Убить дракона

К утру все для исполнения плана было готово. Они еще раз проговорили детали, а Роуч тем временем с нездоровым энтузиазмом перемазал Эда и Стида в крови свежеубитого Джимом зверька, который был похож то ли на кролика, то ли на хорька. Швед щедро осыпал их пылью. Поспавший, а потому неприятно бодрый Люциус окинул их оценивающим взглядом и предложил: — Может, еще плащ подпалим? — Делайте что хотите, только быстрее, — поторопил Стид. Френчи сбегал к костру за головешкой, и совместными усилиями в многострадальном плаще было прожжено несколько внушительных дыр. Эд от такого варварского обращения со своей курткой решительно отказался, заявив, что она у него одна. Все понимающе покивали и не стали настаивать. После этого Малыш Джон попросил всех отойти подальше и, пользуясь все той же головешкой, что-то поджог у самого входа в пещеру. Какое-то время ничего не происходило, а потом раздался оглушительный взрыв. Земля задрожала, со скалы посыпались камни, в пещере что-то с грохотом обрушилось, и через пару секунд из темного входа вырвалось огромное облако пыли. Все прикрылись — кто чем смог, но большинство все равно закашлялось. — Вот это бабахнуло, — восторженно протянул Швед. — Ты профессионал своего дела, — уважительно добавил Роуч. — Отличная работа, Малыш Джон, — откашлявшись, похвалил Стид. — А что у вас тут происходит? — раздался откуда-то сбоку голос Баттонса. — Убиваем дракона, — как нечто само собой разумеющееся ответил Френчи. Баттонс покрутил головой, а потом понятливо кивнул. — Хороший способ. Надежный, — авторитетно заявил он. — Обсуждать будем потом, — прервал их Стид. — А теперь берем лошадей и двигаем отсюда. Лучше всего встретить Бэдминтонов на подходе. Они начали спускаться вниз. Эд, перепачканный в пыли и крови, молча шел рядом, но с другой стороны от Снежка. С самого утра Стид перебросился с ним от силы парой слов. Эдвард все еще старался держаться в стороне, шарахаясь от людей. Поначалу его еще пытались вовлечь в разговоры и как-то растормошить, но, видимо, заметив реакцию, перестали наседать и дергать. Стида грела мысль, что друзья, после того как Эд в виде дракона не навредил Боннету, окончательно уверились в том, что он не опасен, и словно бы приняли в свой круг. Осталось убедить самого Эдварда, что опасность миновала. Боннет тяжело вздохнул — задача предстояла непростая. Когда их небольшой отряд достиг площадки, где разбили лагерь Бэдминтоны, те уже ждали. — Что там произошло? — выскочил вперед Чонси. Он был без доспехов и крайне взъерошенный, очевидно, недавно встал и даже не успел привести себя в порядок. — Ничего особенного, — гордо вскинул голову Стид, зная, что в крови и грязи выглядит предельно жалко. Впрочем, именно такого эффекта они и добивались. — Я спас своего друга от дракона, — он указал на Эда, смирно стоящего за его плечом. — Спас кого? — переспросил Найджел. — Друга, — насмешливо повторил Стид. — Ну, знаешь, человек, который тебе не безразличен и с которым у тебя хорошие отношения. Понимаю, слово может показаться вам незнакомым. Люди за спиной Стида отчетливо зафыркали, сдерживая смех. А он широко улыбнулся и продолжил свое выступление: — Дракон утащил меня в пещеру, и я потерял сознание. Но когда очнулся, вступил с ним в ожесточенный бой. Мы боролись очень долго, но в итоге мне удалось загнать его в угол. — Без меча? — с сомнением уточнил Чонси. — Меч мне принес оруженосец, — не растерялся Стид. — Для этого оруженосцы и нужны, не так ли? Бэдминтоны переглянулись, но возразить им на это было явно нечего. Наконец Найджел спросил: — Так ты убил дракона? — Наверняка, — уверенно ответил Стид. — Во всяком случае, я тяжело ранил его, а потом началось землетрясение. — Так вот откуда этот грохот… — протянул один из воинов Бэдминтонов. — Ага, — с энтузиазмом подтвердил Стид. — Я схватил Эдварда, и мы еле успели выбежать из пещеры. Потом ее завалило камнями. — То есть ты не отрубил дракону голову? — пожевав губами, задал вопрос Чонси. — Я в своем уме, — иронично заломил бровь Стид. — Когда на тебя валятся камни, ты обычно убегаешь, а не пытаешься махать мечом. Главное, я спас своего друга. Голова дракона меня не интересует. От него не укрылось, как при этих словах глаза близнецов вспыхнули жадным блеском. Было очевидно, что их-то эта голова очень интересовала. Поэтому Боннет невозмутимо закончил: — Так что, если милорды желают, они могут пройти к пещере и попробовать откопать труп дракона. — То есть ты не предъявляешь на него права? — подозрительно посмотрел на него Чонси. — Нет. Можете копаться в Заснеженных Вершинах сколько вам угодно, — пожал плечами Стид. — Желаю удачи! Он вскинул руку, давая знак друзьям, что они двигаются дальше, и протиснулся мимо озадаченных братьев. Их никто не останавливал, хотя Боннет затылком чувствовал, что вслед им смотрят. — Кажется, получилось, — довольно шепнул Люциус, нагоняя Стида. — Кажется, да, — устало улыбнулся он и в очередной раз покосился за спину. Эдвард, который в течение их представления держался поблизости, убедительно отыгрывая спасенного из лап дракона друга, теперь отстал и затерялся среди остальных. Это нервировало: Стид безумно переживал, что Эд может попробовать исчезнуть прямо сейчас. И он понятия не имел, как его искать, если тот решит не возвращаться в Вечный Лес, а уйти куда-то еще. Люциус окинул поникшего Стида внимательным взглядом и осторожно поинтересовался: — Что между вами случилось? — А? Что? Между мной и кем? — ненатурально сделал вид, что не понимает, о чем речь, Боннет. — Не дури, — сочувственно вздохнул оруженосец. — Я же вижу, что Эд сторонится не только нас, но и тебя. — Так заметно? — Ну, до этого вы друг от друга не отлипали, — с усмешкой заметил Люциус. — Так что да, очень заметно. — Он хочет уйти, — грустно обронил Стид. — Боится, что снова внезапно станет драконом и