***
— Эта бангджа датируется династией Корё, им пользовалась сама королевская семья. Вы можете в это поверить? Действительно, такая честь, я не ожидал, что однажды это будет лежать в моем доме. Что же еще.. А, артефакты, которыми увешана стена моей гостиной? Ха, в любом случае, это было подарено мне после того, как я помог с архивированием библиотек в Китае... Юнги подавляет зевок, слушая, как профессор рассказывает ему о старых тарелках и посуде, разложенных слоями на покрытом скатертью столе. Вот что это за вещи: старые тарелки и посуда? Почему они стоят больше 5 миллионов вон за штуку, он понятия не имеет. Между паршивыми подработками и удачными махинациями Юнги и Намджуну удается пробраться в университет и посидеть на нескольких занятиях. Их приглашают на вечеринки в колледже, и они начинают обманывать людей, основным приемом которых является трюк "положите немного денег в эту шляпу, чтобы мы могли купить больше выпивки для вечеринки". Когда это происходит, Юнги и Намджун могут полноценно поесть и даже побаловать себя мясом. Они начинают встречаться с людьми, работающими в той же сфере, и завоевывать их доверие. Однажды профессор объявляет, что приглашает всех на вечеринку и хвастается банджой, на которую решились Юнги и Намджун. Их спонсор готов заплатить, и они отчаянно хотят наконец-то начать зарабатывать по-крупному. Костюм, который они позаимствовали в прачечной, где работает Намджун, не очень подходит Юнги, а в гостиной становится жарко. Толпа, сгрудившаяся вокруг изделия, мешает им двигаться, но вскоре алкоголь начинает делать свое дело, и люди отходят от древнего изделия, стремясь пообщаться с другими гостями. Юнги замечает Намджуна в двадцати футах от себя, который играет со своей левой запонкой. Он продолжает наблюдать за толпой перед собой и не ожидает, что рядом с ним внезапно появится реальная версия Давида Микеланджело. — Ужасная вечеринка. Невероятно великолепный незнакомец выглядел скучающим и нуждающимся во втором бокале вина. Он обвел взглядом толпу и посмотрел на Юнги. — Что скажешь? — спрашивает он. Юнги теряется во взгляде собеседника. Ему требуется несколько секунд — или минут, он точно не знает — чтобы прийти в себя. Сосредоточься, Мин Юнги — повторяет он про себя. — Ну, — он отводит глаза от мужчины. — Это вечеринка старых тарелок и посуды. Так что… я и не ожидал, что это будет что-то грандиозное. Присутствие полубога рядом с ним было неожиданным, но именно его смех застал Юнги врасплох. Он смеялся всем телом, и писк вырывался из него, как у пятилетнего ребенка, наевшегося сладкого. Он не мог не улыбнуться. Юнги издалека ловит взгляд Намджуна, который сейчас играет со своей правой запонкой и, видимо, делает это уже давно, потому что на его лице отразилась смесь растерянности и нетерпения, когда Юнги наконец замечает его. К счастью, полупьяный профессор обращается к сидящему рядом с ним мужчине. — Увидимся, — говорит он Юнги, уходя. — Конечно, — только и успевает ответить Юнги, но мужчина уже слишком далеко, чтобы услышать его. Юнги снова бросается в бой: он видит, как Намджун кивает и поднимает указательный палец, после чего резко исчезает в небольшой толпе между библиотекой и кухней. Юнги смотрит на часы и начинает обратный отсчет. За десять секунд до окончания минуты он натыкается на официанта, держащего подносы с блюдами в обеих руках. Металлический поднос ударяется об пол и издает неприятный грохот, который привлекает всеобщее внимание. Юнги берет официанта за руку и извиняется. — Мне так жаль! Какой беспорядок я устроил! Как по команде, из кухни доносится крик. — Трубу прорвало! — объявляет один из официантов. Профессор и еще несколько гостей начинают тесниться, чтобы посмотреть на беспорядок. — Просто прорвало трубу, не волнуйтесь! Вечеринка будет продолжаться... Профессор прерывает речь, взглянув на стол в своей гостиной, и замечает, что больше половины его набора из 30 предметов бангджи отсутствует. К тому времени Юнги уже был в двух шагах от дома, а Намджун ждал его на углу, заведя двигатель машины и готовый к отъезду. Всю дорогу они молчат, даже радио не включают. Юнги кажется, что за ними кто-то едет, хотя они не слышат никаких других звуков и не видят ни одной машины, которая бы ехала позади их. Они добираются до старого паба, в котором часто бывают, и только когда наконец занимают свои места