Старший брат / DaGe 大哥 Brother

Перевод: ksee_sem Семестр пролетел в мгновение ока, а вместе с ним прошли и выпускные экзамены. На следующий день после последнего экзамена, едва прозвенел звонок, школьники бросились к выходу. Кружево юбки Сун Сяобао случайно зацепилось за молнию рюкзака одного из мальчиков, который бегал вокруг, как сумасшедший, и кричал от восторга, что начались каникулы. Сяобао нахмурила брови от злости, но что она могла сделать с маленьким виновником происшествия, который, даже не заметив, что совершил преступление, уже исчез. Когда Вэй Чжиюань вернулся домой, то Сун Лао Тай еще не вернулась. Сун Сяобао сидела на диване, рядом с ее ногами лежала бабушкина коробка со швейными принадлежностями. Она вытащила из-под юбки все оборванные кружева, и, склонив голову, осторожно нависла над подолом юбки, неуклюже держа иголку с ниткой в руке, чтобы подшить разорванный край. Вэй Чжиюань спросил: "Что ты делаешь?". Его голос был резким звуком, раздавшимся в тишине, и Сун Сяобао, вздрогнув от испуга, уколола себе палец. От боли она потрясла рукой и, сжав зубы, пожаловалась: "О, эргэ, ты меня напугал. У меня порвался подол юбки. Я хочу его зашить". Она на секунду задумалась и наклонила голову, чтобы взглянуть: "Готово, но почему-то выглядит немного кривовато". Мастерство товарища Сяобао едва ли дотягивало до базового уровня обычных работяг. Она всегда была неуклюжей и никогда в жизни не зашивала сама себе одежду. В нынешних экономических условиях ее семьи, известные бренды были не по карману, но купить новую юбку для маленькой девочки они могли себе позволить. Сун Сяобао, была кокетливым человеком, который "ведет себя как ребенок, если у него есть такая возможность, а если возможности нет, то он сам создаст ее", но, учитывая это, она даже не попросила купить себе новую юбку. Именно в этот момент Вэй Чжиюань осознал, что от исчезновения дагэ страдает не только он один. Шов Сяобао действительно получился очень кривым, поэтому она решила вспороть его и еще раз переделать. Но даже во второй раз все опять получилось криво. Она с отчаянием вздохнула, бросила иголку с ниткой обратно в коробку для шитья. Было видно, что девочке обидно, слезы подступили к горлу. Но подняв голову и осознав, что дома только они вдвоем, она сдержала слезы. И хоть она и выглядела, как маленькая девочка, но по сути своей уже не являлась ребенком. Для нее Вэй Чжиюань разительно отличался от ее дагэ и бабушки. Ее дагэ был больше похож на всемогущего отца, с большой разницей между поколениями. В то время как Вэй Чжиюань был для нее эргэ, ребенком того же возраста, что и она. Ей было стыдно вести себя так в его присутствии. Через какое-то время Сяобао подошла и попросила у Вэй Чжиюаня: "Эргэ, можешь одолжить мне свою линейку?". Взяв линейку, она склонилась над юбкой, прижала край подола линейкой и, воюя с непослушной иголкой, старательно шила, стараясь, чтобы снова не получилось криво. Вэй Чжиюань опустил голову, словно читает книгу, но спустя время ни одна страница этой книги так и не была перевернута. Он разрывался от желания поднять голову и сказать Сяобао: "Хватит мучиться, завтра я куплю тебе новую". Но так и не произнес этого вслух. Несмотря на то что сейчас семья жила в относительном достатке, пропажа дагэ была равносильна полной потере источника дохода: деньги, без постоянного источника дохода, рано или поздно закончатся. У обоих детей в сердцах был один и тот же страх, но они не хотели признаваться в этом друг другу. В этот момент в гости зашел Сань Пан. Сань Пан всегда выглядел счастливым. Изо дня в день он лучился этим счастьем так, словно знал, что впереди у него бесконечное множество других радостных дней. По словам Вэй Цяня, его лицо "всегда было красным, словно он только что напился вина на свадьбе". Сань Пан внимательно осмотрел комнату и подозрительно спросил: "Эй, а разве невезучий сын твоей мамы еще не вернулся? Его что похитили, чтобы сделать чьим-то слугой?". По просьбе Вэй Чжиюаня никто не сказал Сань