Ангел под дождём

*****       — Кэй, он плачет, раскаивается. Часами сидит в твоей комнате, — Мочи грустно глядел на друга, что и сам уткнулся головой в колени, громко вздыхая. Они с Чонгуком встречались теперь только в Верхнем Мире, кстати, это было удобно — позвал друга, и сразу же переместились оба в небесные апартаменты Чонгука. Он тоже жутко скучал, только сделать ничего не мог, его прогнали, а, значит, вернуться назад он сможет только, если его найдет тот, кто прогнал, сам найдёт и вернёт — по-другому никак. — Может, ему помочь? — аккуратно так спросил Мочи. — Подсказать хотя бы, где тебя искать?        Чонгук мгновенно поднял голову.       — Ни в коем случае, иначе могу вообще его потерять. Теперь вся надежда только на его сообразительность и … желание меня найти. Кстати, как там Богом?       Мочи усмехнулся.       — Никак. Мы с Хоби не даём ему приближаться к Тэхёну, особенно в одиночку. Бдим. Но упрямый, гад! Лезет, как таракан, во все щели, надежды не теряет. Даже по ночам пытался в спальню к нему прорваться. Да только Тэхён похоже, сам перегорел, да и мы блокируем чары демона.       — Спасибо, — ангел вздохнул. — Что бы я без вас делал?       — Да не за что. Главное сейчас, чтобы Тэ не уехал в Сеул, там сложнее будет его контролировать, не напросишься же к нему в квартиру пожить. А Богом запросто — наглости хватит, — Мочи немного подумал. — Да только ты же понимаешь, что всё равно вечно мы не сможем сторожить Тэхёна.       — Понимаю, — задумчиво покивал Чонгук.       Скорее бы уже Шуга выполнил свою часть договора. Об их взаимных договорённостях Чонгук не стал говорить даже Мочи, отбрехался, что Шуга просто и перед ним типа извинился, поразив этим Мочи бесконечно.       — Ну, хотя бы намекнуть можно Тэхёну, в какую сторону ему рыть? Не в открытую, а так, вскользь.       — Ну, если, не в открытую, наверно, можно, — проговорил ангел, грустно улыбнувшись лишь одними уголками губ.       *****       Отчаяние всё больше овладевало Тэхёном. Ничего было не мило. Все мысли лишь о том, как вернуть Чонгука. Гнал от себя то, что, возможно, тот просто-напросто вернулся к себе, да и думать забыл о нём. Не хотел в такое верить. Почему-то всё же казалось, что Чонгук сейчас здесь, на Земле. Ну, не мог он выкинуть из своей жизни Тэхёна просто как ненужную вещь! Нет! Не смирится с таким раскладом художник. А значит… что? Значит, раз Чонгук не возвращается сам, не призывается, надо его найти.       Найти. Легко сказать, только вот где найдёшь человека… ну, пусть не человека — какая разница! — особенно, если понятия не имеешь, где искать. Поэтому для начала решил пойти самым лёгким путём.       - Чима, ты случайно не знаешь, где сейчас может быть Чонгук?       Понимал, конечно, что вопрос — дурнее не придумаешь, да только никаких других вариантов не было. И ожидаемо увидел удивление на лице друга. Спросил-то вроде так, просто поинтересовался. Типа, светский разговор за столом во время завтрака. Да только почему-то вмиг стихли все разговоры, и на Тэхёна уставились сразу четыре пары внимательных глаз. Да, да, помимо Чимина, Хосока и Богома, его отец уже тоже был в курсе, что тот весёлый парень с фото, Чон Чонгук, тоже гостил в имении, да только почему-то вдруг неожиданно уехал перед самой выпиской господина Кима, словно сбежал, что странно. И никто не хотел просветить его по поводу этого парня и их отношений с его сыном: ни Чимин, ни Хосок, ни госпожа Сон. С Богомом же господин Ким просто не общался, прекрасно помня его роль в той давней истории.       — Тэ, откуда же я могу знать, где сейчас твой друг. Это же твой друг — не мой.       — Да вроде как в последнее время вы с Хосоком здорово с ним сдружились.       И увидел, как друзья быстро переглянулись между собой. Значит, всё верно, Тэхён роет в нужном направлении — похоже, что-то его друзья всё же знают о местонахождении Чонгука.       — Мы дружили, пока Чонгук был моделью в агентстве «Star Pick». Да только он, оказывается, ушёл из него, я так понимаю, потому что поехал с тобой сюда, захотел тебя морально поддержать, — а вот и первый прокол, оказывается, Чимин знает намного больше, чем рассказывает. — Так что, думаю, он уже снова где-то по подиуму дефилирует, у него это здорово получалось, сам знаешь.       