Джо не делится едой

      Остаток недели пролетел быстро. Усянь и глазом не успел моргнуть, как наступила суббота, на которую Хэ Сюань и назначил встречу в кино.       Цзяны уехали с самого утра, забрав с собой Цзян Чена, поэтому никто не бухтит под руку пока Вэй Усянь собирается, нервничая, словно перед свиданием.       Он быстро добирается до нужного места на метро, и практически подойдя к ТЦ замирает, увидев Хэ Сюаня. На самом деле, ничего такого в его образе нет. Черное легкое пальто, черные водолазка и джинсы; высокий хвост и длинная золотая сережка в левом ухе. Но Усяню кажется, будто на его возлюбленного накинули тонкую искрящуюся вуаль. Он мотает головой, чтобы скинуть наваждение, и, широко улыбаясь, наконец-то подходит.       Хэ Сюань приветствует его и увлекает за собой. Мысль о том, что не хватает еще двоих забивается на задний план.       На большом экране черно-белые кадры не торопясь сменяют друг друга. Хэ Сюань всегда выбирает что-то неординарное и артхаусное. Усяню не очень интересно, так как этот фильм не так давно крутили по ТВ, и они с Цзян Ченом успели насмотреться на приключения молодого Джонни Деппа. Его удивляет, что они оказались на таком старье, что в зале – помимо них – еще человек десять, от силы. А еще Се Лянь с Хуа Ченом, какого-то хрена, позволяют себе опаздывать.       Неожиданно колено обжигает прикосновением чужой ладони. Усянь, стараясь не делать резких движений, скашивает взгляд на Хэ Сюаня, но тот на него не смотрит. Зато его длинные тонкие пальцы чуть смещаются и медленно поглаживают внутреннюю сторону бедра, неотвратимо двигаясь выше. Внизу живота становится теплее от приливающей крови. Усянь еле сдерживает стон, когда ладонь накрывает пах и чуть сжимает наливающийся член.       — Сюань… — выдыхает он, поворачивая голову, и его губы тут же накрывают чужие.       Хэ Сюань целует нежно, но настойчиво и крепко, обводя контур и проскальзывая языком между губами, одновременно с этим справляясь с застежкой на джинсах. Усянь немного теряется от такой инициативности. Конечно, он неоднократно представлял себе, как это могло бы произойти между ними. Но чтоб вот так сразу, без объявления войны. Он стонет в поцелуй, когда тонкие пальцы обхватывают уже освобожденный член и начинают медленно оглаживать, а его собственная рука зарывается Сюаню в волосы, крепче прижимая его за затылок.       Краем ускользающего сознания Усянь только и успевает поблагодарить мироздание, что они единственные на последнем ряду, и что на ближайших рядах тоже никого нет, а потом последние связные мысли вышибает ощущением горячих губ на его естестве. Он ахает от неожиданности и закусывает ладонь, стараясь сдерживать рвущиеся из него стоны. Сюань нежно обводит головку языком, а потом вбирает до конца, втягивая щеки, и начинает плавно двигать головой. Усянь кладет ладонь ему на шею, собирая в горсть волосы, но не пытается надавить. Боги. Это слишком хорошо, чтобы он мог долго продержаться. Удовольствие жаркими волнами расходится от чужих губ по всему телу. Кажется, он уже и стонов-то не сдерживает. В животе сворачивается тугая пружина. Еще немного. Еще…       Трель будильника втыкается в ухо раскаленной отверткой. Вэй Усянь резко садится в кровати, все еще сжимая пальцами одеяло до побелевших костяшек. Несколько секунд ему требуется, чтобы перевести дыхание и «промониторить» тело. Сердце заходится в бешеном ритме, член ломит от напряжения. Парень поднимает край одеяла и наблюдает мокрое пятно на красных боксерах.       — Да ты, блин, издеваешься, — бурчит он себе под нос, прикидывая, как ему максимально незаметно прошмыгнуть в ванную.       В дверь стучат, а потом, не дожидаясь ответа, в комнату заглядывает Цзян Чен.       — Проснулся? Еще помнишь, что у нас пробежка сегодня?       — Дай мне пятнадцать минут и чашку кофе, — бормочет Усянь сквозь растирающие лицо пальцы, — и я буду готов к чему угодно.       Брат что-то недовольно бурчит и оставляет его одного.       Утренняя прохлада проясняет голову даже лучше, чем душ и разрядка. Но он то и дело возвращается воспоминаниями к слишком реалистичным ощущениям во сне. Такого с ним не случалось даже в период жесточайшего пубертата. Он пару раз неуклюже спотыкается, но Цзян Чен эти моменты просто игнорирует.