Пану, что они потеряли связь с Вэй Цянем и его группой, поэтому Сань Пан все еще был полон оптимизма, пребывая в полном неведение. Вэй Чжиюань сказал: "Прошла неделя или две... Думаю, он скоро вернется". Сань Пан взглянул в его спокойное лицо и ничего не заподозрил. Он опустил голову и посмотрел на старания Сяобао: "Бао-эр, ты собираешься стать швеей?". Сяобао подняла голову и пересеклась взглядом с Вэй Чжиюанем. В детстве она не умела "читать по лицам", но теперь, по не понятной причине, она вдруг перешла на новый уровень - стала понимать выражение глаз других людей. Поэтому Сяобао покорно уступила и произнесла не очень убедительным голосом: "Мне больше не нравится это кружево, и я хочу от него избавиться". Сань Пан логично ответил: "Попроси гэ купить тебе новую юбку, зачем так мучиться?". Сун Сяобао была очень честным ребенком, она никогда не придумывала ложь "на ходу", поэтому замолчала не зная, что на это ответить. Потом опустила голову, опасаясь, что в любой момент может раскрыть правду. Спустя не долгое время она поджала губы и смущенно выдавила из себя: "Я... я пытаюсь быть экономной". Сань Пан удивился и, растрогавшись, произнес: "Посмотрите на нашу мэймэй, она стала такой разумной. Если ваши умершие предки слышат ее, то теперь действительно смогут покоиться с миром". Конечно же он сказал это в шутливой форме. Рот Сань Пана никогда не закрывался и нес всякую ерунду, иногда задевая "за живое", точно так же как Вэй Цянь, который всегда был полон "резких слов" и не знал границ в оскорблениях. Но когда Сань Пан закончил свою фразу, то дети вдруг одновременно подняли головы и посмотрели на него. И выражение лиц обоих было очень пугающим, хотя ни один из них не произнес ни слова. Сань Пан отреагировал очень быстро и, замешкавшись на мгновение, легонько ударил себя по губам: "Ба, посмотрите на этот вонючий рот Сань-гэ, который несет всякую чушь. Не принимайте близко к сердцу". Через пару секунд Вэй Чжиюань заставил себя улыбнуться ему, но Сяобао так и оставалась недовольной, с долей грусти на лице. Она взяла юбку и коробку для шитья и сказала тихим голосом: "Здесь плохое освещение, я лучше пойду в свою комнату, чтобы дошить". Закончив говорить, она повернулась и ушла. В этот момент, каким бы слепым ни был Сань Пан, он понял, что что-то не так. Он открыл было рот, чтобы спросить у Вэй Чжиюаня, но тут же увидел, что во взгляде мальчика появилось какое-то упрямство, и понял, что спрашивать что-либо бесполезно. До Сань Пана наконец-то дошло, что этих детей что-то угнетает, но в его присутствии они изо всех сил старались этого не показывать. "Да, - в сердцах подумал Сань Пан, - мне лучше уйти, а то, если я останусь здесь еще на минуту, то наверняка задушу двух гаденышей". Он попрощался с Вэй Чжиюанем и ушел, решив вечером встретиться с Сун Лао Тай и выяснить у нее, что происходит. Вэй Чжиюань, в свою очередь, вспомнил, что у него есть еще одно незавершенное дело. На следующий день он выбрал удобное время во второй половине дня, чтобы сделать задуманное. Перед уходом Вэй Чжиюань достал деньги, которые Вэй Цянь дал ему на летний лагерь, посмотрел на них и сунул конверт к себе в рюкзак. Это была вещь, оставленная его дагэ, и Вэй Чжиюань хотел взять ее с собой, чтобы чувствовать себя более уверенно. Тщательно все обдумав, Вэй Чжиюань решил потратить деньги, чтобы купить Сяобао новую юбку. В любом случае, если его дагэ действительно не вернется, то он не поедет в летний лагерь. Это было время, когда те, кому нужно было на работу, уже ушли на нее, а те, кто еще не ушел, делают перерыв на обед в жаркий полдень. Вэй Чжиюань выяснил, что извращенец ранее был женат, но развелся и теперь живет один. Он изучил график работы мужчины и знал, что сегодня этот извращенец будет дежурить с полудня до полуночи, а значит, дома никого не будет. Вэй Чжиюань уже приходил к его дому четыре или пять раз, обходя его вокруг. Он проворно вскарабкался на забор рядом со зданием сыроварни, оттолкнулся обеими ногами он перепрыгнул