Дети Терры. Два Зеро

      Циклон миновал, и погода вернулась в привычное для середины июня русло. Вместе с устоявшимся теплом в двадцать восемь градусов и влажностью семьдесят пять процентов вздохнули чуть свободнее и атланты 2-й колонии.       Анлуан сидел в гостиной, откинувшись на спинку стула и вяло разглядывая сырную лепёшку, приготовленную на завтрак слугами.       Его взгляд оторвался от лепёшки и принялся блуждать по залитой утренним солнцем гостиной. Лёгкий ветерок залетал через открытый балкон с террасы, колыхал занавеси и нежно касался лица Анлуана.       Слуги…       А ведь без них он, без пяти минут никто, даром что носящий громкое имя с уже несчищаемым налётом ржавчины, даже позавтракать нормально не может. Готовил ли Анлуан когда-нибудь что-то сложнее свежевыжатого сока?       Полуфеодальная система ценностей, которую атланты принесли с собой на Терру, и которую он ненавидел, пустила в него корни и проросла, опутав каждую клеточку тела, так, что уже не выдерешь.       Аристократ…       Одиннадцать лет кряду он глядел на Джоши и продолжал ненавидеть эту систему. Сильный, волевой, несгибаемый Джоши, чем он был хуже Анлуана? А ходил в слугах и терпел унижение знати, как последний босяк, бродяга без рода и племени.       Бродяга! Уж нет, никакой он не бродяга. И даже не Ноа Джоши. Теперь-то Анлуан ощутил это заблуждение в полной мере. Умирающий юноша Нейде Ийлис, которого он подобрал в пустыне, рос вместе с Ноа Джоши, прячась за маской, но не теряя себя. Он креп и мужал, ожидая времени, когда сможет снять опостылевшую маску и вернуть свой голос.       Анлуан коснулся шеи, ощущая почти затянувшиеся царапины от своих ногтей. Нет, Джоши не хотел этого. Но, может быть, этого хотел Нейде Ийлис?       Его губы мученически скривились. Анлуан больше не понимал, кто живёт с ним под одной крышей. Атлант, который клялся ему в верности? Или же монстр, расти и развиваться которому позволил он сам?       Может быть, кахибы были правы, а он, как последний глупец, заблуждался? Может быть, яхшасов и правда нужно лишать силы? Разве можно слепо полагаться на добросовестность тех, кто может завладеть чужим разумом? Не потому ли Анлуан боялся медиумов, что не верил в чистоту их помыслов? И был абсолютно прав. Так почему же он доверился Джоши, такому же монстру, как и медиумы?       Анлуану была противна мысль о том, что всему виной его привязанность. В конечно счёте, что такое благодарность, дружба и даже любовь, когда на кону стоит собственная жизнь? И всё же Анлуан поверил в эту дружбу. Поверил в благодарность и… в любовь.       Он видел любовный интерес Джоши. Всегда видел и всегда этого боялся. И доверился Джоши, потому что ослеплённый его глазами, поверил в его добрую волю и чистую душу.       А если душа Джоши была не так уж чиста? Если колоссальная сила таилась в руках обманщика и притворщика, носившего маску, чтобы выжить и набраться сил? Если его любовь была эгоистичной, и Джоши просто использовал Анлуана как ширму от Шай-Котара до тех пор, пока была надобность?       Проклятье! О чём только думал Анлуан? Не мог Джоши столько лет притворяться хорошим. Не мог лживо защищать Анлуана, оберегая от скалящихся на него аристократов. Не могла его любовь быть эгоистичной. Ведь тогда он бы совершенно точно принудил Анлуана к взаимности.       Так что же Анлуану, в конец потерявшему ориентир, следовало делать со своими разорёнными чувствами? Во что верить? На что опираться? Его разъедали сомнения, страхи. Раздирала на части боль от того, что тот, чьей силе он доверился, обратил эту силу против него. И не безобидную её часть, а смертоносную, сводящую с ума от осознания её разрушительной мощи. Во что теперь верить Анлуану, едва не убитому тем, перед кем спустя годы упрямства дрогнула его собственная воля?       Анлуану жизненно важно было понять, склонился ли он перед Ноа Джоши или перед Нейде Ийлисом. Первый обещал защиту, а второй отнял даже крохотную надежду на безопасность. Кому Анлуан вынужден вверять свой разум? Если Нейле Ийлису, то кто теперь спросит о его желаниях, если его воля — ничто перед волей яхшаса, умеющего поставить на колени одним взглядом, распять и выпотрошить единственным мановением мысли? И ему, этому монстру, Анлуан собственноручно вручил ключ от тайника, где пряталась его сила.       