навредит мне. — А это возможно? — Не знаю, — честно признался Боннет. — Но мне все равно. Я хочу быть с ним. — Ох уж эти влюбленные рыцари, — делано возмущенно произнес Люциус, но затем понимающе посмотрел на Стида. — Поговори с ним, когда вернешься в усадьбу. Думаю, что он просто напуган. А еще явно любит тебя до безумия, раз готов уйти, только бы не ранить тебя, — потом оруженосец утомленно потер лоб и добавил: — Как дети малые. — Ты младше меня, — заметил Стид. — Да что ты? Не замечал, — состроил чрезвычайно ироничное лицо Люциус. — В общем, правда, поговори с Эдом еще раз в спокойной обстановке. А я прослежу, чтобы он не смылся, пока мы едем. — Спасибо, Люциус, — от всей души поблагодарил Стид. — Что бы ты без меня делал, — махнул рукой оруженосец и поспешил в конец их процессии, видимо, для того чтобы исполнить обещание и присмотреть за Эдвардом. Они достаточно быстро спустились к равнине и наконец сели на лошадей. Баттонс в своей невозмутимой манере принял предложение Шведа поехать с ним, а Эд решительно отказался брать Снежка, и Стид уже даже не знал, как на это реагировать. Но спорить не стал, чтобы не вышло ссоры. Дорога до усадьбы была поистине изнурительной. Стид постоянно дергался, боясь, что сейчас обернется и обнаружит, что Эда больше нет в их группе. Но раз за разом все же находил взглядом черные волосы и неизменную кожаную куртку. Люциус, очевидно, держал слово и, даже если Эд и пытался удрать, не давал ему это сделать. Правда, Боннет понятия не имел, каким способом. К дому они подъехали уже в середине ночи. Джим и Олу распрощались с ними около ворот, пообещав, что зайдут завтра. Баттонс благосклонно согласился переночевать у Малыша Джона, остальные разбрелись по комнатам. Стид стоял и ждал Эда во дворе: тот почему-то все еще был в конюшне. Наконец он вышел. — Эй, — окликнул Стид. Эд подошел и встал в шаге от него. Они помолчали, оба явно не зная, как начать разговор. — Хочешь, пойдем спать? Ты, наверное, устал, — осторожно предложил Стид. — Было бы неплохо, — отозвался Эдвард, уголки его губ дернулись, но так и не сложились в улыбку. — Вроде бы у меня была тут комната? Сердце Стида ухнуло куда-то вниз. В груди все сдавило. Он открыл рот, чтобы объяснить, как дойти до комнаты, которую «ради приличия» подготовили для Эда еще в первый день их пребывания в усадьбе, но не смог выдавить ни слова. В горле встал ком, не дающий даже вздохнуть. Поэтому Стид просто указал в сторону входа в дом. Эд озадаченно проследил за его жестом, потом перевел взгляд на Боннета и тут же вздрогнул. — Стид, — интонация Эда была очень странной, — ты в порядке? Стид предполагал, что кивнул, но не был до конца уверен. Его внезапно настигло очень четкое осознание: Эд сейчас уйдет, и он больше никогда не увидит того, кого так сильно любит. Нужно было дышать, но Стид не видел в этом никакого смысла. Зачем продолжать жить, если Эда не будет рядом? Люциус был прав: «ох уж эти влюбленные рыцари». Он ощутил, что вымученно улыбается, хотя подозревал, что это больше похоже на гримасу. Было так чертовски больно. Хотелось закричать. Может быть, это была та самая истерика, которая рвалась наружу с тех пор, как Эд превратился из-за него в дракона, и которой он упорно не давал выход. — Стид! — вот теперь Эд звучал откровенно напуганно. Горячие ладони обхватили его за пояс. Стид чувствовал их жар даже через одежду, а может быть, он сам был слишком холодным: ночь выдалась морозная, а испорченный плащ почти не грел. — Порядок, — пробормотал Боннет и попытался оттолкнуться от плеч Эдварда, но ноги стали ватными. Испуганные карие глаза закрыли собой весь мир… и снова эти завораживающие всполохи расплавленного золота. — Как красиво, — заплетающимся языком сообщил Стид, заваливаясь куда-то вбок. Его крепко обхватили, удерживая. — Черт, — процедил над ухом Эд. Стид хотел сказать, что ему бесконечно жаль, но позорно потерял сознание. Он очнулся в не расстеленной постели в своей комнате, все еще одетый, но хотя бы без плаща. Солнце уже вовсю светило через раздвинутые шторы. От грязной одежды не очень приятно пахло, раненое плечо ужасно ныло, а левое запястье сильно затекло. Стид попытался притянуть руку к себе, чтобы лечь поудобнее, но оказалось, что это не так легко сделать. Тогда он повернул голову и наткнулся взглядом на Эда, который спал рядом, крепко держа его руку в своей. — О, — только и смог выдать Боннет. Он мгновенно вспомнил свой вчерашний безобразный срыв. Щеки обожгло стыдом. Не мог подождать до того, как закроется в своей комнате! Еще и Эда напугал и, видимо, заставил тащить себя в спальню. — Какой же я идиот, — прошептал Стид, крепко зажмурившись. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы немного успокоиться, он все же собрался с силами, осторожно повернулся, стараясь не двигать рукой, и замер, с нежностью рассматривая мирно спящего Эдварда. Сейчас ему отчаянно хотелось замедлить время и подольше задержаться в этом блаженном спокойствии. Ведь как только Эд проснется, им нужно будет поговорить, и все снова станет… так сложно! Боннет грустно усмехнулся и позволил себе еще несколько минут просто полежать рядом с возлюбленным, а потом протянул руку и нежно погладил щеку Эдварда костяшками пальцев, ощущая легкое покалывание щетины. Эд заворочался и приоткрыл глаза, потом слабо улыбнулся и хриплым со сна голосом произнес: — Стид, ты очнулся. Боннет мягко улыбнулся в ответ. С минуту они помолчали, просто глядя друг на друга, уже вместе растягивая этот момент перед непонятным и неизбежным будущим. — Извини, что так повел себя вчера, — наконец первым заговорил Боннет. — Наверное, переволновался. Вот и… — он замолчал, не находя в себе решимости опять посмотреть Эдварду в глаза. — Ты тоже меня извини, — после короткой паузы ответил Эд. — Не нужно было так категорично заявлять, что я ухожу. Мне