Старший брат / DaGe 大哥 Brother

Перевод: ksee_sem

Но, несмотря на то что душа Вэй Цяня разорвалась в клочья, сам он лишь слегка дернулся, настолько слабо, что никто, кроме Вэй Чжиюаня, этого не заметил. Вэй Чжиюань схватил его за руку и почувствовал, что рука дагэ горячая, как кипяток. Он испугался: "Гэ, ты...". Вэй Цянь словно не слыша, скинул его руку, и широкими шагами пошел прямо в толпу зевак.  Даже если то, что лежало там на земле, действительно было окровавленным трупом, он должен был увидеть это собственными глазами. Вэй Чжиюань уже собирался побежать за ним, как, вдруг, услышал, что кто-то зовет его издалека: "Цянь-эр! Сяо Юань!". Вэй Чжиюань оглянулся и увидел, что недалеко стоит машина Лао Сюна, а толпа людей не позволяет ей подъехать ближе к ним. Дверца машины была открыта. Невестка Сюн рядом с ней, под зонтиком, прыгала и кричала, а около нее, с поникшей головой, стояла Сун Сяобао. Верно! Вэй Чжиюань с облегчением выдохнул, подумав, что совсем забыл о том, что невозможно иметь настолько острый глаз, чтобы с первого взгляда угадать истинный возраст Сяобао. Разве можно сказать, что этой девочке действительно исполнилось 16 лет? Вэй Чжиюань сделал несколько больших шагов, схватил Вэй Цяня за руку, вытащил его из толпы и, повернув к себе, сказал: "Гэ, не волнуйся, Сяобао нашлась. Смотри, она вон там". Вэй Цянь посмотрел куда указывал его палец, и в то же мгновение его тело, натянутое, как тетива лука, внезапно расслабилось. Вэй Цянь не смог удержать равновесие и его качнуло в сторону. Затем он выровнялся, его лицо не выражало ни радости, ни гнева. И только после этого он понял, что полностью промок - холодный пот и снег смешались и пропитали влагой всю одежду. Он задрожал от холода. Невестка Сюн была человеком с добрым сердцем. Как только она узнала о том, что случилось с Сяобао, она "подняла на уши" всех друзей, чтобы помочь с поисками. Но, по счастливому стечению обстоятельств, одна из ее лучших подруг в свободное время подрабатывала репетитором хора в Центре молодежной деятельности. А так как одежда Сяобао была очень броской, то она обратила внимание на эту девочку и сообщила об этом подруге. После чего Лао Сюн и его супруга отправились туда, чтобы попытать счастья. На самом деле Сун Сяобао, эта товарищ из танцевального класса, с детства была трусихой. Более того, у нее был просто уникальный талант к предательству. Ее мятежный дух, вырвавшийся наружу, помог ей совершить этот героический поступок. Однако ее решительный настрой прошел в одно мгновение, и холодный ветер остудил ее горячую кровь, что тут же заставило ее пожалеть о своем поступке. У нее мгновенно возникло желание, пока еще ночь, вернуться домой, сделав вид, что ничего не произошло. Однако, порывшись в карманах, она поняла, что опять забыла взять ключи от дома.  Ключи - это маленькие соперники, которые были созданы для того, чтобы одерживать над ней победу каждый раз.  Разумеется, когда она вернется домой в такой час и постучит в дверь, то перебудит всех, и ее неудачный побег будет раскрыт. И тогда ее дагэ непременно сдерет с нее кожу живьем, и она боялась, что даже бабушка, в этом случае, не сможет спасти ее маленькую тщедушную жизнь. При мысли о возможной насильственной сцене Сун Сяобао содрогнулась всей душой. В конце концов, ей ничего не оставалось, как перекреститься и продолжить это великое дело, побег из дома, ощущая себя так, словно ее вынудили уйти в горы. Она прибежала в маленький мотель рядом с Центром молодежной деятельности, в надежде провести там эту ночь. К сожалению, она не знала, что за стенкой, по соседству, окажется горячая парочка, которая решила предаться любовным утехам. И, несмотря на лютый холод, проявила силу духа и решительность позаботиться о продолжении человеческого рода всю ночь напролет. В связи с чем их кровать жутко скрипела всю ночь, а Сяобао не могла заснуть, так как звукоизоляция в мотеле была "никакой". В таких специфических условиях окружающей среды Сяобао была той "кто забудет как поесть, но не забудет как подраться". Ее обиды, похожие на снег в июльский день, окончательно рассеялись в криках и стонах из соседнего номера, и от всего этого она "не могла найти себе место". Когда Лао Сюн и остальные обнаружили ее, Сяобао в растерянности ходила кругами туда-сюда по стадиону за Детским центром деятельности.  