Юный путешественник во времени

8 глава

Инстинктивно мужчина потянулся к парню, захотев его обнять, успокоить, как это сделал Лёша в машине, но не успел он поднять руки, как Вершинин увернулся от Сергея и быстро прошёл к стулу, стоящий рядом с Лёшей. Горелов сидел и наблюдал за этой картиной, в какой-то степени шатен догадывался о причине такой переменчивости в поведении лучшего друга, но уточнять не захотелось, потому что боялся получить ответ. Не то, чтобы содержание могло быть каким-то плохим по смыслу, но тон мог быть грубым. Лёша знал того Павла, который рос с ним с детства и знает этого, который появился из ниоткуда, заставил поехать их в Америку вместе с ним и Никитой, хоть Горелов помнит о том, что они посмотрели видео, где этот самый человек в маске рассказал всю правду и свою точную личность. Тогда шоку не было предела. Хотят ребята того или нет, но почти каждый из них задумываются о схожести нынешнего Павла с тем, кого они знали, умершего в собственный день рождения… Они никогда не беседовали на эту тему, как-то времени не было… Да и зачем? Чтобы лишний раз ворошить прошлое, которое и так не вызывало хороших воспоминаний? — Дружище, ты точно в порядке? — Лёша серьезно взглянул на друга, а тот лишь равнодушно посмотрел на него стеклянными глазами. Но они так только выглядели. Казалось, будто Паша плачет, но без слёз, возможно это из-за того, что их уже не осталось в его организме. Глаза Горелова предательски заблестели, шатен чувствовал то, как они обжигаются с каждой секундой. Краем глаза оба парня увидели фигуру Костенко, он подошёл к столу и сел напротив них. — Поговорим? — спросил Сергей, аккуратно смотря в сторону Паши, а тот хоть и отвёл взгляд от друга, но не стремился поднять глаза и взглянуть на ФСБшника. — Нет! — тут же крикнул Лёша, ударяя ладонью по столу, он встал и потянул Вершинина за собой. Блондин и сам не ожидал от него такого. В эту же секунду вошёл Степан Андреевич, мужчина оглядел всех присутствующих, и увидев в Алексее бойкого подростка: ехидно улыбнулся, будто что-то записал в свой вымышленный блокнот. Психолог подошёл к Костенко и сел на свободный стул рядом с ним. — Алексей, вы чего разбушевались? — также спокойно начал Степан Андреевич, непринужденно раскладывая вещи на деревянный стол: блокнот и ручка, ничего лишнего, но и это уже давало понять, что мужчина собирается проводить диагностику психологического состояния. — Паше плохо! Нам нужно домой! — не переставая, кричал Лёша, ему неприятно, что эти два старика так наплевательски относятся к состоянию его лучшего друга. — Что с вами, Павел? — психолог обеспокоенно взглянул на блондина и ничего подозрительного не увидел, кроме того, что юноша был на грани нервного срыва (по крайней мере только на вид), но Вершинин выглядел спокойным. Настолько спокойным, что опасные преступники могли бы только позавидовать такой стрессоустойчивости! — Ничего особенного. Вершинин устало зажмурился на пару секунд и затем взглянул на друга, призывая того успокоиться и сесть на место. Горелов послушно упускает на стул и недоверчивым взглядом смотрит на двух мужчин, будто думает о том, как будет легче сбежать отсюда. Как в это же время Паша испускает равнодушный и непринужденный вид, будто сейчас он сидит за столом в родительском доме и беседует с мамой на какие-то отстранённые темы, а папа рядом с ним перелистывает страницы вчерашней газеты с точной периодичностью. Блондин хорошо помнил их последний разговор, как раз вечером перед их отъездом сидя за ужином, мать подняла тему о его будущем, спрашивая о том, куда её сын всё-таки собрался поступать, будет ли вообще и нашёл ли тот девушку, которая ещё была не на одну ночь, а на постоянку. Тогда парень отвечал сухо: «буду», «подам документы в юридический», «пока нет» или любимое да — нет. — Всё предельно просто, — начал Степан Андреевич с добродушной улыбкой на лице. — задаю вопрос, вы отвечаете, хорошо? Лёша громко рассмеялся, будто он видел перед собой не ФСБшников, а клоунов, которым не нужно было прилагать