до сих пор кажется, что это верное решение, но я не должен был так с тобой разговаривать. Я не хотел сделать тебе настолько больно. — Если ты уйдешь, мне в любом случае будет очень больно, — тихо признался Стид. — Я не врал, когда говорил, что не смогу жить без тебя. — На самом деле и я без тебя не смогу, — грустно усмехнулся Эд. — И что же нам делать? — отзеркалил его улыбку Стид, снова начиная мягко поглаживать его щеку. Сейчас казалось очень важным касаться Эдварда, когда он был так близко: живой и невредимый. — Не знаю, — вздохнул Эд. — Может, стоит умыться, позавтракать и… Раздался громкий стук в дверь, и они оба вздрогнули. — Милорд, — послышался бодрый голос. — Пора вставать! Уже за полдень! — Люциус, ты мой оруженосец, а не камердинер! — привычно возмутился Стид. — Я тут за всех работаю, — ворчливо донеслось из-за двери. — Но, вообще, я пришел сказать, что тебя искали Баттонс и Карл. Они хотят поговорить или типа того. То есть Баттонс сказал, что хотят. А птичий язык я не понимаю. — Баттонс? — удивленно приподнял брови Эд. — Это интересно, — согласился Стид, а потом добавил громче: — Скажи ему, чтобы подождал в библиотеке. — Я пытался его туда зазвать, но он остался в саду. Так что попробуй найти там, — сообщил в ответ Люциус. — Кстати, доброе утро, Эд! — Доброе утро, Люциус, — отозвался тот. Стид заметил, как потемнели его щеки. Похоже, он до сих пор не привык к тому, что Люциус так бесцеремонно вторгается в их личную жизнь. — Рад, что ты все еще с нами! — Люциус, исчезни! — прервал его Стид. — Слушаю и повинуюсь, — едко сказал тот, а потом послышался звук удаляющихся шагов. — На самом деле он очень переживает за тебя, — пояснил Стид. — Я так и подумал, — фыркнул Эд. — Ну что, пойдем и узнаем, что хочет от тебя Баттонс? — И Карл, — добавил Боннет, приподнимаясь и садясь в кровати. — Только я бы привел себя в порядок. Я все еще в крови того несчастного зверька и очень странно пахну. — Роуч перестарался, — поморщился Эд. Какое-то время они потратили на то, чтобы отмыться. Потом Стид одолжил Эдварду свои штаны, так как его явно стоило постирать. Купленные на ярмарке новые рубашки тоже пришлись кстати: теперь Эд красовался в лиловом шелке, а Стид прикладывал немалые усилия, чтобы не пялиться слишком откровенно. Водные процедуры и новая одежда вернули им приличный вид, и они наконец направились в сад на поиски. Баттонс нашелся на удивление быстро. Он сидел на корточках около какого-то куста с мелкими цветами и пристально его рассматривал. Рядом по траве расхаживал Карл. Он первым заметил их приближение и взмахнул крыльями. — Доброе утро, — громко поздоровался Стид. Эд тоже буркнул себе под нос что-то невнятное, отдаленно напоминающее приветствие, когда они остановились в шаге от Баттонса. Тот неспешно повернулся, окинул их взглядом, а потом встал на ноги, поправив свой неизменный плащ, который помогал ему сливаться с деревьями в лесу, но весьма странно смотрелся на залитой солнцем ухоженной лужайке. — У тебя в саду есть очень хорошие растения, — серьезно произнес Баттонс. — Даже не ожидал их тут встретить. — Ну… — на мгновение задумался Стид, припоминая, что знал про прошлое усадьбы. — Вроде один из прежних садовников был родом с восточного побережья. Привозил оттуда семена и саженцы и пытался их адаптировать под наш климат. Кое-что, видимо, прижилось. — Похвально, — солидно покивал Баттонс, потом залез в свою холщовую сумку, выудил на свет пузырек с мутноватой жидкостью и протянул Стиду. — Это тебе. Боннет удивленно переглянулся с Эдом, а затем сделал шаг вперед и принял пузырек. — Будешь пить два раза в день по глотку утром и вечером, — наставительно произнес Баттонс. — Хорошо, а для чего? — полюбопытствовал Стид, вертя пузырек в руках. — Для твоего плеча. — О! — искренне обрадовался Боннет. — Спасибо! А то оно и правда побаливает, — тут он поймал на себе очень хмурый взгляд Эдварда и шепотом добавил: — Совсем чуть-чуть. Эд ничего на это не ответил, лишь скрестил руки на груди, придав лицу максимально невозмутимое выражение. Похоже, он умудрился убедить себя, что виноват еще и в ранении Стида. Боннет тяжело вздохнул. Баттонс тем временем сорвал с так заинтересовавшего его куста листок и растер между пальцами, принюхиваясь, потом чуть прищурился, явно что-то решая для себя, и снова присел на корточки. Стид и Эд наблюдали за его действиями, ожидая, что травник скажет им что-то еще, но тот уже явно отвлекся на свои обожаемые растения. — Так ты за этим меня искал? — осторожно спросил Боннет, все еще сжимая в руках пузырек. — Конечно, — невозмутимо откликнулся Баттонс. — Как я и ожидал, твое плечо все еще не в порядке, хоть ты выглядишь лучше, чем вчера, — внезапно его пронзительный взгляд переместился на замершего в шаге от Стида Эдварда. — Ты тоже выглядишь лучше. Мы с Карлом рады, что ты наконец избавился от проклятия и теперь сможешь жить нормально. А то не дело это — почти столетие быть полуживым. Карл, словно в подтверждение его слов, издал пронзительный крик и взлетел в воздух. Стид и Эд одновременно вздрогнули и у обоих вырвалось: — Что? Они быстро обменялись взглядами, а потом Боннет неуверенно спросил: — Ты не мог бы пояснить, что это значит? Эд больше не будет превращаться в дракона? Баттонс, который вытащил из своей сумки небольшой нож и уже примеривался отрезать веточку куста, бросил на него странный взгляд: — Что за глупости? Конечно будет, это часть его природы. Но теперь, без про́клятого рубина, он может собрать себя воедино. Жизненные силы восстановят естественный баланс, и время потечет так, как нужно. — Про́клятого рубина? — практически по слогам повторил Эдвард. — Баттонс, что ты несешь? Этот амулет помогал мне контролировать превращение. Он — единственное, что сдерживало дракона. Но, похоже, хмурый взгляд Эда и его сердитый тон не произвели на травника