Bad Habit

Напряжение, повисшее в воздухе, ощущается электрическим разрядом, пока Эмилия медленными и даже неуверенными шагами идет в кабинет Исао. Она не пошла к нему сразу после обеда, решила заскочить перед сном, хотя прекрасно понимает, что это, скорее всего, станет очередной причиной бессонницы. Сердце бьется быстрее, чем когда-либо; этот разговор может все изменить. Каждый новый шаг требует от женщины полного самообладания, чтобы просто не вернуться к себе и забыть о предстоящем разговоре. Больше нельзя этого избегать, необходимо поставить точку. Эмилия растягивает время до момента прихода к нужной комнате как только может; останавливается перед кабинетом Исао спустя десять минут после выхода из своей спальни, учитывая, что добраться можно за половину этого времени. Оказавшись около двери, Эмилия на мгновение замирает, прежде чем тихо стучит костяшками по деревянной поверхности. Ответа изнутри не слышно, и это только усиливает беспокойство. После еще нескольких минут топтания на месте Эмилия толкает дверь и осторожно входит. Кабинет тускло освещен свечами, мерцающими на стенах, украшенных картами и документами, относящимися к прошлым совместным миссиям — воспоминаниям, которые теперь кажутся далекими и в то же время до боли близкими. В углу сидит Исао, сгорбившись над бумагами, разложенными на столе, не замечая присутствия Эмилии. — Я постучала, но ты не ответил. Из-за появления Эмилии мужчина резко отрывается от работы, на его лице на секунду отражается удивление; потом снова скрывается за бесстрастной маской. Некоторое время Исао холодно изучает Эмилию, после чего откидывается на спинку стула и слабо улыбается. — Я же просил тебя прийти после обеда. Не желая выносить сгущающуюся атмосферу, Эмилия демонстративно откашливается и пересекает комнату. После этого она небрежно прислоняется к стене рядом со столом Исао, рассматривая свои ногти и одновременно исподтишка наблюдая за каждым едва улавливаемым движением давнего знакомого. — Ну… Я только-только освободилась. Не спешила, потому что это тебе надо поговорить, а не мне. Тихий рык зловеще рокочет где-то глубоко в горле Эмилии, когда она осознает, что чувствует себя некомфортно. На миг их взгляды встречаются, затем с усилием, хорошо заметным, женщина позволяет себе немного расслабиться. — Итак… Не будем ходить вокруг да около. Ты хочешь поговорить про наш давний секс, поэтому… — взмахивает рукой, — давай уже. — Ты, черт возьми, прекрасно знаешь, о чем именно, связанном с сексом, нам нужно поговорить, — шикает Исао; словно вот-вот прожжет в Эмилии дыру. Несмотря на серьезность разговора, сегодня в поведении Исао есть что-то особенное; от него исходит спокойная решимость, не похожая на ту, что Эмилия видела раньше. Не торопясь, женщина подходит к стулу и садится напротив мужчины, скрещивая руки на груди, словно защищаясь. На долгий момент между ними повисает неожиданное молчание, пока каждый борется с собственными мыслями. Снаружи мир будто засыпает, не подозревая о буре, назревающей в этих четырех стенах. В итоге удушающую тишину нарушает именно Эмилия. — Хорошо, — неохотно уступает, наклоняясь и опираясь локтями о колени, — давай обсудим, — выражение лица остается непроницаемым, однако линия подбородка напрягается. — Послушай, Эмилия… Ты хотя бы иногда вспоминала о произошедшем между нами? Этот вопрос хоть и был ожидаемым, однако все равно выбивает Эмилию из колеи на секунду. Вспышка противоречивых эмоций мелькает в глазах, однако тут же погасает, оставляя лишь знакомую отстраненность. Равнодушно пожимая плечами, надеясь казаться незаинтересованной, Эмилия хмыкает. — А это имеет значение? — выплевывает, не позволяя себе быть уязвимой рядом с человеком, которому больше не доверяет. На стуле долго не задерживается; встает и начинает ходить по комнате. Свет свечей