what do i feel?

*** Пистолет у нас был только один, и хранился он строго у папы, но пользоваться им умели и мы — папа рассказывал и показывал, как нужно стрелять. У нас же с Софи из оружия были разве что складные ножи, которые и на оружие-то не тянут. Меня это не особо напрягало, ведь мы всегда были с папой, который, в случае чего, мог нас защитить. Да и найти еще пистолетов было бы сложно, а раздавать огнестрельное оружие детям — плохая идея. Софи завистливо смотрела, как папа проверяет работоспособность пистолета и прикрепляет его к поясу. Закончив все приготовления, он повернулся к нам: — Ну что, мой отряд искуснейших бойцов, готовы отправляться дальше? Софи улыбнулась и радостно закивала, наверное, не поняв, что это был сарказм. Я тоже кивнула, но с таким выражением лица, будто разгадала злодейский папин план и не собираюсь поддаваться на его провокации. Папа же, усмехнувшись, полез в свой рюкзак и достал оттуда нашу Карту — старую, разрисованную, но слишком привычную — и расстелил ее на полу. — Мы вот здесь, — сказал он, тыкнув пальцем в точку на карте, к которой вел пунктир, проведенный нами позавчера, — а нужно нам... Помните куда? Софи радостно закивала и принялась указывать на дырку в карте. Вообще-то, изначально дырки там не было, но когда папа сказал отметить нашу конечную цель на карте, Софи зачем-то нарисовала сердечко. Меня это возмутило — надо ведь было крестиком обозначить, как пираты делают! — и я поверх ее рисунка чирикнула крестик. Ей это почему-то не понравилось, и она снова нарисовала сердечко, на этот раз поверх моего крестика. Спор этот продолжался бы еще долго, если бы старая и дряхлая бумага не продемонстрировала нам дырку, проделанную фломастерами на конечной цели путешествия. Папа согласился и провел пунктиром от нашей точки до какой-то другой. — Сегодня мы пройдем вот такое расстояние, — заключил он, — эй, смотрите-ка, мы уже прошли половину пути! Перед выходом мы обнялись, проверили все припасы и, рассказав пару шуток, папа открыл скрипящую дверь ничейного дома, что так удачно смог нас приютить на время нашего путешествия. *** Когда Ливень проснулась, солнце все еще светило, ослепляя ее через окна, а Чарли все еще отсутствовала. Заключив, что проспала она не так уж и долго, Ливень вылезла из кровати и потянулась. Видимо, она уже прилично наотдыхалась на сегодня. Лив заправила кровать (накрыла смятую простынь одеялом) и осторожно вышла из комнаты. В коридоре тоже никого не было — где же все? Ответ нашелся достаточно быстро — на двери, из которой она только вышла, обнаружилась записка (наверное, опять от Чарли): "Мы, если что, готовимся к ужину! Спустись по лестнице за гостиной и пройди вправо!" Ливень подумала, что гостиная это та самая комната, в которую их привели и где их поприветствовал Арчибальд, и оказалась права. Инструкции Чакчак были ясны и понятны, так что Лив совсем скоро уже оказалась перед большими деревянными дверьми, за которыми обнаружилась просторная комната с длинным столом посередине. Там уже были все остальные, и Чарли, увидев Лив, радостно помахала рукой, подзывая ее к себе. — Вы не успели пообщаться, — вспомнила она и тут же начала представлять их друг другу, — Ливень, это Арчи! Арчи, это Лив! — Арчибальд, — машинально поправил ее мужчина и протянул руку для знакомства. Лив осторожно пожала ее, — надеюсь, мы поладим. Надеяться, конечно, стоило, но Ливень осознала, что чувствует себя несколько неловко рядом с ним — подкачанный мужчина, несмотря на все свое дружелюбие, казался слишком авторитетным для повседневного общения. Чарли, наверное, заметила это, потому снова вовлекла Арчибальда в разговор, рассказывая о том, как они с Ливень выбрались из страшной ситуации, кишащей дымом, огнем, и военными с автоматами. Ливень, слушая ее вполуха, оглядывала других людей в этой комнате. Какого же было ее удивление, когда она увидела ту самую девушку со светлыми волосами и крестиком но... Но без руки. До этого она стояла к Лив другой стороной, и ей не было видно, что от левой руки у нее только лишь половина плеча. Она не выглядела так, будто ситуация, лишившая ее руки, произошла