Лао Сюн торжественно указал на нее и заявил жене: "Смотри, я же говорил тебе, что она не иголка, чтобы мы ее потеряли, верно?". Когда Вэй Цянь подошел к ним, невестка Сюн, которая уже знала все подробности этой истории, ругала Сяобао: "Ах ты, маленькая проказница, почему ты такая смелая? Как ты могла сбежать из дома из-за такой мелочи? А что если бы ты нарвалась на плохих парней? А если бы тебе не хватило денег? А если бы произошел несчастный случай? Ты хотела напугать своего брата до смерти?". Сяобао нервно сжимала пальцы рук в кулаки. Когда она увидела приближающегося Вэй Цяня, то с волнением взглянула в его лицо, а потом резко опустила голову вниз, всем своим видом демонстрируя полное покаяние и раскаяние. А пальцы ее рук переплелись друг с другом так крепко, словно слипшийся в комок пластилин.  Лао Сюн вдруг, словно ниоткуда, достал полотенце и протянул его несчастным братьям: "Эй, две промокшие курицы, быстро вытирайтесь, холодно". Когда невестка Сюн увидела Вэй Цяня, то, в соответствии с принципом "отвесь каждому по пол сотни палок", высказала ему: "А ты, думаешь, что ты хороший дэгэ для нее? Хочешь подстричь волосы своей мэймэй? Почему бы тогда сразу не взять нож и не полоснуть ее по лицу? Что ты имеешь против танцев? Чем танцы хуже чего-то другого? Этот мир прекрасен именно потому, что в нем есть вот такие женщины, которые просто делают свою работу. Если ты, в свои юные годы, уже так узко мыслишь, то с возрастом, наверняка, превратишься в неприятного, упрямого и мерзкого старика". У Старого Медведя закончилось терпение, и он схватил свою жену в охапку: "Эй, ты такая шумная, довольно, почему тебе всегда надо читать свои лекции? Побереги слова, когда я стану известным бизнесменом, то отправлю тебя в Генеральную Ассамблею ООН, чтобы ты могла прочитать там весь свой доклад, хорошо?". Вэй Цянь не знал, то ли ему нечего сказать, то ли он просто не хочет ничего говорить. Он промолчал и только, слегка приподняв уголки рта в улыбке, мягко сказал госпоже Сюн: "Спасибо, невестка". Невестка Сюн, которая изначально настроилась на 300 новых раундов с Лао Сюном по вопросу того, кто тут имеет право что-либо говорить, необъяснимым образом лишилась дара речи от его улыбки, поэтому просто закрыла рот. По дороге Вэй Цянь не проронил ни слова, Сяобао глядя в его страшное лицо, с каждой минутой чувствовала себя все более некомфортно.   Лао Сюн уже оповестил Сань Пана и других, и подвез их до дома, прежде чем попрощаться. Как только Сяобао открыла дверь и вошла, на нее ураганом набросилась бабушка Сун. Еще накануне вечером Сун Лао Тай боялась, что Вэй Цянь изобьет Сяобао, и использовала всевозможные мелкие уловки, чтобы защитить ее. Сегодня же она приготовилась к войне, засучила рукава и решила, что сделает все сама. Когда старушка получила сообщение о том, что "ребенок найден", ее застывшее сердце рухнуло на пол, и она быстро произнесла несколько слов благословения Бодхисаттвы. Поблагодарив Бодхисаттву, она заняла позицию в дверях с веником в руках, готовая к женскому одиночному бою. Стоило только Сяобао робко произнести "бабушка", как бабушка Сун размахивая веником над головой набросилась на девушку, желая прихлопнуть ее, как муху.  Для реализации задуманного ей требовалось достаточно свободного пространства. Поэтому Вэй Чжиюань и Вэй Цянь намеренно отошли от боевого ринга и прижались к стене. Вэй Чжиюань все еще недоумевал, почему его дагэ не остановил Сун Лао Тай, когда почувствовал внезапную тяжесть. Вэй Цянь положил свою руку ему на плечо. "Помоги мне!", - голос Вэй Цяня был настолько тихим, что его едва было слышно. Его веки словно слиплись. Он смог, с трудом, немного приоткрыть их, но в узкую щелку все равно ничего не было видно. Холодный пот, выступивший на лбу, стекал ручейком по переносице, и у него "сперло дыхание". Не успел Вэй Чжиюань протянуть руку, как у Вэй Цяня подогнулись колени, все тело качнулось в сторону, и он ничком рухнул вниз.  