Старший брат / DaGe 大哥 Brother

Перевод: ksee_sem На следующий день за завтраком Вэй Чжиюань сообщил бабушке Сун и Сяобао: "Учительница оставляет меня на два вечера, чтобы я помогал с дополнительными уроками. Я буду возвращаться поздно, так что вам не нужно ждать меня на ужин". Наивные Сун Лао Тай и Сяобао ничего не заподозрили. В конце концов, по сравнению с ужасающим криминальным прошлым Вэй Цяня, Вэй Чжиюань был хорошим учеником в прямом смысле этого слова. Он был разумным, опрятным, послушным, обладал сильной самодисциплиной и никогда не совершал неподобающих поступков; в школе Сяобао Вэй Чжиюань был известен, как выдающийся ученик. Услышав это, Сун Лао Тай сразу же переключила внимание на Сяобао и сказала: "Ты слышала, учись у своих гэ: твой дагэ в будущем станет студентом университета, а эргэ будет представлять школу на олимпиаде. А что насчет тебя?". Сяобао, особо не задумываясь, ответила: "Пусть идут, а я буду присматривать за домом". Сун Лао Тай подняла кухонную лопатку, чтобы стукнуть ее по голове, но Сун Сяобао, как маленькая обезьянка, в два-три шага подскочила к двери, открыла ее для Вэй Чжиюаня, склонила голову в поклоне и произнесла: "Эргэ, пожалуйста, иди первым". Вэй Чжиюань вежливо кивнул, взял ключ от велосипеда и вышел. Сун Сяобао послушно последовала за ним, как маленький евнух в седле, в дверях повернула голову и показала бабушке язык. Если физическое развитие Сяобао шло чуть быстрее, чем скорость речи Лао Сюна, то рост Вэй Чжиюаня, напротив, "сгорал от нетерпения". Хотя вначале эти дети выглядели ровесниками, то теперь разница в возрасте, казалось, увеличилась в разы. Сун Лао Тай сердито запустила лопаткой в Сяобао и выругалась: "Грязь не может пробить стену, она не оружие!". В тот вечер Вэй Чжиюань действительно вернулся только в восемь часов. Сун Лао Тай уже ушла на работу. Она подрабатывала в ресторане Хотпота. Сун Сяобао высунула голову из комнаты и спросила: "Эргэ, ты вернулся? На кухне есть еда в кастрюле, и бабушка оставила для тебя два вареных яйца!". Вэй Чжиюань издал "хм", открыла кастрюлю и увидел там одно яйцо. Сун Сяобао поспешно добавила: "Одно я уже съела!". Вэй Чжиюань: "..." Сун Сяобао рассмеялась: "Хи-хи-хи... Кстати, сейчас покажу тебе кое-что!". Закончив говорить, она побежала в гостиную и достала из-под стеклянной столешницы на журнальном столике помятую открытку. Она была отправлена из Цинхая, и написана почерком Вэй Цяня, практически выцветшим на данный момент. Датирована она была месяцем ранее. Вероятно, он случайно проходил мимо почтового отделения, может быть был в хорошем настроении, а может просто повторил за кем-то, кто купил открытку, и тоже решил отправить такую же домой. Жаль, что он даже не удосужился написать на ней хоть что-то о себе. Просто указал адрес отправки, и ни слова более. Но, зато, нарисовал двух маленьких черепашек: одну с лысой головой - черепаху-самца, а другую с цветком на голове - черепаху-самку. Обе черепашки держались вместе и весело играли. В этом маленьком рисунке заключалось послание от дагэ: "Вэй Чжиюань и Сун Сяобао, вы двое, оставайтесь дома, будьте хорошими и не подведите гэ". Сила божественной черепахи окончательно погубила этого человека и самым неожиданным образом оказала глубокое влияние на эстетику и художественные навыки Вэй Цяня. ... У него появилась привычка рисовать этих маленьких черепашек всю оставшуюся жизнь. Сердце Вэй Чжиюаня "пропустило удар". Вэй Цянь не давал никаких известий о себе уже больше полумесяца. И вдруг Сяо Юань почему-то вспомнил аромат туалетной воды на сильной руке с длинными пальцами. И не удержался от вопроса: "Он так больше и не звонил?". "Нет, - ответила Сун Сяобао, - Эргэ, есть ли в Цинхае сушеное мясо яка? Вкусное ли оно?". Вэй Чжиюань вздохнул и понял, что нормальное общение - это не про Сун Сяобао: "Ты что-нибудь слышала о правильном питании?". "О, не пытайся подражать дагэ. К тому же, это совсем на него не похоже. Он бы сказал это так... - Сун Сяобао развела руки в стороны, распрямила плечи, подняла брови вверх и потом низким угрожающим тоном произнесла, - Ты, маленький