в привычной кабинке, могут вздохнуть. — Мы сделали это, — выдыхает Намджун. Сумка с бангджой все еще зажата в его руках, как будто она исчезнет, если он ее отпустит. Юнги кивает и позволяет себе улыбнуться. — Мы сделали это. Медленно чувство облегчения и восторга овладевает Юнги, развязывая один за другим узлы напряжения в его мышцах. Они сделали это. Их первое большое ограбление. Настоящее ограбление, в ходе которого они унесли с собой что-то очень старое и дорогое. Они не планировали брать с собой весь набор, но, по его мнению, им удалось взять более чем достаточно. Намджун заказывает еду, но никто из них не притрагивается к ней. Почему-то они все еще ждут, когда появятся полицейские и заберут их. Юнги не знает, почему, но ему кажется, что он чего-то ждет.. или даже кого-то. — Есть место еще для одного? — слышит Юнги позади себя. Он замирает на целых три секунды, а затем поднимает взгляд от стола и видит, как полубог с вечеринки, стоящий напротив него, пробирается внутрь их кабинки, заставляя Намджуна придвинуться ближе к Юнги. Все в порядке, он не знает, украли ли мы что-нибудь. Ему стало скучно, и он ушел, вот что случилось, и он случайно зашел в этот же паб — убеждает себя Юнги. Намджун поднимает брови на незнакомца, а затем поворачивается и смотрит на Юнги. Мин знает, что у него есть пять способов выбраться из бара, и он также знает, что Намджун сейчас думает, как лучше и быстрее всего это сделать. — Вечеринка наскучила? — спрашивает Юнги, слегка усмехаясь. В периферийном зрении он ждет, когда Намджун подаст ему сигнал. — Это вечеринка для старых тарелок и посуды, чего ты ожидал? — незнакомец ухмыляется, и Юнги вдруг не может подавить рвущийся наружу смех. Он чувствует на себе взгляд Намджуна, и Юнги с трудом возвращается на землю. Ты должен отвлекать его, а не наоборот. Он напоминает себе, что находится во вселенной, где он — преступник, где буквально только что украл реликвии на миллионы, а этот оскорбительно красивый мужчина перед ним — тот, кто может заявить на него в полицию. Это не та вселенная, где он может флиртовать с людьми и где можно поделиться глупой шуткой с незнакомцем. — Кстати говоря, — говорит мужчина, сидящий напротив него, и Юнги смотрит на его руки — определенно не на очаровательно изогнутые костяшки и на то, как они плавно двигаются — когда он достает что-то из рукавов. Юнги наклоняет голову в сторону. — Палочки для еды очень важны. Без них ваш набор будет неполным, — перед ними лежат две пары палочек из набора профессора. Незнакомец улыбается Юнги, как будто он только что дал ему советы по приготовлению пищи, а не передал краденые вещи. — У меня есть пара, которая приютила меня. Уже как 8 лет. Они мне как родные. — Кто ты? — Юнги не выдержал. Он думает, не было ли еще кого-то, кто, судя по всему, хотел ограбить то же место, что и они. — Тот, кто очень зол на этого профессора, — незнакомец насмехается и закатывает глаза. — Я имею в виду, что это я сделал большую часть архивации для этого проекта, а в итоге получает все заслуги он? — он берет картошку фри с нетронутой тарелки. — Ты не против? — спрашивает он Юнги, отправляя в рот холодную картошку. Даже Намджун, кажется, слишком очарован незнакомцем, чтобы делать что-то еще. Юнги не знает, сколько времени он смотрел на мужчину перед собой, наблюдая за тем, как тот беззаботно ест и вытирает пальцами сырный соус с губ. Он предлагает Намджуну кусочек, и тот ошарашенно берет его из рук. К тому времени, как Юнги соображает, что сказать, тарелка уже наполовину пуста. — Тебе удалось достать только палочки для еды? — спрашивает Юнги, усмехаясь уголками губ. Мужчина улыбается. — Ну, я просто попробовал. Мой двоюродный брат — карманник, причем хороший. Вам стоит у него поучиться, — непринужденно сообщает он. — А ты действительно учишься в Конкуке? — спрашивает Намджун. — Да, а ты нет, — ухмыляется он. — Носи иногда с собой блокнот, ладно? Это не повредит, — Намджун сильно обижается и поворачивается к Юнги, ожидая, что друг встанет на его защиту. Юнги снова обращает свой взор на незнакомца. Он смотрит на добычу на столе, небрежно лежащую рядом с полупустой тарелкой картошки фри, и ему почему-то кажется, что сегодня его не арестуют. — Кто ты такой? Незнакомец чмокает губами, что кажется Юнги излишне сексуальным, и ярко улыбается. — Меня зовут Ким Сокджин.***