Вэй Чжиюань успел подхватить его у пола и даже сквозь толстую зимнюю одежду почувствовал жар, исходящий от его тела, словно от тлеющих углей костра. Сун Лао Тай опешила, она тут же отбросила веник и подскочила к ним с криком: "Что случилось? Что с ним?". Вэй Чжиюань протянул руку и приложил ее ко лбу Вэй Цяня. Температура была подходящая для того, чтобы можно было сварить яйца. Он тут же нагнулся и закинул Вэй Цяня, который был без сознания, себе на спину: "У него жар, бабушка, принеси градусник и лекарства от простуды, которые у тебя есть". Сун Лао Тай мгновенно отозвалась, а когда повернулась, то увидела, что Сяобао в растерянности стоит на том же самом месте. Старушка тут же рассердилась: "Что ты смотришь? Надеюсь, ты осознаешь, что это твоя вина! Это все из-за твоей выходки!". Вэй Чжиюань зашипел на нее: "Бабушка, тише!". Сун Лао Тай беспрекословно подчинилась его указаниям. Она и сама не поняла, с какого времени стала слушаться этого подростка, словно это был сам Вэй Цянь. Вэй Чжиюань отнес Вэй Цяня в его комнату, попросил Сяобао и бабушку уйти, отдав им мокрое пальто Вэй Цяня, а сам дал ему горячей воды и лекарство. К этому времени Вэй Цянь уже вышел из своего обморочного состояния. Он, первым делом, оттолкнул Вэй Чжиюаня: "Наверно, это простуда. Не подходи ко мне, я могу тебя заразить".   Вэй Чжиюань, отодвинутый в сторону, вновь приблизился к нему. Парень не стал спорить с дагэ, он просто смотрел как тот принял лекарство, а затем накрыл его еще одним одеялом, тщательно подоткнув углы. В этот момент кто-то осторожно постучал в дверь, и, услышав стук, юноша сразу понял, что это Сяобао - Сун Лао Тай так и не научилась стучать в дверь. Обычно она колотила в нее. Вэй Чжиюань взглядом спросил у Вэй Цяня "как быть?". Вэй Цянь, не говоря ни слова, повернулся на бок и сразу прикрыл глаза, словно обладал талантом засыпать со скоростью света". Вэй Чжиюань улыбнулся и понял, что он имел в виду. Сяобао замерла и смотрела на Вэй Чжиюаня, который открыл ей дверь. К этому моменту разница в росте между двумя подростками достигла максимума. Если бы они встали вплотную друг к другу, то Сяобао пришлось бы поднять голову, чтобы разглядеть лицо Вэй Чжиюаня. Как подсолнух, ищущий солнца, она откинула голову назад и посмотрела на Вэй Чжиюаня, уже не рыдая, но продолжая всхлипывать.  Вэй Чжиюань поднес указательный палец к губам: "Он принял лекарство и спит, давай оставим все разговоры на завтра". Сяобао сквозь затуманенные, заплаканные глаза смогла увидеть, что в его взгляде есть что-то необъяснимое. С ее уровнем интеллекта и жизненным опытом она не смогла понять, что это было. Было ясно лишь одно - она ничего не может с этим поделать. Поэтому ей оставалось только покорно кивнуть и отступить на пару шагов назад. После того как Вэй Чжиюань выпроводил ее, он снова закрыл дверь, пододвинул стул, взял книгу и сел рядом с кроватью, чтобы присматривать за Вэй Цянем.  Через некоторое время снотворные компоненты в препарате подействовали, и Вэй Цянь на самом деле уснул. В открытой книге в руках Вэй Чжиюаня за все это время не перевернулась ни одна страница. Он просто отложил ее в сторону, переплел пальцы рук "домиком" и, без зазрения совести, уставился на Вэй Цяня. В такой необычной тишине и спокойствии он вдруг обнаружил, что понимает, почему дагэ такой молчаливый дома. По своей природе Вэй Цянь, ни в коем случае, не относился к числу замкнутых и тихих людей, иначе не закрывающийся рот Сань Пана довел бы его до нервного припадка. Вэй Цянь всегда имел в запасе ответ на любой вопрос, и его рот был весьма ядовитым, когда он злился, но в кругу семьи он был необычайно скуп на слова. Дома он никогда не откровенничал, да и вообще мало с кем общался. Можно было подумать, что кто-то что-то нашептывал ему на ухо и заставлял чувствовать себя излишне шумным. Но почему? Вэй Чжиюань посмотрел на лицо Вэй Цяня, на котором, от тепла одеяла, стали проступать капельки пота на щеках, и, не смог удержаться, чтобы не протянуть руку и не убрать со лба прядь влажных волос. Подросток понял, что это был уникальный способ его дагэ намеренно сбежать от мира и быть слабым. Вэй Чжиюань обвел глазами силуэт Вэй Цяня и подумал: "Когда этот человек был немного моложе, немного слабее и более беспомощным, то, против своей воли, он нес на своих плечах всю семью". И хотя он никогда об этом не говорил, но неужели в его сердце не было обиды?  