Они наконец нашли друг друга

Два месяца спустя... Лена думает, что знает, где все пошло не так. В тот момент, когда она встретила эти темные глаза и увидела наглую ухмылку. Когда она поняла, что хочет его друга больше, чем его. Когда он сказал красивые слова, которые она до сих пор повторяет в голове, и когда она поняла, что он тоже хочет её. С тех пор, каждый день, каждое невинное прикосновение, улыбка, смех и шутка заставляли Лену забыть обо всем и обо всех, включая Рому. В ту ночь, когда рука Ромы лежала у неё на животе, Лена не могла уснуть, мечтая, чтобы это был кто-то другой. Так что да, она может понять, почему и когда. Это вбило клин между ними, даже если Рома не знал почему, а Лена не говорила об этом. Она даже не заметила, когда он начал изменять, и, честно говоря, если бы заметила, не думаю, что ей было бы до этого дело. Он стал занудой, человеком, с которым, как ей казалось, она должна быть вместе, потому что он был хорошим, добрым и милым… Но насколько мил мужчина, который может трахать другую женщину, пока она находится в соседней комнате на вечеринке? Лена узнала об этом не в тот вечер, нет, она узнала об этом около двух дней назад. И, честно говоря, она почувствовала облегчение. Дерьмово, но правда, и когда она столкнулась с ним, и он разорвал отношения, заявив, что Лена слишком много работает, слишком многого хочет, она улыбнулась. Она улыбнулась, потому что все, что она чувствовала – это свободу. Наконец-то все закончилось. Глупо, она знает. Может быть, часть её осталась, потому что это была её единственная связь с Димой. Может быть, она осталась, потому что устала страдать от тех плохих мальчиков, на которых она так легко западала, с их темными глазами и улыбками, увлажнящие трусики. Те, кто называл её горячей прежде, чем красивой, и кто видел её тело прежде, чем её улыбку. Все кончено. Разве она не должна быть расстроена? Они были вместе почти шесть месяцев. Одни из самых долгих её отношений за многие годы, и все же Лена не расстроилась. Она даже пожелала ему счастья, когда уходила. Он был расстроен, зол, и она поняла, что он пытается причинить ей боль, вывести её из себя. Знал ли он, что даже когда Лена лежала в постели рядом с ним ночью, она была далеко от него? Что еще до того, как все закончилось, она была одной ногой за дверью? Возможно. Лена никогда не хотела причинить Роме боль, но, она сделала это, и когда она думает о нем, она чувствую себя виноватой… и, немного обиженной. Он должен был быть хорошим парнем, и даже несмотря на облегчение, она злится, что он изменил. Он мог бросить её, что угодно, но измена? Мудацкий поступок. Лена несколько дней накручивала себя, переходя от смеха к слезам, от боли к счастью. И когда она разбивалась, она понимала одну вещь – она хочет отомстить, она хочет поквитаться. Но только сегодня она знает, как это сделать. Сейчас она в суде. Её каштановые волосы идеально завиты. Свет прожектора падает на неё, поэтому она видит зрителей в уютном зале. Она встаёт с кресла, чтобы уйти с зала, её съемки на сегодня закончены, но тут её взгляд останавливается на зрителе, который находится в первом ряду. Лена замирает, её дыхание останавливается, а сердце учащенно бьется, когда она встречается с этими темными, знакомыми глазами. Они смотрят на неё, и сейчас они ей более знакомы, чем глаза его друга. Он в костюме, как всегда. Его ноги расставлены. Лена поспешно уходит со сцены. Дима. Что он здесь делает? Глядя на себя в зеркало, она быстро снимает мантию, оставаясь в своём розовом костюме, готовая к уходу, но не может оторваться от зеркала. Она вытирает пот на своем загримированном лице, проводя рукой по подбородку и вокруг розовых губ. Повернувшись, она откидывает волосы за плечо и выходит через дверь в коридор. Она идет прямо к нему, зная, что если она этого не сделает, то струсит, но она должна знать. Почему он здесь? С