Тэхён от неожиданной догадки даже перестал жевать, вскидывая глаза на друга. Конечно же! И как только он не подумал об этом?! Модель. Чонгук ведь, точно, мог стать моделью в другом агентстве. И уже выскакивал из-за стола, провожаемый удивлёнными взглядами господина Кима и Богома, и насмешливыми — Чимина и Хосока.       Да только где взять информацию обо всех модельных агентствах хотя бы Сеула? По телефону, интересно, дадут? Но попробовать стоило. И даже не поверил своему счастью, когда ему пообещали в течение двух дней предоставить платную справку по данному вопросу.       Два дня! Господи, да как их пережить-то?! Тэхён нервно ходил из одного угла в другой, из одной комнаты — в другую, вызывая улыбки у друзей и явное раздражение у Пак Богома, который не понимал, что происходит с Тэхёном. Тот активно звал его гулять, играть в теннис и бадминтон, даже купаться, да только всё было напрасно — Тэхён отказывался хоть как-то участвовать в жизни имения. Зато с удовольствием соглашались Чимин с Хосоком, тем самым, уводя Богома из дома и не давая ему общаться с каким-то загруженным художником.       А на следующий день так и вообще случилось непредвиденное: Пак Богом вдруг неожиданно засуетился и стал быстро собираться домой, поразив этим всех в имении. Думали, что не избавятся уже никогда от столь навязчивого и, если честно, вовсе не званого гостя. Объяснил он свой резкий отъезд тем, что срочно нужен отцу для решения какого-то важного вопроса. Да только никто не стал даже интересоваться, какого именно, было не интересно, как никто и не махал ему вслед белыми платочками, утирая горючие слёзы. А если кто и утирал, то лишь слёзы радости и облегчения.       Сразу в доме стало как-то даже веселее, легче и спокойнее. Теперь хотя бы не нужно было Чимину днём контролировать передвижения по дому этого чёртова инкуба. А после, как выяснилось, Богом и по ночам перестал пытаться «стучаться» в сны Тэхёна. Надо же, не обманул Шуга, и, правда, инкуб вроде как отстал от их друга.       А ещё через день позвонили в имение и сообщили, что готова справка по модельным агентствам Сеула для господина Ким Тэхёна, и что забрать её можно в отделении Справочной службы города Коян, что находится всего в двадцати километрах от имения.       И Тэхён в ту же секунду сорвался в Коян, резкий скрежет шин по гравию даже никого не удивил…              …Список оказался довольно внушительным, Тэхён даже не ожидал, что в Сеуле такое количество любителей моды, чтобы содержать столько модельных агентств. Их оказалось несколько десятков.       Ну, что же, Тэхён запасётся терпением и обзвонит их все. Хорошо, что знает, о ком надо спрашивать: помнил, что Джей Кэй — сценическое имя Чонгука. А ещё и очень порадовало, что в справке, в отдельной графе стоял рейтинг каждого агентства. Поэтому сначала он начнёт обзванивать лучшие, Тэхен был просто уверен, что Кэй дёшево себя не продаст, тем более что у него имелся уже опыт работы моделью, не говоря о шикарной внешности и умении себя подать…       …Разочарованию Тэхёна не было предела, когда через пару дней сначала закончился список VIP-агентств, затем — агентств средней руки, а после и третьеразрядных. Как оказалось, модели по имени Джей Кэй не было ни в одном из агентств Сеула.       И тогда закралась мысль: а что, если он вообще не в Сеуле? Что, если, например, в Пусане? Или же он — вовсе не модель? А ещё лучше — может, он сейчас даже не на Земле? Что, если Чонгук всё же вернулся в свой мир, решив тем самым поставить жирную точку на отношениях с художником? Что, если настолько обиделся на него, что больше не хочет ни видеть, ни слышать Тэхёна?       Отчаяние медленно подбиралось к самому сердцу, постепенно перекрывая по пути все известные чакры. Тэхён понимал, что, скорее всего, просто зачахнет без Чонгука — усталость, злость на себя, обида на этого ангела, самоедство и отчаяние брали верх, грозя закопать Тэхёна под этим ворохом далеко не самых светлых эмоций и чувств, словно под могильной землёй.       Чимин с Хосоком грустно глядели на это самоуничтожение, но помочь ничем больше не могли. Что смогли — сказали. Чонгук сказал: нельзя, значит, нельзя. Да только понимали, что Тэхён уже находится на грани полного вымирания любой надежды…       … Весёлый голос Чимина тот услышал даже за плотно закрытой дверью своей комнаты. Он уже несколько дней практически не выходил из неё, отказываясь даже есть, тупо валялся на кровати, разглядывая белоснежный потолок. Куда двигаться дальше, не представлял. Тихо скатывался в депрессию.       