Ким Сокджин как раз вытирает пыль с чайного сервиза, выставленного под стеклянным прилавком, когда в антикварный магазин входит молодой человек. Он поднимает голову и приветствует его. — Чем я могу вам помочь? Мужчина, возможно, на несколько лет моложе его, с длинной челкой, частично скрывающей маленькие глаза. Он откидывает волосы назад и улыбается Сокджину. — Привет, я кое-что ищу. Кольца. Сокджин ведет его от главного прилавка в левое крыло магазина, где хранятся все кольца и другие украшения, проданные или сданные в ломбард. — Это все кольца, которые у нас есть. Это для вас? Или кому-то другому? Молодой человек хмыкает, рассматривая лоток через стекло. Входит еще один покупатель, в пальто и шарфе. — Я подойду через минуту, — говорит Сокджин, пока высокий мужчина идет вперед, рассматривая настенные витрины. Молодой человек поднимает руку, чтобы привлечь его внимание. — Я думаю об этом... золотом, с оранжевыми камнями, похожими на солнце? Для... для меня, — он указывает на кольцо в левом конце подноса. Сокджин просовывает руку и тянется за ним. Периферийным зрением он замечает, как другой покупатель направляется в сторону главного прилавка. — Понятно. Уникальный выбор. — Уникальный? — спрашивает черноволосый парень. — Оно никогда не бросается в глаза покупателям, которые носят много серебряных колец, — Сокджин смотрит на пальцы юноши, усыпанные серебряными кольцами слева и справа. Парень берется за край прилавка и с нетерпением улыбается. — О, я думаю, оно выглядит красиво, — говорит он ему. — Но как вы думаете, подойдет ли оно мне? — Есть только один способ узнать это, — отвечает Сокджин и протягивает ему кольцо. Второй покупатель стоит перед прилавком, засунув руки в карманы. — Не стесняйтесь позвать меня, когда захотите посмотреть другие кольца, — говорит он парню, стоящему перед ним, и отходит в сторону. — Я просто... — Ох! — молодой человек протягивает руку через прилавок, чтобы удержать его. Сокджин смотрит на руку, вцепившуюся в его собственную, а затем снова на ее владельца. — Слушайте, оно мне не очень идет, да? — парень недовольно смотрит на золотое кольцо на среднем пальце, которое не вписывается в серебряные кольца на других пальцах. Сокджин поднимает бровь, снимает кольцо с его пальца и кладет обратно на поднос под прилавком. — Оно не просто так привлекло ваше внимание, но если вы считаете, что оно вам не подходит, не стесняйтесь посмотреть на другие. Второй покупатель, не проронивший ни слова с момента входа, спокойно выходит из магазина. Сокджин вновь обращает внимание на того, кто перед ним, и после нескольких секунд постукивания по стеклу улыбается ему. — Больше мне ничего не нравится. Может, когда я вернусь, у вас будет что-нибудь новенькое? Сокджин кивает. — Тогда в следующий раз, — молодой человек уходит, а Сокджин возвращается к главному прилавку и качает головой. Он пытается угадать, какой товар смог забрать злоумышленник. Сокджин ненавидит бегать за мелкими воришками и надеется, что этот предмет достаточно мал, чтобы аджумма и аджосси, владеющие магазином, его не заметили. Он может просто заменить его чем-нибудь другим, может быть, тем, что он только что стащил из рук другого вора. Сокджин уже готов застонать, когда видит, что чайный набор неполный: на подносе не хватает одной из чашек. Но стон застревает в горле, когда он видит, что лежит на месте украденного предмета. Одинокое черное перо. Сокджин не замечает, как дрожит его рука, когда он тянется под стеклянный прилавок, чтобы взять перо. Он не замечает, как учащается сердцебиение и на секунду замирают легкие, когда перо соприкасается с кожей. Он вынимает его и проводит между пальцами. Несколько секунд Сокджин не знает, что делать. Он может выбросить перо, сказать любезным хозяевам магазина, что разбил чашку, и заплатить за нее. А может, заменить ее или попросить кого-нибудь подделать. Некоторые люди до сих пор должны ему услуги. Но он знает, что черное перо было там не просто так. Чаша почти бесполезна, если она не идет в комплекте. Ему передают послание. Медленно Сокджин подходит к двери, переворачивает табличку "ЗАКРЫТО" и запирает магазин. Перо сминается в руках Сокджина, когда он идет к задней двери, и на несколько секунд замирает, прежде чем открыть ее. Увидев человека, прислонившегося к стене напротив двери, он обретает способность дышать. — Намджун. — Привет, Сокджин