Тайна Безмолвного Леса. Хранительница Камней

— Расскажи мне, мой хороший, всё по порядку. Тобиасу не нравилось её снисходительное отношение. Парень никогда не чувствовал себя слишком юным, чтобы общаться со взрослыми на равных. А тут, считай, и не взрослая совсем. Вчерашняя выпускница университета. — Про что рассказать? — Про рельсы. Они шли на место происшествия. И чем ближе оно было, тем хуже становилось Тобиасу. Его почти затошнило, когда вдали замаячила станция. То ли внезапно яркое для начала декабря солнце напекло, то ли сказалось отсутствие завтрака. Юноша остановился. — Что случилось, мой дорогой? — Если я вам расскажу, вы мне всё равно не поверите. — Я поверю всему, что ты скажешь, — Летиция зачем-то опустилась на корточки, так что теперь её пухлые коленки нелепо торчали из-под бежевой юбки-карандаша. — Я честно хочу тебе помочь. Ты убил всех этих людей? — Нет, я уже это говорил. — Хорошо. Ты знаешь, что произошло два месяца назад шестого октября девяносто восьмого года. Предложение звучало утвердительно, и Тобиас неловко кивнул. — Знаешь, потому что… был здесь. Тобиас снова молча кивнул. — И алиби у тебя нет, потому что в другом месте тебя никто не видел. — Всё так. — Плоховато. Ой, я не должна была это говорить. А здесь, на станции или под станцией, ну, или вообще поблизости тебя кто-то видел? — Видел, — разные глаза Тобиаса расфокусировались, он словно воспроизводил в своей памяти события того промозглого вечера. — Это он убийца. Я смотрел ему в глаза и… Летиция мягко нажала на кнопку диктофона в кармане своего пиджака, но Тобиас услышал и этот тихий звук и умолк. — Ладно. Слушай, мы должны помочь друг другу, — сказала Летиция. — Если ты не будешь со мной сотрудничать, то тебя ведь могут и посадить. Тобиас отвернулся, набрал полную грудь воздуха и выпалил на одном дыхании: — Это сделал лорд Балтор Крейвен. Он убил свою дочь. В тот день Сара поругалась с отцом и в качестве протеста ушла из дома. Она сказала ему, что уедет из города. Пришла сюда, купила билет на поезд. За несколько минут до этого она успела предупредить меня. Я сорвался, примчался сюда, чтобы проститься, а, возможно, и даже отговорить. Но тут появился Балтор. Она вбежала в вагон, а тот рассвирепел, начал говорить: «Это ты во всём виноват. Ты её довёл до такого». Напал на меня. Я… лишь защищался. Тобиас замолчал. Он чувствовал, как его кожа покраснела, а виски начали пульсировать. Парня зашатало, и он едва удержался на ногах. Летиция придержала юношу за руку. — Что произошло? — шёпотом спросила ведьма. — Он выпустил огненный снаряд в меня. Я ответил ему заклинанием terram transire, и… — Неужели промахнулся? — Почти, но не совсем. Он моментально использовал inverkan spegling, и мой спелл скрикошетил прямо в рельсы. А поезд тронулся, и… — Рельсы поднялись, и поезд вместе с ними на полном ходу перевернулся в воздухе. — Да. Было много раненых и несколько погибших. Сару просто раздавило массой железа и других тел. Она не смогла выбраться. Её отец подал на меня в суд, и сказал, что выиграет дело. Деньги ему позволяют. Но мне нет четырнадцати, а значит официально посадить меня пока что не могут. К тому же ведётся следствие. — Наказанием для несовершеннолетних преступников является отправление в школу для трудных подростков. — Но я и так там числюсь. — Почему же ты не расскажешь всем правду? Это причинение вреда по неосторожности. Другая статья. Балтор несёт полную ответственность за случившееся, а тебя должно ждать другое наказание, но явно мягче, чем срок. — А кто мне поверит? Вообще люди склонны всегда верить жертвам. А жертва в данном случае – Балтор. Особенно, если учесть, что он дал на лапу почти всему полицейскому офису. — Кто- то мог наблюдать за вашей битвой со стороны? — Разве что случайные прохожие. Не пытайся зацепиться за что-нибудь. У меня нет алиби, и никто мне не поверит. — А пассажиры поезда? Тобиас умолк, обдумывая вариант. Забрался на