Чимин буквально одним пальцем стукнул в дверь, тут же её открывая и заглядывая внутрь.       — Тэ, нашелся твой Чонгук, — Чимин улыбался во весь рот. — Быстро спускайся в гостиную. Там сейчас идёт передача про скорый показ моды «Осень, зима -1970», и засняли Чонгука. Как я и говорил, он снова — модель. Красивый, сил нет.       Тэхёна словно подбросило на кровати. Буквально за пару секунд скатился с лестницы и уже был внизу, напряжённо вглядываясь в телевизионные картинки предстоящего праздника моды в Сеуле.       Значит, всё же — модель. Тогда почему не смог найти его?       Где? Ну, где же Чонгук? Тэхён чуть ли не плакал уже, потому как на экране было, что угодно, только не Чонгук. И вдруг, вот оно! На фоне рассказа комментатора о предстоящем событии по подиуму шёл, улыбаясь как всегда во весь рот, ломая этим все шаблоны правил поведения моделей, Чонгук собственной персоной. Тэхён даже перестал дышать. Да, как и сказал Чимин — красивый, сил нет.       Но вот прошло ещё буквально несколько секунд, и ролик закончился. Тэхён разочарованно выдохнул. Так где же ты, Чонгук? Как найти тебя? Ни одно из агентств не призналось, что он — именно их модель. Как же быть?       Перевёл расстроенный взгляд на друзей, что также явно пытались что-то придумать. Они ведь прекрасно видели, что творится с их другом, да только чем помочь, понятия не имели.       — Телекомпания, — вдруг выдал Хосок, разрушая общее скорбное молчание.       — Что — телекомпания? — не понял Тэхён.       — Телекомпания KBS транслировала этот ролик, значит, должны знать, кто его снимал и в каком агентстве.       Точно! И как только сам Тэхён не догадался? И уже сорвался бегом, даже не переодевшись, только ключи схватил от машины, да барсетку с документами и деньгами - вспомнил буквально в последний момент.       Резкий скрежет гравия под шинами его авто уже стал всем привычен.       Друзья переглянулись, тяжело вздыхая.       — Дурак влюблённый, — изрёк Хосок истину, Чимин на это лишь кивнул головой, соглашаясь…       … Через час Тэхён уже стоял возле входа в Телекомпанию KBS. В само здание впустили без проблем, а вот далее, только по пропускам. Как же выяснить, кто снимал этот несчастный ролик?       Оббежал глазами большой холл, остановился взглядом на зоне кафе. За несколькими столиками сидела явно одна компания. Парни и девушки громко переговаривались, смеялись, пили кофе. Решение пришло мгновенно. И вот Тэхён уже проходит мимо этой компании, «случайно» задевая поднятую одной из девушек руку со стаканчиком кофе в руке. Стакан улетает на пол, расплёскивая напиток.       — Господи! Господи! Прошу извинить мою неловкость! — Тэхён низко кланяется расстроенной девушке. — Я так виноват. Позвольте загладить свою вину. Разрешите купить Вам кофе?       Девушка окинула внимательным, оценивающим взглядом красивого молодого мужчину перед собой, который настолько смущенно улыбался и глядел такими щенячьими глазами, что не простить его было просто невозможно, и снисходительно улыбнулась. Несколько парней за соседним столиком стали тут же подниматься со своих мест, однако девушка остановила их движением руки и взглядом, показывая, что ничего страшного не произошло. Тэхён всё это тоже увидел, проблемы ему были не нужны, поэтому поклонился ещё и им, снова извиняясь. А потом отошёл к продавцу за прилавком и заказал десять стаканов кофе и столько же пирожных и сэндвичей. И попросил всё это отнести к занятым компанией столикам.       Щедрость милого «растяпы» тут же оценили, девушка уже поглядывала на Тэхёна совсем благосклонно и даже заинтересованно. Тот же ещё несколько раз извинился, сказав, что просто задумался, поэтому не заметил вытянутую руку девушку, и попросил разрешения присесть рядом. Завязался непринуждённый разговор, в ходе которого все с удовольствием поглощали столь неожиданно свалившееся им угощение, и сразу выяснилось, что вся эта компания — сотрудники телекомпании KBS. Вот же удивительно!       И тогда Тэхён поведал свою, только что придуманную историю, будто ищет своего друга, что вообще-то было правдой, которого показали по их каналу, поэтому он и поехал сюда. Все сразу заинтересовались, что это был за ролик, явно уже желая помочь. Тэхён объяснил, что это был ролик про скорый показ моды «Осень, зима — 1970». Тут же среди компании нашёлся парень, который оказался видеомонтажёром и он знал одного человека, который был в той съёмочной бригаде. Парень быстро отошёл к стойке с местным телефоном, кому-то позвонил, и когда вернулся, сообщил, что ролик снимался в модельном агентстве «YG KPLus». На что Тэхён, выдохнув облегчённо про себя, поблагодарил всех, ещё несколько раз извинившись, попрощавшись, и быстро вышел из здания телекомпании.       