Инцидент в Сибуе

Такси, скрипя резиной по мокрому асфальту, остановилось, оповещая Годжо Сатору, что он прибыл в пункт назначения. Ощущал он себя и правда, как в каком-то фильме ужасов, где не очень смышленый главный герой, вопреки логике и здравому смыслу, с палкой наперевес идёт в самую дальнюю комнату дома, из которой слышится истошный вой. Но он уже здесь и если развернётся и молча уедет назад, просто оборвав все контакты, не узнав, что же его ждёт за дверью мотеля, возможно, никогда себе этого не простит. Он всё же искренне надеялся где-то глубоко в душе, что это рофл, умело подстроенный Сугуру, и за дверью ждут его друзья с криками сюрприз в конусных шапках и кучей гелевых шариков, как на день рождения. Только день рождения у него уже прошёл. Улица встретила его промёрзлой прохладой и декабрьской моросью, от которой хотелось укутаться повыше в воротник демисезонной куртки. Он добровольно приехал туда, откуда все бегут не оглядываясь. Район Камагасаки (также известный, как Айрин) — это самые большие трущобы Японии. Нищета, кучи хлама и бытовых отходов жизнедеятельности, выбрасываемые прямо из окон и гниющие на обочинах, полчища крыс и бездомных животных, работяги без постоянного места жительства, занимающие свободные заброшенные дома. Раньше его называли «городом рабочих», но теперь он стал просто свалкой стариков, где царят алкоголизм, бедность, смерть на улицах, самоубийства, туберкулез и одиночество. Какого хрена здесь забыл Сугуру непонятно, но метка на карте навигатора показывала, что стоит Сатору ровно напротив того самого мотеля, адрес которого был указан в сообщении. Выглядит здание не то что мрачновато, откровенно мерзко. Облупленная краска фасада, окна, помутневшие от грязи и осевшей серой пыли, размытой потеками дождя, выбитая лампочка уличного фонаря, троившего треском нестабильного электричества. И воняет здесь, как в канализации, в такой, в которую если свалишься, можно либо химический ожог заработать от сливаемых отходов завода по близости, либо сверхспособности, типа лазания по стенам и плевания кислотой. Второй этаж по кованой металлической лестнице, шаги по которой отдаются гулкой вибрацией проржавевшей решетки и уходят в шершавые поручни. Номер комнаты двадцать два, одна из цифр отвалилась, оставив лишь очертания выцветшей краски, по которым можно было бы догадаться, что там была двойка. Как хорошо, что дольше пяти минут Сатору здесь оставаться не намерен: зайти, увидеть Сугуру, уйти. Отличный план, простой, как пять копеек, главное не сдохнуть на месте от разрыва сердца или не разрыдаться от обиды. Он же кремень, Сатору, мать его, Годжо и не важно, что сейчас он борется с подступающими рвотными позывами и дрожью в руке, чтоб наконец сжать все пальцы в кулак и срезом острых костяшек постучать в злополучную обшарпанную дверь. Сатору прислушивается, напоследок пытаясь понять, что происходит в номере. Отдаленный тихий звук работающего телевизора, отливающего голубым светом в зашторенное окно и тонкой щелью маячащий из-за широких гардин. Выдох. Вдох. Стук. Шум шагов, стремительно приближающихся по ту сторону комнаты. Дверь открывается резким скрипом старых петель, и двухметровый широченный амбал чуть ли не за шкирку втягивает его внутрь, закрыв за собой на щеколду. — Эй! Полегче! — Сатору, путаясь в ногах, расправляет рубашку руками, отряхиваясь, сам не понимая от чего, оглядывается по сторонам. Пожелтевшие обои в ублюдочный зеленый горошек, двуспальная