на нужный балкон второго этажа. Вэй Чжиюань с помощью ножа, который он предусмотрительно взял с собой, прорезал в оконной сетке дома этого человека щель, достаточную для того, чтобы просунуть руку. В целях безопасности он одел куртку с длинным рукавом и спрятав руку в рукав засунул ее через отверстие внутрь. Он потянул защелку и открыл окно. Прежде чем приступить к реализации плана, он тщательно продумал все детали, в том числе и возможные "сюрпризы" с которыми может столкнуться по ходу дела. Поэтому он был вполне уверен в себе. В роли вора-первопроходца, Вэй Чжиюань действовал довольно профессионально. Он делал все как матерый преступник, тихо и одним махом. Но до сих пор он придерживался строгого подхода, тщательный анализ и проверка прежде чем действовать, поэтому длительное время наблюдал за домом этого человека. Вскоре Вэй Чжиюань понял, что его чрезмерная предусмотрительность была совершенно излишней. В грязной, неубранной спальне он обнаружил множество порнографических плакатов и фотографий, на большинстве из которых были изображены дети. Судя по фото, этого извращенца в большей степени привлекали мальчики в возрасте от 6 до 8 - 9 лет, хотя и маленькие девочки были привлекательны для него. Поскольку он жил один, этот мудак даже не потрудился спрятать фото и плакаты, они были развешаны по всей стене в спальне. Вэй Чжиюань не хотел оставлять отпечатки пальцев, поэтому если до чего-то дотрагивался, то делал это через рукава куртки. Ему пришла в голову мысль, что можно заявить на этого человека за сексуальное насилие над несовершеннолетними, но он тут же отказался от этой идеи. Вэй Чжиюань однажды узнал, что этот извращенец вроде бы убил маленькую девочку, он понял это из нескольких слов, что услышал из разговора между дагэ и Сань-гэ. Но это было много лет назад, и маленькая девочка тогда умерла без каких-либо улик против него, ведь даже родственники отказались вызывать полицию. Не было никаких доказательств того, что этот человек действительно виновен в ее смерти. Что касается последнего инцидента, когда он с ним встретился, то все, в чем можно было его обвинить - это в попытке похищения ребенка. Но если мужчина заявит, что просто хотел обворовать ребенка, то все что делал Вэй Чжиюань будет лишено смысла. Что касается детской порнографии в его доме, то даже если у человека из-за этого будут неприятности, то насколько они будут серьезны для него? Кому какое дело какое грязное белье люди прячут у себя в домах? Его бы за это даже не осудили, зато самого Вэй Чжиюаня, преследующего другого человека и вломившегося в частный дом, действительно можно считать преступником. Ему и так хватало неприятностей, и он не мог навлечь на себя еще больше проблем из-за этого человека. Наконец Вэй Чжиюань открыл один из ящиков и нашел там вещи, явно принадлежавшие детям: заколку для волос маленькой девочки, пуговицы от знакомой школьной формы и даже несколько предметов детского нижнего белья. А еще рядом лежала дюжина видеокассет. Вэй Чжиюань взял первую кассету сверху и вставил ее в стоящий рядом старый видеоплеер. После того как шум и белые пятна прошли, на экране появилось порнографическое видео с участием девочки, которой на вид было не более 10 лет. Вэй Чжиюань не проявил к видео особого интереса, а только нахмурился, перематывая запись туда-сюда, думая о том, насколько абсурдным может быть этот мир - целая стопка видеокассет, на которых также будут мелькать маленькие девочки. Эта кассета на которой поверх какого-то интересного шоу хаотично записано это видео с девочкой, так странно и нелепо чередующиеся между собой отдельными кадрами при перемотке. У Вэй Чжиюаня не было ощущения, что он делает какое-то одолжение другим людям или что он, в какай-то степени, выступает в роли небесной кары для этого человека. Ему просто было мерзко, до невозможности, осознавать что в мире может существовать такой человек. Он узнал достаточно и был готов вытащить кассету из плеера, спокойно уйти и перейти к следующему этапу