* Некоторое время назад *
— Территория зачищена, — солдат отчитывается, после чего его конь сразу же останавливается прямо перед командиром отряда. — Больше титанов не обнаружено. Нервно морща нос, Эмилия чешет его, прежде чем возвращает руки на поводья, впиваясь в них словно в последнюю надежду. Как-то ей нехорошо и беспокойно. С самого утра в животе бурлит, ладони потеют, ноги ноют, сердцебиение учащается при одной лишь мысли обо всей этой затее. Нет, Эмилия знала, на что идет. Была осведомлена об опасности, которой придется себя подвергнуть. Порой ей даже казалось, будто она готова больше, чем все остальные. Закаленная. Но по неведомой причине именно этот выход за стену вызывает непонятные эмоции. Конечно, живот может побаливать из-за украденных… Нет, позаимствованных вчера из столовой булочек. Однако если сравнивать это со всеми остальными проявлениями тревоги, то становится не по себе. — Вот и Брайден, — командир прикладывает ребро ладони к боку, делая глубокий вдох. На горизонте действительно виднеется фигура, скачущая на коне. — Сейчас он отчитается и будем возвращаться. У Эмилии из всех предоставленных ей клинков осталась только одна пара. Если неожиданно кто-то нападет, титан появится из ниоткуда, то надолго такого запаса не хватит. Криком уже приближающийся Брайден заверяет, что титанов не осталось, и отряды могут строиться. Он надеется подоспеть как раз к тому моменту, когда все соберутся, чтобы не пришлось ждать тех, кто после выматывающего сражения еле-еле перебирает ногами. Так же как и он, другие желают поскорее закончить со всем этим и вернуться в корпус, однако внезапно раздавшийся позади грохот перечеркивает все планы. — В сторону! Титан, выбежавший из небольшого скопления деревьев, передвигается слишком быстро. Не успевшие вовремя среагировать солдаты оказываются раздавленными, смятыми в лепешку. Издаваемые ими за мгновение до смерти крики отражаются звоном в ушах Эмилии, и она резко дергается, но времени на смену позиции не хватает. Из-за сотрясающейся земли и поднявшейся паники лошади начинают вести себя непредсказуемо, отскакивают, скидывают наездников и громко ржут, вставая на дыбы. Эмилия сваливается с коня, выпуская изо рта сдавленный стон, прежде чем с рыком падает на покрытую короткой травой землю. В пояснице в этот же миг что-то ощутимо колет, вынуждая выгнуться дугой, и выкрикнуть первое повисшее на языке ругательство. Хаус вокруг разрастается. К заставшему врасплох титану присоединяется еще один, только-только прибежавший. Запрокидывая голову и устремляя глаза к небу, Эмилия заставляет себя приподняться на локтях и осмотреться в поисках лошади. Ни одной. — В атаку! Я беру на себя того, что справа! У командира такой пронзающий голос, что Эмилия даже не замечает, как поднимается на ноги и со скрежетом вытаскивает клинки. Произнесенные слова мотивируют ее, словно подхватывают подмышки и толкают вперед, однако оказывается уже поздно. С титанами покончено, командир спрыгивает с шестиметрового и подзывает к себе только что справившегося вместе с ним солдата. Коротким взглядом Эмилия улавливает, как по сторонам кто-то еще двигается, пока сама падает на колени, не в силах и шага сделать. — Я не знаю, — еле слышно девушка отвечает на заданный вопрос, все ли в порядке. — Поясница… Я не могу! Даже вдохновляющий голос командующего не помог бы справиться с поставленной задачей. Эмоционально Эмилия, конечно, была бы настроена, но физически не смогла бы устоять на ногах. Пока ей помогают подняться и удержать равновесие, девушка пытается вспомнить, что именно произошло. Она на что-то упала? Камень? Коряга? Нет, место, на котором Эмилия лежала несколько минут назад ровное, даже никаких повреждений в покрытии земли нет. — К… Как… Как они тут оказались? — Давай сначала решим вопрос со всеми ранеными, а потом уже будем думать о другом дерьме, — настаивает командир, проводя ладонью по вспотевшему лбу. — Идти можешь? — Я… Не знаю, я… — Тогда кто-нибудь тебя понесет.* Настоящее время *
