9 глава
У Ани нет родителей, нет семьи, поэтому ей нет смысла разглядывать эти фотографии, а Паша… он и сам не знал причину своего поведения. Ему хотелось взглянуть на папу с мамой, вновь увидеть их беззаботные улыбки и это чётко отражалось в его взгляде и в быстром движении головы, когда Горелов крикнул: «Паш, это же твои родители! Но…». Да… всё было именно так, как предвидел Паша. На каждой фотографии с родителями ребят был другой человек их возраста. Поняв всю ситуацию, рыжеволосая отмахнулась от них, упав на место, она облокотилась на спинку стула, Мадышева заплакала, прикрывая рот ладонью. Психолог и Костенко привстали, но затем сразу медленно сели обратно, когда Горелов тут же притянул к себе возлюбленную, нежно шепча: «тише, тише, у тебя всё ещё есть я… — а ведь у него самого голос немного дрожал». Осознание, что в этом мире их убили и поэтому теперь даже с родителями не повидаться… наводили на неприятные эмоции. Вершинин тяжело вздохнул. Чувства взяли верх, и парень всё-таки взглянул на фотографию, и он увидел, как его мама и папа стояли с каким-то другим мальчиком. Его домыслы подтвердились и из-за этого становилось до такой степени тошно, что он боялся смотреть на друзей. Паша вновь обрёк своих друзей на страдания… — А это… — тихо пробормотал Гоша, держа в руках фотографию, Петрищев перевёл взгляд с неё на блондинку, которая грустно наблюдала за плачущей Настей, желая утешить её и успокоить. — Аня, это не твои родители? — Что? Паша зажмурился, значит и Антоновы здесь были… Вершинин не знал, что сейчас чувствует девушка, которая внезапно вскочила со своего, одновременно выхватывая из рук Насти фотографию. Людей на ней Гоша, Леша и Настя не узнавали, потому и предположили, что это Анины родители…и правильно поняли. На ней был Антонов со своей женой и те обнимали какую-то девушку с каштановыми волосами. — Но это не мои родители… — она смотрела на эту фотографию, по ней видно, что Аня на грани истерики. — Я же сирота… — Ты права. — вдруг подал голос Сергей, Паша и совсем позабыл, что он всё это время наблюдал за ними. — Это не биологическая дочь Антоновых, их настоящая погибла ещё в Припяти, а после пожара они взяли эту девочку из детского дома. Аня перевела взгляд с капитана на Вершинина, взглядом требуя объяснения. Паша только мог опустить глаза, ему правда стыдно, и он не знал, как теперь общаться с ребятами дальше. — Ладно! — воскликнул Костенко, встав с места. — Все свободны, но, чтобы оставались в городе до выяснений, а пока идите-ка вы домой.***
— Сереж, ты тоже думаешь, что всё это как-то странно? — спросил Степан, войдя всё тот же кабинет допроса. Он проводил подростков, а Костенко что-то тревожило и самое непонятное здесь то, что причина тревоги неизвестна. Мужчина наблюдал с каждым, пока те разглядывали фотографии, было важно всё: действия, реакция, мимика и слова. И даже не вооруженным взглядом было ясно, что эти дети находились в необъятном ужасе, страхе перед неизвестностью и опечалены тем, что они им показали. Реакция каждого могла говорить только об одном, они знают родителей пропавших детей (кроме Ани), ещё и утверждая, что это их семья. Единственный кто был не понятен Сергею — это Паша, который нацепил в самом начале маску равнодушия, но видя эмоции друзей, парень менялся на глазах, смотря на каждого из них… нет, не жалостью… скорее так, будто блондин просил прощение, хоть понимал, что не заслуживает его. — Я не знаю. — Ты продолжишь расследование? — спросил психолог, убирая в черный кожаный портфель блокнот и фотографии. — Может мне ДНК провести? — Костенко проигнорировал вопрос коллеги, продолжая говорить, будто бы сам собой. — …Не думаю, что они врут. — помедлив, всё-таки