своего плана. Но за секунду до того, как он нажал на кнопку "пауза", видео перемоталось вперед и перескочило на следующий ролик. Все эти кассеты были пиратскими записями, низкого качества, и человек, записавший их, скорее всего, использовал кассету, на которой изначально было записано что-то другое. Первые сцены быстро промелькнули в режиме перемотки. Вэй Чжиюань вдруг присмотрелся и заметил, что фон и стиль видео как-то кардинально изменились, и его рука не смогла нажать на паузу и замерла в воздухе. Его глаза широко раскрылись от удивления. Перед его взором развернулась сцена из фильма. Он увидел двух высоких, крепких мужчин, по виду европейца и американца, практически обнаженных. Мужчины произнесли какие-то вступительные фразы, а после этого недвусмысленно приблизились друг к другу и крепко поцеловались. А потом обняли друг друга, словно став единым целым. Вэй Чжиюань по какой-то причине остановил перемотку и неотрывно смотрел на двух людей на экране. Оба главных героя были стройными мужчинами с красивыми и сильными телами, с крепкой и развитой мускулатурой. Можно сказать, они были идеальны... и это не будет преувеличением. И то, что эти двое делали, похоже, доставляло им большое удовольствие! Вэй Чжиюань забыл как дышать, как двигаться. Его вытянутая рука так и оставалась замершей в воздухе, и он напрочь позабыл о ней. Он неотрывно наблюдал, как двое мужчин стонут, кричат и "переходят прямо к делу"... и тут, снаружи, неожиданно раздался стук в дверь. Вэй Чжиюань быстро выключил видеоплеер, как будто его ударила молния, и неподвижно замер в незнакомой, грязной гостиной, затаив дыхание. Снаружи раздался крик: "Показания электросчетчиков. Кто-нибудь есть дома?". Вэй Чжиюань закрыл глаза, сжал кулаки и молча считал удары своего громоподобного сердца. Он глубоко вздохнул, в голове промелькнула схема всей квартиры, и он мгновенно выбрал различные пути отхода, если кто-то снаружи вдруг откроет дверь или... К счастью, человек снаружи подождал несколько секунд и выругался низким голосом: "Почему в день оплаты счетов всегда никого нет дома. Ну что за люди? А!". Затем он услышал удаляющийся звук шагов, и понял, что человек, скорей всего, ушел. Только тогда Вэй Чжиюань смог выдохнуть с облегчением. Его спина была мокрой от пота, но он мог контролировать свои действия. Сначала он извлек видеокассету, затем аккуратно вернул все вещи, до которых дотрагивался, в исходное положение. Потом он случайно наткнулся на тайник для денег под небольшим шкафом и достал оттуда 300 юаней. К этому времени его сердце уже не билось так бешено, но лицо все еще оставалось красным. Он обернулся, поправил сетку на окне, которую разрезал, затем какое-то время смотрел в дверной глазок, чтобы убедиться, что коридор пуст. Он понял, что извращенец оставил дверь незапертой когда уходил. Он осторожно открыл ее и, как ни в чем не бывало вышел в коридор. Вэй Чжиюань почувствовал, что его сердце пылает от пламени, во рту жутко пересохло, а тело словно погрязло в чем-то очень липком. Он подумал, что все это от пережитых ранее возмущения и отвращения, поэтому купил на обочине дороги бутылку ледяной минеральной воды и несколькими большими глотками влил ее в желудок, в надежде погасить пламя. Вэй Чжиюань спокойно вернулся домой, написал записку Сяобао о том, что идет в городскую библиотеку взять дополнительные материалы, поэтому не нужно ждать его вечером на ужин, а сам, тем временем, сразу же отправился на фабрику, где работал извращенец. На последней странице секретного дневника он написал "Цю Цзяньго", а затем красной ручкой дорисовал рядом большой крест. Цю Цзяньго было именем этого педофила. В тот вечер Цю Цзяньго, как обычно, ел в столовой. Недавно он положил глаз на одного мальчика, внешне похожего на маленькую девочку. Мальчики этого возраста игривы и везде бегают во время летних каникул. Их родители тоже более беспечны, чем родители девочек. С ними больше вариантов для возможностей, и уговорить мальчика намного проще, чем девочку. Он