ублюдок, только и умеешь, что говорить о мясе?". Ее способность к подражанию росла с каждым днем. Вэй Чжиюань не мог не рассмеяться вместе с Сяобао, перед его глазами действительно стоял дагэ, который с суровым видом ругал маленькую девочку. Уже после того как Сяобао ушла в свою комнату, Вэй Чжиюань сел за стол, достал тайный дневник и записал следующие слова: "заведующий складом, работает в три смены", а затем приписал: "мясоперерабатывающий завод". И, по памяти, скопировал график работы. Первые секреты, которые другие подростки записывают в свои дневники, обычно касаются вопросов, связанных с романтикой, но первый тайный дневник Вэй Чжиюаня хранил в себе мельчайшие подробности повседневной жизни мужчины-извращенца. Со временем в нем появились сведения об имени извращенца, его семейном положении, графике работы, образе жизни и привычках, раскрывая все больше и больше мельчайших и шокирующих подробностей об этом человеке. С самого первого дня Вэй Чжиюань так и продолжил наблюдать за Центром общественной деятельности. Он увидел, что учительница, руководившая группой, не смотря на свою молодость была очень строгой, и очень внимательно следила за детьми. Поэтому извращенец мог только наблюдать издалека, не имея возможности приблизиться ближе. После того как "1 июня" прошло, репетиции детей закончились, все выступления завершились, и дети перестали приходить сюда. Извращенец выглядел очень огорченным, но ничего не мог поделать. В присутствии взрослых, даже если бы это была всего лишь тоненькая, как птичка, девушка, он не осмеливался что-либо делать. В течение следующих нескольких дней этот человек просто бродил по окрестностям. Вэй Чжиюань тайно следил за ним, но независимо от того, наблюдал он за ним или делал записи, он всего-лишь собирал информацию, не задумываясь о том, что он будет делать с ней дальше. Он не такой как Вэй Цянь, с его вспыльчивым и резким характером, он привык тщательно "взвешивать все за и против", прежде чем действовать. Вэй Чжиюань закрыл блокнот, спрятал в ящик и запер его, а затем его взгляд упал на бутылку с водой и замер. Это была бутылка из которой обычно пил Вэй Цянь. На самом деле у Вэй Чжиюаня тоже была своя бутылка, но он не любил ею пользоваться. Ему всегда нравилось пить из бутылки дагэ. Вода в ней была точно такой же прозрачной, как в его бутылке, у нее была таже самая температура, но почему-то из бутылки дагэ вода была более вкусной. Вэй Цяня никогда не волновали такие мелочи: "Пей, сколько хочешь"... но если выпил будь добр налить новую воду, а то получишь выговор. Он не мог не думать о вещах, связанных с Вэй Цянем, и в то же время все больше и больше злился на своего дагэ. Вэй Чжиюань решил применить технику молчаливого холодного игнора, чтобы до последнего противостоять дагэ, который не считал его взрослым. Поэтому решил, что даже если дагэ снова позвонит, он никогда не возьмет трубку. Однако прошло уже более полумесяца, а Вэй Цянь не сделал ни одного звонка, и даже после той открытки не поступило никаких новостей от него. Погода становилась все жарче и жарче. В конце концов Сун Лао Тай не выдержала и попросила Сун Сяобао позвонить Вэй Цяню на мобильный. По мнению Сун Лао Тай, ничто не могло быть страшнее, чем невидимая и недосягаемая стоимость телефонных звонков. Пока дом не загорелся адским пламенем никто не имел права пользоваться телефоном, она никому не позволяла это делать. К сожалению, Сяобао не смогла дозвониться до Вэй Цяня, его телефон был выключен. Сун Лао Тай была так встревожена, что сразу же захотела подняться наверх и найти Сань Пана. В ее глазах Вэй Цянь хоть и был ублюдком, который разговаривал как последний негодяй, но в то же время он являлся опорой семьи. Теперь, когда его не стало, она не знала, к кому обратиться, кроме Сань Пана. Вэй Чжиюань спокойно прервал ее: "Бесполезно просить помощи у Сань-гэ. Все, что он может сделать, это позвонить еще несколько раз. Но если Сяобао не удалось дозвониться, то ты думаешь, он сможет?". Сун Лао Тай посмотрела на мальчика, который уже был выше ее: "А что ты можешь