***

      — Простите, ребята, я как обычно, — сетует Усянь на свое очередное опоздание.       После пробежки Цзян Фэнмянь попросил сыновей помочь с документами и парень так увлекся, что потерял счет времени. Да и изначально они договаривались только на кино, но потом в расписание выходного добавилось кафе, и время встречи сместилось.       Се Лянь приветливо улыбается, а Хуа Чен что-то бурчит про временные границы, и что для Усяня они будут другими. И, возможно, тогда он будет приходить вовремя. И только Хэ Сюань бросает на него короткий взгляд, кивает и снова отворачивается, глядя в окно. Усянь на мгновение теряет лицо, но быстро натягивает улыбку.       — Брат Сюань сегодня не в духе? — подсаживается на он диванчик и тычет Сюаня локтем в бок.       — Просто погода приятная.       Вэй Усянь смотрит на тяжелые серые тучи, готовые разразиться дождем, и на людей, старающихся как можно скорее оказаться дома. Что ж, может и правда приятная, просто он чего-то не понимает?       — Ваш заказ, — у столика появляется симпатичная официантка с подносом в руках и расставляет еду и напитки, которые успела заказать его компания. — А вы, молодой человек, что желаете? — она мило улыбается, глядя на него, и Усянь понимает, что с большой долей вероятности найдет под своей тарелкой листочек с номером телефона. Там, откуда он переехал, это было не редкостью. Он знает, что красив и иногда этим пользуется, но все же старается не злоупотреблять.       — Мне то же самое, что и у него, — лыбится Усянь во все зубы, указывая большим пальцем на тарелку Хэ Сюаня. — Но вместо кофе – шоколадный молочный коктейль.       — Десять-пятнадцать минут и будет готово.       «Зато ты готова уже сейчас…» — думает молодой человек, мысленно хлопая себя по лбу. Что за цирк в его голове?       Се Лянь заводит тему про анонсы новых фильмов и они все дружно вовлекаются в беседу.       — Не знаю, как вы, а я с нетерпением жду третью часть «Паука», — Вэй Усянь все еще в ожидании заказа, поэтому в какой-то момент бездумно ныряет пальцами в тарелку Сюаня и утаскивает пару ломтиков картошки-фри. — Они же вторую таким клиффхэнгером закон… чили…       Он и сам обрывается на середине фразы, понимая, что за столом возникла какая-то неестественная тишина. А две пары глаз напротив практически в ужасе смотрят то на него самого, то на его соседа. Он переводит взгляд на Сюаня, который застыл над тарелкой со стеклянным взглядом и крепко сжимая челюсти.       — Я сделал что-то не так? — выдавливает он, так и не проглотив еду.       Хуа Чен делает глубокий вдох, чтоб ответить. По нему видно, что он натянут словно хищник, готовый совершить резкий бросок.       — Нет. Всё в полном порядке, — настроение Сюаня меняется за секунду, и он, улыбаясь, двигает тарелку чуть ближе к Усяню. — Не стесняйся.       Воздух в груди Хуа Чена явно становится лишним, и ему определенно есть, что сказать. Но в этот момент он вздрагивает, словно его пнули под столом, ловит предупреждающий взгляд Се Ляня и сдувается, как воздушный шарик. Усянь понимает, что стал свидетелем того, о чем все в этой компании знают, но он сам еще не сталкивался.       — Ваши картошка, бургер и молочный коктейль, — с возвращением официантки напряжение за столом немного рассеивается. Она окидывает всех быстрым взглядом. — Будете заказывать что-нибудь еще?       Все отрицательно качают головой и девушка, подмигнув Усяню, уходит.       Под бургером, как он и предполагал, находится свернутая салфетка с ровным рядом цифр и целующим смайликом.

