***
Стоя перед белой входной дверью, за которой находилась квартира Лины, ведьма долго не решалась нажать на миниатюрную кнопку звонка. Она уже прилетела сюда и даже заскочила в любимое кафе феи, где взяла несколько видов пирожных для извинения, но вот позвонить в звонок никак не могла. Чертова гордость не позволяла признать собственную ошибку. И просить прощения Рей не любила так же сильно как и быть у кого-то в долгу. Но гордыня проиграла в долгой битве с совестью и девушка, пока не закончился решительный запал, ткнула на кнопку. Ожидания не было долгим и дверь открылась, а на пороге стояла взъерошенная фея с кучей одежды в руках. — А Рей, это ты, — фея улыбнулась гостье и шагнула в сторону пропуская подругу в квартиру. — Только не пугайся сильно. А испугаться, на самом деле, было чему. С порога ведьма перешагнула через несколько коробок сваленных в кучу. Некогда маленькая и уютненькая квартира одинокой феи превратилась склад коробок и чемоданов. То тут то там валялись кучки смятой одежды. — Я сама собиралась к тебе зайти сегодня. — призналась фея скидывая на спинку кресла вещи, которые держала в руках. Поочередно она брала каждую вещь и либо складывала в аккуратную стопку, либо откидывала в кучки на полу. От глаз ведьмы не скрылась резкость в движениях рук, совершенно несвойственная для Лины, такой плавной и немного тягучей как ее собственная стихия. По крайней мере Рей всегда видела в фее именно такую стихию — смиренно текущий, бесшумный ручеёк, перетекающий в заболоченную заводь. — А можно узнать, что ты делаешь? — Рей поставила упаковку с пирожными на кухонный стол и обратилась к подруге. —Новости читала? — откидывая в сторону белую кофту спросила Лина. После утвердительного кивка от ведьмы фея воды продолжила объяснение. — Ведьмы с освобожденным преступником сбежали на Андрос, — голос девушки дрогнул при упоминании её родной планеты. — Портал из Омеги остался открытым и оттуда выходят другие заключенные. Мало того что на Омеге творят ужасные вещи, так ещё и в королевстве пытаются проделать тоже самое. Уже много пострадавших. Медицинская Академия решила отправить для помощи всех окончивших обучение студентов с Андроса. Вот я и готовлюсь к завтрашнему вылету. Рей не видела лица феи, но догадывалась что у той глаза на мокром месте. "Только не слезы! — мысленно взмолилась ведьма. Но надеждам не дано было сбыться, когда чуткий слух уловил тихие всхлипы Лины. — Да твою ж! " Мало того что Рей сама пришла извиняться так ей еще и фею успокаивать. Не многовато ли на один день перебарываний себя. Раздражение нарастало в душе девушке и она уже хотела к черту оставить фею ныть в одиночестве и уйти, но пресловутая совесть не позволила ведьме оставить "подругу". Сколько раз Рей ругала себя за то что подчиняется голосу ненавистного чувства трудно сосчитать. Ведьма коснулась плеча феи немного потрепав его. — Тебе страшно, — не вопрос, а констатация факта. Лина энергично закивала от чего её синие волосы прилипли к мокрым щекам. Рей со всей присущей ей ласке пригладила прямые пряди феи и успокоила ее. — В страхе нет ничего плохого. Каждое живое существо боится чего-то в той или иной степени. Ты отправляешься на опасное задание и я прекрасно понимаю твои опасения, на твоем месте я бы точно так же испугалась. — Но я никогда не видела тебя напуганной и уж тем более плачущей. — Лина шмыгнула носом и заметно повеселела. Рей ничего не ответила. Да и что ей было отвечать, основную задачу она выполнила — Лина больше не плачет. А что до слов феи — здесь действительно не поспоришь, ведьма крайне редко плакала в своей жизни. Девушка предложила феи свою помощь, но только после того как они перекусят. Она охотно согласилась и кухня тотчас наполнилась дивным ароматом распакованных пирожных и свежезаваренного чая. Девушки неторопливо попивали ягодный чай, обожаемый феей Рей коротко извинилась за грубые слова, а Лина приняла извинения, ласково добавив "ничего страшного". Порой ведьма абсолютно не понимала доброты феи. Рей наговорила ей много обидного, а девушка взяла и простила. И так она прощала каждый раз. Даже не понятно чем руководствуется Лина — огромным добрым сердцем или отсутствием ума. Хотя глупой девушка не была и подавно. По крайней мере Рей так считает. Значит первым. День плавно перешёл в вечер. За окном заметно потемнело, а квартира постепенно приобрела свой начальный вид. Полный чемоданы и коробки, уменьшенные до размера спичечного коробка, лежали на столике. На вопрос "зачем собирать все?" Лина пожала плечами и сказала что точно никто не знает на сколько продлиться операция помощи Андресу, да и вещи если что можно оставить в родительском доме. Также