посоветовать?". Вэй Чжиюань на мгновение задумался: "А с кем уехал дагэ? Не с владельцем аптеки, случайно?". Сун Лао Тай растерянно кивнула. Вэй Чжиюань: "Дай мне адрес аптеки". Был выходной, поэтому Вэй Чжиюань взял последнюю открытку, присланную Вэй Цянем, и поехал по адресу, который дала ему Сун Лао Тай, в аптеку Лао Сюна. Он был максимально сконцентрирован, словно решал трудную математическую задачу. Он делал тяжелые шаги... шаг за шагом... шаг за шагом... шаг за шагом... последовательно и, до безумия, спокойно. Когда волнение Сун Лао Тай немного улеглось, она посмотрела на Сяобао, которая выглядела очень опечаленной, и подумала о невозмутимом лице мальчика, и вдруг ей стало немного не по себе. Разве нормальный человек не должен переживать, когда кто-то из его близких пропадает на долгое время? Реакция Вэй Чжиюаня, пусть и на мгновение, но перестала соответствовать реакции любого другого ребенка такого же возраста, и Сун Лао Тай не могла не почувствовать холод со стороны мальчика. Раньше она считала этого ребенка общительным и доброжелательным, но теперь начала подозревать, что иногда он бывает излишне хладнокровен. Вэй Чжиюань нашел аптеку Лао Сюна, где, нанятый им на временную работу, сотрудник оказался абсолютно не приспособленным к работе в аптеке. Тем более той, где один человек должен выполнять работу за десятерых. Вэй Чжиюань попросил у него телефон Лао Сюна, поблагодарил его и позвонил Лао Сюну по телефону из аптеки, но у того тоже был отключен телефон. Вэй Чжиюань почувствовал, как его сердце превращается в камень, холодный и тяжелый, словно его вот-вот покинут три души Хунь и семь душ По*. Но ему ничего не оставалось, как нести этот камень дальше, заставляя себя поступать рационально. [*прим. ksee_sem: это философское представление о формировании души. Китайцы считают, что души человека многочисленны и делятся на эфирные Хунь и животные По. Так же существует представление, что души Хунь и По связаны с наследственностью и переходят от родителей при зарождении плода — Хунь переходят от отца, По — от матери.] Мальчик какое-то время продолжал допытывать сотрудника аптеки, пока тот не вспомнил, что в ящике есть личные данные босса. Помимо контактного адреса и телефона, там было указано кому звонить в крайнем случае. Таким образом Вэй Чжиюань получил контактный телефон жены Лао Сюна. Однако в тот момент, когда на том конце взяли трубку, первое что он услышал - это встревоженный женский голос, который без конца повторял: "Лао Сюн? Это ты, Лао Сюн?". Эти слова окончательно уничтожили остатки надежды в сердце Вэй Чжиюаня. В этот момент Вэй Чжиюань осознал, что он действительно потерял связь со своим дагэ. Выйдя из аптеки, Вэй Чжиюань сразу же отправился в полицейский участок, чтобы заявить о пропаже гэ. Дежурная женщина-полицейский видя, что это ребенок, терпеливо задавала ему ряд уточняющих вопросов. Но Вэй Чжиюань не мог рассказать что-то подробное, при всем своем желание. Вэй Цянь позвонил только через несколько дней после своего отъезда, но поскольку Вэй Чжиюань все еще чувствовал себя оскорбленным, то он отказался с ним разговаривать. Максимум, что произнес Вэй Цянь при этом звонке: это поддразнил Сяобао и успокоил бабушку, сказав, что с ним все в порядке и повесил трубку после пары слов. И отправил после этого буквально пару сообщений. Единственное что мог сделать Вэй Чжиюань, так это показать женщине-полицейскому полученную открытку. Полицейский взяла ее, внимательно изучила почтовую марку и дату отправки и покачала головой: "Диди, мы можем принять заявление, а также помочь вам проверить, где сейчас он может находиться, учитывая последнее место пребывания и дату, указанную здесь, но он, вероятно, просто проезжал мимо. И вряд ли продолжает там находиться дальше, понимаешь? Ты даже не знаешь когда и где он исчез, поэтому вероятность того, что мы сможем его найти, очень мала. Вы с семьей должны быть морально готовы... ты же понимаешь, что я имею в виду?". На мгновение Вэй Чжиюань взглянут на нее с недоумением и растерянностью на лице, как будто был озадачен неожиданным поворотом