абсолютно никакого впечатления. Он поднялся на ноги вместе с отрезанной веточкой в руках и наставительно проговорил: — Точнее будет сказать — запирало. Сверху донесся очередной вопль Карла, и чайка с легкостью приземлилась на излюбленное место на голове Баттонса. Стид страдальчески зажмурился на секунду, а потом помассировал пальцами виски. Кажется, после всех этих сложных и напряженных дней его все-таки настигла головная боль. — Баттонс, Карл, можете пояснить, о чем вы? Мы с Эдом вас не понимаем, — взмолился Боннет, Эдвард активно закивал, соглашаясь: ему тоже явно хотелось услышать объяснения. Возможно, им с самого начала стоило расспросить травника подробнее, но сперва Баттонс сам ушел в горы, а потом уже было не до разговоров. Зато сейчас для беседы выдалась прекрасная возможность. Карл снова подал голос и переступил с ноги на ногу на макушке Баттонса. Тот задумчиво почесал подбородок и сказал: — Ты прав, Карл. Наверное, им нужна помощь. Эд с некоторым отчаянием посмотрел на Стида, будто пытаясь сказать: «Я не понимаю, как с ними разговаривать. Это твой друг. Спроси ты». Боннет решительно встряхнул головой, понимая, что сейчас Баттонс — их лучший шанс и нужно приложить максимум усилий, чтобы расспросить его о том, что он знает. А потом, возможно, потратить еще немного времени, чтобы расшифровать ответы. — Итак, — Стид хлопнул в ладоши, но тут же виновато посмотрел на всполошившегося Карла. — Извини, — поспешил сказать он, а уже потом обратился к травнику: — Баттонс, расскажи, пожалуйста, по порядку, что ты знаешь о проклятии и превращении в дракона. — Значит, вас интересует дракон? — медленно повторил Баттонс, а потом ткнул пальцем в Эдварда. — Ты — дракон. Ты разве совсем ничего не знаешь? — Ничего, — помотал головой Эд. — Превратился первый раз в детстве, а потом… — он запнулся. — Это продолжилось. И я не мог это остановить, как ни старался. По лицу Эда пробежала тень, и он явственно напрягся, Стиду очень сильно хотелось его обнять, но нельзя было отвлекаться. Боннет улыбнулся травнику и как можно убедительнее произнес: — Мы будем благодарны за любую информацию! — Я знаю не так уж много, — пожал плечами Баттонс. — Да и Карл тоже. Но травники передают рецепты и знания из поколения в поколение, от учителей к ученикам. Иногда это бывают истории… — он внимательно посмотрел на Эда. — …например, о людях, которые умеют превращаться в драконов. Раньше они встречались на Континенте чаще и спокойно жили среди остальных. — А почему на драконов стали охотиться? — с неподдельным интересом прервал его рассказ Стид. С одной стороны, он понимал, что сейчас не самое подходящее время для праздного любопытства, но с другой… когда еще выпадет возможность пообщаться с человеком, обладающим реальными знаниями о магических существах. Книги и трактаты, которые в изобилии читал Боннет, даже не намекали на то, что люди-драконы вообще существуют. — Не знаю, — отмахнулся Баттонс. Судя по выражению лица, подобные мелочи его совершенно не волновали. — Эта часть истории мне неизвестна, да и не так важна для травников. — А что важно? — снова встрял Стид. — Важно, какие растения полезны для людей, обладающих способностью к превращению, как их лечить, — пояснил травник. — Эти знания пришли к нам очень давно, с северных островов. Понадобилось немало времени, чтобы найти подходящие травы на Континенте. Все-таки на севере совсем другие растения. Сложно вырастить их здесь. А некоторые необходимо использовать только свежесобранными… — Почему именно с островов? — подал голос Эд, прерывая монолог Баттонса о том, как хлопотно искать замену иноземным травам. — Говорят, там были целые поселения людей-драконов, — как нечто само собой разумеющееся бросил тот. — И сейчас есть? — с волнением проговорил Стид. Ему показалось, что сердце в груди забилось чаще. Ведь если есть другие люди, превращающиеся в драконов, значит, их можно найти и попросить о помощи! — Не знаю, — признался Баттонс. — Но около ста лет назад, в последних упоминаниях о фиолетовой морской траве, отвар из которой лечит больную кровь, говорилось про Белый Остров и деревню, где жили такие, как Эд. — Такие, как я… — прошептал Эдвард. На его лице была написана полная растерянность, похоже, он не до конца верил, что такое вообще возможно. — А что насчет нашего Континента? — решил уточнить Стид. — Здесь еще живут люди-драконы? — Ни разу не встречал. Ты первый, — Баттонс внимательно посмотрел на Эдварда, тот даже поежился от этого изучающего взгляда. — Думал, что здесь никого не осталось и северные травы больше не нужны. Но, познакомившись с тобой, решил пойти в горы, чтобы поискать нужные растения. Уж больно плох ты был из-за проклятия, — травник сокрушенно покачал головой, а затем спросил: — Ты что, даже не знаешь, как превращаться? — Когда был рубин, знал, — насупился Эд. Стид понимал его нежелание принимать тот факт, что рубин был проклятием, а не спасением, но слова Баттонса казались правдивыми. — Амулет делал тебе только хуже, — сочувственно пояснил Баттонс. Карл, будто бы соглашаясь, активно забил крыльями в воздухе, но с головы слетать не стал. — Он разделял тебя на две части, запирал дракона внутри. И тот отчаянно рвался на волю. Именно поэтому, лишившись амулета, ты сразу потерял контроль. Никому не нравится сидеть в клетке, — травник осторожно, чтобы не потревожить чайку, повел плечом. — Карлу бы очень не понравилось, — он поднял руку и легко прикоснулся к белым перьям птицы, а потом добавил: — И поэтому ты не старел. Твоя жизнь застыла, словно букашка в смоле. Рано или поздно рубин бы убил тебя. Но теперь ты сможешь жить нормально. Стид пораженно смотрел на Баттонса. Такой длинной речи, посвященной не растениям, он не слышал от него еще ни разу. — Но как тогда должно происходить превращение? И что значит «жить нормально»? — непонимающе посмотрел