почти заканчивал есть когда подошел швейцар с несколькими бутылками вина: "Ваше вино доставили". Цю Цзяньго удивился: "Мое? Я не покупал его". Швейцар почему-то сразу подумал, что этот человек слегка неадекватный. Хотя он и не знал, что это за тип, но инстинктивно не испытывал желания общаться с ним, поэтому просто безразлично посмотрел на него, поставил вино на стол и ткнул пальцем в бланк: "Это же ваше имя? Ваше. Вы его не покупали? Тогда кто его купил? За него уже заплатили. Оно стоило больше трехсот юаней, а это очень дорого". После того как швейцар закончил говорить, он перестал обращать внимание на его отнекивания и просто сказал ему, чтобы, перед уходом с работы, принес подписанный бланк в комнату персонала и ушел. Цю Цзяньго проверил чек и обнаружил, что это чек из соседней таверны, которую он часто посещал, и он действительно был на его имя. Он подумал, что, возможно, при доставке товара они перепутали имя получателя. Ведь у этой таверны много постоянных клиентов. Такое вполне могло случиться. В любом случае, проблема возникла по вине самой таверны. Поэтому он с чистой совестью принял вино и решил выпить его. Съев небольшую тарелку бобов и арахиса он опустошил и три бутылки вина, и, уже пьяный в стельку, спустился вниз на склад. Рухнул в кресло, растекаясь в нем пьяной лужей, совсем не чувствуя себя как на работе. Словно пренебрегать своими прямыми обязанностями было для него в порядке вещей. Когда он уже практически засыпал, мужчина услышал какой-то "щелчок", но не обратил на него внимание и просто повернулся на бок. Через некоторое время он услышал звонкий голосок маленькой девочки. Звук этого голоса был настолько чист и невинен, что если его крепко сжать, то из него заструится вода. И хотя он был мертвецки пьян, но мгновенно отреагировал: его глаза налились кровью, и он резко сел. Он услышал, что голос доносится из-за двери. Было ощущение, что маленькая девочка разговаривает сама с собой, иногда что-то весело напевая себе под нос, а иногда припрыгивая, так как был слышен звук ее маленьких ножек. Он знал, что в общежитии для персонала, напротив завода, живет работница со своей восьмилетней дочерью. Каждый раз, когда он видел девочку, у него появлялся нестерпимый зуд в чреслах, но он был очень осторожен и никогда ничего не делал с людьми из своего окружения. Поэтому ему приходилось сдерживаться. Но сейчас... была глубокая ночь. Его нагретый алкоголем мозг мгновенно "взорвался". Потные волоски на затылке мужчины встали дыбом, он облизнул губы, словно испытывал дикую жажду, и еле смог подняться на ноги. Он потянулся к ширинке на брюках и потер рукой между ног. Он практически терял сознание от количества выпитого алкоголя, а его глаза смотрели в пустоту и не могли сфокусироваться на чем-либо, но он, инстинктивно, продолжал следить за звуком детского голоса. Этот звук то приближался к нему, то пропадал, а голова была такой неимоверно тяжелой, что он, пошатываясь, шел за этим голосом. Вдруг на каком-то из шагов он почувствовал как по телу пробежал морозный холодок. Настолько резкий, что мужчина вздрогнул и даже слегка пришел в сознание. Через секунду он понял, что находится рядом с большой морозильной комнатой для мясных продуктов. Он нахмурился и пытался понять, как оттуда могу доноситься шуршащие звуки. К нему словно вернулся рассудок и он сказал тому, кто был внутри морозильника: "Эй, ты, нельзя просто так заходить в холодильник!". Маленькая девочка, похоже, что-то пробормотала в ответ, но ее голос был слишком тихим, чтобы он мог расслышать слова. В горле у мужчины тут же запершило. На доли секунды его разум вступил в жестокую борьбу с похотью, и вторая победила. Он взглянул на большие часы на двери морозилки, до завершения его смены, в полночь, оставалось чуть больше часа. Он знал, что новые запасы привозят в морозильную камеру в любое время в течение рабочего дня. Дверь была заперта не на большой, а только на маленький замок, а ключ был у внутреннего персонала. На большой замок дверь