событий, но это было лишь на мгновение. Это выражение тут же сошло с его лица, и он отвел взгляд. Женщина-полицейский заметила его реакцию и тихо спросила: "Есть ли в твоей семье взрослые?". "Есть только бабушка, но она очень старая". Вэй Чжиюань взял себя в руки, опустил взгляд и завершил разговор: "Спасибо, цзецзе**". [**прим. ksee_sem: 姐姐 - старшая сестра.] Сказав это, Вэй Чжиюань встал и ушел, так как сделал все возможное в этой ситуации. В этом месте ему больше нечего было делать. Вэй Чжиюань ехал домой на велосипеде на большой скорости и, в какой-то момент, когда рядом стало пустынно, вдруг резко выставил вперед ногу и затормозил. Его руки судорожно сцепились по центру руля, а тело медленно наклонилось, и он зарылся лицом в руки. Из-за быстрого роста его спина была излишне тонкой и худой, а в такой согнутой дугой позе, она напоминала натянутый лук. У Вэй Чжиюаня не было больше сил держать свое сердце-камень, и оно рухнуло вниз разрушая на своем пути легкие и печень, разорвав на части желчный пузырь. "Что же мне делать?". На протяжении длительного времени его сердце ощущалось комком громких и беспорядочных криков, разлетающихся во все стороны, но сейчас оно дошло до состояния полнейшей тишины и безмолвного молчания, и все, что в нем осталось - это один единственный вопрос, на который никто не мог дать ответ. Дагэ зашел так далеко, а что если он действительно уже... уже... никогда больше не вернется? Расстояние было таким бескрайним, а надежда, как светлячок - размером не больше фасолины. С самого рождения и по сей день "бессилие", кажется, не собирается отпускать его. В тот вечер Вэй Чжиюань вернулся домой только после вечернего выпуска новостей. Когда он вошел, Сяобао и Сун Лао Тай поспешно подняли головы и с надеждой посмотрели на него. Сун Лао Тай спросила: "Ну что?". Вэй Чжиюань с каменным лицом дошел до середины комнаты и сел на диван. Он последовательно и четко рассказал о том, что сделал и узнал за сегодня, затем откашлялся, поднял глаза и посмотрел на лица бабушки и Сяобао. Вэй Чжиюань мягко и медленно озвучил им свое решение: "Теперь у нас нет другого выхода, кроме как ждать новостей. Если мой дагэ... то я брошу школу, чтобы позаботиться о семье". Сун Лао Тай внезапно подскочила и бледная, как смерть, топнула ногой по полу: "Ба-ба-ба! Что за глупости! Что за детский лепет! О чем ты говоришь, сопляк?". "Бабушка, - Вэй Чжиюань выпрямил спину и спокойно посмотрел на нее, - Я слышал, что, когда родители дагэ умерли, ему было примерно столько же лет, сколько мне сейчас. Я смогу сделать все, что тогда сделал он. Я смогу нести на себе ту ношу, которую когда-то нес он. Не волнуйся, я знаю о чем говорю". Сун Лао Тай с отсутствующим видом смотрела на него. Сяобао моргнула и из ее глаз внезапно потекли слезы. Она нежно обняла Вэй Чжиюаня и сказала: "Эргэ, я плохо учусь, поэтому лучше я уйду из школы. Хватит уже мне быть "мышью упавшей в чан с рисом". Вэй Чжиюань посмотрел на нее, а затем, словно подражая движениям человека из своих воспоминаний, неуклюже протянул руку и медленно положил ее на макушку Сяобао, со словами: "Ну и что ты будешь делать потом? Ты такая маленькая и слабая, что над тобой, как только бросишь школу, сразу начнут издеваться". После этих слов Сяобао, почему-то, заплакала еще сильнее. "Мой дагэ так много работал, чтобы добиться того, что имеет сейчас. Пока он продолжает дышать, он обязательно вернется до начала учебного года. Не плачь, все будет хорошо, - Вэй Чжиюань спокойно произнес эту фразу, а затем выдавил из себе не очень убедительную улыбку и обратился к Сун Лао Тай, - Когда в будущем будет поздно, ветренно или дождливо, то я буду забирать тебя на велосипеде". Вэй Чжиюань изо всех сил старался восстановить мир в этом доме и сделать все возможное, чтобы стать новой опорой. Однако, когда наступала глубокая ночь, он сидел один за своим маленьким столом и не мог понять, как дагэ смог воспитать Сяобао и вести хозяйство, в котором "ветер гулял в дырах". Маленьким он часто произносил резкие слова и нес всякую ерунду про "позабочусь о семье". А сейчас, когда