фея воды сказала что только двадцать человек Академия отправила на операцию. Ведьму немало удивило такое маленькое количество людей. Даже на её потоке она могла вспомнить минимум человек пятнадцать с Андроса. А до нее их выпустилось еще больше. Очередное странное решение, которое останется для девушки загадкой. По просьбе Лины Рей осталось на ночь у нее. На предложение ведьмы устроить маленькую вечеринку фея ответила твердым отказом, мол, и так волнуюсь еще не хватало космолет проспать. Хотя это совсем не помешало им болтать о всякой ерунде до поздней ночи. Непринуждённая болтовня помогла фее сбросить с плеч груз тревоги и дала ей возможность спокойно заснуть, не мечась по постели в беспокойном прерывистом сне. Рей, напротив долго не могла заснуть. Было ли тому причиной предстоящее путешествие на далёкую планету за артефактом или необоснованное переживание за фею — неясно. Хотя ведьма отчётливо ощущала неприятный укол в сердце, когда саму себя пыталась убедить в том, что жизнь Лины нисколько её не колышет. Да, фея была одной из немногих людей в окружении девушки, с которыми она поддерживала отношения на уровне выше чем "ничего незначащий знакомый", но разве это что-то должно менять? Откровенно говоря Лина являлась вторым таким человеком и, соответственно, последним. И этот немаловажный факт играл довольно весомую роль в отношении ведьмы к ней, хоть Рей всеми силами и стремилась это отрицать. Всё-таки жизнь кочевника-беглеца оставила огромный отпечаток на жизни. Тяжело не отталкивать от себя существ, доброжелательно настроенных к тебе, когда большую часть жизни провел в постоянном странствии и в каждом встречном видел врага, когда мог задержаться в одном месте не более полугода, а потом опять сбегать в другую страну, континент, планету. Такой образ жизни намертво закрепил на подкорки простую истину — ни к кому не привязываться, ибо уходя оставишь с человеком частичку себя, а там и всю себя потерять не долго. И именно эта истина стоит гранитной стеной между Рей и окружающими её людьми. Даже когда мать ведьмы наконец обрела покой в небольшом домике на Прометии Рей не смогла свыкнуться с новой, оседлой, жизнью. Ушла необходимость вечно убегать и прятаться, но страх привязаться к кому-то остался. Лина стала для Рей маленьким исключением, трещиной в стене. Забавно что ведьма сама не поняла как позволила девушке приблизится к себе. Казалось бы, вот их первая встреча красавица-фея, успевшая за первый учебный месяца стать чуть ли не самой популярной среди молодых парней первокурсницей, неожиданно для всех подсаживается к неразговорчивой, нелюдимой ведьме и заводит с ней абсолютно обыденную беседу, а вот уже спустя несколько месяцев Лина защищает зародившуюся связь перед язвительными насмешками одногрупниц. Тогда-то, наверное, Рей и разглядела в феечке нечто большее, чем пустую оболочку и красивыми крылышками, коими до того дня она видела всех фей. Возможно именно тот день и стал опорной точкой для их необычной дружбы. Какой дружбы, которой для неё желала самый близкий человек в жизни девушки. Да, Лина, определённо, понравились бы маме. Они в считанные минуты нашли бы общий язык, если б Рей успела их познакомить. Но дочь не удосужилась даже словом обмолвиться с матерью о существовании феи, не то чтобы их знакомить. А Лине и вовсе соврала, что сирота. — Нет, так не пойдёт — прошептала девушка, когда поняла, как опасно глубоко погрузилась в воспоминания. Ещё немного и из глубин сознания выползет то, что ведьма так старательно прятала. Не тревожа фею, девушка на цыпочках вышла на кухню, и там, налив из волшебного чайника горячий чай, устало присела за стол. Но ни тепло от кружки, ни великолепный вкус, не уберегли ведьму от пробудившегося роя болезненных, и потому заточенных на самом дне подсознания, воспоминаний. Как она могла. Как она могла так поступать с родным человеком и как может поступать так с подругой. Ведьма раздражённо передернула плечами. "Да, подругой, имей мужество признать истину — мерзко ехиднечал внутренний голос. — или в товарищи годится только неволшебный? Нехорошо презирать целую расу из-за злодеяний нескольких конкретных личностей". — Хватит! — простонала Рей, хватаясь за голову. Может быть она сказала это слишком громко, но почему-то возможность быть застуканной феей за яростными переговорами с внутренним я волновало девушку в последнюю очередь, если и волновало вообще. — Я не презираю их! "Неужели. Вот как? Напомни тогда как ты называла одногруппниц из Академии или простых прохожих, не сказавших и плохого слова." Губы до бела сжались в линию. "Ну скажи же!" "Лживые, лицемерные фальшивки с пустой головой и тонной тщеславия. — ядовито