отбрасывает тени, в то время как Эмилия взволнованно расхаживает взад-вперед, контрастируя с безмятежным сном, который держит в плену внешний мир. Исао же молча смотрит с противоположного конца комнаты, изучая каждый нюанс чужих жестов. Наконец, размеренно выдыхая и покачивая головой, Исао говорит снова; его голос низкий и размеренный, но полный неподдельных эмоций. — Я предположил, может быть… — растерянно начинает, прежде чем погружается в молчание. Какие бы слова он ни хотел произнести дальше, они замерли у него на губах, когда он увидел, как что-то промелькнуло на лице Эмилии. Уязвимость? Сожаление? — Послушай, — грубо продолжает диалог женщина, делая все возможное, чтобы голос звучал ровно. — Чего ты хочешь от меня? Мы оба знаем… Случилось то, что изменило наши взаимоотношения, — замолкает, в отчаянии проводя рукой по растрепанным волосам. — Просто скажи уже то, что хочешь до меня донести. Следует еще одна долгая пауза, во время которой Исао нервно ерзает на стуле. — Я ничего от тебя не жду, Эмилия, — шепотом проговаривает. — Но мне нужно было попробовать… Потому что я не могу отрицать, насколько ты всегда была важна для меня. Признание повисает в воздухе тонкой нитью, грозящей в любой момент оборваться под тяжестью собственной значимости. Эмилия ощущает, как внутри что-то противно шевелится — гнев, печаль и неожиданная осторожность, вынуждающая почувствовать себя незащищенной. — Ты только что в любви мне признался? — Ну… — Исао усмехается. — А на что еще похоже? — На тупую шутку. — Это не шутка, — серьезно отвечает Исао, не дрогнув. — И да, я понимаю, почему тебе может быть трудно это принять. Поверь мне, за все это время я просто… — легкая улыбка начинает играть в уголке рта. — Независимо от того, чувствуешь ли ты то же самое или нет, знай: моя симпатия к тебе… Не исчезнет, — в словах слышится искренность, глубоко задевающая Эмилию за живое. Игнорируя пристальный взгляд, женщина разворачивается, сосредотачиваясь на том, чтобы собрать невидимые пылинки, парящие в воздухе. Мысли путаются. Часть ее не хочет ничего так сильно, как выбежать из комнаты, отдалиться от этой паутины эмоций; но другая убеждает Эмилию остаться, противостоять демонам, таившимся внутри. Шумно выдыхая, женщина поворачивается к Исао, набираясь смелости. — Что ты ожидаешь от меня услышать? Я пришла сюда… Сказать, чтобы ты оставил меня в покое и забыл уже о произошедшем. Эмилия подходит к столу. Подаваясь вперед, Исао внимательно изучает лицо напротив. Пламя свечей подчеркивает каждую линию и морщинку. Внезапно, неуверенно протягивая руку, мужчина легко кладет ее на плечо Эмилии, притягивая ближе. — Ты значишь для меня больше, чем можешь представить. Пока я восстанавливался, не было и дня, когда ты не была бы у меня в голове, — хрипло шепчет. — И я клянусь, что не откажусь от своих эмоций. У Эмили перехватывает дыхание, когда теплые пальцы касаются ее плеча. — Не усложняй ситуацию, — слабо выдавливает женщина. — Нам нужно сосредоточиться на миссиях, а не на какой-то извращенной идее о том, что, по твоему мнению, должно произойти между нами. — Хорошо, — с горечью отвечает Исао, пока Эмилия ловким движением освобождается от прикосновений. Отступая, женщина вздыхает. — Как скажешь. — Я серьезно. Забудь о произошедшем. Я не придаю этому такое же значение, как и ты. Услышал меня? Настороженно смотря на Эмилию из-под опущенных бровей, Исао усмехается. — Ты серьезно сейчас намерена притвориться, что все это ничего не значит? — недоверчиво спрашивает, поджимая губы. Факт остается фактом: все изменилось между ними в тот день. Навсегда изменилось из-за событий, которые они оба не смогли контролировать из-за алкоголя. — Для меня это ничего не значит, Исао. То, как небрежно Эмилия ведет себя, только усиливает раздражение. Не желая больше сдерживать свой гнев, Исао