дагэ был далеко, паника, которая охватывала все его существо, готова была раздавить его в лепешку. Ужас, в котором он пребывал сейчас, был во сто крат сильнее того ужаса, который он чувствовал, когда маленьким бездомным ребенком испытывал судьбу и удачу слоняясь по улицам, или, когда отбивался куском железной трубы от извращенца, или, когда тайком следовал за дагэ в южные земли. Потому что сейчас он не может позволить себе быть невежественным, не может совершать опрометчивые поступки, руководствуясь лишь страстью в сердце, а самое главное, рядом с ним больше не было того единственного человека, на которого он мог бы положиться. У него есть Сун Лао Тай и Сяобао, о которых он должен заботиться, а также мама Ма Цзы, живущая в небольшом бунгало напротив его дома, которую дагэ никогда бы не оставил одну. Он почувствовал гнетущее давление. Вэй Чжиюань глубоко вздохнул и молча, в душе, задал себе вопрос: "Как бы поступил дагэ?". Он откинулся в кресле, стараясь успокоить свой мечущийся разум, и начал вспоминать все, что было связано с Вэй Цянем. Словно он приступил к тщательному разбору математической задачи, скрупулезно разбирая на кусочки и детали все жизненные проблемы и обдумывая, как их можно решить одну за одной. И хотя он готовился к худшему, Вэй Чжиюань все равно отказывался принять тот факт, что вот так, ни с того ни с сего, Вэй Цянь взял и исчез навсегда. Он был твердо уверен, что, даже если он не приедет этим летом, дагэ обязательно вернется до следующей осени. Это стало последней каплей надежды в его сердце. Выпускной экзамен приближался с каждым днем все быстрее и быстрее. Вэй Чжиюань по-прежнему ежедневно забегал в полицейский участок, изредка получал там ланч-бокс с цзяоцзы или маньтоу, но не получал никаких новостей о своем дагэ. Каждый раз, возвращаясь разочарованным, Вэй Чжиюань чувствовал, что находится на грани нервного срыва. Обратный путь до дома пролегал через глухой переулок рядом с начальной школой, и в этот день, когда он возвращался, было уже очень поздно. Вэй Чжиюань неожиданно увидел здесь знакомого извращенца. Из-за семейных дел у него не было ни сил, ни возможностей, и он стал меньше времени уделять слежке за ним. Он увидел, что извращенец держит в руке несколько леденцов, купленных на обочине, и наклоняется к какому-то мальчику лет шести-семи. Мальчик выглядел немного глуповатым, возможно, даже имел диагноз "умственная отсталость". Речь незнакомого мужчины была слишком быстрой для его восприятия, поэтому половину сказанного он даже не понимал. Но инстинктивно почувствовал какую-то опасность исходившую от этого человека, поэтому непроизвольно начал пятиться назад. Извращенец протянул свою грязную руку, чтобы схватить ребенка за плечо, но в этот момент его неожиданно сильно ударили сзади. Вэй Чжиюань врезался в него велосипедом, словно у него сломались тормоза, и холодно сказал: "Хорошая собака никогда не стоит на пути". Он сильно вырос за эти годы, к тому же уже смеркалось, и извращенец не узнал его. От внезапного толчка он в панике отскочил в сторону. Вэй Чжиюань нагнулся, подхватил мальчика, и усадил его перед собой на перекладину велосипеда, нетерпеливо сказав: "Сиди смирно". И уехал вместе с ним. Они проехали довольно большое расстояние, когда мальчик непонимающе посмотрел на Вэй Чжиюаня и сказал: "Дагэ, я тебя не знаю". Вэй Чжиюань: "Я тоже тебя не знаю". Такой разговор был за пределами разума маленького ребенка. Он просто ехал дальше широко раскрыв глаза и не зная, что сказать еще. Когда Вэй Чжиюань выехал из узкого переулка, то остановился на перекрестке в центре города и сказал: "Приехали". Тревога и отчаяние от невозможности найти дагэ, в сочетании с нарастающим давлением со стороны семьи, с которым ему предстояло столкнуться в будущем, наконец-то разожгли в сердце Вэй Чжиюаня давно подавляемые отрицательные эмоции. И то, что произошло этим вечером, заставило Вэй Чжиюаня понять, что он нашел причину по которой обязан убить этого человека. Казалось, что таким образом он сможет своими слабыми руками наконец-то взять под контроль собственную жизнь.