В тот день Эмилию положили в лазарет. Там ей пришлось провести около двух недель, прежде чем позволили уйти со словами, дающими понять, что разведывательному корпусу катастрофически не хватает солдат. Эмилия так и не поняла, что стало причиной, по которой она до сих пор периодически ощущает боль в пояснице, однако со временем женщина привыкла. Главное — следить за позами и не давать себе перенапрягать нижнюю часть спины. А как тут не перенапрягать, если от усилий и количества вложенных сил зависит, будет ли то или иное сражение удачным! — Вы здесь отдельно от всех, — Мартин опускается на колени рядом, но торопливо меняет позу. Вытягивает ноги и облокачивается на руки позади. — Мио и Макото опять сцепились, так что я лучше побуду здесь. Смотря в сторону громко разговаривающих о чем-то подчиненных, Эмилия пожимает плечами так, словно ей был задан вопрос, на который она не знает ответа. Даже приблизительного. — Без воды и еды для лошадей эта остановка не будет являться чем-то хорошим, — Готто расправляет плечи и кивает в знак подтверждения собственных слов. — Я имею в виду… Они просто стоят здесь. Мы могли бы… — Мартин, — Эмилия смотрит на парня, щурясь слегка. — Передохнуть немного в лесу гигантских деревьев… В общем, это наше совместно принятое с капитаном Леви решение. Можешь не подвергать его сомнениям? Мартин замолкает, но ненадолго. Порой его манера высказывать мнение по поводу всего подряд даже немного раздражает Эмилию. Однако только тогда, когда дело касается ее собственного мнения. — Как думаете, сколько кадетов пришло в этом году? Эмилия рада, что Готто сменил тему. Ни ему, ни тем более ей не хочется разговаривать о вынужденной остановке, о внезапно выросшем количестве предполагаемых титанов; да о чем угодно, что касается выхода за стену. Они вот-вот вернутся в лагерь, поэтому в этом нет никакой необходимости. Зачем трепать себе нервы? — Я предполагаю, что много. Ты же сам знаешь, какая сейчас… Что сейчас происходит с титанами. За последний год ситуация с гигантами расширила границы даже самых страшных ожиданий. Не только военные, но и гражданские теперь все чаще думают о том, что стены рано или поздно будут проломаны. Как и Мария однажды. Даже несмотря на то, что сейчас эта стена заделана, какова вероятность, что колоссальный и бронированный титаны не появятся снова? Какова вероятность, что они не пойдут дальше? Какова вероятность, что не доберутся до столицы? Какова вероятность… — А ты? — чтобы отвлечься от неожиданно нахлынувших мыслей, Эмилия продолжает начатый разговор, подпирает подбородок рукой и располагает локоть на одном из колен. — По твоему мнению, много кадетов в этом году? Эмилия все бы отдала, лишь бы сейчас находиться на приемной площади. Там, где все хорошие знакомые под боком; там, где только-только вступившие на территорию лагеря кадеты выстроены друг за другом; там, где сейчас намного спокойнее, чем здесь. Потому что все еще не отпускает пожирающее изнутри предчувствие, будто что-то вот-вот может произойти. Женщина пытается убедить себя в том, что надумывает из-за воспоминаний, однако не может до конца избавиться от нарастающей тревожности. — А я почему-то уверен, что мало кто пойдет сюда. Только если в военную полицию, чтобы спрятаться от всего этого ужаса. Военная полиция. Подразделение, о котором Эмилия задумывалась тогда, когда покидала родной дом. Для нее именно в «единорогах» было много привилегий. Относительно спокойная жизнь — одна из них. И главная. Мать и отец постоянно говорили о том, что нужно беречь себя, следить за здоровьем, не лезть на рожон. И Эмилия была с ними полностью согласна. Она и все, кто окружал ее в то время. Но теперь Эмилия здесь. В разведкорпусе, занимает должность командира и… Хотелось бы сказать, что ни о чем не жалеет. — Ты сразу хотел пойти в разведкорпус? — Ага, — просто и без замедления отвечает Готто, складывая руки в замок. — Я был напуган, да и сейчас время от времени мне кажется, что принятое решение было неправильным, но… Потом я сижу, размышляю и понимаю, что не было ни одного дня, когда я бы на самом деле жалел о сделанном выборе. Никаких сожалений. Эмилия хочет так же. Столько времени прошло, а женщина все еще периодически может представлять, что было бы, если бы в тот самый день она все же поступила в военную полицию. Как сейчас помнит, как сидела в кругу своих друзей, обсуждающих выбор подразделения, и уже была готова произнести «военная полиция», но образовавшийся в горле ком пришлось проглотить вместе с этим заявлением. Однако в одном Эмилия уверена точно. Если бы появилась возможность вернуться в прошлое и изменить свое решение, она бы ни за что этого не сделала. Сколько бы ни жалела, Эмилия умеет нести ответственность за принятое решение. — Да хватит! Я ничего такого не сказала! Мио вскакивает на ноги. Зло зыркнув на развалившегося Макото, девушка взмахивает руками и резко разворачивается, намереваясь покинуть компанию этого невыносимого придурка. Идет, бормочет что-то под нос, постоянно поворачивается, чтобы убедиться в том, что Макото над ней не смеется; как обычно это делает. Эмилия, ощущая, как все тело мигом напрягается, хватает пролетающую мимо Мио за руку и тянет на себя, заставляя сесть рядом. Мартин в эту же секунду отходит, засовывая руки в карманы