особо усилий — говори что хочешь, тебя и так примут за ненормального и до боли какой веселой личностью! — А если вдруг зададите интимный вопрос, а мне будет неудобно отвечать? Ладно, когда, допустим на приеме у гинеколога или уролога, они задают: «а вы жизнью половой живете и с какого возраста?», то это понятно, но если вы зададите этот вопрос, то мне будет пипец как неловко! — Горелов до последнего держался, чтобы не сменить выражение лица с возмущенного и недоуменного на веселость, как же ему хотелось заржать во весь голос. — Не, Лёх, ну ты чего? — наконец улыбнулся Паша. — Смотря еще сколько лет. Если на приеме окажется ребенок лет десяти и ему зададут этот вопрос? Или подросток пришёл со строгой мамой на прием? — Точно! Слушайте, ну я тогда боюсь ваших вопросов… — ответил Лёша, наигранно испугавшись, он отодвинулся вместе со стулом на пару сантиметров от стола. Горелов радостно взглянул на друга, который смеялся вместе с ним, Вершинин и сам от себя не ожидал этого, но… ему так сильно не хватало этого. — Всё, прекратите. — грубым тоном рявкнул Сергей, голос больше звучал так, будто он приказывал, но возможно оно так и было, по крайней мере Паша чётко помнил его прошлого, когда Костенко-бандит только и делал, что приказывал и приказывал, не позволяя самодеятельности. — Хорошо… — Степан Андреевич белым платком ветер пот со лба и затем сразу же уткнулся в свой блокнот. — Первый вопрос… вы долго дружите? — Очень! — улыбнулся Лёша. — Паш, мы с трех лет с тобой, ведь так? С детского сада? — Да. — ответил блондин, одновременно слегка кивнул на вопрос друга, убирая руки в карманы, он развалился на стуле, но всё ещё выглядел сжато. — А с другими? — продолжил психолог настаивать на подробном рассказе. — Ну-у, всё предельно просто, — ненадолго задумался Горелов, — хотя… нет, я не могу дать точный ответ, потому что наша дружба как-то сама произошла. Верно? — шатен посмотрел на друга и тот сразу кивнул, подтверждая слова Лёши. — Хорошо, ладно… — Степан Андреевич вновь занырнул в свой блокнот, попутно что-то подчеркивая и чиркая ручкой короткие заметки по поводу ответов ребят. — Почему вы отправились в США? Мне хотелось бы услышать искренний ответ. — Меня заставили! — Горелов в конечном итоге раскрепостился, но за это тут же получил локтем по ребрам, слабый, так как этот удар не задумывался навредить парню, скорее просто осадить его настрой исповедоваться сегодня. — Ладно-ладно, я шучу! Это заставило психолога окунуться снова в блокнот и продолжить что-то писать, а затем он махнул рукой и торопливо пробормотал: «продолжайте-продолжайте». — Всё предельно просто, как мы и рассказывали ещё до этого, — пробурчал Горелов, разводя руки в сторону, недовольный тем, что приходится одну и ту же версию рассказывать по сотню раз. Лёша продолжил рассказывать о том, что Паша предложил им съездить в США на экскурсию автостопом и они все согласились. Аня встречалась с ним, но не была знакома с Лешей, Гошей и Настей, а потом всё то, что Вершинин рассказывал в посольстве. Костенко устал слушать это, он хотел больше услышать то, что сказал бы блондин, но он сидит тихо, уткнув руки в карманы, молча смотря в пол. Слушает ли он друга или нет? Неясно до тех пор, пока Алексей что-то стал рассказывать о Клэр. Паша оторвался от размышлений и с негодованием взглянул на друга, который так бурно вёл сказ о том, что с ними случилось в Америке. Убедившись в том, что шатен рассказывает обо всем случившемся только в общих чертах, и приукрашая некоторые детали, лишь бы их путешествие больше выглядело не как борьба за выживание, а как обычная экскурсия. И таким образом Сергей вновь подтверждает мысли о том, что они явно что-то, да и скрывают, но проблема в том, что если друг блондина отвечает на вопросы непринужденно и беззаботно, то сам Павел точно будет нервничать или паниковать, хотя насчёт последнего мужчина не уверен. Поэтому стоило лучше послушать его, чем Лёшу, но теперь ничего с этим не поделать. Вершинин в этой игре являлся самой загадочной и