Значит, «YG KPLus» — одно из ведущих модельных агентств Кореи. А ведь он звонил туда, ему ответили, что такой модели у них нет. Всё это было очень странно. Что ж — попытка номер два. Только теперь придётся попробовать выловить Чонгука живьём, а, значит, надо его караулить либо в здании агентства, либо возле него…        … Тэхён ждал Чонгука в машине уже три часа возле здания агентства. На всякий случай даже зашёл внутрь, ещё раз спросил про модель Джей Кэя, снова получив отрицательное мотание головой от одного из менеджеров. Нет, значит. И что это такое? Не понимал. Пока не понимал, но обещал себе разобраться. Он будет ждать его столько, сколько потребуется, даже, если придётся здесь же заночевать, потому как не имел понятия, в здании Чонгук вообще сейчас или нет.       Это однообразное сидение в машине вымотало в корень, Тэхён даже стал временами проваливаться в неглубокий сон буквально на несколько секунд, после, судорожно вскидывая голову и пугаясь, что пропустил, проспал, да только понимал, что за несколько секунд тот вряд ли бы успел промелькнуть мимо. Поэтому сразу успокаивался, снова медленно погружаясь в дрёму.       И тут Тэхён увидел его. Сердце сначала скакнуло неровно, пытаясь явно выбраться из рёберной клетки, затем в один миг замерло, похоже, тоже, любуясь на то, что видел сейчас Тэхён, а после бешено помчалось куда-то, словно отсчитывая последние в своей жизни удары. Сам Тэхён же просто задохнулся.       Чонгук неспешно шёл прямо к нему, точнее, в сторону его авто, конечно же, не видя художника, с каждой секундой сокращая расстояние между ними. И он был просто дьявольски красив. Тэхён даже зажмурился, понимая, что такого Чонгука он ещё никогда не видел.       На нём был ярко-голубой с блеском батник с погонами на плечах, накладными карманами и отстроченной красной нитью планкой, расстегнутой почти до середины груди, на которой вдруг сверкнул перламутром столь знакомый Тэхёну крест-амулет. А также на нём были белые, сильно расклешённые брюки. Через их тонкую ткань очень сексуально выделялись на узких бёдрах тазовые косточки, при виде которых Тэхён непроизвольно сглотнул, крепкие же ноги были буквально обтянуты брюками, норовя от любого движения лопнуть по швам. На ногах красовались остроносые, столь же белые ботинки.       И вроде как это был всё тот же парень, каким его знал Тэхён, да только что-то в нём абсолютно точно изменилось. Повзрослел — первое, что бросилось в глаза. Внешне, конечно. Это был уже не привычный двадцатилетний мальчишка, а молодой мужчина почти возраста самого Тэхёна. Интересно, почему? Что заставило его вдруг повзрослеть? Да и не только это: на лице было столь несвойственное этому парню спокойно-равнодушное выражение. Да и весь облик был, словно не его, словно манекен с лицом Чонгука.       Надо выйти из машины, надо дать понять, что Тэхён рядом, что он приехал, чтобы объясниться с ним, чтобы извиниться, чтобы попытаться … вернуть, только вот ноги напрочь отказывались слушаться, прилипли к коврику, с места не сдвинуть.       Но вот Тэхён ещё раз выдохнул, прикрывая глаза и понимая, что всё же надо выходить, иначе к чему тогда были все эти поиски, всё его многочасовое ожидание? Трясущейся рукой надавил на ручку двери и заставил таки себя вывалиться из машины, нескладно переставляя затёкшие ноги, что почти не слушались. И замер возле открытой дверцы.       Чонгук был уже в пяти метрах от него. В первую секунду он вдруг застыл, будто не понимая или же не веря в то, кого сейчас видит перед собой. Он судорожно сглотнул, широко открывая рот, словно вдруг резко не стало хватать воздуха, как-то даже нелепо взмахнул рукой, будто пытаясь дотянуться до Тэхёна, но, понимая, что это невозможно, сразу же бессильно уронил её. Дрогнули губы, вдруг ожили на лице мёртвые прежде глаза, в которых мелькнуло что-то такое, от чего снова зашлось сердце художника.       Так оба и стояли несколько секунд, поражённо глядя друг на друга, словно два привидения, не двигаясь с места.       — Чонгук, — тихо проговорил Тэхён, да только тот его явно услышал и даже сделал ещё один шаг навстречу.       