кровать, застеленная постельным бельем из разных комплектов, бордельные алые шторы, в складках которых наверняка хранится вековой слой пыли, на комоде — тот самый ламповый телевизор, которому лет, скорее всего, больше, чем Годжо. Из круглого экрана, меняя одну картинку за другой, льется звук какой-то дурацкой комедии с закадровым смехом. На кровати, поверх расстеленного покрывала — открытый черный кожаный чемоданчик, в таких обычно, в кино, на сделки с мафией носят оружие и деньги. Только развёрнут он так, что содержимое Сатору рассмотреть не может. Он растерянно хлопает глазами, пытаясь понять, не ошибся ли дверью. В состоянии аффекта, кажется, вообще забыл зачем сюда пришёл и где именно находится. Из ступора раздумий его вытягивает слив воды унитаза где-то поодаль, заставляя обернуться на звук. — Так, что там, три грамма тебе, говоришь, да? — вытирая на ходу руки о собственную футболку, незнакомый парень, патлатый блондин с небрежной россыпью спутанных волос, прошёл мимо и плюхнулся на кровать и подтянул к себе тот самый кейс, что немного отпружинил по инерции. Не слыша ответа он наконец поднял взгляд на Сатору. — Какого хуя тут происходит, вы кто? Где Сугуру? — А тебе не поебать? Я Сугуру. Или тебе так принципиально? — блондин прищурился, вглядываясь пристально в лицо, зрачками бегло сканируя собеседника. Пара секунд промедления и он резко распахнул глаза в удивлении и, в два прыжка, словно мангуст, подскочил к Годжо, буквально нос к носу, — подожди, так я тебя знаю! Ты же этот, как тебя… Сатору, окончательно трезвея, прикинул в голове варианты, где какие-то левые барыги с трущёб, лепя объявление с газетными вырезками, заявляют в сми о похищении того самого золотого мальчика, требуя у его семьи немалый выкуп, потому что заморыш явно узнал его и уже прикидывает, сколько можно поиметь. — Ты — новая шлюшка моего Сугуру, твоих фоток ебана куча у нас в хранилище. — В смысле, блять, твоего? — Сатору рывком схватил наглого слизняка за грудки, вцепляясь в хлопок растянутой футболки до хруста. — Тоджи! Утихомирь! — выше положенного, переходя на визг, запищал мерзкий тип, отбрыкиваясь. Мужик, ранее запустивший его внутрь комнаты, грубо заломил руки, в миг оказавшись за спиной. — Ты такой сладкий, я не могу. Не удивительно, что Сугу повёлся на эти глазки, — холодные, бледные пальцы обхватили подбородок Сатору, вынуждая посмотреть наверх, — я, честно признаться, пока айклауд разгребал, сам пару раз грешным делом чуть не вздрочнул, тем более там контента побольше чем на онлифанс. — Представиться не хочешь? — сквозь зубы, рывком откидывая голову, процедил Сатору. — Ах, да, простите меня за мои манеры. Я — любовь всей жизни Гето Сугуру, просто сейчас у нас небольшой разлад, — показательно откланялся в реверансе. — Махито, что с ним делать? — бугай из-за спины наконец-то подал голос. — Так, ну мы же никуда не торопимся? Давай, зафиксируй пока на стуле, а дальше разберемся. Телефон у него только выключи, а то не хватало ещё, что звякнет кому через голосовой помощник. Сатору сопротивлялся, как мог, но явно проигрывал в физической силе, поэтому, уже будучи примотанным к дереву старого скрипучего стула с затянутыми в скотч запястьями, соображал, как же из этой жопы выбираться. Никто, кому есть дело до него и его жизни был не в курсе, где он находится. Никто, кроме Иккаку, не видел и не общался с Сатору в тот вечер. То есть абсолютно левый человек, найти которого среди четырнадцати миллионов жителей