бросается вперед и крепко хватает женщину за воротник. Ярость ярко вспыхивает в его глазах. — Не смей отрицать то, кем мы являемся друг для друга, — еле слышно рычит. Почти каждое слово он подчеркивает резким кивком. Высвободившись из хватки Исао, Эмилия делает шаг назад, вновь увеличивая расстояние до безопасного. Дыхание учащается, сердце колотится. Дрожащими пальцами Эмилия потирает веки, прежде чем безвольно роняет руку вдоль туловища. Глубоко внутри, где-то погребенная под бесчисленными слоями механизмов самосохранения, надежда слабо трепещет раненой птицей, пойманной в клетку, слишком тесную для ее размаха крыльев. Надежда на то, что Исао просто продолжит жить без этих замашек. — Оставь меня в покое. Не говоря больше ни слова, Эмилия разворачивается на каблуках и быстро направляется обратно в свою комнату. Каждый шаг гулко отдается в каменных стенах; каждый прерывистый вдох кажется каким-то другим — груз размышлений все сильнее затягивает в объятия отчаяния. Добравшись до двери, Эмилия громко хлопает ею после захода в спальню. — Надо было настоять еще… Пошел к черту. Стягивая куртку, Эмилия аккуратно вешает ее на спинку ближайшего стула, прежде чем подходит к кровати, плотно придвинутой к стене. Откинув тонкое одеяло, сшитое из мешковины, она забирается под него и лежит неподвижно, глядя в потолок, слегка испещренный местами потрескавшейся штукатуркой. Беспокойно ворочаясь с боку на бок, Эмилия вскоре отказывается от попыток найти утешение во сне; вместо этого она сосредотачивается на том, как забыть о глупом разговоре с Исао. Воспоминания упорно крутятся, никак не покидая. Перекатываясь на бок и отворачиваясь от окна, из которого струится бледный лунный свет, Эмилия разочарованно стонет. Почему все не может просто вернуться на круги своя? Что за злую шутку играет судьба на этот раз? Всеми фибрами души Эмилия сопротивляется искушению впасть в отчаяние, зацепившееся за рассудок. Вместо погружения в рассуждения женщина заставляет себя приподняться на локтях, слегка поморщившись. Даже снимать форму на одежду для сна слишком лень. Прижимая ладони к быстро согревшимся простыням, пытаясь успокоить бешено бьющийся в висках пульс, Эмилия делает вдох. Слегка повернув голову в сторону зияющей тьмы, женщина жмурится. Мысли об Исао исчезают не раньше, чем проходит полчаса. Однако заснуть так и не получается.

***

Утренний солнечный свет робко пробивается сквозь щели в занавесках, рисуя неровные узоры на голых стенах. Все еще лежа на спине, аккуратно положив руки на живот, Эмилия устало щурится. Часто моргая, чтобы прояснить мутное зрение, женщина неуклюже сползает с матраса, касаясь ногами холодного деревянного пола, пока в пояснице что-то простреливает, горько жалуясь на внезапный толчок. Потирая щеки, морща нос и лоб в знак недовольства тем, что час подъема прерывает столь необходимое для восстановления время, Эмилия поднимает руки, чтобы потянуться. Вялой походкой дойдя до небольшого таза, Эмилия плещет в лицо ледяной водой, вопреки всему надеясь, что знакомое покалывание каким-то образом прогонит остатки мучительной дезориентации. Бросая взгляд на настенные часы, Эмилия недовольно проводит рукой по волосам, щекочущим виски. На миг она задумывается о том, чтобы подольше побыть в относительном уединении, однако урчащий живот наталкивает на то, что нужно поесть. Собираясь с духом, Эмилия натягивает сапоги и выходит из комнаты. Преодолевая утреннюю прохладу, женщина потирает ладони друг о друга. Направляясь к столовой, она уже за несколько метров улавливает знакомый шум — звяканье приборов посуды, негромкие разговоры. Дверь распахивается, открывая взору сцену, заполненную солдатами, занятыми завтраком. Взяв себе немного еды, Эмилия усаживается за свободный стол в глубине зала. Обдуманными движениями она попивает чай, наслаждаясь