Наше наследие

— Почему вы мне не сказали правду, почему вы мне сразу всё не сказали? — Света продолжает заливаться слезами, и Зло в какой раз поражается, сколько их вообще может быть в человеческом организме. — А что нам стоило сказать? — скрещивая руки на груди, демон бросается в бой, — всю правду? Света, мы видели… то, что видели? После того, как он вернулся живой и здоровый, да? Чтобы ты опять меня в чём-то обвинила? Что я завидую Лерою, или может быть, ревную его к тебе? — Всё равно ты виноват! — топает ногой девочка, — если бы ты сказал мне правду, я бы что-нибудь придумала? — Что? — ехидно отзывается Зло, — ватой бы окутала и на полку посадила? — Не пустила бы в магазин! — Я и говорю: ватой бы окутала и на полку посадила. А ты, можно подумать, не виновата? Заладила: «не хочу делиться, не хочу делиться!» Почему Лерой пошёл с твоими кузенами разбираться? Из-за тебя! Ты эгоистка, Света! Жадная эгоистка! — Ребята, — дёргает поочередно за рукава девочку и демона Бун, — вы, конечно, простите, что я вас отвлекаю, но… Колдун кивает в сторону Лероя, чьё лицо уже начинает приобретать землисто-серый цвет. Глаза Дух уже не открывает, хотя еле заметно продолжает дышать, а бес поражается в очередной раз — сколько вообще в человеческом организме может быть крови. — Надо что-то делать! — у Светы начинается новый виток паники, — надо звонить в Скорую! — В Скорую, — фыркает демон, — у нас полный дом монстров и всяких сверхъестественных сущностей, а ты собираешься звонить в Скорую! — А кого я могу позвать?! — Света яростно трёт глаза ладонью. — Да хоть Марту! — Она не отзывается! — Кто хозяйка этой квартиры — ты или кто?! — начинает закипать Азриэль, — прикажи ей! Света утирает лицо и, постаравшись придать дрожащему и срывающемся голосу твёрдость, зовёт: «Марта!» Никто не отзывается и, набрав в лёгкие побольше воздуха и снова зовёт: «Марта!» — Ч-чев-во т-ти-и-бе-е? — гнусавит появившаяся в комнате девочка-призрак. Вытянув вперёд руку, Света требует: «Отдай мне ботинок.» — А т-ты мне ш-то? Н-ни отда-а-м. — Марта! Смотри! — указывает Бун куда-то в сторону, — дельфин! — Н-е-е ку-у-плю-с-с-сь, — шипит Марта. «Прикажи ей, — горячо шепчет на ухо Свете демон, — ты хозяйка в этом доме. ТЫ ХОЗЯЙКА!» — Я приказываю тебе, — чеканит Света, и уже кричит вовсю: «Я тебе приказываю!!!» Ботинок летит в её руки и девочка, поймав его, тут же кидает его в полуживого Лероя, мысленно пообещав себе, что это последний раз, когда она причиняет ему хоть какую-нибудь боль. Обувь глухо стукается о коленку Духа. Его рука вновь приобретает чёрный цвет и становится когтистой. Лерой медленно открывает глаза — один молочно-белый, второй — ярко-красный, с чёрными, ярко очерченными зрачками и, улыбаясь своей привычной улыбкой, медленно встаёт с дивана. — Я вернулся! Бун медленно сползает по стене, выдыхая и глупо и счастливо улыбаясь. Лерой крепко обнимает уткнувшуюся ему в плечо Свету, успокаивающе гладя её по голове. Пересекшись взглядом со Злом, Лерой благодарно кивает и одними губами шепчет «Спасибо». Демон небрежно отмахивается и привычным жестом засовывает руки в карманы. Нет, он, конечно, за пакости, гадости, и всякий мерзкий кипиш, ноо… Ещё один такой сумасшедший день он не выдержит. Лерой тем временем подходит к колдуну, чей нос уже как-то подозрительно начинает распухать и приобретать красный оттенок — там то ли плечи Азриэля такие крепкие, то ли у Буна нос слабый, уточнять не хочется, да и не стоит, щёлкает пальцами, приводя его в форму и подаёт другу руку. Демон, в бессилии рухнув на стул, вытягивает ноги и думает — предложить ли на этой счастливой ноте совместные обнимашки — и плевать, что потом Лерой опять будет подкалывать его (да и вряд ли сейчас, после пережитого, Дух от такого откажется) или всё же не стоит. Нет, всё же не стоит. Вместо этого бес окидывает взглядом комнату и произносит: «Надо бы убраться.» Комната действительно, больше напоминает побоище — на полу пятна крови, в углу дивана скомканное, всё пропитанное кровью полотенце. — А то думаю, если Катя, вернувшись, увидит такое, одним ремнём мы точно не отделаемся, — ухмыляется демон.