Сожженые мосты

Глаза наполнились огнем, когда Кен начал прокладывать дорожку поцелуев от шеи до возбужденных сосков. Вобрав сосок, он начал причмокивать, отправляя волнующие дрожи по всему телу. Ким царапал его спину, вызывая волну возбуждения, и он зашипел в ответ. Медленно просунув свой член, он начал двигать бедрами, а гонщик стонал, сжимая его плечи, догоняя его ритм. Кента погружался в стоны парня, каждый из которых был как музыка для его ушей. Давление нарастало, оргазм приближался с каждым мгновением. Движения ускорились, и в один момент ноги задрожали, а с глухим стоном Кента кончил, погружаясь в безграничное наслаждение. Ким:—Я так обожаю тебя, Кен. Кента застегивал свои штаны, чувствуя прилив тепла и счастья. Кента:—И я тебя.. думаю, после такого мы начнем встречаться? Хотя, я планировал в романтичной обстановке, может быть, в каком-нибудь ресторане, а не на кухне после секса. С легкой улыбкой произносит Кента. Ким одевался, слушая это, с блеском в глазах. Ким:—Хах, ладно. Давай после гонок ты отведешь меня в ресторан и вот тогда я соглашусь встречаться с тобой. Смеется Минсу, и его голос звучит наполненным радостью. Кента:—Когда они у тебя? Ким:—Завтра. Мне Тони поэтому и звонил. Ким схватил руку Кена, и они поднялись наверх, чтобы запереться в комнате. Минсу прижал мужчину к стене. Ким:—Мне было недостаточно того, что было на кухне. Кента:—А мне достаточно. Давай уже ложиться спать. Ким:—Еще рано. Снова дует губы гонщик, намекая на продолжение их интимного времени вместе. Кента:—Я уже устал, малыш. “Малыш”. Ким думал, что сейчас встанет на колени, чтобы отсосать Кенте, просто услышав это милое прозвище из его уст. Ким:—Как ты меня назвал? Гонщик жадно, почти агрессивно, прижимает его к себе и начинает страстно целовать его. Его губы навязчиво проникают в губы Кенты, и его руки неумолимо обвивают талию возлюбленного. Поцелуй словно сжигает, наполняя их страстью и желанием. *** Утром. Норт:—Блин! Я уснуть не мог. Ким:—А что случилось? Ким удивленно спрашивает своего брата, который обычно засыпает моментально, даже если весь день не делал ничего. Норт:—Потому что трахаться надо было тише! Мне было грустно вчера, и я пытался уснуть, а вы, блять, что на кухне устроили, а потом в комнате продолжили, суки? Норт был в ярости. Ким и Кента совсем забыли о школьнике, находящемся с ними в одном доме. Гонщик был слишком громким, и это привело к недовольству Норта. Ким:—Хватит так выражаться. Я хотя бы взрослый для этого. А ты, будучи школьником, уже трахаешься. Я в свое школьное время об этом даже думать не смел. Из-за возникшей ситуации Ким начинает чувствовать гнев к Норту, который в свою очередь также ощущает злость по отношению к Киму и Кенте. Кента, с другой стороны, находится в состоянии шока и не знает, как успокоить обоих братьев. Он осознает, что он чужой для них и, согласно своим представлениям, не должен вмешиваться. Однако он не желает, чтобы два брата продолжали ссориться и ощущали неудовлетворение. Кента:—Успокойтесь вы. Наконец произносит Кента. В комнате становится тише, только сердца братьев бьются сильнее. Норт:—Ты рассказал Киму? В гневе спрашивает Норт, а Кента задумывается. Он не рассказывал о том, что Норт спит с Соником. Откуда же тогда гонщику знать с кем его брат спал? Ким:—Я все слышал. И я не только свернул бы шею тебе. Его слова звучат с угрожающей интонацией, держа в руке нож, которым хотел разрезать фрукты. Ким:—Я бы тебя еще зарезал, ублюдок. И отрезал бы тебе твой длинный язык. Норт:—Лучше бы нос себе укоротил. А то своим длинным носом в мои дела лезешь и в мою постель. Тон их разговора наполнил комнату напряжением. Кен ощущал, как его сердце бьется быстрее, а ситуация становилась все более накаляющейся. Кента:—Успокойтесь уже. Норт, иди в школу. Норт поправил свой портфель, который почти сполз с плеча, и, громко хлопнув дверью, ушел Ким молча смотрел в направлении, куда ушел его брат. В комнате осталась тяжелая обстановка, и Кен чувствовал, что должен сделать что-то, чтобы ее разрядить.