Неужели он действительно никогда не испытывал негодования и ни о чем не сожалел? Как такое возможно? Он же не камень. Этот мужчина - то, что он жаждет больше всего на свете, то, что является его одной большой и глубокой раной. Невероятно глубокой. И то, что он больше всего ненавидит, то, что заставляет думать о себе и во сне, и на яву. Он был подобен кучке молоденьких побегов дерева, которые миллионы лет были зажаты в расщелинах скалы. Таких тонких, неустойчивых, искривленных, но упрямо пробивающихся вверх. Вэй Чжиюань знал, что он не был на сто процентов здоровым человеком, так как ему не хватало сочувствия к другим. И отсутствие такого рода способности не было результатом взрослой манеры поведения, а скорее стало следствием того, что у него не было понимания, что значит "сочувствовать" в большинстве случаев. Всякий раз, когда Сяобао и бабушка Сун горестно плакали над очередной дорамой, он чувствовал себя абсолютно беспомощным в понимании этого процесса. Это не связано ни с возрастом, ни с интеллектом: например, на маленьких детей оказывают влияние эмоции окружающих их взрослых, и даже щенки, в своей животной форме, выразят желание утешить незнакомых им людей, которые плачут. Вэй Чжиюань обнаружил, что ему трудно сочувствовать эмоциям других людей и еще труднее установить с ними эмоциональную связь. В большинстве случаев он просто надевал на себя маску соответствующую ситуации, притворяясь общительным человеком, ради того, чтобы не выделяться из окружающей среды. Только с его дагэ все было иначе. Вэй Чжиюань размышлял о том, что в творится в душе у Вэй Цяня, словно ребенок, который приподнял крышу священного храма, чтобы заглянуть внутрь, и ощущая эту драгоценную эмоциональную связь. Того человека... которому он в детстве поклонялся как Богу, думая о его истинных радостях, печалях, жестокости и трусости. Подобно хрустальной душе человека, лежащего перед ним, Вэй Чжиюань чувствовал, что и его сердце становится таким же прозрачным и открытым. Проснувшись на следующий день, Вэй Цянь обнаружил, что лежит в объятиях Вэй Чжиюаня. Вероятно, из-за того, что во сне он неосознанно пытался скинуть одеяло, то Вэй Чжиюань просто обнял его вместе с этим одеялом. В этом не было ничего страшного, в конце концов, они спали вместе с самого детства, но, открыв глаза, Вэй Цянь почему-то почувствовал себя немного неловко. Ощущение присутствия Вэй Чжиюаня было чрезмерно сильным. Он занял половину кровати и, в одно мгновение, это свободное пространство стало очень тесным. Руки и ноги Вэй Чжиюаня обхватили его тело. Вэй Цянь подумал, что он излишне "накручивает себя", однако, может именно таким образом и срабатывает животный инстинкт... когда на твою территорию вдруг вторгаются, то сразу же обостряется чувство опасности. Утром, когда Вэй Цяню измерили температуру, то оказалось, что жар спал.  Бабушка Сун заставила Сяобао прийти и извиниться. Сяобао, видимо, плохо спала всю ночь, потому что ее глаза были красными, как у кролика. Она беспомощно смотрела на Вэй Цяня и взглядом выражала свою глубокую вину. Вэй Цянь больше не упоминал о том, чтобы она обрезала волосы и покинула танцевальную команду. Этот вопрос оказался излишне запутанным, чтобы искать начало клубка. В отношениях близких родственников любые правила, предписания, принципы и конечные результаты оказываются всего-лишь бумажными листами. Стоит только подуть ветру, все они превращаются в пепел и разлетаются. В итоге, остается только растерянность в головах. В полдень, без предупреждения, пришла невестка Сюн, увидела танцевальные способности Сяобао и решила, что хочет тренировать ее самостоятельно.  