подозрительной фигурой, но парень хорошо скрывался и держался, но Костенко точно знал, что если вдруг прижать его, то тот точно занервничает, но что-то мужчине подсказывало, что так нельзя обойтись с Павлом. Он перестал слышать шатена и полностью сфокусировался на человеке, который во все уши слушает друга, принимающий участие в беседе только изредка. Сергей вглядывался в каждую мелочь на лице, теле и действиях Паши, словно пытаясь прочитать его мысли. Костенко заметил, что у парня были небольшие морщины в уголках глаз, которые появились не так давно. Взгляд Вершинина был сосредоточенным, но иногда блуждал по комнате, будто бы что-то искал. Зацикливаясь на интерьере и ловя какие-то детали глазами, он тут же хмурился. Что-то подсказывало мужчине, что раньше Паша был — бесшабашным и веселым, который скорее всего был за любой движ, но в нём явно что-то изменилось не так давно, и Сергей чувствовал это с каждой минутой наблюдения за ним. Паша был каким-то удаленным, загадочным, словно закутанный в туман. Костенко, глядя на парня, пытался понять о том, что в США могло случиться такое, что парня так переклинило и он стал отчужденным? Это можно понять по тому, как реагируют друзья блондина на его же поведение. Степан и Лёша уже переключились на другой вопрос: «сколько вы находились в США» и шатен также незамысловато ответил, но Костенко не слушал и одновременно ему ничего конкретного не приходило в голову, лишь ощущение, что что-то произошло не так давно, будто что-то изменилось навсегда. Хотелось узнать почему Пашу так сломала жизнь. Нет, ему не нужны причины этого. Сергею хотелось бы услышать то, как именно судьба могла сломать юношу. Он понимал, что разгадать тайну будет не легко. Но по какой-то причине Костенко был готов потратить время и энергию, чтобы понять Павла и что похоже стоит проявить много терпения для этого. — Павел, прости, что отрываю, но не мог бы ты тоже принять участие в беседе? Степан Андреевич вдруг вырывает Пашу и Сергея из своих размышлений, обращаясь к блондину. Он также добродушно улыбается ему и Костенко даже слегка усмехнулся из-за этого, так как ему приходится наблюдать эту рабочую улыбку слишком уж часто, чаще, чем порог родного дома. — Думаю, что я послушал Алексея достаточно. — Не могли бы вы повторить ещё раз вопрос, — без стеснения попросил Павел, закидывая ногу на ногу и устраиваясь на стуле поудобнее. — а то я немного прослушал. — Почему вы подали именно этот список имен? Сергей напрягся, задаваясь вопрос самому себе о том, как он мог проворонить настоль важный фрагмент в диалоге? Мужчина же именно для этого и позвала Степана… — Потому что это наши имена. — недопонимающим тоном ответил блондин, переводя взгляд с психолога на друга. Лёша сидел с таким же выражением лица, с не пониманием всей ситуации, но всё-таки в глазах мелькала какое-то внезапное прозрение. — Вы о том, что с нашими именами живут другие люди? Так… это же просто совпадение фактов. Очень много людей с похожим именем, отчеством и тем более с фамилией. — выпалил Горелов на одном дыхании, заелозив на стуле, ему явно стало слегка не по себе. Костенко уже хотел достать из внутреннего кармана пиджака старый лоскуток бумаги, чтобы показать его двум молодым людям, но внезапно за дверью слышится шум. — Туда нельзя! — крикнул дежурный, но затем последовали женские крики. Лёша, поняв кто это, улыбнулся, как и Паша. Парень облизал искусанные и потрескавшиеся губы и ехидно улыбнулся, услышав недовольные крики блондинки и рыжей. — Туда нельзя! — вновь повторил мужчина и затем тут же в кабинет, где сидели парни, влетает Антонова, она обеспокоенно оглядывает его, а затем смотрит на Пашу пару секунд и подлетает к нему. За ней уже вошла ещё одна виновница этого переполоха — Настя, а за ней и Гоша, испуганный всей этой ситуацией. — Ты как, Паша?! — блондинка приблизилась к Вершинину. — Аня? Антонова нежно дотронулась до его плеч, она смотрела на него так, будто девушка являлась брошенным котенком и на это парень лишь слегка кивнул, всё равно понимая