каждым горьковато-сладким глотком, позволяя им согревать изнутри. Наблюдая за всем вокруг, отмечая незначительные изменения в тоне или позе того или иного знакомого, Эмилия редко моргает. Хотя она и окружена товарищами-солдатами, разделявшими моменты легкомыслия среди ежедневной рутины боевой жизни, требующей серьезных размышлений, она все еще остается в значительной степени отстраненной фигурой, сидящей в одиночном заключении в собственном сознании. Позже, на собрании с Эрвином, Эмилия все еще ощущает себя так, будто ее не должна здесь быть. Рассматривая Смита, чтобы хоть на что-нибудь отвлечься, женщина отмечает, каким уставшим он выглядит; казалось, мужчина не спал несколько дней. Его кожа бледная; это хорошо подчеркивает темные круги под глазами. Нетрудно понять, по какой именно причине: недавний всплеск активности титанов заставил всех почувствовать себя на пределе возможностей. Тем не менее Эрвин продолжает работать, разрабатывать новые стратегии и распределяя задачи с эффективностью. Боковым зрением Эмилия смотрит за реакцией других командиров. Кивки в знак согласия смешиваются со встревоженными выражениями, переговоры ведутся вполголоса. Эмилия же бесстрастно сидит за столом, потягивая из чашки чуть теплый чай. Однако внутренне она сейчас гораздо менее спокойна; каждый раз одно и то же, перед глазами мелькают картины — павшие товарищи и ужасающие столкновения с гигантами. — Мы уже определили, что Дэйв умер из-за титанов, которые остались после зачистки территории. — Но, Эрвин! Теперь голоса повышаются. Эмилия укладывает подбородок на тыльную сторону руки, губы превращаются в тоненькую линию. На протяжении всей встречи Эмилия то теряет концентрацию, то обретает ее; мысли бесцельно блуждают, пока женщина старается сохранить хоть какое-то подобие связности. В комнате душновато, воздух насыщен напряжением и опасениями. Это почти смешно: вот они, разношерстная кучка солдат, отчаянно сражающихся с врагом, которого они едва понимают, пытаясь спасти человечество от вымирания. Но иногда, когда адреналин спадает, грандиозность объединяющей их задачи становится до смеха очевидной. Вошедший в комнату Исао привлекает внимание. По какой-то причине только Эмилии. Усаживаясь рядом с ней, мужчина даже не здоровается; хмурится, смотря куда-то вперед. Как только Эмилия устремляет свой взгляд туда же, рот приоткрывается. Пойманный на наблюдении, Леви не спешит отворачиваться; он еще несколько секунд смотрит прямо на Эмилию, прежде чем закидывает ногу на ногу и потирает шею. По ходу собрания Эрвин продолжает излагать стратегию борьбы с возросшей активностью титанов. С некоторых мест за столом раздаются одобрительные возгласы, но также и перешептывания, выражающие обеспокоенность по поводу высокого риска. В течение всего обсуждения Эмилия иногда слушает, запоминая детали. Здесь все уверены в себе; остаются такими даже после того, как надежда на победу начала понемногу угасать. Но даже это не обнадеживает, Эмилию грызут противные рассуждения о возможных исходах событий. Независимо от того, насколько хорошо солдаты подготовлены, в конечном счете их судьба зависит от случая и удачи. Когда заключительные аккорды собрания затихают, оставляя в воздухе ощутимую неловкость, Эмилия медленно поднимается со своего места, расслабляя плечи. Нужно прогуляться. Звезды мерцают. Их мягкое сияние не приносит особого утешения, однако все же придает толику красоты этому хаосу. Во время вечерней прогулки Эмилия позволяет себе представить светлое будущее — то, в котором люди выйдут победителями вопреки всем трудностям; где они спасут человечество и заново отстроят общество; где Эмилия наконец обретет покой после бесчисленных сражений. Увы, подобные мечты являются не более чем принятием желаемого за действительное; реальность научила другому. Идя в одиночестве