на травника Эд. — Если амулет был клеткой, как заставить дракона слушаться без него? — Не знаю, — хмыкнул Баттонс, но потом поднял указательный палец вверх и наставительно сказал: — Для начала прими, что дракон — это и есть ты. Только эта часть тебя чувствует мир острее, поэтому сильнее реагирует на эмоции. — Типа, когда я злюсь или расстроен? — с сомнением протянул Эд. Он начал водить рукой по рубашке, словно пытаясь расправить несуществующие складки. Карл снова подал голос. Баттонс согласно кивнул. — Карл говорит: радость и любовь — тоже сильные эмоции, — Баттонс мельком глянул на Стида. — Это все усиливается во много раз, ты не справляешься, и поэтому превращение происходит так внезапно. — Так вот почему рубин стал так быстро чернеть, когда я познакомился со Стидом! — Эд даже отвлекся от нервного разглаживания рубашки. — А я все не мог понять, что происходит. — Прости, — потупился Боннет, ощутив сильнейший прилив вины. Похоже, своим появлением он умудрился разрушить налаженную жизнь Эдварда до основания. — Не надо, — Эд нежно улыбнулся, а потом протянул руку и мимолетно коснулся плеча Стида. — Я не жалею о том, что встретил тебя. Иначе так и жил бы один в лесу год за годом, просто раз в месяц превращаясь в дракона и постоянно боясь, что однажды за моей головой все-таки придет какой-нибудь рыцарь, — он вздохнул и снова посмотрел на Баттонса. — А ты, случайно, не знаешь, как мне… научиться жить с этим? — Эдвард неопределенно махнул рукой. — Я знаю, как тебя лечить, если заболеешь, — откликнулся травник. — Возможно, с остальным могли бы помочь люди с Белого Острова. Но мы с Карлом не уверены, что они все еще живут там. — Не лучшая новость, — усмехнулся Эд и устало потер лоб. — Как бы не превратиться в дракона прямо сейчас… — А ты чувствуешь, что такое возможно? — обеспокоенно посмотрел на него Стид. Эд застыл, видимо, прислушиваясь к себе, а потом медленно покачал головой. — Вроде нет… Но сейчас я ни в чем не уверен. Чайка пронзительно вскрикнула и все же поднялась в воздух, Эд и Стид тут же посмотрели вверх. Баттонс, который явно успел погрузиться в свои мысли, встрепенулся и произнес: — Карл советует тебе держать эмоции под контролем, — он похлопал ладонью по своей холщовой сумке. — Отвары и мази тут не помогут. — Потрясающий совет, — сердито буркнул Эд, следя взглядом за парящим в небе Карлом. — Ходить с постной рожей и ничего не чувствовать всю оставшуюся жизнь. Лучше уж вернуться в лес… — Эд, не расстраивайся, мы что-нибудь обязательно придумаем, — Стид поспешно потянулся к нему и сжал его руку в своей. Чайка сделала еще круг над их головами и устремилась куда-то за пределы усадьбы. Баттонс тоже явно собрался уходить вслед за другом, но приостановился и внезапно очень серьезно сказал, глядя Эду в глаза: — Больше не пытайся сдерживать дракона проклятием. А то в следующий раз это может закончиться гораздо хуже. — Смотрите-ка, есть куда хуже, — саркастически откликнулся Эдвард. Но Стид ощутил, как по спине пробежали мурашки, хотя вряд ли травник хотел их напугать. Он просто, как и всегда, говорил, что думал, в своей неподражаемой манере. — Спасибо, Баттонс, — откашлявшись, подал голос Стид. — Мы постараемся обойтись без новых проклятий. Баттонс удовлетворенно кивнул и еле заметно улыбнулся, после чего, не прощаясь, поспешил в ту сторону, куда улетел Карл. Боннет проводил его взглядом. Направляясь на эту встречу, он и представить себе не мог, насколько полезным окажется разговор, но теперь нужно было понять, что делать со всей этой информацией дальше. — Пошли в библиотеку? — задумчиво предложил Стид. Эдвард коротко пожал плечами: — Пойдем. Они молча вернулись в усадьбу и прошли по тихим коридорам. Боннет толкнул дверь и первым зашел в библиотеку. Эд обогнул его, направляясь к окну, распахнул створки и оперся руками на подоконник, словно ему было нужно больше воздуха. Стид молчал, не зная, как правильно начать разговор. Он подошел ближе и теперь мялся за спиной Эдварда. Наконец тот подал голос: — Думаешь, он правда разговаривает с чайкой? — Понятия не имею, — честно признался Стид. — Не удивлюсь, если правда. — Странный он, конечно, — явно витая где-то в своих мыслях, протянул Эдвард. — О да, — согласился Боннет и сделал шаг вперед, вставая рядом с ним. — Но кое в чем я с ним согласен. — В чем? — Эд повернул голову и посмотрел на него. — Тебе нужно перестать бороться с драконом, — тихо проговорил Стид, стараясь взглядом передать всю нежность и поддержку. — И просто превращаться в любой момент? — лицо Эда приобрело максимально насмешливое выражение, хотя было понятно, что так он пытается скрыть беспокойство. — Последний раз это вылилось в твой поход в горы и драку с чертовыми рыцарями. — Это было даже чуть-чуть забавно, — попытался разрядить обстановку Стид. — Нет, не было, — устало откликнулся Эдвард. Он чуть наклонился вперед, так что волосы упали на лицо. — Тебя ранили, и вы все очень рисковали, устроив лагерь прямо у пещеры с драконом. — Хватит говорить о себе в третьем лице, — умоляюще посмотрел на него Стид. Эти слова причиняли ему боль. То, как презрительно Эд говорил о себе, причиняло ему боль. — Ты ведь не сделал ничего плохого, даже не пытался. А я ходил в пещеру и надоедал тебе по несколько раз на дню. — Тебе повезло, — мрачно произнес Эд. — Не думаю, — улыбнулся Стид. Он медленно протянул руку и убрал прядь черных волос за ухо, открывая лицо. — Ты просто знал, что я — это я. Ты никогда не причинишь мне вреда, любимый, — он переместил ладонь на плечо Эда и легонько потянул его к себе, и тот поддался, прижимаясь ближе. — Ты ненормальный, — глухо проговорил Эд и обнял Боннета в ответ, словно сдаваясь его рукам. Какое-то время они провели так: Стид нежно гладил Эдварда по волосам, а тот крепко прижимался к нему. Наконец Эд слегка отстранился: — В этом есть свой