то, что ребята поступили неправильно, ворвавшись сюда. — Извините, Сергей Александрович, Степан Андреевич, я не специально, — забежал дежурный, мужчина лет тридцати, обеспокоенный из-за своей оплошности, и боящийся тем, что может попасть под трибунал. — они сами… эти подростки ворвались и я не смог их остановить! Одна из них даже начала сумкой меня бить, — он указал на Антонову, которая смотрела на него нахмурившись, дежурный перевел взгляд с неё на Настю. — а это рыжая с когтями давай лезть! Хорошо, что их друг пытался её оттащить, боюсь не окажись он рядом… то без глаз бы остался. — Ничего страшного, пусть входят. — ответил Костенко равнодушным голосом, но его перебивает Настя. — Уже. Сергей ничего не ответил на это и даже хотел продолжить, несмотря на это, но его больше отвлек тихий смех Паши. Искренний. Костенко почувствовал, как ели-ели заметный румянец обжигает щеки. — Сходи в медпункт. Но сначала попроси Аркадия заменить тебя. Дежурный кивнул и ушёл прочь с кабинета, закрывая за собой дверью. Как она захлопнулась, раздался звонкий смех, Горелов, не стесняясь заржал, как лошадь, протянув руки, зовя Настю. Ему сейчас очень сильно хотелось обнять любимую девушку. — Я всегда знал, что ты, рыжая, бойкая деваха! — Мадышева подошла и обняла любимого, усмехаясь. — Раз все здесь, то предлагаю всем нам поговорить о серьезных вещах. — сказал Костенко, остро глядя на Пашу, он перестал улыбаться, но глаза явно стали чуть более человечными, чем были до их природа. — О чём? — поинтересовалась Аня, беря стул с другого угла комнаты. Она села между Сергеем и Пашей. Настя и Гоша последовали её примеру и также взяли стулья и сели уже между Степаном Андреевичем и Гореловым. — Почему вы назвали именно этими именами? — психолог вновь повторил вопрос. — Что за глупости? Не понятно, что это наши имена? — глупо усмехнулся Гоша, смотря на ребят и нехотя глядя на ФСБшников. — Я попытаюсь быть максимально откровенным. Может быть, это принесет хоть какие-то плоды, есть шанс зацепиться… — Зацепиться? За что? — не отрывая взгляду, Гоша смотрел на Костенко. — Дело о пропавших детях. 1995 год. В Бутаковском заливе, любите подлетной рыбалки, обнаружили труп ребенка. — Ну да, причем здесь мы? Это же давно было… — слова Ани заставили на пару секунд замолчать мужчину, но затем сказал: «терпение» — Довольно скоро это стало серией. Через два месяца был найден ещё один ребенок, а затем ещё два ребенка через три месяца и последний ребенок был найден шесть месяцев спустя. Всего пять детей. — Кто эти дети? Чьи они? — спросил Гоша, кладя руки на стол. — Вот в этом всё и дело… нам не удалось это установить, потому что никаких заявлений тогда не поступало. Они как будто бы появились из ниоткуда и их никто не искал. — Какой ужас… — пробормотала Аня, поджав губы, Настя взглянула на ней и тихо вздохнула, по её коже бежали тысячи неприятных мурашек. — Вы хотя бы нашли кто это сделал? — Нашёл. Это был киллер из одной опасной бандитской группировки и на его счету были десятки самых громких заказных убийств. — И зачем ему нужно было убивать детей? У Паши будто прорезался голос, какая-то догадка пришла в мысли, но нужно было ли озвучивать её? «Это мы с этой вселенной» — даже в голове звучит бредово, а что будет если сказать вслух? «Привет, психушка» — будет разговор довольно коротким. Не зря же Кристина не нашла их в этой вселенной, если брать первоначальный мир, то Паша остался один, друзья погибли на его же глазах. Но поменяв прошлое — меняется и будущем, поэтому после перемещения во времени, парень вновь встретил друзей, живых и здоровых. Да даже себя он встретил тогда! — Они не требовали выкуп? — продолжил Паша, надеясь, что он ошибся в своей версии. — Да, нам пришло это в голову. Но главное было понятно одно. Он не маньяк и ему самому это не нужно, а значит он делает это для кого-то. Это был заказ. Но чей? Уже главный вопрос. Почему? Что вообще это всё значило? — Костенко сделал короткую паузу, наблюдая за реакцией ребят. — В итоге мы его выследили. Его логово