выплюнула ведьма. Пока ярость не поглотила девушку с головой она прибегла к действенному способу, который отлично справлялся с шабашем беснующихся демонов — уселась на пол посреди кухни и, задержав дыхание, начала нашептывать строки стихов, заученных до зубов. Но даже не стихи являлись главным компонентом, а стихия, которой необходимо было окружить себя в момент этакой медитации. Объектом, олицетворяющим стихию, прекрасно послужила крошка со сланцевой плитки, украшающей одну из стен. Облако из крошки кружило вокруг ведьмы, пока она усмиряла внутренних демонов своеобразной молитвой. По мере того как затихал шёпот и выравнивалось рваное дыхание замедлялось и движение каменных частиц. К моменту когда глаза ведьмы распахнулись сланцевая крошка неподвижно парила над взъерошенной головой. Неосознанно девушка залюбовалась переливами лунного света сквозь мельчайшие каменные осколки. Отлевитировав крошку на ладони Рей несколько минут перебирала ее сквозь пальцы дабы ощутить на коже тепло родной стихии. Превосходное чувство, дарящее такое нужное умиротворение, которого катастрофически не хватало в жизни ведьмы. Но как и каменная крошка, утекающая сквозь пальцы, утекало и время, отведенное для сна. Сдув крошку обратно в плитку, ведьма, немного пошатываясь, побрела обратно в спальню, где едва ли не заставила себя заснуть. На посадку девушки прилетели вовремя. К тому времени уже вся группа собралась и понемногу заходила в корабль. Лина на прощание крепко обняла Рей и ведьма не отшатнулась от девушки, как делала всегда, а в ответ прижала к себе фею. Никто ничего не говорил, и лишними были слова. Обе прекрасно понимали что будут скучать. Но вот пришла и очередь Лины заходить на борт. Она последней зашла в красный межпланетный корабль и после нее двери закрылись. Не дожидаясь вылета Рей побрела прочь от посадочной полосы. Грусти она не чувствовала. Только тоску. Жгучую и гнетущую.***
— Несите носилки сюда! — силясь перекричать раскаты грома командовала взрослая женщина, главный колдомедик в группе спасателей. Молодые парни проносились мимо неё на нижнюю палубу, оставляя новых раненых и транспортируя уже подлатанных на сушу, в корпус под опеку других колдомедиков. Холодные, неестественно мутные, капли проливного ливня нисколько не облегчали работу. И где-то, среди всей творящейся вакханалии, затерялась синевласая фея. Скрывшись от ледяных брызг она залечивала чудовищную рану на хвосте едва живой русалки-стражницы. — Держись Этея, осталась чуть-чуть. — успокаивала её фея. В воде на русалку напали собственные сестры, мутировавшие в страшных чудовищ и спасая себя Этея убила их, но перед смертью одна из них успела откусить солидный кусок плоти. Теперь русалка умирала, медленно истекая кровью, а находящаяся рядом Лина сходила с ума. Ни одно из заклинаний, зелий или мазей не помогало ране затянуться. Даже кровь не останавливалась. " Да что же это такое" — содрогнулась девушка, когда после нового заклинания в очередной раз края раны на глазах разошлись. Ничего не оставалось кроме как обвязать рану бинтом и, взвалив на плечо ещё живую русалку, направится с ней на нижнюю палубу. Уже на половине пути физически неподготовленная Лина выбилась из сил и едва могла переставлять ноги с русалкой на плече. Но в момент когда Лине показалось что сейчас она рухнет на мокрую палубу чьи-то сильные руки поддержали девушку. — Принцесса, — выдохнула фея. — Уходите, здесь опасно. — Глупости какие, — отмахнулась Лейла подхватывая русалку под другую руку. — Я не оставлю свой народ погибать! Вместе феи почти донесли Этею до трюма, но сильный толчок по дну корабля и Лейла, не справившись с координацией упала за борт судна, а за ней и бессознательная русалка. Спасла их лишь реакция Лины, которая вовремя схватила их обоих за руки, не позволив им упасть. Но держать их двоих у обессилевшей девушки не хватило бы никаких сил. Принцесса Лейла отчаянно махала крылышками пробуя взлететь, но тщетно. Проклятая вода, от неё перестали работать крылья. — Помогите! На помощь! — истошно вопила девушка, пытаясь привлечь хоть чье-нибудь внимание. Но раскаты грома заглушили отчаянные мольбы о помощи. И момент, когда казалось бы хуже уже быть не может, корабль снова тряхнуло. Холодная и скользкая от воды рука русалки выскользнула из хватки феи и пролетев несколько метров вниз тело плюхнулось в океан. Воочию Лина увидела как стражницу заживо разрывают на куски десяток её собратьев. Зверская картина пробудила в душе дикий ужас. На последние крупицы сил фея перетянула обратно на борт принцессу. А потом зажав уши, чтобы не слышать проклятую грозу, умчалась в трюм, где забилась в самый дальний угол.