Вэй Цянь не стал ее останавливать, просто сказал несколько слов благодарности невестке Сюн, а после окончательно "закрыл глаза" на проступок Сун Сяобао. Вэй Чжиюань беспристрастно наблюдал за происходящим, но в душе не мог отделаться от вопроса: "А меня, когда-нибудь, ты сможешь точно также, без всякого наказания, простить и принять?". После обеда Вэй Цянь сказал Вэй Чжиюаню, что ему следует пойти на уроки, но тот лишь опустил глаза в пол и на каждое предложение отвечал "да", то есть умел быть и послушным, и противоречивым одновременно, полностью игнорируя его указания. Вэй Цянь дважды кашлянул: "Ты меня понимаешь?". "Да, я понимаю... Эй, гэ, я хочу кое-что тебе показать".  Вэй Чжиюань был похож на умственно отсталого ребенка, который не понимает человеческой речи. Он слушал, полностью игнорируя все, что ему сказали, а затем просто достал свой ноутбук и открыл на нем небольшую игру: "Это задание, которое я недавно сдал. Оно не совсем оригинальное. Я взял за основу игру "Сокобан"* и усовершенствовал ее. Получилось довольно интересно, попробуй". [*прим. NanFeng: двухмерная компьютерная игра-головоломка, в которой игроку необходимо расставить ящики по обозначенным местам лабиринта] Вэй Цянь сердито сказал: "Почему бы тебе не поставить на место свою голову".  Полчаса спустя он лежал в постели и играл в эту умственно отсталую игру "толкание голов". Вэй Чжиюань был в своей комнате и занимался своими делами, но время от времени появлялся, чтобы досадить ему, например, заставить выпить воду или накрыть вторым одеялом, которое было отложено в сторону.  Вэй Цянь еще никогда так остро не чувствовал, что "этот мальчик так вырос, сам того не осознавая", и ему было немного не по себе. Но этот дискомфорт очень быстро развеялся благодаря маленькой игре Вэй Чжиюаня. Игра была хорошо продумана, начало объяснялось шаг за шагом, и это заставляло игроков постепенно достигать прогресса. Сначала на каждом уровне есть только одна кнопка, которую можно разблокировать для прохождения. В середине и на более поздних этапах каждый уровень начинается уже с семи или восьми кнопок, и такое постепенное увеличение сложности и полученный к этому моменту прогресс приводили к зависимости игроков.  На последнем этапе Вэй Цянь обнаружил, что его персонаж фактически оказался в ловушке посреди ослепительного массива, напоминающего паутину. Вэй Цянь застрял на последнем уровне и не мог пройти его, даже если бы сражался до смерти. После бесчисленных неудач он начал подозревать, что с игрой что-то не так и что он вообще не сможет выйти. Словно два ребенка, братья долго спорили о том, был ли игрок слишком глуп или проблема в дизайне игры. В конце концов Вэй Чжиюань прижался к нему и шаг за шагом показал, как за 18 последовательных действий пройти этот самый сложный уровень. А затем он посмотрел на Вэй Цяня с чувством собственного достоинства, и, красуясь как маленький павлин, спросил: "Я умный?". "Глупости. Это для развлечения маленьких детей.", - сказал Вэй Цянь и оттолкнул ноутбук от себя, чтобы показать, что не имеет к нему отношения... словно человек, который только что не мог оторваться от игры, был не он. Вэй Цянь закурил сигарету лежа в постели. Его жар спал, в теле оставалась слабость. Но он чувствовал себя намного лучше, отчего сердце трудоголика, временно замедлившее удары, начало неудержимо биться. Несмотря на то, что он так нелестно высказался минуту назад, его действительно вдохновила мини-игра Вэй Чжиюаня. И у него даже возникли смутные идеи, как эту игру можно было бы превратить в успешный проект. Вэй Цянь был настолько поглощен размышлениями, что чуть не подпалил собственную простынь, но, к счастью, у Вэй Чжиюаня были зоркие глаза и ловкие руки. Он смог подхватить сигарету. Вэй Чжиюань встал над ним, как личный медицинский доктор, и с важным видом