каждым шагом, который она делает, в ней растет сильное чувство, огонь, желание. Оно росло в ней с тех пор, как она впервые увидела его, и где-то внутри она знает, что сегодня ночью оно взорвется. Но кто останется на пепле? Гореть так ярко и чувствовать так глубоко, что это вызывает привыкание, но когда все закончится, последствия оставят тебя слабым и разрушенным. Дмитрий Агрис погубит её. Лена знает это, она видела это в его глазах. Но она хочет этого. Она хочет быть разрушенной им. Сломанной и восстановленной. Она улыбается и идет дальше, пока не оказывается перед его столом. — Ты великолепна, — хвалит он, как всегда, поглощая её, но на этот раз он скрывает потребность в своих глазах, когда они встречаются с её. — Почему ты здесь? — спрашивает она, не слишком любезно. Он откидывает другое сиденье. — Садись, Лена. Она садится, и его губы кривятся от этого. Он протягивает ей напиток, и она делает глоток – джин, лед и лимон, её любимый. Он вздыхает и оглядывается по сторонам. — Я хотел узнать, все ли у тебя в порядке. Я говорил с Ромой сегодня. Облизнув губы, она тоже оглядывается по сторонам, не в силах встретиться с ним взглядом, не зная, что сказать. Он протягивает руку и хватает её за плечо, притягивая к себе. Лена смотрит вниз на его большую руку, лежащую на ней, и переводит взгляд на его, дрожа от интенсивности, которую Лена там видит. — Ты в порядке? Она не отвечает, она не в состоянии говорить под такой силой, и он почти болезненно сжимает руку, его губы недовольно поджались. — Лена, — произносит он. — Да и нет, — шепчет, чтобы слышал только он. Он молчит, просто смотрит на Лену, ища в ней правду, и это слишком много, слишком поглощающе, слишком неожиданно. Она дергает его за руку, и он отпускает ее, прежде чем сесть обратно. Лена задыхается, когда он отпускает её, и поднимает дрожащую руку, чтобы глотнуть свой напиток. Она облизывает губы, когда встречаю его взгляд. — Так вот почему ты действительно здесь? Чтобы узнать, все ли у меня в порядке после того, как твой друг порвал со мной? Он хмурится, но не отводит взгляд. — И да, и нет, — признает он, и она кивает. Они оба танцуют вокруг правды. Причина, по которой он пришел, причина, по которой он не уходит. Причина, по которой она не уходит, причина, по которой она наклоняется ближе. Потребность. Желание. Желание узнать, будет ли это так же хорошо, как в её фантазиях… Запретный голос шепчет им, что-то настолько неправильное, что это правильно. И когда она сжимает свои бедра вместе, а его голодные глаза пожирают её, она знает. Лена собирается трахнуть друга Ромы… Диму, Лена собирается трахнуть его, попробовать его на вкус и удовлетворить это желание, а когда ей станет лучше и она будет чувствовать себя удовлетворенной, она уйдет, и все это будет хорошим воспоминанием, о котором можно будет иногда вспоминать. Опрокинув бокал, она успокаивается, зная, что собирается сделать. Больше не нужно танцевать вокруг этого, вертеться с нуждой и невысказанными словами. Сейчас или никогда. Отведя плечи назад, она улыбается ему, направляя всю храбрость, которую она использует на съемках, что помогает ей произнести следующие слова: — Встретимся в туалете, — она встет и, подмигнув ему, пробирается сквозь толпу к коридору сзади. Она заходит в женский туалет и наклоняется к зеркалу, проверяя свою помаду, пока ждет, последует ли он за ней. Её сердце колотится в груди, руки трясутся от нервов. Мгновение спустя дверь открывается, и он заходит. Он выглядит смущенным, но в то же время голодным. Он знает. Лена подходит ближе, и он отступает назад, ударяясь о дверь и прижимаясь к ней. Она щелкаю замком и проверяет, что остальные кабинки пусты. — Лен…Лена, что ты делаешь? — Он сурово хмурится. Лена дразняще проводя рукой по его груди. Он перехватывает ее и сжимает, заставляя её задыхаться от боли и удовольствия, её киска сжимается