Сотни записок

За всю свою долгую, больше тысячелетия, жизнь, ты влюбился лишь однажды. Еще когда тебе (по меркам монстров-боссов -- всего ничего!) было двадцать, ты знал, с кем свяжешь жизнь навеки. И миг, когда с невесты сняли расшитое цветами белоснежное покрывало, стал самым счастливым в твоей жизни. Она стала твоим светом, она вела тебя сквозь тьму лет, сквозь войну, смерть родителей, установление Барьера и послевоенный кризис. Она показала тебе новый, прекрасный мир -- и она привела в этот мир Азриэля. Ты навсегда запомнил, как впервые взял на руки такой маленький, теплый сверток. Самое прекрасное, что было в мире, пришло в него благодаря Ториэль. И теперь она ушла. Исчезла из твоей жизни -- и только ты один был в этом виноват. Ториэль -- это свет, а ты... ты сам тянешь себя во тьму. Ты виноват. Во всем виноват. Ты совершаешь ошибку за ошибкой. Это ты, ты взвалил слишком много на хрупкие детские плечи -- и Чара породила чудовищный план, о которым вы узнали слишком поздно. Твой ребенок, в твоем доме, под твоим присмотром, из-за тебя решил себя убить. Может, если бы в ту ночь ты заглянул в детскую комнату, их еще можно было бы спасти. Ториэль проводила у постели Чары сутки -- а ты? почему в ту ночь тебя не было рядом, когда твои дети нуждались в тебе больше всего? Почему ты их не остановил? Ты поднимаешься -- пурпурный плащ развевается за спиной, трезубец блестит алым цветом проклятой Решимости действовать -- и произносишь самые страшные слова на свете, за которые ты должен гореть в аду веки вечные: "Мы объявляем им войну!" И что бы ни утверждали Альфис, Андайн, Санс, десятки придворных и кто-то в лабораторном халате, чьего имени ты не помнишь, что бы ты ни сделал -- никакой своей кровью ты уже не смоешь высеченные в граните истории слова. Ты совершаешь ошибки. Одну за другой, шесть ужасных, кровавых ошибок. Никакая отсрочка, никакое хорошее отношение, никакие слова, никакие попытки успокоить и "это будет похоже на прием у стоматолога" никогда никого не спасли. Шесть маленьких гробиков в твоем подвале. Шесть детских тел. Рыжеволосый мальчишка в боксерских перчатках, уверенный, что сможет тебя победить. Насупившийся узкоглазый подросток в ковбойской шляпе с игрушечным пистолетом в руках, обвиняющий тебя -- справедливо обвиняющий. Шестилетняя девочка с двумя забавными косичками в фартуке, протянувшая тебе руку и предложившая помощь. Испуганная девочка, сжимающая в руках игрушечный нож, так и не сдвинувшаяся с места и даже не попытавшаяся увернуться. Высокая темнокожая уже девушка в балетной пачке, смотрящая на тебя с немым осуждением -- и сама предлагающая свою Душу. Бледный мальчик в круглых запотевших очках, панически уверяющий тебя (или себя самого?), что есть другой выход. Ты совершаешь ошибку, когда спрашиваешь своего нового Королевского Ученого, можно ли увеличить продолжительность жизни монстров с помощью Решимости. Ты совершаешь ошибку, когда заставляешь юную героиню поверить в то, что люди -- исчадья ада. Ты совершаешь ошибку, когда объявляешь Судьей хрупкого мальчишку с погасшим взглядом. Ты совершаешь ошибку и сам себя заводишь все глубже во тьму. Но, кажется, где-то в глубине твоей иссохшей, отравленной ненавистью Души еще теплится свет. И ты знаешь, что это -- твоя любовь. (Запах пирога напоминает тебе о чем-то) Любовь первая и последняя.