Токио сложнее, чем иголку в стоге сена. Получается, он просто закрыл бар и уехал в неизвестном направлении. Ну заебись, Сатору, очень умно. Кто эти люди? Насколько они опасны? Что будут с ним делать? Судя по всему имеют дело с наркотой. Сугуру там с ума сойдет, когда поймёт утром, что его нет дома, когда не сможет дозвониться. Вот долбоёб. Понесло же на свою голову. Но выглядело же всё так правдоподобно. И фотки эти свежие… — Махито, так? — Агась, будем знакомы, — он как раз, защелкивая металлическую пару застёжек, убрал чемодан под кровать и расположился на ней, закинул скрещенные босые ноги, обращая всё своё внимание к Сатору. — Прояснишь пару моментов? Нахуя весь этот цирк? Я же правильно понял, что ты барыжишь через Айкату? — максимально холодно и трезво, силясь сохранить ясность ума и не выдавать подкатывающую панику, поинтересовался Сатору. — Какой сообразительный котёнок, там, если знать как, можно чем угодно разжиться, а то, что я делаю, это так, цветочки. Людям радость дарю. При желании, задавая правильные вопросы, правильным людям там столько всего вкусного намутить можно, ты даже не представляешь. Вот подумай о чем-то мерзком, запрещённом, о том, что вызывает у нормального человека отторжение и рвотные рефлексы. Представил? Тише-тише, не говори, просто кивни, даже не буду спрашивать, о чём ты подумал, просто помножь эти мысли на пять. Вот стандартный вечер вторника завсегдатых Айкаты. Сатору передёрнуло. Сложно было поверить, что всё это процветает в Токио и лежит вот так, на поверхности, буквально на первой странице Гугла. — То есть, в твоём случае кодовый вопрос про количество оргазмов? — Умница, детка, давай зачетку! А хочешь по блату расскажу, что нужно спросить, если хочешь жмурика приласкать? — Фу, блять, больной ты ублюдок! — Сатору поморщился, от непрошеных ассоциаций, появляющихся в голове красочными картинками. Стрёмно даже представить какие ещё возможности у невинного с виду сайта, — скажи, а нахуя ты за Сугуру аккаунт создал? — А я не создал, я его ломанул просто. Он его полгода назад сам зарегал, когда мы разошлись. А я спалил, выбесился, хакнул и сидел параллельно. Он неделю побаловался, так никого толком и не снял, а я проникся возможностями сайта, закорефанился с нужными людьми. Да и к чёрту своим фейсом светить, когда есть Гето, к чистоте которого не приебёшься. Везде он весь такой положительный, лучшее лицо для прикрытия. Если кто и выйдет, потянув за ниточки, то на него, не на меня. — Ну ты и гнида! — собрав во рту клокочущую ненависть, Сатору, дёрнувшись вперед всем корпусом, смачно плюнул в лицо напротив. Махито, закатившись истеричным, фальшиво-искренним смехом, смазал пальцами чужую слюну и, задумчиво вглядываясь в стекающую по костяшкам жидкость, поблёскивающую в свете экрана тв, с демонической ухмылкой провел по ним языком, заглядывая прямо в душу обдолбанными зелеными глазами. Ширина зрачков, при близком рассмотрении, почти затянула зеленую радужку. — А ты любишь поиграть? Хитрый, быстрый, пупсик, — резкая пощечина обожгла лицо, заставив отшатнуться, — я люблю дерзких. Не заводи меня, сучёнок, я ещё не придумал, что с тобой делать. — Развяжи меня ёбаный кретин, я тебе все кости переломаю! — Сатору, извиваясь, ёрзал на стуле, яростно выкручивая руки в попытке выбраться из пут. — Тоджи, успокой его, только в пределах разумного, сильно не уродуй, эта мордашка может дорого стоить в любом агрегатном состоянии. Я пока покурю пойду, мне нужно подумать.