от силы его прикосновения. Она может представить, как эти руки вот так сжимают её бедра, грудь… попу. Его глаза темнеют, когда он читает её намерения по её лицу. — Ты плохо соображаешь… — Нет, это не так. Лучше, чем когда-либо. Мне надоело притворяться, что я не хочу тебя. Я хочу, и мы оба знаем, что ты тоже хочешь меня, — отвечает Лена, а затем сладко улыбается. — Лен…, — вздыхает он. - Черт, ты встречалась с моим другом! — огрызается он, но притягивает её ближе, словно не может удержаться. — И что? Тебе станет легче, если я буду называть тебя Димочка, пока ты трахаешь меня? — Лена усмехается, и он стонет, закрывая глаза на мгновение, прежде чем они открываются и фиксируются на ней. Ему это понравилось. Придвинувшись ближе, она прижимается к его твердому телу и смотрит на него сквозь ресницы. — Димочка, трахни меня, прямо сейчас. Мы оба знаем, что ты хочешь этого, так что к черту правила. Я устала быть хорошей, когда плохой чувствую себя намного лучше. — Лена, — вырывается у него, но потом он не знает, что сказать, поэтому она отступаю назад, освобождает руку и хватаюсь за низ юбки. Она слегка приподнимает его по бедрам, и его глаза следят за её движениями, его руки сжимаются в кулаки. — Остановись. — Почему? — Она усмехается, сдвигая юбку выше и показывая ему, что под ним она голая. Голая и мокрая. Для него. Он рычит. Дима хватает её за шею и прижимает к стене, прижимая её лицо к ней, в то время как он толкает Лену в спину. Его рот касается её уха, когда он так легко удерживает её на месте. — Ты хочешь быть плохой девочкой? Это так, Лена? — рычит он, проводя другой рукой по её бедру, чтобы встретиться с её голой киской. Он накрывает ее твердой, собственнической рукой, и она вжимается в нее. — Ты думаешь, что можешь показывать мне свою киску и дразнить меня, а я не буду реагировать? Такая плохая девочка, но я готов поспорить, что если бы я засунул пальцы в твою киску прямо сейчас, ты бы оседлала их и закричала, не так ли? — Да, — простонала Лена, толкаясь в его руку. — Пожалуйста, Дима. — Что пожалуйста? — шепчет он, покусывая её ухо. — Пожалуйста, Димочка, трахни меня! — она почти плачет, отчаяние переполняет её. Она зашла так далеко не для того, чтобы он сейчас ушел. Он кружит её, и она мгновенно ощущает давление его руки. Она задыхается, глядя на него. Он полностью одет и выглядит таким темным и соблазнительным. Он наблюдает за Леной, пробегая взглядом по её открытой коже. — Снимай костюм, сейчас же,- Она сглатывает, и он сужает глаза от её нерешительности. — Ты хочешь мой член? Раздевайся сейчас же, Лена. Лена делает то, что ей говорят. Покачивая плечами, она позволяет рубашке упасть, обнажая грудь. Он застонал, его взгляд остановился на них, когда она схватила материал на бедрах и потянула его вниз, пока он не оказался у моих ног. Освободившись от мягкой ткани и оставив только туфли на каблуках, она ждет, пока он пробегает по ней глазами. — Я представлял тебя голой с первого момента нашей встречи, но это ничто по сравнению с реальностью. Ты чертовски сногсшибательна, Лена, слишком, черт возьми, совершенна, слишком чиста для этих грязных рук. Но мне все равно. Я пытался быть хорошим и позволил тебе уйти. Теперь ты моя, и я буду иметь тебя любым способом, каким захочу. Ты меня поняла? — рычит он, придвигаясь ближе и резко сжимая её подбородок. — Скажи да, Лена. — Да, — шепчет она, задыхаясь, отдаваясь в его руки. Здесь, в туалете офиса, он опускается на колени, и она шатается назад, когда он обхватывает её. — Дима… что… Он поднимает голову, его темные глаза встречаются с её. Он так близко к её киске, что Лена почти чувствует его дыхание. — Ты же не думала, что я собираюсь нагнуть тебя и быстро трахнуть, правда? Я не такой, как маленькие мальчики, с которыми ты привыкла встречаться, Лена. Ты получишь этот член только тогда, когда я буду готов. Сначала мне нужно