Неужели Ноа Джоши спас его от яда Гоупты Базата лишь для того, чтобы Нейде Ийлис растоптал доверие между ними?       Анлуан стиснул зубы и отвернулся к террасе.       Сами молча наблюдала за ним. Её лепёшка была съедена, а мангровый сок выпит, но она не спешила покидать гостиную. Анлуан её как будто не замечал, и Сами без стеснения разглядывала его задумчивое, с вдавившимися на лбу морщинами лицо. Лёгкий домашний наряд, состоящий из тонких штанов-шаровар и ночного халата, неаккуратно подвязанного поясом, оголял его мерно вздымающуюся грудь и шею, покрытую налившимися цветом синяками. Сами не могла не заметить, что синяки появились после поездки во внешнюю зону. С тех пор Анлуан и Джоши ни разу не заговаривали друг с другом. Во всяком случае, Сами этого не видела. Неужели синяки — дело рук Ноа Джоши? Как и круги под глазами Анлуана от бессонных ночей.       И когда это её собранный дисциплинированный брат позволял себе так опускаться перед кем-то из них? Сами не помнила ни одного случая. А теперь? Сидел и пялился в одну точку отсутствующим, потерянным взглядом, нисколько не заботясь о своей гордости. Разве это был тот Анлуан, которого знала Сами?       Нет, это был чужак. Как и тот, что вошёл в гостиную решительным уверенным шагом, с гордо выпрямленной спиной и приподнятым подбородком. С властным взглядом и без улыбки на губах. Этот чужак тоже не был Ноа Джоши. Сами снова подумала о том, что Анлуана и Джоши как будто поменяли местами, и это не понравилось ей до тугого кома в горле.       Тишина в гостиной зазвенела стальными нотами. Во взгляде Анлуана проскользнуло удивление, но Джоши ничего не сказал, лишь остановился неподалёку. Единственное, в чём он походил в этот момент на прежнего себя, было терпеливое ожидание и готовность отдать право голоса Анлуану.       — Сами, оставь нас, пожалуйста, — сказал, наконец, Анлуан.       Ни Анлуан, ни Джоши не посмотрели на неё. Их взгляды были направлены друг на друга: сосредоточенные и поглощённые друг другом. Как будто для них не существовало мира вокруг.       Сами покорно встала из-за стола и вышла, плотно притворив за собой дверь. Пусть разбираются. Может быть, Анлуан, наконец, придёт в себя.       — Здравствуй, — сказал Анлуан, не сводя с Джоши глаз. Чем дольше они вглядывались друг в друга, тем больше силы и холодного блеска появлялось в серых глазах Анлуана. — Проходи.       Но Джоши остался стоять на противоположной стороне стола, рядом с местом, ещё хранившим тепло Сами. Его левая рука не была заведена за спину, как привык видеть Анлуан, а покоилась вдоль туловища, почти как парализованная. Но твёрдости Джоши было не занимать.       — Я не стану подходить к вам, — отрезал он, и в голосе вчерашнего слуги прорезалась сталь. Взгляд скользнул по заживающей шее Анлуана, но ни один мускул Джоши не дрогнул.       Самообладание. Железное, непоколебимое, соответствующее сильной воле и мощи яхшаса, способного потягаться с самим Иэном Хильдерманом. И как только Анлуан умудрялся списывать со счетов эту волю, изо дня в день заявляющую своё право на существование?       — Если таким образом ты пытаешься убедить меня в безопасности, я оскорблён. Неужели держишь за полного идиота? — Анлуан провёл рукой по шее, до которой Джоши удалось добраться на расстоянии.       — У меня нет права переубеждать вас, — по-прежнему твёрдо ответил Джоши.       — Почему? Ты не слуга. Более того, нам теперь впору поменяться местами. Не это ли ты пытался сказать?       Анлуан опять коснулся своей шеи. На этот раз губы Джоши дрогнули, и прежде чем во взгляде отобразилось хоть что-то, кроме железной воли, закрыл глаза.       Тогда Анлуан поднялся и подошёл к нему сам. Схватил за подбородок, жёстко впиваясь пальцами.       — Смотри мне в глаза.       Джоши скривился, как от удара хлыстом. Анлуан сильнее впился в его челюсть, заставляя Джоши открыть глаза. Но встретившись с ледяным, режущими безжалостностью взглядом, он тут же опустил их. Взгляд скользнул по шее Анлуана, и ему нестерпимо захотелось прикрыть её, чтобы не видеть царапины и синяки, как будто их не было. Не было его безумного поступка и жажды покорить Анлуана, страстно и дико сочетающейся с желанием обладать им.       