будет заперта только при пересменке после полуночи. И потом уже до 6 часов утра следующего дня эту дверь никто не будет открывать. Более часа, которые были в его распоряжение, было достаточно, чтобы успеть многое. Он сделал голос более мягким и сказал: "Мэймэй, тебе нельзя сюда заходить. Иди с гэгэ, он угостит тебя чем-нибудь вкусненьким..." Произнося это, он вошел в помещение с низкой температурой, не обратив внимание, что стрелки на часах на дверце морозильника не двигались. Он следовал за голосом девочки, заходя все глубже и глубже в помещение, и, наконец, приблизился к этому голосу. Он был здесь - прямо за стеной! Мужчина нервно облизнул губы и сделал резкий шаг вперед: "Попалась!!!". Но никакой девочки там не было, на полу валялся его старый мобильный телефон, который он выбросил два или три года назад. И этот телефон неоднократно воспроизводил один и тот же рингтон с чьим-то детским голосом. Внезапно, звук прекратился, возможно, потому что батарея разрядилась. В холодильной комнате воцарила гробовая тишина. Мужчина резко вздрогнул от громкого звука, неожиданно раздавшегося у него за спиной. Этот звук был ему очень хорошо знаком. Он слышал его каждый раз, когда его коллеги закрывали внешнюю дверь. Это был звук защелкивания большого замка! "Подождите, еще не время для пересменки, еще рано запирать дверь! - мужчина подбежал к двери и закричал хриплым голосом, - Внутри еще есть люди! Выпустите меня! Выпустите меня!". Вэй Чжиюань дождался полуночи, потом сжег свой тайный дневник и отправился домой. Там он разложил на кровати дюжину листов, расписанных заранее, и сделал серьезное лицо - ни бабушка, ни Сяо Бао никогда не были в библиотеке, и ни одна из них не знала, во сколько она закрывается. Его тело было покрыто росой, принесенной снаружи. И он думал, что не сможет заснуть из-за того, что стал таким плохим представителем рода человеческого. Но как только его голова коснулась подушки, то усталость захлестнула его, конечности вдруг стали свинцовыми, а подушка Вэй Цяня, которую он положил рядом с собой, создавала иллюзию, как будто дагэ был рядом, чтобы утешить его... Вэй Чжиюань заснул в странном комфортном состоянии, когда чувство вины смешалось с тайными тревогами и переживаниями. И в этом состоянии ему приснился невероятный сон. Ему снилось, что его дагэ в одной лишь расстегнутой рубашке на голое тело лежит на кровати и смотрит на него. Обнаженное тело было покрыто бесчисленным количеством шрамов, но ни один из них не мог испортить вид идеальных изгибов этого прекрасного тела. В этот момент глаза Вэй Цяня, как никогда, напоминали глаза его матери. В них присутствовал загадочный блеск. Высокая переносица носа и улыбка... улыбка на губах была такая... такая волнительная... такая... какой ее мог увидеть только Вэй Чжиюань. Когда Вэй Чжиюань посмотрел на это полуобнаженное тело, его сердце вдруг коснулось чего-то вязкого и стало тонуть, погружаясь все глубже и глубже в это ощущение. Юноша шел к нему словно демон, одержимый одним единственным желанием - прикоснуться к этому телу и раствориться в нем. Во сне его дагэ просто лениво смотрел ему в глаза и даже небрежно дотронулся до него. Вэй Чжиюань с трудом сдержал дрожь от волнения, и не смог не почувствовать в себе странное новое ощущение - словно в нем зародилось какое-то незнакомое и одновременно глубокое томление. Уже перед самым рассветом Вэй Чжиюаня разбудил ряд несмолкаемых телефонных звонков. Он резко сел, на лице проскользнула гамма противоречивых эмоций, а сердце бешено заколотилось в ушах, как цунами. Нижняя половина тела словно онемела, он на мгновение замешкался, потом неловко встал с кровати и поднял трубку: "Алло..." "Это я, - раздался из трубки такой родной голос, звучащий немного хрипло, - Ты не спишь? С твоим дагэ кое-что случилось, поэтому мой телефон был недоступен. Скажи бабушке, чтобы не волновалась, я вернусь через пару дней". Вэй Чжиюань не понимал, как ему удалось ответить на этот звонок, если все его тело было парализовано.