вдоль казарм, Эмилия в очередной раз приступает к лихорадочному анализу. Пальцы барабанят по бедру, словно в такт бешеному ритму сердца. Внезапно она останавливается, когда видит свое отражение в полированной поверхности неподалеку. Смотрящая на нее женщина выглядит изможденной и измученной циклом насилия и отчаяния. Однако даже сейчас на ее лице запечатлена непоколебимая решимость — та, что рождена страданиями и закалена в бесчисленных испытаниях. — Эй, постой! Отрываясь от размышлений, Эмилия оборачивается и видит, как приближается Ханджи. Ее лабораторный халат развевается на ветру, волосы, небрежно забранные, лезут в рот. — А, это ты, — выпускает смешок Эмилия, приподнимая бровь. — Хочешь прогуляться со мной? Слегка кивая, принимая приглашение, Ханджи, не сбавляя шага, окончательно догоняет женщину. Около пяти минут они идут молча; Зоэ говорит первая, не в силах больше сдерживать любопытство. — Слышала, что кадеты делают успехи во всех своих тренировках? Несильно хмурясь, Эмилия пожимает плечами. — Это хорошая новость, — грубовато отвечает, хотя в тоне проскальзывает нотка осторожного оптимизма. — Мы всегда можем использовать более компетентных солдат, готовых защищать человечество от угроз, находящихся за пределами нашего понимания, — слабый оттенок горечи окрашивает слова. — Наверное… Думаешь, многие из них пойдут в разведкорпус? Вслушиваясь в каждое слово ответа Ханджи, Эмилия ощущает, как в ней зарождается смесь надежды и дурных предчувствий, потому что осознает, что привлечение новых лиц к борьбе с титанами означает риск. Тот, который потенциально может стоить жизни большей части людей, если все пойдет наперекосяк. Однако одновременно с этим женщина твердо верит, что нужно предоставить зеленым кадетам все возможности стать активом, а не обузой. Только время покажет, является ли вера в них неуместной или оправданной. — Еще слишком рано говорить наверняка, — откровенно признается Зоэ. — Но, основываясь на моих наблюдениях за их работой… Я считаю, что у этих кадетов есть потенциал. Особенно у тех, кто показывает многообещающие результаты во время боевых симуляций, — пинает небольшой камень в сторону. — Конечно, по-прежнему важно, чтобы мы предоставляли адекватные системы поддержки и руководства. Я считаю… Наверное, треть из них бросится в наш корпус, учитывая тот факт, что в последнее время… Кажется, все не так много говорят о неудачных миссиях. — Согласна. Искоса взглянув на Ханджи, женщина замечает, что за ее обычно безмятежным поведением ярко светится яростная решимость. — Чем занималась сегодня? Посмеиваясь себе под нос, Ханджи устанавливает с Эмилией зрительный контакт. — О, ты меня знаешь, — говорит с притворной беспечностью. — Просто еще один день, проведенный за работой в моей лаборатории, в попытках найти инновационные решения наших самых насущных проблем. Возможно, я совершила несколько открытий в области физиологии титанов. А… Может быть… Просто кормлю себя ложными надеждами. Пока они продолжают идти бок о бок, снова погрузившись каждый в свои размышления, Зоэ не может не думать о том, как восхищается стойкостью Эмилии перед лицом постоянных невзгод. Они прошли вместе через разное — смерти, предательства, жертвы, — и после этого Эмилия все еще сохраняет внешнее спокойствие. Иногда Зоэ хочется заглянуть за эту маску и по-настоящему понять, что движет женщиной вперед, когда, кажется, все потеряно. Но, возможно, некоторые тайны лучше оставить неразгаданными. — Зайдешь ко мне? Посидим за чашкой чая. — Ну как же, — выпускает смешок Эмилия, — опять предлагаешь мне заносить посуду к Леви? — Нет, — поддерживает усмешку Ханджи, открывая для женщины дверь, — на этот раз я без спроса взяла все из столовой. Эмилия лишь хмыкает. Лучше провести время с Ханджи, чем опять пытаться заснуть и в итоге остаться ни с чем.