брюк. Через минуту никто уже не обращает внимания на Мио и ее выкрики, поэтому, воспользовавшись возможностью переговорить наедине, Эмилия начинает первая: — Что я говорила насчет ссор при других? Девушка супится, скрещивая руки на груди, пока Эмилия заправляет выбившуюся прядь волос ей за ухо. — Он… Постоянно говорит какую-то чушь! Зачем… — поток слов прерывается сжатым всхлипом. Не ожидая, что девушка вот так расплачется, Эмилия слегка отстраняется, еле заметно хмурясь. — Я сейчас успокоюсь, и все будет нормально. Потирая за секунду раскрасневшиеся глаза, Мио прижимает колени друг к другу, неконтролируемо вздрагивая. Эмилия осматривает остальных, чтобы убедиться, что никто не смотрит, прежде чем обхватывает подрагивающие плечи девушки и ненадолго прижимает к себе. — Когда ты скажешь ему, что он тебе нравится? Взгляд у Мио такой, будто Эмилия произнесла что-то очень глупое. — Вы что… Не видите, как он ко мне относится? Молчание. Да, это действительно было тупо и неуместно. Но что еще Эмилии остается спрашивать, если от Мартина она знает про взаимность чувств Мио? Макото, безусловно, стоит поработать над их выражением, над попытками понравиться, как он сам это называет, однако от этого реальность не меняется. Мио и Макото влюблены друг в друга. — Если бы я знала, что тоже нравлюсь ему, то призналась бы уже давно, — девушка теребит пояс брюк, шмыгая. — Но он так себя ведет, что я… У него точно нет никаких чувств ко мне. Мартин просил… Умолял держать это в секрете. Ни слова Мио, потому что сам он не должен был рассказывать Эмилии о доверенном ему по секрету. Именно поэтому женщина плотно жмурится и закусывает губу, намереваясь сменить тему разговора. — Главнокомандующий сказал, что на следующих выходных можно будет отпустить некоторых солдат повидаться с родственниками, — Мио сглатывает и устанавливает с Эмилией зрительный контакт, потихоньку успокаиваясь. — Нет, не так. Это, вообще-то, пока только предположение, но… Если захочешь, то сможешь принести мне заявление на отъезд раньше всех остальных. В этот раз мне разрешат отпустить только троих. Не получается взбодрить и отвлечь. Мио продолжает всхлипывать, натирая и без того малинового цвета щеки. — Пока что мне хватает писем, которые родители присылают. Нет необходимости к ним ехать. Эмилия бы с радостью помогла, если бы знала, что именно происходит в семье у рядом сидящей девушки. Она может только догадываться, исходя из того, что слышала от других и от самой Мио. — А как же Барбара? Я думала, что вы вместе поедете. Она меня давно просила. — Вот пускай и уезжает к своему отцу, если хочет. Я не желаю его видеть. К счастью, взаимоотношения Барбары и Мио находятся на уровне доверия, взаимопонимания, хотя девушки и не являются родными сестрами. Время от времени Эмилия задумывается, что было бы, окажись она на месте кого-то из них, ведь не знает, каково это — иметь брата или сестру. В семье Осаки никогда не было разговоров о втором ребенке, никаких планов и даже предположений. Эмилия является любимой и долгожданной дочерью. Именно поэтому родители остро и недоверчиво отреагировали на ее желание связать жизнь с разведкорпусом. — Давай, успокаивайся, — Эмилия кладет руку на спину Мио и аккуратно поглаживает. — Нам уже пора собираться. Солдаты быстро и без возражений залезают на лошадей, когда Аккерман отдает приказ. Эмилия наблюдает за каждым, не задумываясь отвечая на некоторые вопросы Мартина. В голове у женщины сейчас возвращение за стену. Последний рывок. Нужно собраться с силами, отогнать все переживания и довести отряды до ворот. Ни о каких потерях и речи идти не может. — Не зеваем! Следы копыт остаются на расстилающейся по территории леса дорожке. Чуть наклоняясь, Эмилия поудобнее устраивается на лошади. Она рада, что ничего не произошло за время передышки. Также верит, что все будет хорошо и на обратной дороге к стене. Откуда могут появиться титаны? Если бы их было больше, чем было подсчитано уже после убийства последнего, то они наверняка бы выбежали на шум в скопление людей. Здесь двенадцать человек, титаны точно бы среагировали. Но в прошлый раз… В прошлый раз все до единого тоже были уверены в том, что больше титанов не осталось. Эмилия ударяет себя по лбу. Чем больше она думает о том, что было раньше, тем тревожнее становится. Привычка сравнивать прошлое с настоящим когда-нибудь сведет с ума. Уже знакомое ощущение затягивающегося узла в нижней части живота посещает снова, поэтому, чтобы избавиться от него, оказавшись за пределами леса, Эмилия первым делом осматривается в поисках чего-то необычного. Вот кусты, вот трава, вот солнце, вот несколько камней, вот… Труп?