***

      — Слушай, мне все не дает покоя ситуация в кафе, — решает не ходить вокруг да около Усянь, пока они с Се Лянем каким-то невообразимым чудом остаются наедине, ожидая открытия нужного кинозала.       — Ты про то, что мы удивились реакции Хэ Сюаня?       — Ну, если тот хтонический ужас на ваших лицах можно назвать «удивились», то да.       Се Лянь немного тушуется и задумывается. Его взгляд становится серьезным.       — Только давай я тебе ничего не говорил? — и когда видит, как Усянь «закрывает рот на замок», продолжает. — Не думаю, что я в праве рассказывать об этих подробностях детства Сюаня, скажу лишь, что семья была не очень благополучной и это явно отражалось на питании. В школу он пришел очень худым. Я бы, наверное, даже сказал – тощим. Скулы острые, глаза впалые. Надо ли говорить, что друзей у него особо не было? Но он рос и, не смотря на его мрачность и худобу, приобретал весьма привлекательные черты. — Се Лянь улыбается видя, как активно закивал его собеседник. — Где-то лет в пятнадцать он понравился одной девочке из параллели. Не помню точно, кажется, из семейства Ши. Но не то, чтобы сам Сюань обращал на нее особое внимание. И вот в один из дней она подсела к нему в столовой и, видимо подумав, что это будет отличным стратегическим ходом, так же что-то взяла с его подноса.       Се Лянь прерывает свой рассказ, чтоб сделать пару глотков воды.       — В общем, он страшно психанул. Хуа Чен еле успел его перехватить и оттащить, и все закончилось парой вырванных прядей и тяжелым разговором с директором. И хотя родня той девочки требовала его немедленного исключения, это, все-таки, был первый и единственный случай такого ненормального «нарушения дисциплины» с его стороны, поэтому все обошлось извинениями и отстранением от учебы на неделю, — он переводит взгляд на ошарашенного Усяня и немного смущается. — Это не диагностировано, но возможно у него психоз и легкая форма расстройства пищевого поведения. Именно поэтому мы с А-Ченом так… отреагировали.       — Джо не делится едой? — тихо бормочет Усянь и Се Лянь смеется.       — Да. Джо не делится едой. Именно так мы его зачастую и подкалываем, — улыбается Се Лянь. — А еще подкармливаем. Но это уже больше связано не с финансовым положением, а с тем, что так он лучше себя контролирует.       Хуа Чен с Хэ Сюанем возвращаются аккурат к открытию зала. А Усянь так и не спросил, что за кино им предстоит смотреть.       Фильм оказывается скучным, так же, как и в его сне. Но этот хотя бы действительно новый, а не просто подобранный из воспоминаний воспаленным сознанием, чтобы чем-то заполнить картинку.       Слева от него о чем-то весело шушукаются Се Лянь с Хуа Ченом, а на Сюаня Вэй Усянь старается не смотреть, осознав, насколько близко он сейчас находится к сцене из сна.       Внезапно он ощущает совсем легкое прикосновение к бедру, от которого его простреливает электрическим разрядом. Где-то в районе затылка организуется взвод мурашек, атакующий всю спину, а по бедру двигаются фантомные пальцы. Он переводит взгляд вниз, и ему требуется несколько долгих секунд, чтобы осознать, что касаются его тыльной стороной ладони. А рука, превратившая его в каменную статую, слишком безвольна. И в этот момент Хэ Сюань сползает головой ему на плечо. Вэй Усянь разве что сознание не теряет, а потом вдруг слышит под ухом тихое сопение. Ну конечно, в среду Сюань проспал, да и в остальные дни не выглядел особо отдохнувшим. Видимо, тоже испытывает некоторые проблемы со сном.       Усянь наконец выдыхает и расслабляется, ощущая дикий прилив нежности и тепла. Он аккуратно, самыми кончиками пальцев, касается руки Хэ Сюаня и нежно целует его в макушку.