь. Она образовалась, когда он двадцать лет назад нашёл меня здесь, в Англии, в старом особняке, едва двигающемся и не имевшего возможность сказать хотя бы слово. Тогда мой клан оставил меня умирать, замуровав в особом отсеке в полу под увесистой плитой. Я не мог выбраться, считал минуты и секунды до смерти, а через год кто-то магией поднял плиту и нашёл меня. Это был Элдред. Он заметил, что я вампир, поделился со мной своей кровью, в то время как я, отчаянно нуждавшийся в спасении, создал между нами связь. Она возможно только если один из двоих имеет волшебную кровь. — Но он же говорил про кровоцвет. Сангвини устало вздохнул: — Да, об этом ему рассказал я, отчасти потому что не знал, что он напишет книгу о вампирах и вообще будет заниматься исследованиями. — И в чём же тогда разница между вами? — Мистер Долохов плохой человек, в отличие от вас, поэтому я и решил предупредить вас. Держите его как можно дальше от себя, не позволяйте часто кусать себя, даже если он вам так нужен, потому что тогда вы свяжетесь с ним ещё больше и не сможете контролировать его. А он охотится на вас, я знаю, потому что видел его сегодня у Министерства. У него повадки убийцы. — Я справлюсь с ним, — заявила гриффиндорка. — Вы самоуверенны. Просто запомните первый признак опасности: цвет глаз. У вампиров они всегда красные, но при крепкой связи с волшебником приобретают старый оттенок. Когда же связь чересчур прочна бывает так, что вампир может снова начать становиться человеком и вернуть себе способность к магии. Это длительный и редкий процесс, и вы можете лицезреть его на мне. — Так поэтому у вас глаза разного цвета? — Да, — кивнул вампир. — Но почему вы помогаете мне? — В своё время я помог сбежать одной девочке от своего клана. Она была немного похожа на вас, но отчаянно нуждалась в жилье, потому что сбежала из дома. Наш лидер решил пригреть её, запудрил бедняжке мозги, а затем заставил её охотится в кабаках на гнусных мужиков, зазывая их в тёмное место, где их уже поджидала голодная толпа вампиров. — Какой кошмар! Как гнусно! — Грейнджер неприятно поёжилась, полагая, что с ней бы такого никогда не случилось. — И что же было дальше? — Я был тогда новообращённым, но успел узнать кое-что про напиток забвения. Он лишает вампира всех воспоминаний, это обрывает связь. Для него нужна лишь человеческая кровь и прах вампира, что умер от собственной старости. — И как вы нашли этот прах? — На вампирском кладбище, где же ещё! На лице Гермионы промелькнуло удивление, она хотела спросить что-то ещё, но Сангвини услышал зов Элдреда и засобирался. — Простите, я должен идти. — Конечно. Они к выходу, но прежде чем уйти, вампир снова предупредил Грейнджер: — Будьте осторожны. Тёмная натура Пожирателя Долохова может сыграть с вами злую шутку. Не думаю, что он глуп. Такие люди тонко чувствуют свободу, а затем как псы быстро перегрызают верёвку. — Спасибо за переживание, Сангвини. Я подумаю над вашими словами.***
После разговора с Сангвини Гермиона решила, что будет держать Долохова на безопасном расстоянии, а именно наливать кровь в стакан или рюмку, чтобы избежать укусов и свести их контакт к минимуму. Однако она не ожидала, что он вернётся назад с глубоко рассечённым плечом и уже с балкона учует остаточный запах Сангвини и станет жутко мрачным и молчаливо озлобленным. — Стоило мне уйти, как ты завела себе другого слугу? — заговорил он, сидя на стуле в центре гостиной, снимая с себя мантию и чёрную рубашку, чтобы осмотреть рану. — Нет, это был мой друг, — ответила с дивана Грейнджер. — О, так ты держишь в друзьях всяких монстров? Тогда почему я один на привязи? — Ты сам знаешь, почему. Ты не добрый вампир, тебе до него далеко. — Ты права, добрый вампир вряд ли был убил сегодня Пожирателя по твоей указке. — Ты убил его? — она резко подскочила на месте, выронив книгу из рук. — Я ведь не соглашалась на это. — Но и не высказала прямого «нет», — он усмехнулся над её негодованием, после чего с едва скрываемой ревностью сказал: — Просто забудь и ответь: тот вампир он пробовал твою кровь? — А