Зубы Джоши сжались, а взгляд скользнул ещё ниже, к обнажённой груди Анлуана. Дыхание Анлуана было спокойным, грудь вздымалась и опускалась ровно, в то время как Джоши обдавал его лицо сбившимися рваными выдохами. До того близко они стояли друг к другу, что казалось, сдвинься Джоши на сантиметр, и они соприкоснутся лбами.       — Посмотри мне в глаза, — мягче, с оттенком просьбы, а не приказа повторил Анлуан.       Джоши с трудом поднял взгляд и посмотрел. Способности вернулись к нему, и он не мог, даже если бы захотел, отгородиться от эмоций Анлуана. Они были слишком сильны. Джоши ощущал их по пути в гостиную и был сметён ими, когда вошёл. Сейчас он тонул в них, захлёбываясь и теряя остатки самообладания, угрожая рухнуть на колени, подставляя свою спину и всего себя под справедливую кару.       Он хотел, чтобы Анлуан ударил его. А потом снова и снова, до тех пор, пока на теле Джоши не осталось бы живого места. Джоши чувствовал его боль и обиду. Его растерянность и подавленность. Страх оказаться обманутым и утратить доверие навсегда. Страх оказаться жертвой. В тот же миг Джоши захотел броситься к нему и клятвенно заверить, что Анлуан никогда не потеряет его расположение, что он не должен бояться его и может доверять ему, как и прежде. Захотел обнять и пылко, самозабвенно целовать, стирая следы насилия из его памяти, залечивая сердце и сращивая расщеплённые половинки души.       Пальцы Анлуана разжались, и он выпустил Джоши. Отстранился, отходя вначале на шаг, потом на два, и так до тех пор, пока их снова не стал разделять стол. Анлуан больше не дышал ровно и гладко. Его грудь взымалась высоко, и резко, словно волна, налетающая на скалы, опадала. Хруст крепко сжатых зубов доносился, казалось даже до Джоши.       — Не нужно меня переубеждать, — тихо сказал Анлуан. Его голос звучал как голос атланта, ведущего торги за последнее, чем он обладал. Анлуан не хотел, чтобы всё так обернулось. Не хотел причинять боль Джоши, и не думал, что Джоши может причинить боль ему. Он боялся страха, сковывающего его при мысли о том, что Джоши, которого он знал, исчез навсегда, а тот, что стоял перед ним, был чужаком, на которого нельзя опереться. Анлуан не хотел, чтобы это произошло, и не хотел принимать последствия. Он хотел вернуться к понятному, пусть и непростому прошлому. Или хотя бы создать его видимость. — Возможно, я совершаю ошибку, но до тех пор, пока ты снова не обратишься против меня, я буду тебе верить, — он оперся на стол ладонями и покачал опущенной головой. — Возможно, я правда идиот, но не могу же я выбросить воспоминания об одиннадцати годах жизни.       Джоши замер в нерешительности. Какой-то его части хотелось ликовать и смеяться, но ни смех, ни даже улыбка не были уместны. Анлуан говорил о примирении, но в его мыслях разверзлась чернильная пустота, почти такая же, какая поселилась в его сердце.       Анлуан нашёл силы наступить на горло сомнениям, но истребить их было невозможно. Не после того, как яхшас, которому он доверял всё самое ценное и дорогое, предал его. Не важно, оступился Джоши или сделал это намеренно, когда сердце спорило с разумом, оно почти всегда брало верх. Даже над таким рациональным и холодным атлантом, как Анлуан Вхарат. Его сердце запомнило обиду. И вытравить её было не по силам даже могущественному телепату.       Пустота в нём стала ценой слабости Джоши, краткого и ничтожного мгновенья. Не будь Джоши яхшасом, он не мог бы сделать того, что сделал. Возможно, Анлуан был прав и действительно совершал ошибку, доверяясь ему. Ему не следовало верить яхшасам. Не следовало верить Джоши. Так Анлуан был бы в большей безопасности, чем рядом с монстром, расти и развиваться которому позволил он сам.       Джоши стиснул зубы. Сжал кулак и коротко и сухо, стараясь как можно быстрее завершить этот разговор, сказал:       — Мне нужна вся моя сила. Помогите с хирургом, который поставит нейропротез.       Анлуан поднял голову и посмотрел на Джоши. Его губы тронула слабая, едва заметная улыбка.