***

Утро по обыкновению разбудило Сугуру звонком будильника. Сегодня в универ к половине десятого, поэтому раздавшаяся трель синтетических звуков у подушки подняла его без пятнадцати восемь. Заглянув спросонья в экран, размаргиваясь и прогоняя сонную негу, он проверил входящие — пусто. Вчера на репетиции у него сел телефон, а придя домой, как только его бренное тело коснулось подушки, он вмиг вырубился, не отправив даже привычное «спокойной ночи, Сатору». Режим выматывал. С его загруженностью, социальными взаимодействиями, хобби, отношениями, учебой и работой, на сон и отдых оставалось преступно мало времени. Не мудрено, что при каждой возможности Сугуру отрубался, чуть его голова касалась подушки. Ему определенно стоило бы разгрузить расписание, накинув пару часов для свиданий с Морфеем. Странно, что Сатору ничего не написал, тишина с восьми вечера, это на него вообще не похоже. Обычно, даже если Сугуру не отвечал, ему во все мессенджеры прилетали оповещения, по которым можно было отследить, во сколько его парень сидел в инсте и смотрел рилсы, а во сколько скролил ленту тик-ток, по привычке скидывая смешные мемы в общий чат. А тут ну вообще ничего. Может вчера в баре запара была, коллапс с наплывом людей в четверг, кто знает. Написав дежурное «доброе утро, детка» Сугуру направился в душ. Чтобы на городском транспорте успеть на пары вовремя, ему следовало поспешить. Сорок минут на сборы и быстрый завтрак в виде обжигающего американо и готовых онигири с тунцом, которые ещё вчера вечером заботливо сложил в холодильник Нанами, выкупив весь ассортимент из ближайшего гипермаркета. Первые две пары пролетели быстро, как никогда, подготовка к предстоящей зачётной неделе, все преподы, как с цепи сорвались, по всем предметам срочно нужно было подобрать хвосты, иначе один неуд и никакой тебе повышенной стипендии. После третьей Сугуру ещё раз проверил диалоги и на всякий случай соц.сети — везде тишина. Был онлайн вчера ночью, поэтому звонить пока не стал, наверняка Сатору ещё отсыпается после тяжелой ночной смены. Окончания четвертой пары он уже ждал, как второго пришествия, то и дело поглядывая на часы, но те никак не хотели идти быстрее. Наоборот, цифры будто на зло медленнее сменяли друг друга. Наконец, после долгожданного звонка из динамика под потолком, он первым сорвался из аудитории, попутно нажимая кнопку вызова. «абонент не отвечает или временно недоступен» Вот это уже странно, полпятого вечера, не может же Сатору настолько долго спать, или там что-то всё же случилось, телефон может в баре забыл. Сугуру, не раздумывая, изменил привычный маршрут и подхватил такси до резиденции Годжо. Благо после прошлого раза он обзавелся домашним адресом и даже телефоном отца, на случай чп. Миловидная горничная, узнав Сугуру по многочисленным описаниям и рассказам Сатору, напоила чаем и сообщила, что хозяина дома нет и со вчерашнего утра он не появлялся, никаких распоряжений не давал ни ей, ни кому-либо из прислуги. Также подтвердила, что весь автопарк господина Годжо на месте. Вот это уже максимально странно. Где он может быть ещё? У Сёко? Чья там смена в баре? Поблагодарив за теплый приём, Сугуру, откланявшись, попрощался и уже было почти ушёл, как в дверях его тормознул возрастной мужчина в строгом костюме — дворецкий. — Гето-сама, я вижу, что Вас волнует отсутствие Сатору-сама, что-то случилось? — Не знаю, возможно, я не могу найти его, — Сугуру решил, что нет никакого смысла преуменьшать переживания, уходя на привычное «нет, нет, всё нормально», не нормально, он жопой чуял. — Знаете, Сатору-сама много о Вас рассказывал. Говорил, что вы человек чести и на Вас можно положиться и, если Вы когда-нибудь приедете в этот дом за помощью, мы должны предоставить всё необходимое, всё, что Вы попросите. Вам нужна наша помощь? — Я могу взять из гаража какую-нибудь машину? Мне нужно его найти. — Какую пожелаете? Плевать на марку машины, он не красоваться едет. В гараже Сатору машины на любой вкус. Сугуру, хоть и догадывался об их количестве, но даже и подумать не мог, что их столько, целый подземный паркинг. Поэтому, как только они оказались на стоянке, просто указал на ближайшую к выезду тачку. — Эту? — Ровер семьдесят пятый, отличный выбор, — мужчина зазвенел связкой ключей, подбирая нужный брелок, — машина, можно сказать раритетная, но двигатель отличный. Её исправно обслуживали, поэтому не берите в расчёт, что ей двадцать два года, эта старушка вас не подведёт, — дворецкий открыл водительскую дверь, пропуская Сугуру за руль. Машина действительно выглядела круто в своем цвете мокрый асфальт с кожаным светлым салоном, деревянными лакированными вставками из красного дерева на приборной панели, циферблатом ретро часов и современной навигационной системой. Всё начищено до блеска. Сугуру, трепетно огладил ребристую перфорацию руля ладонями, настроил зеркала и высоту сидения, вбил в навигатор адрес бара на перекрестке Сибуя и махнув в благодарность дворецкому, отжал педаль газа. Призрачная надежда найти Сатору спящим в баре, либо дома у Сёко таяла вместе с заходящим над Токио солнцем.