хён, — Намджун улыбается ему. Сокджин не может не улыбнуться в ответ. Намджун выглядит здоровым, живым. Кажется, что он немного повзрослел, но, возможно, это потому, что его волосы стали немного длиннее. По крайней мере, он выглядит богаче. — Что привело тебя сюда? Прежде чем Намджун успевает ответить, к ним подходят два вора из его магазина. Сокджин наконец-то видит лицо того, кто взял чашку, которую небрежно швыряют туда-сюда двое. Сокджин качает головой и оглядывается на своего старого друга. Оба молодых человека смотрят на Сокджина и извиняюще улыбаются за то, что ограбили его. Намджун отталкивается от стены и подходит к Сокджину. — Ну и местечко, чтобы спрятаться. — Я не прячусь, Намджун, — говорит он мягким, но строгим голосом. — Но Тэгу последнее место, о котором Юнги хён мог бы даже подумать о том, чтобы искать тебя, правда? — Сокджин игнорирует Намджуна, не дает ему произнести слова — Он меня ищет? — и повторяет свой первый вопрос. — Что привело тебя сюда? — Хён, — говорит он низким и тихим голосом. — Нам нужна твоя помощь. Для ограбления. Сокджин не смог подавить смешок, вырвавшийся из его уст. — Ну да. После того как вы обокрадете мой магазин? Тебе действительно пришлось драматизировать ситуацию с пером. Неужели нельзя было просто постучать в дверь? Намджун усмехается и поворачивается к высокому мужчине, держащему чайную чашку. — Тэхен, пожалуйста, верни ему чашку. Тэ смотрит на Намджуна. — Прости, хён? Я украл ее! И это было легко! — он обижается. Сокджин поднимает бровь и смотрит на юношу. — Как насчет обмена? — он лезет в карман и достает два серебряных кольца. — Я тоже легко их украл — Что... — ругается тот и смотрит на свои руки. — Как... — Отдай, — настаивает Намджун и забирает чашку у Тэ, после чего шлепает третьего по руке. — Ты не заметил этого, Чимин? Сокджин бросает кольца мальчику по имени Чимин, а Намджун передает ему чашку. Он улыбается и трогает края хрупкого фарфора, проверяя, нет ли на нем сколов. — Как поживает мой Хосоки? — тихо спрашивает он, не поднимая глаз от чашки. — Мой Хосоки? — Чимин перестает надевать кольцо. — Кто это? — спрашивает он у Тэхена. Намджун не обращает внимания на шушуканье позади него и отвечает Сокджину. — У него все хорошо. Он, конечно, скучает по тебе. Сокджин кивает и улыбается. Он скучал по Хосоку. И по Намджуну тоже. Но он отвернулся от них вместе с Юнги, и они больше не имеют к нему никакого отношения. — У Юнги тоже все хорошо — ну, он жив, — говорит ему Намджун. Сокджин кладет чашку в карман пальто и нежно обхватывает ее рукой. — Рад тебя видеть, Намджун-а, — он собирается повернуться и зайти в магазин. — Хён, ты не... — восклицает Намджун. — Нет, — Сокджин останавливается и смотрит Намджуну в глаза. — Я вам не нужен. — Нужен, хён, — Намджун останавливает дверь ногой. — Неужели ты думаешь, что я пошел бы к тебе, если бы у меня был другой путь? Эти слова немного задели Сокджина, но это была правда. Если бы у Намджуна действительно был другой выход, он бы не стал искать Сокджина. Он не стал бы рисковать, причиняя боль своему лучшему другу. — Какая причина у Юнги вообще может быть, чтобы работать со мной? — спрашивает Сокджин. Намджун вздыхает. — Их семь миллиардов. Позади них раздается вздох Тэ и Чимина. — Что? — восклицает Тэхен. — Вы… это задание стоит семь миллиардов вон? Я правильно расслышал? Намджун продолжает игнорировать их и смотрит на Сокджина. — Я не знаю, занимаешься ли ты еще ограблениями... — Нет, — отвечает Сокджин. По крайней мере, не только в антикварном магазине. — Но ты единственный, кого я знаю, кто может помочь нам провернуть это дело. Сокджин качает головой. — А Юнги вообще знает, что ты здесь? Намджун отводит взгляд. Даже если он согласится, он знает, что Юнги не захочет работать с ним, не говоря уже о том, чтобы видеть его лицо. Сокджин игриво отпихивает Намджуна ногой от двери. — Возвращение назад будет пустой тратой времени, — он разворачивается и начинает закрывать заднюю дверь, но не успевает услышать, как Намджун просит двух других вернуться в машину и сказать ему: — Хён скучает по тебе, ты знаешь. Сокджин закрывает глаза и сосредотачивается на дыхании, отгоняя воспоминания, слова и чувства. Он вдыхает аромат антикварной лавки, которая была его домом последние три года. Здесь тихо, по-домашнему. Этого ему достаточно. Этого должно быть