перевёрнутый бетонный блок от разрушенного здания, уселся, свесив ноги вниз. Летиция не стала пристраиваться рядом с ним. В юбке сидеть на снегу – не самое полезное занятие. — Могли ли они видеть? — Вряд ли, — пожал плечами парень. — Но я об этом даже и не думал, признаться. Было темно, и я уверен, что свидетелей не было. — Машинист поезда погиб? — Нет, он, кстати, жив, но уволился, насколько знаю. У него была сломана рука и ожог на ноге. — Мне нужно будет поговорить со всеми живыми пассажирами поезда и с машинистом. — Да как ты их найдёшь? Любой житель Небыля, который возвращался домой, мог теоретически сидеть в той электричке. — Ну, это событие произошло не десять лет назад, а всего пару месяцев, так что будет несложно опросить кассиров, узнать, кому они продали билеты, во сколько. Это можно отследить по базе, которая есть на их компьютерах. — Но это же так долго – ковыряться в архивах. И скука смертная. — На то это и моя работа. Я помогу тебе, Тобиас Оками. Летиция Распердон держит своё слово. *** — Она выиграла дело. Тобиас не раз попадал в обезьянник, но за убийство тех пассажиров его не посадили. Впрочем, к тому моменту, как добрались до того, чтобы вынести Балтору настоящее обвинение, а сроки его взяток истекли, он уже умотал во Францию. — Но при чём же тут противники драконовой эры и камни? — спросила Лулу, когда Тано закончил свой рассказ. — При том, что Тобиас спрятал в этом бункере семнадцать с лишним лет назад Мальфирин. Она пряталась здесь сама. Прятала и камни, которые ей удалось найти. — Сколько ей удалось собрать? — Меньше, чем тебе. Лулу покосилась на полураскрытый мешок и спросила: — Так для чего они нужны? — Есть легенда, — начал Тано тихим голосом спустя недолгое молчание, — о Стене Света, что располагается в самом центре Безмолвного Леса. На этой Стене есть узор, заполненный волшебной энергией. Энергия поддерживает баланс и гармонию между всем альянсом наших планет: Дельтой и Хандрозом, Фудландом, Ликвидом, Дзэном, Ф.А.В., Волукри и Землёй. Энергия гармонии не берётся из ниоткуда. Её генерируют камни чудес. Каждый камень связан со своей планетой, со своим местом. Камней всего тринадцать – больше, чем перечисленных планет. Драконы создали несколько камней для Земли, один камень, ведущий в пустой мир, и один – в их измерение. Когда все камни были инкрустированы в Стену, а энергия циркулировала по своему пути, мир был нормальным, сбалансированным между добром и злом. Давным-давно кто-то украл все эти камни и присвоил себе. — И чтобы восстановить обратно мир, нужно всего лишь вставить эти камни обратно? Так просто? — Не просто. Для того, чтобы камни снова начали генерировать энергию, нужно провести ритуал. — Для ритуала они должны взять кровь трёх гибридов: дитя вампира и дракона, дитя лесного духа и друида, и дитя волшебника и какого-то животного, — процитировала Лулу слова Тобиаса, сказанные ей в клубе год назад. — Ого, ты знаешь про ритуал! — изумился паук. — Всё благодаря Тобиасу. Получается, кто-то должен пожертвовать собой ради мирного неба? Арахнид молча кивнул. — И получается, что мы живём в то время, когда все три гибрида удачно появились на свет. — Девушка в ужасе прикрыла рот рукой, когда до неё медленно начало доходить, кто эти гибриды. — Нет-нет… только не Лирри. Только не она! — Никто не умрёт. Она должна будет лишь пожертвовать свою кровь, окропив ей часть Стены. Лулу расслабленно выдохнула. — А Стена точно существует? — Я сомневался в этом, но Майк говорит, что он её видел. — Майк? Когда? — Когда был в Обливиосе. Лулу резко стало не хватать воздуха. Голова закружилась, когда воспоминания разом нахлынули на память девушки. Она была в Обливиосе вместе с Майком. И она видела эту Стену. Но не придала никакого значения. Девушка издала нервный смешок. — Что такое? — Это так забавно. Эта Стена является частью местного бара в Обливиосе. — Вот как? — паук изумлённо приподнял брови. — Значит, ты тоже её