Кровь, слёзы и любовь

Лололошка пытался вырваться из плена, но ничего не вышло.В нём боролись сразу два состояния: стыд за такой позорный вид и отрицание всех этих тайн и загадок, два разных состояния, но при этом одинаковые в данный момент.Шатен сжимает зубы от резкой боли и почти мгновенно обессиленно опускает голову вниз. Дилан чувствует, как его тело тяжелеет и аккуратно распускает руки над головой.Лололошка со стыдом поднимает голову. Дилан сидит рядом и тихо выдыхает. Он не ожидал увидеть своего соседа в таком состоянии. Лололошка-уравновешенный юноша прямо сейчас впал в безумство перед ним, и это пугало, заставляло бояться за его состояние. Дилан подозревал, с чем это связано, но не думал об этом. Времени нет.Лололошка достаточно быстро восстанавливает дыхание, но голову не поднимает, пытаясь ухватиться за действительность, не растерять остатки реальности. —Дыши глубоко,— даёт дельный совет Дилан, и Лололошка следует ему. Сбитое дыхание звучит рвано, но с каждой секундой всё ближе к восстановлению. Голова жутко болит, словно её пробили десятком гвоздей, отчего парень кладёт руку на лоб.Вскоре успокаивается и обретает трезвость ума, поэтому ему стыдно поднимать свой взгляд на Дилана, что сидел перед ним на коленях и улавливал каждый вздох, боясь, что он будет последним. В ушах была звенящая тишина, а сознание будто под наркозом, лишь тупой страх остался в тени. Неловко сидя перед соседом, он не знает, что сказать, хочется сбежать, стереть это воспоминание из памяти, биться лбом о стену из-за того, что Дилан увидел его таким. —Извини,—в этом слове мольба о прощении сразу нескольких грехов, что представляли из себя его мысли и действия. Хотелось сказать тысячу «прости», но он не мог: что-то не позволяло. —Извини за что?—с недоумением, смотря на своего побитого соседа. —За...за...за такой позорный вид!—звучит извинение.Лололошка хотел, чтоб этот момент оказался всего лишь сном. —Ло, ты...Ладно давай сначала с ранами разберёмся, а потом сядем и ты всё мне мне расскажешь—сказал Дилан,встав и подойдя к тумбочке рядом с его кроватью. Взяв аптечку, Дилан подошёл к Лололошке и открыл банку с перекисью, и Ло сразу уловил этот кисловатый больничный запах. Дилан небрежно оторвал вату и налил туда жидкости. Он взял руками кисть Лололошки, позже продолжая поддерживать её только одной и уже собирался обработать рану... Лололошка удивлённо посмотрел на всё это и ответил: — Не надо, всё нормально. Оно быстро заживёт. Дилан с некой угрозой поднимает взгляд с изуродованных кистей, что прямо сейчас пульсируют из-за ран, и это чувствует каждый из них. — Думаю, что нормально, а что нет, в данный момент объективно могу судить только я, — с этими словами он возвращает взор на руки и прикладывает смоченную вату к ранам. Щиплет. И сейчас Лололошка как-то слишком остро чувствует это.Он не помнит когда ощущал перекись на собственных ранах. Дилан осматривает каждую рану, вытирая кровь с рук, постоянно меняя вату. Лололошка не видит его опечаленный взгляд под опущенной чёлкой. Он не знает, что сказать. Дилан не знает, как правильнее отреагировать на ситуацию, поэтому просто делает то, в чём уверен: обрабатывает раны. Парень не знает, стоит ли говорить слова успокоения, помогут ли они как-то или наоборот ухудшат ситуацию. Дилан взял и открыл какую-то банку с достаточно мягким запахом. В ней была мазь от небольших ран. Дилан окунул один палец и поднёс его к губам Ло, тот дрогнул. Непонятно от прикосновения или холода мази, вероятнее всего сразу по обеим причинам. Прикосновения сильно ощущались на его коже, он чувствовал успокаивающую прохладу на искусанных губах. Впервые после кошмара было так хорошо. —Ладно, Ло, подъём.Давай мы сядем на кровать и ты всё расскажешь,—поднявшись, сказал Дилан. После Дилан подал ему руку и тот встал. Лололошка сел на свою кровать. Дилан поставил аптечку на тумбочку и сел рядом с соседом. —Ну давай рассказывай что случилось?