достаточно. Только боль в сердце говорит об обратном. — Он может не говорить мне, может быть твердолобым сукиным сыном, но он не забыл о тебе, — Намджун продолжает, когда Сокджин ничего не отвечает. — Это может показаться бессердечным, но… ты можешь поучаствовать в этом только ради денег. А потом уйдешь. Сокджин улыбается тому, как Намджун это сказал. Они и вправду занимались этим ради денег, так и должно быть в первую очередь, но где-то в начале пути они вчетвером — он, Юнги, Намджун и Хосок — поняли, что их связывает нечто большее, чем жажда денег, чем ощущение победы после каждого удачного ограбления. — В конце концов, мы же мошенники, — заключает он. — Прощай, Намджун, — едва успевает сказать Сокджин. — Если вдруг передумаешь, мы пробудем здесь до семи завтрашнего дня, а потом вернемся в Сеул. Мы остановимся в мотеле рядом с пляжем. Сокджин наконец-то закрывает дверь и умудряется дотащить ноги до стойки. Он достает из кармана чашку и кладет ее на место вместе с остальным набором. Запустив руку в другой карман, он нащупывает между пальцами скомканное перо. Сокджин не знает, сколько времени простоял так, закрыв глаза и стараясь не думать о том, что сказал ему Намджун. Но когда снова открывает глаза, уже наступает закат и пора закрывать магазин. После закрытия он тихо поднимается по лестнице и идет к дому людей, которые приютили его на долгие годы. Сокджин останавливается у двери и тихо прислушивается к разговору пары на кухне. — Может быть, он сможет нам помочь? — Нет, Киэ, он уже достаточно нам помог. Он относится к нам так, будто мы его собственные родители. Он помогает нам с магазином и заботится о нас, когда мы болеем. Бог знает, где бы мы были, если бы не он, — в голосе старика звучит усталость и стыд одновременно. — Но наши... — Никаких "но", милая, — говорит он, прекращая разговор. Сокджин улыбается и, словно ничего не слыша, заходит на кухню. — Добрый вечер, аджумма, аджосси. — А, Джин-а. Здравствуй! — испуганный голос старушки приветствует его. — В магазине все хорошо? Сокджин кивает, может быть, даже слишком охотно. Старик берет жену за руки, как бы успокаивая ее, и приглашает Сокджина за обеденный стол. — Давай ужинать, Джин-а. Сокджин кивает, садится рядом со старушкой и позволяет ей подать ему полную чашку риса, усыпанного сверху кимчи. Он кланяется в знак благодарности и говорит, что хорошо поест. — Мне очень нравится Джин-а, посмотри, как он с удовольствием ест! — смеется аджумма и гладит его по руке. Некоторое время они едят молча, но Сокджин чувствует напряжение между ними, замечает, как дрожат руки женщины и как она набивает рот едой, чтобы не проболтаться. Отчетливый стук ложки по столу тревожит всех на кухне. — Я не могу этого сделать, — всхлипывает старушка и закрывает рот рукой. — Киэ! — восклицает ее муж, протягивая к ней руки. Сокджин подражает его действиям и тянется к руке старушки. — Что случилось, аджумма? Пожалуйста, скажите мне, я готов помочь... — Ничего, Джин-а, ничего... — он начинает отмахиваться от Сокджина, но его перебивает Киэ. — Нет, это не пустяки, Намён! Речь идет о нашем сыне! Нашей семьи! — плачет она и прижимается к груди Сокджина. Намён вздыхает и наблюдает за рыданиями жены, ее грудь вздымается, плечи трясутся. Сокджин поглаживает ее по сгорбленной спине и ждет, когда она заговорит. — Это мой Сунь У, Джин-а, он снова попал в беду, — говорит Киэ между слезами. Ее муж качает головой. — Пусть сам выбирается из ямы, в которую себя загнал. Она не обращает на него внимания и смотрит на Сокджина. — Он скрывается, но... но ростовщики преследуют его и хотят убить. Они угрожают отобрать у нас магазин. Это единственное, что у нас осталось. Сокджин торжественно кивает. Он знает, как много магазин значит для супругов, знает, как много они работают, чтобы его сохранить. — Сколько он им должен? — спрашивает Джин. У него припрятано немного денег. Возможно, этого достаточно. Они дали ему дом, и сколько бы денег у него ни было, он не против отдать их супругам. — Джин-а! — восклицает Намён. Киэ отходит в сторону и вытирает слезы с глаз. — Это... — запинается она, и бусинки слез падают ей на колени. — Он должен им двести миллионов вон. У нас... у нас нет столько денег, я не знаю, что делать. Сокджин закрывает глаза. Он старается не думать о том, что было бы, если бы он проигнорировал перо, если бы просто