разыграть несколько фантазий, в том числе узнать твой вкус и звук, когда ты кончаешь на мой язык. Он толкает Лену назад, пока она снова не ударяется о стену, и хватает её за бедра. — Держись за перекладину, — бормочет он, и она тянется вверх и делает именно это, когда он закидывает её ноги себе на плечи. Его большие руки обхватывают её задницу и сжимают, пока он тянет её киску к своему рту, как голодный мужчина. Есть что-то такое неправильное, грязное и горячее в том, что он полностью одет, а она голая и беспомощная, зная, что кто-то может войти и увидеть. Лена стонет от первого прикосновения его языка. Дима не идет прямо к её клитору, нет, Дима ведет себя так, будто у них есть все время в мире, когда он раздвигает её складочки и облизывает их, дразня её. Вдохнув поглубже, он снова стонет. — Ты пахнешь восхитительно, — он вылизывает её от заднего входа до клитора и снова стонет. — На вкус ты еще лучше. Я могу сказать, что у меня будет зависимость. Я бы провел всю свою гребаную жизнь на коленях между твоих бедер, Лена, глядя на твою красивую розовую киску. Ты вся мокрая для меня, Лена? Она кивает, и его хватка крепче сжимает её задницу, когда он обдувает дыханием её центр, заставляя девушку дрожать. — Слова, Лена. — Да! Это для тебя, — хнычит она, прижимаясь к его рту, отчаянно желая кончить. — Хорошая девочка, — хвалит он и вознаграждает её, снова облизывая её, вверх и вниз, дразняще, прежде чем он внезапно расправляет свой язык, прижимает его к её клитору и хмыкает. Она почти падает вперед, вскрикивая, её вторая рука тянется вниз, хватает его за волосы и притягивает ближе. Один из его толстых пальцев прижимается к её входу, и его темные глаза встречаются с её, когда он вводит его в Лену. Вскоре к нему присоединяется другой, растягивая девушку, заполняя её. Дима загибает их, снова и снова покусывая её клитор, заводя её все выше и выше. Она не может удержаться, чтобы не подпрыгнуть на его широких плечах, качаясь на его рту и пальцах. — Еще, — требует она. Но он не отвечает, и она дергаеь его за волосы. — Еще, Димочка! Он стонет, и еще один палец присоединяется к двум другим, заполняя её, сгибаясь и поглаживая Лену и все те чувствительные нервы, которые заставляют её выгибаться и выкрикивать его имя. — Я так близко, так близко, — кричит она, не заботясь о том, что её могут услышать. Он ласкает её, пробуя на вкус, словно она его любимый десерт. Как будто он не может насытиться, как будто вся его цель в жизни – попробовать её киску. — Пожалуйста, Боже, пожалуйста, — слова бесконтрольно срываются с её губ, когда она оседлала его лицо, притягивая его ближе, пока она тянется к пропасти, которая внезапно оказалась рядом. Он подбрасывает Лену, когда его второй большой палец прижимается к её дырочке, просто прижимается. Она кричит о своем освобождении, прижимаясь к его лицу, её бедра сжимаются, но она не могу остановиться. Волна за волной удовольствие накатывает на неё, пока, наконец, не стихает, и она падает. Он все еще лижет её нежными движениями языка, пробуя её разрядку, но она слишком чувствительна. — Еще раз, — требует он. Лена пытается оттолкнуть его, это слишком, но он не обращает на её внимания. — Я не могу, — почти всхлипывает она, сильно дрожа. — Можешь и будешь. Я пришел не ради одного жалкого оргазма, Лена, — огрызается он. — Ты остановишься только тогда, когда я скажу. Ни раньше, ни когда-либо еще. Поняла меня, Лена? Она хнычет, и он засовывает свой язык в её киску, вылизывая её возбуждение, словно не может удержаться. — Дима, Боже, пожалуйста, я не могу. Он ворчит в её киску, вынимает пальцы и снова вводит их, заставляя Лену вскрикнуть. Его язык облизывает их, прежде чем ласкать её клитор, а затем спускается вниз по её складочкам. Он не оставляет без внимания ни одно место, его пальцы впиваются в её задницу так сильно, что она знает, что они оставят следы.