видела. Тем лучше, а то я думал, что Майк действительно сходит с ума. И ты сможешь к ней провести. — Обливиос – город тумана. Без Майка или призрака я там не ориентируюсь. Легко потеряться. Плюс, чтобы попасть туда, нужны призрачные дублоны. У меня такой валюты нет. — Это найдём. Я доставал и не такие редкие деньги. — Тано, а почему ты так заинтересован в этом во всём? — Тобиас всегда думал, что дитя волшебника и какого-нибудь животного – это он, — задумчиво пробормотал арахнид. — Что, в принципе, верно, ведь он был наполовину чёрным волком. Когда он умер во второй раз, я задумался. Почему он считал, что является избранным? Ведь паук – это тоже животное. Девушка вскочила, потрясённая озарением. Тано глухо рассмеялся. — Тише, ты чего так напряглась? — Ты хочешь пожертвовать собой? — Да что ты прицепилась к этой жертвенности? Я же говорил, что никто не умрёт. — Ладно, я тебе поверю. — Я просто тоже хочу чувствовать себя кем-то важным и сделать что-то значимое для мира. Не знаю, может быть, я хочу, чтобы это стало моей индульгенцией за все прошлые злодеяния и разгульную жизнь. Тано задумчиво обхватил свои костлявые колени длинными руками, упёрся сверху острым подбородком. Лоб прочертила напряжённая линия. В неярком свете рабочей лампы на ближайшем столе, тени подчеркнули на лице острые скулы. Лулу поразилась тому, что раньше никогда не замечала сходства паука с Балтором. Да Тано ведь похож на колдуна больше, чем кто-либо другой из Крейвенов! — Тебе нужно будет собрать остальные камни, а эти – пока спрячем здесь. — Ты думаешь, это правильное решение? Их тут никто не найдёт? — Кто их может тут найти? Знаем только мы. — А ты не… — Лулу, как ты могла такое подумать! «Опять читает мои мысли наперёд, ну что ж ты будешь делать!» — Я не умыкну камни, не переживай. Поверь, в моих же интересах оставить их в сохранности. Если хочешь, я даже могу сам себя проклясть. Что если с камнями что-то случится… — Нет-нет! Не нужно. А что сказать Крису по поводу рюкзака? — Я вытащил вещи и переложил в свой велосипедный рюкзак. Этот мешок всё равно уже прогрызли мыши или кто там… — Горностай, думаю. — Может и он. Короче пусть не парится, а ходит с нормальной вещью. Когда они вышли на поверхность из бункера, солнце стояло уже достаточно высоко, чтобы можно было смело сказать, что ночь сменилась утром. Лулу смело подставила своё веснушчатое лицо его лучам. Тано скривился и высунул язык. — Я и так достаточно смуглый, чтобы желать аристократическую готическую бледность. Ненавижу солнечный свет! — Мне кажется, будь твоя воля, ты бы жил в склепе. — И не говори! Но Макгайр меня не пустил в своё время. Ребята расхохотались, вспомнив их нелепое противостояние с Оскаром. Лулу на миг подумала: «Удивительно, как же так вышло, что я подружилась с обоими парнями? Ведь они такие разные и так не любят друг друга». Тут Лулу остановилась и испуганно дёрнула арахнида за руку. — Что такое? — Что мне сказать Майку? Почему мы вместе пошли гулять? — Я впервые вижу такой страх перед партнёром. Вы разве не расстались? Он вроде сделал свой выбор. — Да, но… нет. Не знаю. Не уверена. Он сегодня же завалился и… Тано ухватил девушку за плечи и заглянул в глаза. — Лулу, отношения, в которых ты боишься, не стоят того. Поверь, ни один парень не может заставить тебя бояться его. Отношения должны быть в радость. Они должны приносить счастье обоим в паре. Иначе зачем тогда это всё нужно? Почему ты должна что-то выдумывать, что говорить Майку? Почему ты не можешь просто погулять с другом? Разве тебе есть, что скрывать? К тому же, даже если ты придумаешь отговорку… — Майк всё равно не поверит, — упавшим голосом сказала Лулу. — Вот именно. Хочешь – я поговорю с ним. Я могу убедить его, чтобы он от тебя отстал. — Нет! Хотя… На впалых щеках паука заиграли ямочки. — Стокгольмский синдром во всей красе. Тебе надо определиться, Лулу, чего ты хочешь сама. И тогда всем, на самом деле, станет легче.