И вдруг:       — Чонгук! Чонгук! Ты куда ушёл? Мы же договорились с тобой поужинать. Хватит уже меня динамить.       И глаза Чонгука в тот же миг потухли, словно кто выключил их.       Из дверей агентства выбежал симпатичный мужчина лет тридцати пяти, с зачёсанными назад чёрными волосами средней длины, крепко сбитый, высокий, одетый в классические синие брюки, пиджак же от костюма он просто держал в руке. Галстук был приспущен, светло-голубая рубашка расстёгнута, оголяя крепкую, загорелую шею с крупной золотой цепью.       Чонгук? Чонгук?! Тэхён только сейчас обратил внимание, как его назвал этот мужчина. Так, значит, вот почему он никак не мог найти Джей Кэя! Чонгук не стал больше брать никакой ник, он просто назвался своим именем. Долго же ещё он искал бы Кэя, если бы Чимин ни увидел тот ролик по телевизору. От этого даже горько хмыкнул про себя — вот он, его Величество Случай.       Чонгук медленно повернулся к спешащему мужчине, затем снова перевёл взгляд на Тэхёна и вдруг медленно проговорил:       — Ван-сонбэ, я никуда не ушёл. Я тебя жду.       При этом Чонгук нечитаемо глядел в чужие, сейчас жутко удивлённые глаза Тэхёна. Но вот удивление в них сменилось сначала на непонимание, а чуть позже — на… разочарование.       Что? Ван?! Это, который — Су Ван?! Это снова тот самый Ван?! Опять он? И опять возле Чонгука?!       Тэхён, словно в замедленной съёмке глядел, как этот Су Ван догнал, наконец, Чонгука, и тот вдруг опустил вниз глаза, и они пошли рядом, при этом Ван что-то настойчиво ему говорил, активно жестикулируя и с волнением заглядывая в глаза.       Затем мужчина открыл переднюю дверь, стоявшего недалеко автомобиля, Чонгук послушно сел, оглянувшись напоследок на застывшего Тэхёна. Су Ван же быстро залетел на водительское место, тут же тихо заурчал двигатель, и машина неспешно двинулась, шурша шинами, увозя его Чонгука.       Тэхён ещё несколько долгих секунд заторможенно глядел на удаляющийся автомобиль, затем всё же очнулся, запрыгнул в свой, быстро набирая скорость и стараясь не потерять авто Су Вана из вида.       Поездка была недолгой, Ван остановился возле симпатичного, уютного, не сильно помпезного ресторана. Они сели на открытой веранде, вечер был тихим и тёплым, и Тэхёну было очень удобно наблюдать за парочкой из своего авто.       Значит, снова Ван. Это художнику не давало покоя. Кто из них кого нашёл в этот раз? Неужели Чонгук отыскал Вана, чтобы тот посодействовал в его устройстве в столь престижное модельное агентство? И тут же чёрная ревность затопила мозг. Ведь этот Ван ещё тогда, после модного показа в Пусане искал ночью Чонгука. И не надо быть экстрасенсом, чтобы понять, с какой целью. И, не смотря на это, Чонгук снова к нему обратился за помощью? Неужели он не понимал, что за всё в этом мире приходится платить? Неужели не понимал, что расплачиваться придётся собственным телом? Ведь, не дурак же — Чонгук, и не простак. Тогда, получается, что платить согласен? Или уже заплатил? Понимая, что, скорее всего, так и есть. И от этого замирало всё внутри, покрываясь ледяной коркой, вымораживая сердце и душу.       Все эти мысли Тэхён катал в голове, словно тяжёлые, чугунные ядра, давя ими на мозг так, что тот напрочь отказывался работать. Тэхён несколько раз порывался подойти к сладкой парочке, высказать Чонгуку всё, что думает о нём, и гордо уйти. Уже несколько раз выходил из машины, но, спустя пару долгих секунд, снова в неё возвращался, ругая себя за трусость. И тогда глухо стонал от бессилия в сложенные на руле руки, потому как понимал, что ничего ему не скажет, и уж тем более, не станет, как глупый влюблённый мальчишка, устраивать сцену ревности на виду у всех.       Нет, не будет. Только всё равно всё ему скажет, но наедине, одному, а после просто уйдёт. Уйдёт навсегда из жизни Чонгука. Ведь, ни к чему навязываться, если тебя просто-напросто не хотят. А Чонгук его не хотел, у него ведь был только что выбор: остаться и поговорить с Тэхёном или отправиться в ресторан с Су Ваном. Чонгук выбор свой сделал и сделал его слишком быстро, не задумался даже на миг. Стало ужасно больно. Получается, Тэхён всё себе напридумал про их отношения, ничего у Чонгука к нему нет, и не было.       Вспомнился отец. А что — отец? Чонгук лишь в силу своей ангельской сущности, просто из человеколюбия помог тому выйти из комы, и видимо, посчитал на этом свою ангельскую миссию оконченной.       