плюс. — Какой? — с любопытством покосился на него Стид. Его пальцы по-прежнему мягко поглаживали темные волнистые пряди. — Если верить Баттонсу, теперь я буду стареть как все люди, — на губах Эда появилась горькая усмешка. — А значит, есть шанс спрятаться поглубже в лес и просто умереть лет через сорок. Или даже быстрее, если повезет. — Не говори так, — Стид сильнее вцепился в Эдварда, ощущая, как защипало глаза от одной только мысли, что Эд правда рассматривает возможность такой жизни для себя. Точнее такой смерти. Они на время замолчали, думая каждый о своем. Потом Эд снова подал голос: — Знаешь, мне стоит попробовать разыскать этих людей-драконов на Белом Острове… — Это может быть непросто, — заметил Стид. — Сначала нужно будет выбраться с Континента на ближайший остров, а там уже выяснять, какие есть пути на север. — Но это единственный шанс, Стид, — взгляд Эда стал грустным, уголки губ опустились вниз. — Мы больше ничего не знаем о таких, как я, и вряд ли узнаем что-то новое, даже если будем гоняться за травниками по всему Континенту. А оставлять все как есть — нельзя. — Эд, но ведь могут быть и другие варианты! — горячо произнес Боннет и чуть сильнее сжал его плечо. — Может быть, Стефан что-то найдет... или я все-таки смогу получить доступ к архивам Академии. Если Баттонс прав и раньше людей-драконов было больше, об этом должны были сохраниться записи! Вместе мы обязательно что-нибудь придумаем! — Прекрати, Стид, — Эд решительно отодвинулся, поворачиваясь к нему лицом. — Мы оба не будем в безопасности. И если в этот раз нам повезло, и о драконе не узнало пол-Континента, что мы будем делать в следующий раз? К тому же, пока я не научусь контролировать дракона, пока не приму его, мы не сможем быть вместе. Тебе опасно просто находиться рядом со мной. — Эд, сколько раз тебе повторять, — раздраженно прервал Стид. — Ты не опасен для меня! — Да как ты не понимаешь! Я буду бояться целовать тебя, прикасаться, потому что каждый раз это вызывает столько всего внутри, — Эд приложил ладонь к груди. — Вот тут становится тесно, когда я просто смотрю на тебя! Поэтому мне нужно отправиться на Белый Остров. Но потом я вернусь к тебе, обещаю! — Ты не уедешь от меня, — безапелляционно заявил Боннет. Он нахмурился, ощущая, как внутри крепнет решимость: Эдвард никуда не поедет без него! — Стид, отпусти меня, — Эд порывисто схватил его руки, зажимая их между своими горячими ладонями. — А вдруг с тобой что-то случится?! — выкрикнул он, в порыве отбрасывая руки Эдварда. Голос срывался и дрожал, стоило только подумать о том, что Эд может погибнуть где-то вдали, а Стид не сможет защитить его. — А я об этом даже не узнаю! Буду просто ждать, ждать тебя годами! Да я сойду с ума от неизвестности уже через месяц… Пожалуйста, Эд, не обрекай меня на это, — Стид с мольбой смотрел в карие глаза, видя в них отражение своей боли. Эд сглотнул и очень тихо выдохнул, будто боролся сам с собой: — Что ты предлагаешь? — Я отправлюсь с тобой, — улыбнулся Стид, пытаясь сморгнуть подступившие слезы. — И буду рядом, что бы ни случилось. Мы доберемся до Белого Острова и сделаем все возможное, чтобы помочь тебе принять дракона, — он нежно коснулся губами губ Эдварда. — Потому что, Эд, ты и есть дракон. И ты идеален! Эдвард замер, покусывая нижнюю губу и невидяще смотря куда-то поверх плеча Стида. Боннет боялся вздохнуть. Он застыл, сжав кулаки, понимая, что сейчас решается его судьба. — Учти, я считаю это ужасной идеей, — Эдвард прикрыл глаза и выглядел так, будто собирается прыгнуть с высокой скалы, не зная, есть ли внизу вода. — Но ты согласен? — с трепетом в голосе спросил Стид, напряженно наблюдая за ним. — Черт, — выругался Эд и запрокинул голову, а потом снова посмотрел на Боннета. — Да. Стид подавил в себе радостный вопль, но не удержался от того, чтобы повиснуть у Эдварда на плечах, целуя его в щеки, нос и губы, тот невольно рассмеялся и попытался в шутку отбиться. После этого они провели еще немного времени в библиотеке, стоя у окна в обнимку. Стид иногда посматривал на Эдварда, но тот казался полностью погруженным в свои мысли. — Тебе придется многое сделать до отъезда. И само путешествие будет сложным, — внезапно прервал молчание он, а потом тише добавил: — Я даже не уверен, когда мы сможем вернуться. — Я знаю, — без тени сомнения сказал Стид. — Это неважно. Важно, что мы со всем справимся, не переживай, — и чуть крепче сжал Эда в объятиях. — Я верю тебе, — прошептал тот, невесомо касаясь губами виска Боннета. Следующие две недели ожидаемо выдались достаточно напряженными. Сначала Стиду пришлось выдержать три раунда нелегкого разговора с Люциусом, потому что объяснить тому, что уехать непонятно куда с призрачной надеждой, что путешествие увенчается успехом, оказалось нелегкой задачей. Эд в этом деле не очень помогал, потому что сам был полон сомнений и все еще склонялся к мысли, что Стиду лучше остаться ради собственной безопасности. Но упрямства и решимости Боннета с лихвой хватило на этих двоих. А еще они оба очень любили Стида и хотели, чтобы он был счастлив. А Стид уже определился, где его счастье, точнее — рядом с кем. После того как Люциус признал поражение, ему пришлось ехать в замок, чтобы раздобыть для Стида карты и сведения, которые могли пригодится им в путешествии, а заодно передать письмо лорду Боннету, который прислал гонца с вопросом о драконе. Ему наконец донесли о происшествии, и теперь он жаждал знать, предпринял ли его сын какие-либо шаги, чтобы заполучить голову монстра. Стид скривился, читая восторженные слова отца о том, что смерть дракона от «Возмездия» могла бы вернуть былое величие семье Боннетов, и не без удовольствия ответил, что найти дракона ему удалось, но тот погиб под завалом в пещере, так что никаких голов в ближайшем будущем не предвидится. Люциус, забирая у него письмо, на всякий