что? — Просто интересуюсь, чем занимается моя хозяйка, пока я делаю за неё всю грязную работу. — Хозяйка? — опешила девушка, а затем тут же нахмурилась, стоило ему расстегнуть рубашку и открыть глубокий, кровоточащий порез, что уже начал очень медленно затягиваться. — Ужас. — Поможешь? — Давай попробуем магию. — Магию? — то ли удивился, то ли насторожился мужчина, в то время как Грейнджер уже взяла палочку и направилась к нему. — А что, что-то не так? — она остановилась в полушаге от него и вопросительно подняла бровь. — Думаю, вампиров лечат только кровью, Грейнджер. Как ты вообще школу закончила, если не знаешь элементарных вещей? Она не успела ответить, как он одной рукой обхватил её талию и усадил к себе на колено. На обычно серьёзном и невозмутимом лице девушки мелькнуло удивление, смешанное со смущением. Она попыталась слезть, но он удержал её на месте. — Ты, наверное, не знаешь, но раньше Тёмный Лорд хотел поставить меня на должность профессора защиты от тёмных искусств. Ты могла бы быть моей студенткой, Грейнджер. — Прекрати эти игры и отпусти меня. — Нет. Она вновь попыталась выбраться из его хватки, но ничего не получилось. В это время нить тут же сжала горло Долохова за неповиновение. Мужчина зашипел от боли, но продолжал держать её. — Я сильно ранен и собираюсь умереть у тебя на глазах, если ты не дашь мне своей крови. — Тогда ты обречён. Красная нить пережала ему горло ещё сильнее. Долохов не сопротивлялся смерти, рычал от боли, и смотрел в глаза Гермионе, точно говоря: ты можешь прервать мои мучения в любой момент. Какое-то время она через силу наблюдала за ним, а потом добрая натура победила, взяла голову вампира и прижала её к своей шее. Долохов откинул её волосы, осторожно прокусил вену острыми клыками, а затем притянул Грейнджер ближе к себе. Сострадание в очередной раз сыграло с ней злую шутку. Это был провал, и Гермиона знала об этом, но всё равно погрязла в успокаивающих объятьях вампира. Так прошло несколько недель. Как и предполагал Сангвини, связь между Грейнджер и Долоховым стала крепче. Вампир быстро догадался, что может манипулировать ею с помощью жалости и активно пользовался этим, в то время как она даже ничего не подозревала. Также Гермиону начали беспокоить кошмары, в которых присутствовали её родители и Долохов, будто само подсознание велело ей быть осторожнее. Всю неделю она старалась держать бывшего Пожирателя в узде, но получалось через раз. Чего уж говорить о том, что после последнего кошмара она и вовсе проснулась с ним в одной постели. Помнила лишь то, как тихо он лёг рядом, укрыл одеялом и обнял со спины, уткнувшись носом ей в шею, и как быстро ей стало от этого спокойнее. Когда утром она спросила у Долохова, зачем он это сделал, тот ответил, что бешенный стук её сердца мешал ему читать в гостиной. Соврал, не иначе. На деле его просто притягивал запах Грейнджер. Притягивал настолько, что он снова смог уснуть рядом с ней. Только у него не было снов, собственно, как и смелости, раз он не мог признать то, как сильно привязался к ней. Подобные ночи повторялись несколько раз и были похожи на безумие. Он убил её родителей и желал перегрызть ей горло, она хотела отомстить ему и использовать в своих целях, а ночью они делили друг с другом тишину и покой. Самое страшное, что у Гермионы впервые в жизни пронеслись в голове мысли, несущие в себе интерес и даже желание по отношению к противоположному полу. Она понимала, что это неправильно, но ничего не могла с собой поделать. К тому же точно знала, что Долохова интересует только её кровь и ничего более. В один вечер она заметила, что цвет его глаз начал изменяться. В правом глазу стал отчётливо пробиваться синий цвет. Это её напугало, и она решила позвонить мистеру Уорплу, но наткнулась на автоответчик. Когда он перезвонил, была уже ночь. Девушка попросила к телефону Сангвини, быстро объясняла ситуацию, после чего вампир пообещал, что приготовит ей напиток забвения. Со спокойной душой она положила трубку, но не знала, что всё это время Долохов стоял в темноте на балконе.