только что — девушка, радостно улыбаясь, болтала с подругой, а на лице у нее не было ни следа от слез или испуга. Ливень обернулась и заметила, что Чарли все еще увлеченно что-то рассказывает Арчибальду, а тот с улыбкой ее слушает и изредка что-то переспрашивает. "Наверное, они не расстроятся, если ненадолго их оставить наедине", — заключила Лив и подошла к однорукой девушке. Она представилась Табуреткой, и Ливень, немного опешившая от такого необычного имени, машинально протянула руку для знакомства. Она поняла, что именно сделала лишь тогда, когда Табуретка, усмехнувшись, пожала ее. Господи, спасибо что Лив правша и неловкой ситуации не произошло! — История моего имени слишком длинная, чтобы пересказать ее в двух словах, — извиняющимся тоном объяснила Табуретка, — так что предлагаю оставить ее на потом. Позволь лучше представить тебе мою подругу, Эстреллу! Смуглая девушка рядом улыбнулась и пожала Лив руку. — Приятно познакомиться, я Эстрелла, — она говорила с очень забавным — наверное, испанским? — акцентом, из-за чего из ее уст имя звучало скорее как "Эстрейя", нежели "Эстрелла". На шее у нее висело немалое количество подвесок с разными символами, сушеными цветами и деревянными фигурками. Когда Ливень заинтересованно принялась их разглядывать, Эстрелла объяснила что она — потомственная ведьма. Лив моргнула: — Что, прости? — На таро гадаю, — отмахнулась она. Ливень покосилась на Табуретку. Она же, вроде, христианка, она же должна быть против подобного "богохульства"? Ее мысли прервал Арчи, во всеуслышание заявивший, что настала пора поесть. Все радостно потянулись к столу и Лив снова оказалась возле Чарли, которая тут же обняла ее и принялась запихивать в рот батончики, фрукты и другие угощения. Ливень решила от нее не отставать и сделала глоток чая из чашки, стоящей рядом. Тот, на удивление, оказался вкусным. Вдруг она заметила в углу комнаты Лили. В голову закралась мысль, что она могла неправильно понять их с Лив последний диалог. Надо будет с ней поговорить, объясниться. Неожиданно двери открылись, и в столовую ворвался... кто-то. Ливень с интересом провожала его путь к Арчи глазами, попутно раздумывая, а кто это вообще. Дело в том, что ни издалека, ни вблизи, понятно решительно не было, парень это или девушка. Волосы и челка, вроде, не слишком длинные, но сзади болтались пряди, выбивающиеся из этого "карэ" — карэ ли? — и доставали они чуть ли не до лопаток. Черты лица были довольно андрогинными, груди вроде не было, но и кадык не виднелся. По фигуре тоже было мало что понятно. Чувствуя себя неловко, Ливень наклонилась поближе к Чарли и спросила: — А это, кхм, он или она? Девушка посмотрела, в какую сторону указывала Лив и черты ее лица вдруг застыли в нечитаемой гримасе. Впрочем, она быстро справилась с собой и так же тихо ответила: — Когда как. Ответ этот решительно не проливал света на вполне конкретный вопрос, но Ливень решила не уточнять, а лишь продолжила наблюдать за... этой персоной. Подросток направился к Арчи и тихо что-то ему сказал, в ответ на что получил кивок. Тогда он подошел к столу, и, взяв поднос, принялся класть на него различную еду. Зачем, если можно поесть здесь...? Когда подросток закончил, он (или она) вдруг взглянул на Чарли, а затем подошел к ним с Ливень. — Винсент, — ледяным тоном первой поприветствовала его Чакчак. Все же парень? — Не хотела тебе мешать, — начал подстрок, и тут Лив окончательно запуталась, — просто... Ты знаешь. Его недавние слова были довольно грубы, и мне жаль, что тебе довелось их услышать. — Почему же он сам не извинится? — зачем-то вмешалась Ливень, — может, ему и вовсе не жаль? Девушка (наверное все-так девушка) печально посмотрела на нее, и, не говоря ни слова больше, удалилась в сторону дверей с подносом в руках. Со стороны Чарли послышался шумный выдох. — Спасибо, — тихо сказала она, — у нас просто есть... небольшие разногласия. Не хочу лишний раз сталкиваться с Винсентом или ее мерзким дружком. Видимо, даже у такой яркой и дружелюбной личности, как Чарли, могут быть довольно враждебные отношения с кем-либо другим. Интересно, почему? Что они не поделили?