Что? Тэхён до сих пор одинок? И что? Когда-нибудь кого-нибудь он себе все же найдёт, а, значит, вот тогда Чонгук и отчитается, что выполнил эту свою миссию полностью. А пока будет жить в своё удовольствие. Не всё же время ему проводить с Тэхёном. Все эти мысли ядом отравляли душу, заставляя про себя просто рыдать. Оказалось, что искать Чонгука было вовсе не нужно, оказалось, что он мог прекрасно сам вернуться, только зачем ему это, ему и моделью на Земле быть — зашибись! Тем более, когда у тебя такие спонсоры как Су Ван, готовые положить к твоим ногам весь модельный мир Кореи.       Прокручивая всё это в который раз в голове, неотрывно наблюдал за мирно беседующей парой, если честно, ожидая, что этот Су Ван прямо в ресторане начнёт проявлять свои чувства к Чонгуку. Хотя, зачем бы ему так торопиться? Наверняка у того есть место, где можно их проявить в полной мере. Тем более что Чонгука уже не было рядом с Тэхёном больше месяца. Вряд ли господин Су Ван стал бы так долго терпеть возле себя ершистую, непокорную модель? А, значит, Чонгуку надо было быть с ним послушным и сговорчивым.       Горько усмехнулся про себя, иронизируя над самим собой.       Теперь всё встало на свои места. Всё стало правильно. Да и Чонгук рядом с этим уверенным в себе, явно обеспеченным мужчиной — должен был признать Тэхён — отлично смотрелись вместе. Да ещё и общее дело, оно всегда сплачивало.       Поэтому решил, что ничего не будет он говорить Чонгуку, как хотел ранее. Что говорить-то? Просто в запале хотел поговорить, на эмоциях, думал, что что-то есть между ними, а на самом деле ни к чему оно всё. Да и непонятно, будет ли у Тэхёна такая возможность — сказать хоть что-то ангелу. Ведь сейчас, скорее всего эти двое вместе отправятся домой к этому Су Вану, и тогда Тэхёну можно будет с чистой совестью вернуться в имение, ведь всё понятно без слов.       А, может, тогда прямо сейчас и уехать? Чего ждать, зачем, словно грёбаному мазохисту, наблюдать за милым времяпрепровождением двух взрослых людей, словно подростку, подглядывая за ними исподтишка?       Но в следующую секунду сам же себя остановил. Нет, он должен убедиться, должен увидеть, как Чонгук войдёт в его дом поздно вечером, чтобы уже не осталось никаких сомнений, никаких ненужных надежд. Он должен испить эту чашу до дна.       Пара же тем временем благополучно завершила ужин. Чонгук и Ван вышли из ресторана и, мило беседуя, двинулись к машине, тут же отьезжая. Тэхён последовал за ними.       Сеул уже утопал в густых сумерках, лишь изредка на больших дорогах встречались мутные, жёлтые фонари. Однако, лето, оно и есть — лето, поэтому повсюду гулял весёлый, праздный народ, радуясь теплу. Только Тэхён никого не видел, не чувствовал наступившего лета и тепла, сейчас ему было главное — не потерять из вида тёмную машину Вана.       И вот спустя полчаса автомобиль остановился возле нового, современного комплекса в ближнем пригороде Сеула, состоящего из десяти-пятнадцати невысоких домов, каждый из которых был рассчитан на несколько семей. Тэхён тихо припарковался недалеко от них, в полной темноте его столь же тёмное авто казалось просто тенью.       Чонгук вышел из машины, что-то сказал водителю в открытое окно и направился к дверям трёхэтажного дома на шесть семей. Тэхён тяжело выдохнул, только сейчас понял, что даже не дышал последнюю минуту. Но тут хлопнула дверь со стороны водителя, и Ван быстро направился следом за Чонгуком.       Тэхён снова замер, понимая, что сейчас они всё же войдут в дом вдвоём. На звук шагов Чонгук обернулся и остановился. Мужчина подошёл буквально вплотную, и сейчас они стояли настолько близко, что с того места, где сидел Тэхён, казались единым пятном. Но всё же художник видел, что те всего лишь разговаривали, о чём говорили очертания двух голов, так и не слившихся в одно целое. Тэхён продолжал тяжело всматриваться в эту темноту, судорожно сжимая обод руля влажными ладонями и вновь забывая дышать. Хотя бы не целуются, и то хорошо.       Но вот тень Су Вана отделилась и, не спеша, вернулась к своему авто, мерно заурчал двигатель, и машина тихо, словно ниндзя в ночи, проехала мимо Тэхёна.       И снова облегчённо выдохнулось, даже прикрыл на несколько секунд глаза. Но сразу же их распахнул, понимая, что, блин, упустил Чонгука, который уже зашёл в подъезд дома, и дверь за ним тихо закрылась.       