позволил своему прошлому остаться позади, позволил бы чайной чашке остаться у Намджуна и его друзей. Он бы все еще сидел на той же кухне того же дома, обнимая ту же старушку, которая подарила ему теплый дом. Его жизнь была бы прежней, только ему не составило бы труда сказать этой паре, что у него нет возможности помочь им. Спустя одну бессонную ночь Сокджин обнаруживает себя стоящим перед мотелем, в котором, по словам Намджуна, он и его друзья собираются остановиться. Перед отъездом он написал старикам письмо, в котором сообщил, что перевел на их счет немного денег. Этого должно быть достаточно, чтобы укротить ростовщиков, пишет он, и через несколько недель обещает перевести еще денег. Сокджин сообщает, что не уверен, сможет ли вернуться к ним после этого, и благодарит их за все годы, что они заботились о нем. Он оставляет письмо на кухонном столе и уходит. Первым его замечает высокий парень, махая с другого конца парковки. Намджун одаривает его знающей улыбкой, когда они подходят к нему. Чимин, самый маленький, бросает на него любопытный взгляд. — Есть причина, почему ты передумал? — спрашивает Намджун, протягивая ему чашку кофе и открывая дверь машины. Мы же мошенники, в конце концов. Вчерашние слова Намджуна эхом отдаются в его ушах. Сокджин не смотрит на него, когда отвечает. — Семь миллиардов. Он садится на переднее сиденье и смотрит в окно, пока Намджун выезжает с парковки и уезжает из города. Через несколько часов он снова увидит Юнги. Он старается не думать о том, как Юнги будет смотреть на него с отвращением и гневом. Сокджин ожидал, что почувствует страх, стыд и печаль. Но вместо этого он чувствует, что боль в его сердце уменьшается. Он снова увидит Юнги.***
Мин Юнги моргает раз или два, чтобы убедиться, что увиденное не является иллюзией, вызванной алкоголем. Это невозможно, ведь он не пил уже около двенадцати часов. Он ждет, когда Ким Сокджин исчезнет, чтобы медленно раствориться на своем месте между Хосоком и Тэхеном, как это обычно бывает, особенно в начале, когда он только ушел. Странно, но после того, как он понял, что Сокджин действительно стоит в его подвале, первой мыслью Юнги было то, что Сокджин выглядит так, будто он совсем не повзрослел. Он выглядел моложе. Может быть, так бывает, когда перестаешь вести преступную жизнь и уезжаешь куда-нибудь в тишину. Может быть, именно поэтому его родители предпочли тихую, спокойную и повторяющуюся жизнь Тэгу, думает Юнги. Не беспокоиться о сложных планах, маскировке, взломе систем и замков, а также о том, чтобы тебя не поймали. Юнги смотрит на Сокджина: его глаза — те же карие, в которые ему так нравилось смотреть, губы — те же, с которыми он знакомился каждую ночь. Он смотрит на него, в розовой толстовке, джинсах-скинни и с мягкой улыбкой, словно у него уже есть место в подвале Юнги. — Я же говорил, что тебе не понравится, — говорит ему Намджун. Юнги наконец-то признает, что гнев распространяется из его груди по всему телу. — Мне не понравится? — Юнги кипит, не отрывая взгляда от Сокджина. — Может, ты хотя бы сначала узнаешь о моем плане? — отвечает младший. — Почему ты не рассказал мне о своем плане, прежде чем тащить его сюда? — Юнги надувается и наконец поворачивается к Намджуну. Сокджин сохраняет невозмутимое лицо, к удивлению троих младших, которые резко повернулись, чтобы посмотреть на его реакцию. — Из-за этого, хён! — Намджун разводит руками в стороны, а его голос становится на октаву выше. — Одно лишь упоминание его имени заставит тебя немедленно сказать "нет"! Но если бы ты услышал об этом, когда он уже здесь — я знаю, ты бы, по крайней мере, задумался, — Юнги не отвечает, и Намджун продолжает. — То, что я сказал тебе пять минут назад, остается в силе. Если ты не хочешь этого делать, просто скажи. Шесть пар глаз выжидающе смотрят на Юнги, и наконец Чонгук заговорил. — Слушайте, я не знаю, что именно произошло до того, как мы втроем вошли, — говорит он и жестом показывает на себя, Чимина и Тэхена. — Но.. — Вот именно, ты, блять, не знаешь, — огрызается Юнги. — Хён, — окликает его Хосок. Юнги оборачивается. — Мне нужно отдышаться. Никто не мешает ему уйти, и прежде чем он успевает захлопнуть дверь обратно в гостиную, он слышит, как Тэхен говорит. — Хён для меня важен, но я не собираюсь отказываться от семи миллиардов вон. А затем звук нескольких человек, шлепающих его