ответил Степан, тихо и робко, раздумывая о том, что недавно увидел. — Они искренне были в смятении после того, как увидели те фотографии, а Анастасия даже заплакала… не думаю, что это актерская игра. А голос Алексея помнишь? Пока он успокаивал свою подругу тон у него дрожал, а та же Антонова когда начала говорить о том, что является сироткой и родителей у неё нет? В душе Сергея вдруг стало заметно что-то тяжелеть, эмоции, которая просыпались крайне редко, дали о себе знать, выражая искреннее сожаление на лице. Этой молодежи можно было только посочувствовать, но и одновременно профессиональное чутьё Костенко не давало закрыть на это глаза и молча поверить этому бреду. «Ну где они пропадали все эти восемнадцать лет?» Нельзя просто взять и бесследно исчезнуть будучи младенцам и позже появиться и сказать: «да, это наши родители, но кто это рядом с ними?» У Костенко уже закипали мозги, до дрожи было неприятно, мужчина вновь столкнулся с непонятной ситуацией, не имеющая здравых объяснений… прямо как тогда, восемнадцать лет назад. Семейная пара нашла мёртвого ребенка в реке и на место преступление приехала милиция, которая должна была с этим разобраться самостоятельно, и ещё Костенко не привлекался к делу, но затем нашли второго, а затем третьего... для милиции это было что-то с чем-то, причём новорожденных находили мёртвых, но заявлений о пропажи никаких не поступало. Их убийство казалось каким-то чудом, пришедшим из ниоткуда. После третьего убийства наконец привлекли МВД и человеку, которому назначали вести это дело — стал Костенко Сергей, будучи молодым он считал, что сможет легко найти убийцу новорожденных, но смог найти только после четвертого, но тот киллер себя убил, что капитан МВД чуть ли не пострадал и не был награждён посмертно. Тогда Сергей провалялся в больнице довольно долгое время. К Сергею после того инцидента в лесу, пришёл Егор и рассказал, что нашли пятого ребенка: оказывается нашли сразу на следующий день после случившегося, но коллеги просто боялись даже говорить ему об этом. Мало ли Костенко станет загоняться по этому поводу и будет винить себя в произошедшем. — Я список тебе давал... ну тех имён, который я нашёл у него... смог узнать чьи это дети? — спросил Сергей, в его горле будто бы поселился ком, не дающий говорить нормально. — Да. Смогли. — тяжело выдохнул Егор, садясь на стул у двери и из-за этого резкого движения у него чуть ли не слетел белый халат, но он успел его поймать, нацепляя обратно на плечи. — Мы смогли определить родителей почти каждого, но как оказалось, родители жертв уже обзавелись ребенком, у которых имя точь-в-точь совпадали с теми, что были прописаны в том списке... Мы провели ДНК-тест и он показал, что именно эти убитые новорожденные дети этих молодых пар... — Погоди, что? — недопонимающим тоном проговорил Костенко, слушая друга. — Ну мы подозреваем, что их в детстве заменили, убили родных детей тех родителей, а подкинули других, чтобы те не начали бить тревогу о пропаже! Допустим... последнюю жертву звали Вершинин Павел, год рождения 1995 года и мы прочесали роддомы. Многие. И только в одной родился ребенок с таким именем! Саша связался с родителями и назначил встречу, ну я и поехал вместе с ним, но на пороге женщина уже стояла с ребенком. Я спросил его имя и та ответила: "Паша", а затем гордо добавила, обернувшись на мужа: "Вершинин Павел". Мы взяли ДНК у неё, Саша как обычно придумал самую тупую отговорку, но та пара вроде поверила, что мы ищем воришку, ограбившего магазин неподалеку. Глупо. Согласен. Но они хоть и возмущались, но оба из родителей согласились помочь нам. И тест показывает: убитый младенец является их ребенком. Причём 99,99%