было на одной из Подмосковной дач, так как мы явно имели с крайне опасным и подготовленным человеком, то для его содержание был задействован самый мощный отряд. Наша задача ещё осложнялась тем, чтобы взять его живым. Нам нужно было узнать кто заказчик. Мы отцепили территорию и стали готовиться к штурму, однако в защитные секунды до его начала, киллер будто бы почувствовал что-то неладное. Я не знаю, как он нас обнаружил, но у него видимо было какой-то чутье. Сергей сделал паузу в десять секунд, а ребята в это время переглядывались. Он смотрел на них, пытаясь читать эмоции подростков, но на лицах читалось только ужас и недопонимание. — Он взорвал гранату. После взрыва мы обыскали весь дом, но нигде не нашли его тело. Я понял, что ему удалось улизнуть через погреб, но у меня не было ни времени, ни ресурсов отцепить и прочесать лес, поэтому пришлось импровизировать. — как объяснять, не потребовалось. — И как только мы дошли до него, он взорвал гранату и убил самого же себя. Когда я спросил у него имя заказчика, киллер сказал: «Дьявол». — Дьявол? — слегка усмехнувшись спросил Паша, с негодованием в голосе. — Остальные тоже это слышали, не я один. Но начальство решило, что это признаки безумия и его признали маньяком, а меня героем, чуть ли не погибшим при исполнении долга. Всем объявили, что добро победило зло, потому что убийства прекратились. Но только я один знал, что это не так. — А разве не потому, что вы остановили убийцу? — спросила Аня грубым тоном, чем следовало бы. — Нет. Просто всё было сделано, окончательно. — Сергей наконец достал лоскуток старой бумаги и выставил его перед собой, показывая молодежи. — У него в кармане я нашёл вот это. Тут дыра от моей пули. Три мальчика и две девочки, с такими же именами, что и у вас. — А вы… не думали, что это список на будущее? Ну… следующие жертвы? — Если приглядеться, то можно увидеть, как имена перечеркнуты карандашом, линии, к сожалению, ели-ели заметны, причём перечёркивал именно убийца. По одному. Это список того, что сделано. И если взять ваш список, который вы подали в посольство для восстановления документов и этот, — Степан Андреевич достал из сумки ещё один листок А4, на котором написаны имена ребят в столбец. — Знакомые фамилии? Ребят, ради всего святого, скажите почему вы назвались именно этими именами? — А что мы еще можем сказать? Это наши имена. — пробурчала Мадышева, сжимая руки Горелова. Гоша взял у Сергея эти две бумажки и вглядывался в каждую букву, в каждую закорюку, надеясь найти различие в именах или фамилиях. Ну не может же судьба идти постоянно против них. — Хорошо… — пробормотал психолог, прочищая горло с помощью кашля. — Я уже вчера спрашивал у одного из вас по поводу родителей и хотелось бы спросил у вас. — Степан Андреевич посмотрел на Костенко и когда тот слегка кивнул, мужчина достал из кожаного портфеля распечатанные фотографии, А5 размера. — Ваши? Гоша, сидящий ближе всего к нему, забрал фотографии и протянул их друзьям. Им всем потребовалось пару десятков секунд, почти каждый из них встал с места, начав разглядывать изображения. Только Паша и Аня сидели на месте, не попытавшись даже взглянуть на них. У Ани нет родителей, нет семьи, поэтому и нет смысла разглядывать фотографии, а Паша… он и сам не знал причину своего поведения. Хотелось вновь взглянуть на папу с мамой и это чётко отражалось в его взгляде и в быстром движении головы, когда Горелов крикнул: «Паш, это же твои родители! Но…». Да, на каждой фотографии вместе с родителями был другой человек. Мама и папа стояли с каким-то другим мальчиком, и такая же история повторилась с Гошей, Настей и Лешей. Поняв всю ситуацию, рыжеволосая отмахнулась от них, упав на спинку стула, она… заплакала. Горелов тут же притянул к себе, шепча: «тише-тише». У него самого голос немного дрожал. Осознание, что в этом мире их убили и даже с родителями не повидаться… наводили на неприятные эмоции. Вершинин тяжело вздохнул. Его домыслы подтвердились и из-за этого тошно. Он вновь обрек своих друзей на страдание…