случай даже уточнил, не казнят ли его за передачу плохих вестей: слишком уж ехидное и самодовольное выражение лица было у Стида, когда он запечатывал конверт. Боннет заверил, что оруженосцу ничего не грозит, и напомнил, что карт у Стефана нужно просить побольше, чтобы никто не догадался, что на самом деле ему нужна только одна. В конце концов, Стид планировал исчезнуть в неизвестном направлении на неопределенное время, поэтому нужно было запутать следы. В Междуречье тем временем было неспокойно. Если от отца удалось отделаться одним письмом, на которое тот ничего не ответил — видимо, все еще думал, как поточнее выразить свое разочарование в сыне, то в деревне только и разговоров было, что о драконе. Его видели многие, а тем, кто пропустил, все с радостью пересказали соседи. И хотя Стид лично заверил старосту, что никаких проблем с драконом не предвидится, потому что тот мертв, деревенские, по-видимому, верить на слово никому не собирались и с поразительным упорством распространяли слухи о засевшем в Заснеженных Вершинах чудовище. В Междуречье — видимо, на правах одного из ближайших соседей — уже даже успел появиться сам лорд Гамильтон с отрядом, жаждавший проверить, реальны ли истории о драконе. И вряд ли он был последним. Стид, однако, не собирался никого переубеждать. Если всем так хочется бродить по холоду в Заснеженных Вершинах, то кто он такой, чтобы запрещать. Дел хватало и без деревенских, жаждущих рассказать каждому приезжему о столь грандиозном событии в их жизни: Стид пытался понять, что им может понадобиться в столь длинном путешествии, особенно на север. Эдвард как-то вяло заметил, что стоило бы взять теплые плащи. Создавалось ощущение, что он до сих пор не верил в то, что они едут вместе. Но Стид не унывал и припряг к сборам Люциуса и Пита. В эти недели глаза Эда трижды снова становились золотыми: когда он особенно сильно нервничал или сердился на Боннета, считая его отношение к сложной дороге слишком легким и безответственным. Тогда Стиду приходилось брать Эда за руку и срочно уводить в уединенную комнату, а потом сидеть рядом, напоминая, что тому нужно размеренно дышать и стараться успокоиться. Пока, на их удачу, это помогало, и расплавленное золото постепенно исчезало из карих глаз. — Вот видишь, мы справляемся, — мягко приговаривал Стид, когда абсолютно вымотанный Эд приваливался к его плечу. Эти срывы забирали много сил, и чаще всего после них Эдвард на несколько часов засыпал. Постепенно они рассказали всем друзьям, что собираются покинуть Континент, чтобы найти людей, которые обладают такими же способностями, как Эд. Их никто не отговаривал, хотя все явно переживали. Швед даже поделился парочкой ценных (хотя и странных) советов, утверждая, что знает о севере не понаслышке. Накануне отъезда Френчи и Роуч устроили грандиозную вечеринку с кучей еды и новыми песнями. Было приятно собраться напоследок со всеми за одним столом, болтая и перебрасываясь шутками. Даже Эдвард в этот вечер позволил себе немного расслабиться. Стид несколько раз замечал, как в карих глазах мелькали золотые отблески, когда Эд особенно громко смеялся или увлекался спором со Шведом по поводу новой песни, но это не казалось чем-то опасным и очень быстро проходило. Быть может, так и должно было быть. Дракон просто хотел быть полноправной частью Эда, которой и являлся на самом деле. После вечеринки Стид и Эд почти не спали. Оба ужасно волновались перед отъездом, проверяли вещи, которые собирались взять с собой, еще раз заходили в конюшню к Снежку. Стиду тяжело было оставлять друга, но так определенно было лучше. Люциус обещал о нем позаботиться. А накануне Стид потратил немало времени, чтобы наконец снять дурацкий рог. — Так-то лучше, дружок, — прошептал он и погладил коня по лбу. — Не рог делает тебя особенным. Снежок потерся носом о руку хозяина. Не так уж много по-настоящему дорогого для сердца оставлял тут Стид, но то, что было важно, он действительно очень ценил и любил. На рассвете Эд и Стид стояли вместе с лошадьми у ворот усадьбы, Люциус вышел их проводить, зябко кутаясь в плащ и бормоча себе под нос, что не обязательно было уезжать в такую рань. — Ты же понимаешь, что лучше, чтобы нас никто не видел, — уже в который раз повторил Боннет. — Просто потом сообщишь слугам, что я уехал на поиски подвига на юг. — Я помню, что должен говорить, — отмахнулся Люциус. — Молодой лорд прознал о речном монстре и отважно устремился навстречу приключениям. — Не слишком пафосно? — усмехнулся Эд. Он стоял, несколько нервно переминаясь с ноги на ногу и регулярно поправляя капюшон плаща. — Стандартная формулировка, — снисходительно пояснил оруженосец. — И приглядывай тут за всеми, — беспокойно напомнил Стид. — Пусть Малыш Джон закончит декорирование старой мебели, и Роуч обязательно должен поехать в столицу на обучение к тому знаменитому шеф-повару. А Френчи и Шведу непременно нужно поучаствовать в конкурсе певцов. И Пит… — С Питом я разберусь, — покровительственно сказал Люциус и, заметив, что Стид собирается продолжить список, поспешил сказать: — И Олу с Джимом будут в порядке, а Баттонс так и подавно. После того как он вылечил старосту, его вся деревня обожает и доверяет безгранично. — И не поддавайся на уговоры родителей рассказать, где я, — строго проговорил Стид. Люциус сделал оскорбленное лицо, а потом наигранно подобострастным тоном затараторил: — Что вы, лорд Боннет, я не знаю, где молодой господин. Он запретил ехать с ним. Сказал, что поедет на юг, в земли лорда Бартоломью III. Надеюсь, что он скоро вернется, мы ждем его со дня на день, — и отвесил преувеличенно низкий поклон. Стид зажал рот рукой, сдерживая смех: — Ладно, убедил. С родителями ты справишься. — Легче легкого, — Люциус смотрел на него с улыбкой, но его глаза были грустными. — Ты только будь осторожен. По-настоящему. — Я всегда