по всем частям тела, до которых они могут дотянуться. Юнги поднимается в свою комнату и направляется в ванную. Он смотрит на свое отражение, щеки и шея красные от того, что, как он считает и будет настаивать, является гневом. Он брызгает на лицо водой, чтобы успокоиться. — Ты мошенник, Мин Юнги, — говорит он себе. Возможно, это самая высокооплачиваемая афера в твоей жизни. Семь миллиардов вон. В случае успеха они получат по миллиарду. Из сотен, а может, и тысяч вариантов, которые мог придумать мозг Намджуна, чтобы украсть картину, которая нужна Квон Джиёну, он остановился на одном, и этот вариант требует работы Ким Сокджина. Юнги в недоумении качает головой. Юнги знает, что Намджун не стал бы возвращать Сокджина, не стал бы его искать, если бы у него был другой план, не связанный с его бывшим. Он пинает тумбу под раковиной, не находя бреши в своей логике. Он знает, что не может рисковать и нанимать другого человека только потому, что первый и лучший вариант — это тот самый, который бросил его три года назад. Его команда пользуется уважением в этой области, и он определенно не может отказать семи миллиардам только потому, что ему придется работать со своим бывшим. Однако от всего этого Юнги не становится легче. Его размышления на мгновение прерываются, когда он слышит приближающиеся сзади мягкие шаги. Юнги оборачивается и видит, что на него с любопытством смотрит пара черных глаз. Лицо Юнги разглаживается, когда он опускается, чтобы погладить собаку. — Откуда ты взялся, Холли? — он садится на край ванны и усаживает Холли к себе на колени. Собака почти сразу же засыпает, пока Юнги гладит его по шерсти. — Ты помнишь его, Холли? — шепчет Юнги, голос низкий и ласковый. — Того, кто сказал мне приютить тебя? — он улыбается, глядя, как Холли виляет хвостом, глаза по-прежнему закрыты. — Не думаю, что ты его вспомнишь. Юнги некоторое время рассеянно гладит его, отказываясь думать о решениях, которые ему придется принять, как только он выйдет за дверь. Он смотрит на часы и понимает, что до окончания срока Квон Джиёна осталось около двух часов. Вскоре он слышит, как кто-то зовет его. — Хён? — Хосок стучит в дверь его спальни. Холли просыпается от шума, и Юнги несет его к двери, где с другой стороны его ждут Намджун и Хосок. — Я думал, ты сбежал или что-то в этом роде, — говорит ему Хосок. — Я не собираюсь убегать из собственного дома, — насмехается Юнги. Прежде чем он успевает сказать что-то еще, Мин приказывает Намджуну рассказать ему о своем плане. Младший начинает говорить, но его прерывает извергающийся гогот Хосока. Они оба смотрят на него, плечи трясутся, а руки бьют Намджуна по руке. — Черт, прости меня, хён. Юнги бросает на него взгляд. — Да что с тобой такое? — Прости. Просто… — вклинивается Хосок между своими хихиканьями. — Ты не выглядишь так устрашающе, когда на руках у тебя маленькая собачка. Намджун отворачивается, чтобы спрятать улыбку. Юнги чувствует, как жар снова поднимается по его шее, но не опускает Холли на землю. — Отвали, Хосок.***
— Ты действительно двоюродный брат Хосока хёна? В смысле, кровный родственник? Не из разряда "наши родители — лучшие друзья, а мы — практически семья"? — Тэ спрашивает Сокджина, сложив руки и следуя за ним по штаб-квартире, как репортер за материалом. Сокджин кивает и продолжает осматривать подвал. Это место почти в два раза больше, чем то, где раньше жили Юнги и Намджун. И собственной квартиры Мина. — Но вы не похожи. Сокджин смотрит на Тэхена и наклоняет голову. — Мы двоюродные братья, а не близнецы, — он останавливается перед небольшой книжной полкой, которая, как он уверен, принадлежит Намджуну, судя по количеству философских книг на ней. Он чувствует, как Чонгук и Чимин с дивана следят за ним глазами. — И ты так же бывший Юнги? — Сокджин берет книгу и листает ее. — Да, — говорит он Тэхену. — Честно говоря, я думал, что он уже успел наговорить вам обо мне гадостей, но, видимо, Юнги — настоящий джентльмен. Я чувствую себя немного виноватым, думая, что он так поступил, — он улыбается, глядя на пометки, сделанные Намджуном в книге. Он выделил одну цитату и сделал пометку: "Показать Тэхени". — Он никогда не упоминал о тебе, — сообщает Тэ, продолжая допрос. Сокджин кивает. — Что, как мне кажется, еще хуже, — он ставит книгу на полку и возвращается к дивану. — Если Юнги хён откажется работать с