произнес: "Гэ, тебе пора отдохнуть". Вэй Цянь в изумлении подумал: "Неужели этот мальчик командует мной? Разве это не противоречит законам природы?". Вэй Чжиюань действительно пошел "против природы", он по собственному желанию выключил прикроватную лампу, а затем, используя вес своего тела и грубую силу, затолкал больного дагэ обратно под одеяло и сел рядом, как надсмотрщик, наблюдая, чтобы тот отдыхал. Вэй Цянь был настолько потрясен, что забыл как нужно сопротивляться. Спустя какое-то время Вэй Чжиюань внезапно услышал голос Вэй Цяня: "Как ты узнал, куда направилась Сяобао?". Вэй Чжиюань перепроверял программу и, не поднимая головы от ноутбука, ответил: "Я просто догадался. Человек, действительно хочет сбежать из дома, не станет одевать такую яркую и броскую одежду. Такой человек будет опасаться, что его поймают в середине дня, поэтому ему не терпится вымазать лицо двумя килограммами грязи". На этих словах Вэй Цянь вдруг вспомнил, что этот большой мальчик, который, как обычный подросток делал уроки в гостиной, в детстве пережил такой же горький опыт, и знает что такое быть беспризорником. От этих мыслей ему вдруг стало немного не по себе. Однако Вэй Цянь не знал, как выразить свои эмоции. Он долго колебался, прежде чем тоном "твой дагэ купит тебе мороженое", наконец сказать Вэй Чжиюаню: "Эй, мальчик, если ты учишься так хорошо, то может ты хочешь в будущем поехать учиться за границу? Я могу накопить денег и отправить тебя туда...". Он даже не успел закончить фразу, когда Вэй Чжиюань внезапно поднял голову. Его потемневшее лицо, подсвеченное дисплеем ноутбука, выглядело очень пугающе. Будто он услышал что-то ужасное. Через пару секунд Вэй Чжиюань понял, что переборщил с эмоциональностью, поэтому поспешно опустил взгляд и сказал тихим голосом, словно что-то скрывая: "У меня нет такого желания. А тебе лучше пораньше лечь спать и перестать болтать". Вэй Цянь отдыхал от работы только один день, на следующий он уже встал как обычно, заказал билет на поезд до места реализации проекта и опять с головой окунулся в работу. Лао Сюн приказал Сань Пану сопровождать его. Лао Сюн считал, что в душе Сань Пан был так же "круглым", как и внешне, и более уравновешен, чем Вэй Цянь. Вэй Цянь носил маску, словно больной туберкулезом, а в машине он раскашлялся до смерти. Сань Пану ничего не оставалось, как безропотно ухаживать за ним, пробормотав несколько слов: "Я твой Сань-гэ... Я должен быть как военачальник. Тогда почему я чувствую себя маленьким евнухом, служащим господину". Вэй Цянь: "Что ж, это вполне логично. В армии много евнухов, возомнивших себя командирами". "Твою ж мать!, - Сань Пан с тоской похлопал Вэй Цяня по плечу, вспомнив о 30 миллионах, которые он нес за своей спиной. Ему очень хотелось прыгнуть в реку Сонхуа, но он лишь беспомощно напевал, - Северный ветер дует, снежинки плывут...". Вэй Цянь холодно взглянул на него. Затем Сань Пан грустно спросил: "Папа, ты ведь действительно планируешь продать Си-эр**, чтобы расплатиться с долгом?". "Нет", - ответил Вэй Цянь. Сань Пан почувствовал облегчение. Вэй Цянь добавил: "Дочка, ты такая уродливая. Я боюсь, что Хуан Сирен** обмочит штаны от страха, когда увидит тебя". [**прим. NanFeng: Си-эр и Хуан Сирен - персонажи романа "Беловолосая девушка"] Сань Пан вздохнул: "Я думаю, что ты болен. Товарищ, теперь у тебя есть дом и машина, да и диплом университета почти в твоих руках. Ах, как я горжусь! Тогда, какого черта ты здесь делаешь? Серьезно, давай сойдем на следующей станции, сдадим обратные билеты и пока еще не поздно вернемся домой". Вэй Цянь пролистал материалы проекта, словно пытаясь запечатлеть в памяти каждый знак препинания и произнес: "Я в состоянии это сделать". Сань Пан горестно покачал головой и вздохнул: "Ты просто кусок от унитаза, такой же вонючий и твердый!". Он беспокойно потер колени толстыми, как листья тростника, руками и через некоторое время хлопнул себя по бедру: "Ладно, раз твой Сань-гэ задолжал тебе в прошлой жизни, скажи мне, что мы будем делать дальше?"