осторожен, — ласково откликнулся Стид, ощущая ставшее почти привычным за последние дни жжение в глазах. Этой ночью он уже плакал на коленях у Эда, признавшись, что будет очень скучать по Люциусу, Снежку, новым друзьям и «Усадьбе у Реки», где для него началась новая, лучшая жизнь после заточения в родовом замке. Эдвард стойко успокаивал его, нежно обнимал и даже не пытался предложить остаться, видимо, прекрасно понимая, что решение Стида окончательно, а новые уговоры сделают только хуже. — Ты всегда так говоришь, а потом я узнаю, что ты пошел на разбойников без оружия, — подозрительно тихо произнес Люциус и украдкой провел рукой по лицу, словно убирал волосы. Потом он ткнул пальцем в Эда и сурово сказал: — Ты, береги его! Стид может заливать любую чушь о том, что будет осторожен, но обязательно во что-нибудь влипнет. — Я не спущу с него глаз, — пообещал Эд, не отводя взгляда. — Лучше бы этому быть правдой, — сердито закутался в плащ Люциус. — Иначе я надеру тебе задницу, несмотря на то что ты дракон. Понял? — Конечно, приятель. Но поверь, для меня нет никого дороже Стида. Люциус еще несколько секунд сосредоточенно смотрел ему в глаза, потом тяжело вздохнул: — Верю, — и прибавил: — Себя тоже береги, Эд. Тот коротко кивнул, после чего легко забрался в седло, давая возможность Люциусу и Стиду попрощаться наедине. — Я не знаю, когда мы вернемся, — негромко проговорил Боннет. — И вернемся ли вообще. — Понимаю, — в тон ему отозвался Люциус. — Но, если будет возможность, передай весточку, что вы в порядке. — Непременно, — Стид ощутил, как начинают дрожать губы. — Ты ужасный оруженосец. И я буду очень скучать по тебе. — А ты отвратительный рыцарь, — отчетливо всхлипнул Люциус и наконец бросился вперед и крепко прижал к себе Стида. — О лучшем лорде я и мечтать не мог. — Ты хотел сказать «друге», — сдавленно пробормотал Стид. — Ой, заткнись, и так тоскливо, — чуть встряхнул его Люциус и разжал объятия. — Иди уже, а то я передумаю и никуда тебя не пущу. Стид широко улыбнулся ему сквозь слезы и титаническим усилием заставил себя отвернуться и вскочить в седло. Эдвард сочувственно посмотрел на него, стараясь выразить свою поддержку. Стид крепко зажмурил глаза, давая слезам стечь по щекам, а потом пришпорил коня. Эд последовал за ним. Они продвигались на север, ночуя под открытым небом и по возможности избегая людей. Конечно, так далеко от столицы Стида вряд ли кто-то мог знать в лицо, и, что важнее, он больше не путешествовал на единороге, но лучше было перестраховаться и не давать пищу для сплетен, которые непременно всплывут, когда Боннета начнут искать. Через десять дней, объехав по широкой дуге Золотые Холмы, они добрались до домика, где раньше жил Роуч. Стид решил, что это будет отличное место для привала, прежде чем они углубятся в Вечный Лес. К тому же здесь можно было отпустить лошадей, чтобы они вышли к деревне, где их точно заберут крестьяне. Через чащу верхом было все равно не пробраться. Домик выглядел заброшенным, а внутри оказался пыльным и холодным. Но крыша была цела, и дверь все еще держалась на петлях. Им даже удалось развести огонь в печке, чтобы можно было погреться и приготовить еды из остатков продуктов. Теперь придется больше охотиться и собирать грибы и ягоды. Хорошо, что с умениями и знаниями Эда им не грозило пропасть в лесу. После скромного ужина они устроились на ночлег под одеялом — еще одним творением Малыша Джона, которое тот вручил им на прощание, раз уж фиолетовое так и осталось в запертом домике Эдварда в совсем другой части Вечного Леса. Стид немного повозился на жестких досках, устраиваясь поудобнее, но сон никак не шел. Наконец он сдался и тихо позвал: — Эд, ты спишь? — Нет, — подал голос тот. — Тебе тоже не спится? — Ага, — выдохнул Стид. — Долго нам придется идти через лес до побережья? — Сложно сказать, — протянул Эдвард и зашевелился у Боннета за спиной, а потом уткнулся подбородком в его макушку. — Но, скорее всего, больше недели. Я почти не бывал в этой части леса. — А точно получится выйти к морю? — забеспокоился Стид. — Однозначно, — без заминки отозвался Эд. Это немного успокоило Боннета. Он замер, закрыв глаза и пытаясь настроиться на сон, но мысли все никак не хотели его отпускать, и, поборовшись с ними несколько минут, он снова заговорил: — Думаешь, ты сможешь превратиться в дракона, когда мы придем на берег? Эд напряженно засопел и чуть сильнее сжал объятия, но честно ответил: — Не знаю, Стид. У меня пока плохо получается ладить с драконом… — он тяжело вздохнул и исправился: — С собой. — Тебе просто нужно больше времени и в идеале люди, которые могли бы помочь с этим, — произнес Стид, пытаясь убедить и Эда, и себя. — А пока будем ждать у моря сколько потребуется. У тебя обязательно получится. Эд неопределенно хмыкнул и затих. Стид полежал еще немного и наконец начал ощущать, как усталость все же настигает его, а глаза начинают слипаться, но тут Эдвард прошептал: — А если мы будем лететь над морем, и я превращусь обратно? — В смысле «обратно»? — сонно вскинулся Боннет. — Ну, в человека. — Ммм, — Стид представил такую перспективу и сглотнул. — Тогда мы, наверное, утонем. — Оптимистично. — Прости, я стараюсь отвечать честно. — Все правильно, — снова тяжелый вздох. — Просто не помешала бы капля уверенности хоть в чем-то. — Я уверен, что люблю тебя, — улыбнулся в темноту Стид, а потом перевернулся так, чтобы быть к Эду лицом. — А ты любишь меня. Разве этого мало? — Этого достаточно, — признался Эдвард. — Даже больше, чем я мог мечтать. — Прочный фундамент есть, а остального мы добьемся вместе, — убежденно пообещал Боннет. Глаза Эда сверкнули в темноте, когда он наклонился, чтобы поцеловать Стида. Стид не понял, был ли это отблеск луны, показавшейся в окне, или ставший знакомым отлив расплавленного золота. Впрочем, ему было совершенно все равно.