тобой, ты уйдешь? — без обиняков спрашивает Чонгук. Сокджин смотрит на мальчика и улыбается. Он узнал, что Чонгук живет с Юнги в доме над подвалом, приютив его, когда тот бросил школу и начал работать на него. Либо прямота его бывшего передалась мальчику, либо его характер был одной из причин, по которой Юнги взял его на работу. — Мне не нужно повторять дважды, — он поворачивается, чтобы посмотреть на лестницу, когда слышит шаги. Намджун зовет его в дом. Сокджин поднимается по лестнице, заходит в гостиную и видит, что Юнги стоит у окна и смотрит на улицу. Намджун и Хосок поворачиваются, чтобы вернуться в подвал. — Юнги, — начинает Сокджин, когда они наконец остаются одни. Ты хорошо выглядишь — он хочет сказать ему это. Ты выглядишь так, будто последние три года были для тебя хорошими. У тебя теперь есть этот дом! И ты выглядишь так, будто не забываешь регулярно питаться, в отличие от того времени, когда мы только познакомились. Ты выглядишь так, будто у тебя все хорошо. — Я даже не знаю, почему... — начинает Юнги, но тут же замирает и обрывает себя. Сокджин не произносит ни слова, позволяя ему возобновить слова, сделать глубокий вдох и притвориться, что он не сломался. — Ты не часть этой команды. Больше нет. Сокджин хотел, чтобы Юнги разозлился, накричал на него и выплеснул весь свой гнев сейчас, чтобы они могли покончить с этим. И может быть, после всего этого они смогут начать все сначала. Но Сокджин знает, что не может требовать такого от Юнги, не после того, что он сделал. И Сокджин понимает. — Я знаю, тебе не нужно говорить мне это, — отвечает он мягким голосом. Он смотрит на дом и удивляется тому, что вокруг все белое, подчеркнутое черным и серым. Это было далеко от прежнего места Юнги — ветхой квартиры, в которой постоянно горел желтый свет, а на каждом углу — вкрапления голубого и зеленого, стены покрыты дырками от наклеек, когда они с Намджуном планируют ограбления и увлекаются, занимая почти всю гостиную. — Ты уйдешь, как только закончится ограбление и когда тебе заплатят, — говорит Юнги Сокджину. Сокджин провожает взглядом высокий потолок, лестницу, выкрашенную в белый цвет, маленькую резиновую игрушку, лежащую на одной из ступенек. Он улыбается, когда понимает, что Холли, вероятно, где-то поблизости. — Опять, ты не... — Мне нужно услышать, как ты это скажешь, — шипит Юнги, и Сокджин выпрямляется, чтобы посмотреть на него. Глаза Юнги пылают черным огнем, безжалостным и неумолимым. И Сокджин все понимает. — Я уйду, как только мне заплатят, — он подчиняется и впивается ногтем в кожу ладони, чтобы голос не сорвался. Юнги начинает говорить что-то еще, но Сокджин опережает его, желая закончить все остальные условия переговоров. — Это задание — разовое. Я буду следовать плану, который вы с Намджуном придумали. Я уйду сразу же, как только мне будет выплачена зарплата. После этого вы меня больше никогда не увидите, — он произносит эти слова механически, почти так же отстраненно, как это сделал бы Юнги. — Это все, или я что-то пропустил? — спрашивает Сокджин. — Да, — отвечает Юнги, к его удивлению. Его голос стал немного мягче, но такой же отстраненный. — Я бы не хотел говорить о том, что было раньше. Что бы это ни было. Что бы это ни было, думает про себя Сокджин, длилось четыре года. — В любом случае, говорить об этом бесполезно. Мы просто должны работать вместе, пока все не закончится. Сокджин просто кивает и смотрит, как Юнги достает из кармана джинсов телефон и набирает номер. — Господин Квон? Да, это Шуга. Мы долго не могли решиться, но да, мы возьмемся за эту работу. Да, я понял, что вы сказали. Да. RM позвонит вам по поводу остальных деталей. Юнги заканчивает разговор и проходит мимо него, направляясь в подвал. Сокджин следует за ним, сохраняя безопасную дистанцию между собой и Юнги, отказываясь признать, что в его груди зарождаются мучительные чувства. Остальные пятеро встают, когда они приходят. На лице Намджуна появляется выражение облегчения, когда он видит Сокджина в пяти шагах позади. Хосок выглядит так, будто он задерживал дыхание все время, пока Юнги и Сокджин были наверху, и только сейчас смог снова вздохнуть. Остальные трое с любопытством смотрят на них. Юнги заложил руки за спину и прочистил горло. — Итак, всем внимание, — начинает он, и голос, несмотря на маленький рост, звучит требовательно. — У нас ограбление.