Буквально ещё секунду Тэхён раздумывал, и вот уже выскакивал из своей машины, понимая, что его больше ничто не остановит, что не для того он целый день разыскивал и ждал Чонгука, чтобы теперь отступить. Нет, он всё же с ним поговорит. Поэтому сейчас будет ломиться во все квартиры, пока не найдёт нужную, благо, их немного.       Но тут, словно прочитав мысли художника, зажёгся свет на верхнем, третьем этаже в квартире слева от входа, тёмный силуэт — это точно был силуэт Чонгука — подошёл к окну и задвинул шторы. И Тэхён уже в который раз облегчённо выдохнул — покой жильцам этого дома на сегодня был обеспечен.       С колотящимся, словно по нему били молотком, сердцем, буквально взлетел на третий этаж и встал перед дверью, трясущимися руками боясь надавить на звонок.       Но тут снизу послышались быстрые шаги, переключая на себя внимание, кто-то поднимался по лестнице. Непонятно, почему, но Тэхён вдруг испугался, и словно мальчишка, которого могли отругать за то, что тот, балуясь, жмёт на все звонки сразу и сбегает, вдруг неожиданно для самого себя спрятался за какую-то техническую перегородку. Шаги остановились возле двери квартиры Чонгука и замерли. Значит, этот Ван, всё же вернулся, значит, Тэхён его отъезд расценил неверно, значит, всё-таки они с Чонгуком будут вдвоём в квартире ночью.       Послышался звонок, который показался Тэхёну последним в его жизни, и буквально через несколько секунд раздался щелчок открывшейся двери.       — Сонбэ? — Чонгук явно удивился столь позднему визиту мужчины. — Что-то случилось?       — Чонгук, нам всё же надо серьёзно поговорить, — голос Вана чуть ли не срывался, похоже, от сильных эмоций.       Недолгое замешательство, и в ответ прозвучало тихое:       — Входи.       Что? Входи?! Вот так просто — входи, и всё? А ничего так, что ночь на дворе? И Тэхён, не помня себя, делает шаг из-за перегородки, оказываясь возле всё ещё открытой двери. Глаза Чонгука стали буквально круглыми от удивления, но уже в следующую секунду они зажигаются… чем-то таким, от чего сердце снова пускается вскачь, наколачивая изнутри по рёбрам до сбитого дыхания.       Да только Тэхёну это, похоже, всего лишь показалось. Потому как ангел возит взглядом с одного мужчины на другого и снова молчит. Ван тоже с удивлением разглядывает непрошенного гостя, не понимая, кто это такой, и что ему здесь надо.       Сердце Тэхёна от этого молчания Чонгука тут же ухнуло куда-то, потеряв свою невесомость, и стало вдруг даже смешно, настолько абсурдной выглядела вся ситуация. Его здесь, по всему, не ждали. Даже снова захотелось просто уйти, ничего больше не выясняя, — и так всё ясно без слов, ведь кое-кто уже почти впустил к себе ночного гостя. Да только ведь Тэхён уже пришёл, поэтому надо всё же сказать хоть что-то. Надо, хотя невыплаканные слёзы давят в горле, заставляя постоянно тяжело сглатывать. Да, он скажет, а после просто уйдёт.       — Не поверишь, — грустно усмехнувшись, пролепетал Тэхён, — но мне тоже надо с тобой поговорить, Чонгук, — и добавил: — Интересно, кого же ты выберешь для ночного разговора? — и тут же сам себя поправил: — Хотя, зачем кого-то выбирать? Я, честно говоря, ненадолго. Надеюсь, сильно вам не помешаю… поговорить. Мне вообще-то, надо тебе сказать всего лишь пару слов. Прошу простить, — это уже было сказано застывшему у порога чужой квартиры Вану. А дальше последовал ещё и клоунский поклон в его сторону, от чего мужчина даже поморщился, понимая, что над ним издеваются. — Простите, что побеспокоил, — и уже, обращаясь к Чонгуку: — Не надо ничего объяснять — мы ведь взрослые люди, так что, поцелуи — это ведь всего лишь поцелуи, ничего более, — и, увидев, что тот открыл было рот, чтобы что-то сказать, быстро добавил: — Просто я был дураком набитым, когда думал, что что-то значу для тебя. Да я всё понимаю, конечно, сам виноват: выгнал тебя, не поговорив толком, ничего не выяснив. Только и ты тоже хорош — взял да и исчез. Просто исчез, — Тэхён вдруг, не сдержавшись, тихо всхлипнул, — и одежды в доме даже твоей не осталось, запаха и того не осталось. Ничего не осталось, ты всё забрал с собой, — вздохнул, попытавшись улыбнуться, да только улыбка вышла больше похожей за гримасу боли. — Ну, что ж, как говорится: кто успел, тот и съел. Я вот не успел, опоздал, съел всё, похоже, кто-то другой, — и Тэхён со смешком ткнул указательным пальцем в Вана, который даже отшатнулся от столь фамильярного жеста в свой адрес.       — Да он пьян, — брезгливо поморщился мужчина. — Чонгук, давай я вызову полицию?       — Пьян? Я? — Тэхёну даже стало смешно. — Да я трезвее вас обоих. Это вы только что в ресторане винцо попивали, я же и капли в рот не брал. Я вообще сегодня ещё даже не ел. Просто я ужасно устал. Я устал тебя ждать, Чонгук, устал тебя искать. Я даже призывал тебя, думал, может, Высшие силы смилостивятся надо мной и пришлют ко мне снова моего ангела. Да только, видимо, я настолько надоел им своими мольбами, что больше мне тебя не прислали. Да и никого не прислали. Только мне никто и не нужен. Вот, — Тэхён замолчал, глядя себе под ноги, что ещё сказать, даже не знал. А ведь он столько всего хотел сказать Чонгуку, а теперь вдруг все слова показались пустыми, лишними, ненужными. И тут вспомнил: — Ах, да, спасибо тебе за отца, он прекрасно себя чувствует. И… прости меня за все те слова. Да, я был не прав, не понял тогда ничего, какое-то помешательство нашло на меня. Прости, — снова добавил, уже чуть ли не плача и понимая, что этот путаный, никчёмный разговор пора заканчивать. Да только кое-что не мог не добавить: — Вот только свою миссию ты провалил, — цокнул языком с сожалением. — Я так никого себе больше не нашёл, да, если честно, и не искал. Так что я так и остался один. Одиноким. И, похоже, уже навсегда, потому что мне кроме тебя, никто не нужен. Но, к сожалению, тебе я тоже не нужен. Да, так бывает. Не сложилось, — снова цокнул языком, поднимая, наконец, влажные от непролитых слёз глаза на застывшего в каком-то ступоре в дверях Чонгука, что глядел в ответ с затаённой болью в глазах. И ещё что-то было в них, да только Тэхён не мог понять, что это было. Словно, тот ждал от Тэхёна ещё чего-то. Хотя, надо ли что-то понимать? И тут решил задать Чонгуку всего лишь один вопрос: — Скажи мне только одно: я просто опоздал или никогда был тебе не нужен? Можешь говорить честно, я всё пойму. Скажи, я был всего лишь твоей ми́ссией? — однако Чонгук продолжал молчать, всё так же грустно глядя на художника огромными глазами. — А-а, — махнул рукой, — ничего не говори, я всё понял. Да это и так было ясно сразу, просто я как последний дурак всё надеялся на твоё возвращение. А на самом деле то, что я тебя прогнал, стало для тебя избавлением. Избавлением от меня, от моих не нужных тебе чувств. Ну, что же, тогда ещё раз прости меня. Прости за все грубые и обидные слова, прости за то, что тебе пришлось со мной столько возиться. Прости за то, что я, — сглотнул тяжело, опуская глаза, — тебя… люблю.       И с этими словами какой-то ломаной, больной походкой Тэхён стал спускаться вниз, понимая, что на этом всё. Вот он сказал всё, что хотел, правда, ни слова не услышал в ответ, да только и так понятно всё без слов — он Чонгуку не нужен. Это главное.       Поначалу показалось, будто Чонгук его зовёт, да только понятно же, что всего лишь показалось, потому как незачем ему его окликать. Это просто играет с Тэхёном его собственный мозг, выдавая желаемое за действительное.       Вышел из подъезда и пошёл, куда глаза глядят, позабыв, что оставил возле дома свою машину.       Шёл долго, абсолютно бездумно, в голове стояла звенящая пустота, будто и не голова это вовсе, а шарик воздушный — ткни иголкой, и не будет вовсе этой головы, лопнет как мыльный пузырь. А, может быть, так и лучше? Может, и не нужна эта голова теперь ему? Да и вся жизнь эта пустая, никчёмная не нужна больше?       С исчезновением Чонгука ушло что-то важное из его жизни, то, что сделало её значимой впервые за прошедшие годы, пусть хотя бы ненадолго. Пока ждал Чонгука, пока искал, надеялся найти вместе с ним и этот смысл своей жизни. Сейчас же не осталось ничего, за что можно было бы ухватиться, как за последнюю соломинку, чтобы верить, что этот мир всё ещё существует для Тэхёна. Что он сам нужен этому миру.       И только, когда уже стал светлеть горизонт, понял, что ужасно вымотался, накручивая километры по незнакомой местности. Сколько часов, а, главное, куда он шёл, понятия не имел. Да это уже было и неважно.       Скамейка на детской площадке показалась вдруг очень уютной, понял, что жутко устал от бездумной, бесполезной ходьбы, что очень хочет спать. Поэтому, не долго думая, улёгся на неё, проваливаясь в сон, как в спасение, надеясь, что после пробуждения жизнь уже не будет казаться такой безнадёжной.