***
5 апреля 2024 г. в 17:01
В Нави было спокойно. Холодно и темно, да, и где-то в отдалении бродили какие-то твари, но ей ли было бояться — самой той ещё…
Зато здесь она не ощущала выедающей изнутри пустоты, что заполняется лишь чужими жизнями, и то лишь на тридцать лет. Здесь можно было спать и видеть сны — прекрасные, светлые сны о том будущем, которого у неё никогда не было и не будет.
Где они с Марией вернулись с победой и предали проклятого колдуна справедливому суду.
Где Мария нашла себе жениха по сердцу и жила с ним долго и счастливо.
Где она, Лиза, собрала новую дружину и до старости берегла покой родной земли.
Где ей никогда не встретился наивный и хрупкий мальчик с ясными как вешнее небо глазами, на дне которых плескалась темнота, и её сердце так и осталось холодным и спокойным, способным любить лишь родную землю и людей, что живут на ней — всех сразу, но никого конкретно.
И другой, темноглазый смешливый юноша, полный жизни и идей, и смотрящий на неё, точно на сошедшую на землю богиню, ей не встретился тоже…
И так это было хорошо, так правильно, что даже больно, и Лиза тихо плакала во сне — впервые за свою непрошеную вечность, настоящими живыми слезами. Плакала, но не просыпалась, не хотела просыпаться, и, когда чья-то рука, а не когтистая лапа, коснулась её щеки — она отмахнулась зло, не надо, не трогай, не буди!
Дай отдохнуть тому, что осталось от моей души.
Но прикосновение повторилось, дополнилось зовущим её знакомым, родным голосом…
— …Лиза. Проснись, пожалуйста!
— Лёша?..
Она медленно открыла глаза, увидела его — взаправдашнего, взрослого, возмутительного живого среди этой мёртвой темноты, замерла непонимающе…
— Как ты…
— Неважно, — коротко отозвался он, убирая руку от её плеча и глядя пронзительно серьёзно. — Лиза, послушай меня. Рано или поздно тебя здесь или убьют, или сожрут. Но даже если нет, всё равно это — не выход.
— А что выход, Лёша? Скажи мне. Завершить цикл мне не дадут. Убить их всех? А через тридцать лет — снова? И снова? И до бесконечности? Я устала. Я не хочу так больше.
— Лиза, мы уже нашли формулу, которая позволяет оттягивать превращения. Однажды найдём и как снять с тебя это проклятие.
— Брось, милый, — она горько улыбнулась. — Если бы способ существовал в природе, ты его уже нашёл бы.
— Мне просто нужно время. Ещё немного времени, Лиза.
— Ещё целых тридцать лет, Лёш. И невесть сколько жизней.
— Раньше тебя это не заботило.
— Раньше я не знала тех, кого убиваю. И они… не знали меня.
— То есть — он? — Лёша фыркнул как усталый конь. — Брось, Лиза. Он просто тринадцатая жертва, и вас тянет друг другу только поэтому, а не от великой любви. Ты же это не умеешь — любить.
— Если я не ответила тебе, это ещё не значит…
Он тяжело, веско покачал головой.
— Я не единственный, кто искал твоего расположения. Но ты никого никогда не впускала в сердце, а здесь что же — раз увидела, перекинулась едва ли парой слов, и всё, любовь? Так только в молодости бывает, Лиза, да в сказках. А у нас, к сожалению, быль.
Это было возмутительно.
И особенно — тем, насколько звучало похоже на правду.
Ведь, действительно, после того, как Лёша создал для неё лекарство, они выходили свет, знакомились с разными людьми, и многие из них были достойными и интересными, но сердце её им не отзывалось.
С другой стороны — ни один из них не был Николаем Васильевичем. Даже близко похож не был. Может, просто её сердцу нужен был именно он? С его неумелыми стихами, робкой нежностью, тьмой в глазах и светлой, незапятнанной душой?
Лиза не знала.
— Я не хочу его убивать, — наконец сказала она. — И не хочу вечно гореть в огне. Поэтому я останусь здесь, и тебе придётся с этим смириться, Лёша. Хочешь — ищи лекарство от проклятия, хочешь — брось и живи своей жизнью. Я возвращаю тебе твоё слово.
Он отшатнулся, белея словно мертвец.
— Лиза. Не надо.
— Надо. Ты свободен, Лёша.
Он медленно выпрямился, подняв подбородок. Тёмные глаза метали молнии, губы сжались в тонкую линию…
— Как пожелаете, моя госпожа, — проронил он наконец.
И поднялся.
— Прощайте.