Старший брат / DaGe 大哥 Brother

Перевод: ksee_sem Как ни прискорбно, но даже если Вэй Чжиюань когда-нибудь станет гением, избежать наказания сейчас ему не удастся. Вэй Цянь похлопал Вэй Чжиюаня, чтобы тот проснулся. С мрачным лицом, поднял его полусонного за шиворот, пронес через толпу пассажиров, как мешок с картошкой, до своего места в вагоне. Дойдя, он бросил Вэй Чжиюаня на сиденье, встал рядом с ним и спросил: "Что с тобой такое?" Вэй Чжиюань понял, что совершил тяжкое преступление и даже смертью ему не удастся искупить вину. Наказание неизбежно. Рассчитывая на истину "чистосердечное признание смягчает наказание", он как на духу рассказал и как он понял, где Вэй Цянь, и как проник в вагон. Рассказал все в мельчайших деталях. Выслушав его до конца, Вэй Цянь убедился, что слова Сань Пана были правдивы: этот ребенок действительно был хитрой лаской и умел противостоять опасности! Он только собрался отругать его, не взирая на то, что вокруг были десятки глаз, как вдруг услышал урчание из живота Вэй Чжиюаня. Мальчик схватился за живот, жалобно поднял голову и с бледным лицом посмотрел на Вэй Цяня. Вэй Цянь взглянул на него. В этот момент выражение его лица стало практически спокойным. Гнев дагэ волшебным образом был рассеян под щенячьим взглядом Вэй Чжиюаня. Вэй Цяню ничего не оставалось, как купить надоедливому мальчишке кусок колбасы, булку хлеба и бутылку воды из легендарной тележки и молча смотреть, как он пожирает это все, словно маленький голодный волчонок. Хотя Вэй Чжиюань кушал с таким зверским аппетитом, но все о чем он мог думать - дело плохо. Доев, он с волнением поднялся с места, на котором сидел, и сказал: "Гэ, садись лучше ты". Вэй Цянь не соизволил что-либо ответить и просто молча смотрел на него. Вэй Чжиюань почувствовал, как порыв злого ветра расшевелил волосы на его затылке, от чего даже дыхание сперло. Он молча присел обратно. Оставшиеся двадцать часов Вэй Цянь ехал стоя, прислонившись к спинке кресла. Они сошли с поезда в одном из городов Гуандуна, нашли себе место для ночевки в небольшом дешевом мотеле. И просто легли спать. Как только Вэй Цянь проснулся, он принял душ и купил на вынос пару ланчей в коробочках. После того как братья отдохнули и поели, пришло время Вэй Чжиюаню понести свое заслуженное наказание посредством небольшого физического насилия. После окончания процесса воспитания непослушного ребенка, Вэй Цянь позвонил Чжао Лаоцзю по телефону с ресепшн отеля, затем достал из кармана двадцать юаней и отдал их Вэй Чжиюаню. Он строго сказал ему: "Если ты проголодаешься, то можешь выйти и купить что-нибудь поесть. Но я запрещаю уходить отсюда дальше, чем на сто метров. Если еще раз осмелишься следить за мной - я переломаю тебе ноги". Вэй Чжиюань: "Ой". Вэй Цянь больно шлепнул его по бедру: "Ты слышал, что я сказал?!" Вэй Чжиюань тут же надул грудь колесом, поднял голову и вытянулся по струнке. И, как немцы кричали "Да здравствует Гитлер!", Вэй Чжиюань таким же тоном отсалютовал: "Да, сэр, я все услышал!" Вскоре после этого кто-то на мотоцикле подъехал и увез Вэй Цяня. Вэй Чжиюань высунул голову из окна и смотрел, как уезжает его дагэ. Лето здесь было очень жарким, а воздух влажным, словно на большом пароходе. Чтобы быть рядом с дагэ ему, наверно, больше месяца придется терпеть эту жару. Вэй Чжиюань не хотел доставлять неприятности. Он лежал на кровати лицом вниз, поглаживая свои отекшие ягодицы, принявшие на себя основное наказание, и размышлял о том, что можно сделать, чтобы не быть обузой для дагэ это время. При встрече Чжао Лаоцзю с радостью предложил Вэй Цяню поужинать с ним. И только после трех порций выпивки они наконец перешли к вопросу подписания контракта. У Вэй Цяня была средняя переносимость алкоголя, и он не мог конкурировать с людьми с высокой толерантностью к спиртному. Однако узел, сковывающий его сердце сейчас, позволил сохранить ясность ума. Он знал, что контракт был просто бумажкой. Подпольные бои по тому и "подпольные", что не законны и не легальны. Поэтому подписание контракта не означало, что он будет находиться под защитой буквы закона или что они не могут нарушить его условия. Он скорее свидетельствовал о том, что ты на добровольных началах, сам, продаешь свою жизнь. Он сделал это без принуждения, чтобы "расплатиться за жизнь смертью", хотя и не имел долгов. Цены за бой были прописаны в контракте. Оплата была организована по уровням, и на самом низком уровне боец получал тысячу за один бой. Чем выше уровень, тем больше денег можно было заработать. Если бросить вызов лучшему бойцу и победить, то можно было получить то, что для Вэй Цяня казалось просто немыслимым... Конечно, он лишь мельком взглянул на эти большие цифры, никакая шальная мысль при этом не залетела в его голову. Он слышал о бойцах высокого уровня: эти люди проходили самые тщательные тренировки и могли одной ногой смахнуть тонну веса. Если получить от них сильный удар, то можно было улететь со сцены с раздробленными органами, и это не шутка. Чжао Лаоцзю холодно наблюдал со стороны за тем, как Вэй Цянь тщательно просматривает контракт. Он обнаружил, что у этого ребенка "теплый" характер, но холодное сердце. Он умел радостно произносить тосты, легко и непринужденно умел уходить от неловких вопросов и действительно умел подать себя с лучшей стороны, но когда дело касалось контракта, его было не так-то просто обмануть. Чжао Лаоцзю прикурил сигарету, косо посмотрел на Вэй Цяня и сказал: "Правила везде одинаковы, тебе можно их не читать. Я сам расскажу тебе, какие отличия у нас. Во-первых, если ты приехал сюда, то не можешь завтра же уехать. Ты не можешь отказаться только по тому, что передумал или не хочешь. Ты должен отыграть, как минимум, три боя. Старик Ху даст тебе еду и кров, а ты должен будешь представить его по достоинству. Ты ведь это понимаешь?" Выражение лица Вэй Цяня не изменилось: "И?" "Когда стреляешь из лука, стрела не летит назад, - продолжил Чжао Лаоцзю, - так и ты, когда выходишь на ринг, можешь идти только вперед, назад ходу нет. Можно идти на повышение, но опуститься нельзя. А когда выходишь на ринг, то должен следовать моим, то есть Ху Сие, указаниям". Этим Чжао Лаоцзю хотел сказать, что, даже если Вэй Цяню кто-то утром сломал ногу, если мастер Ху Сие отдаст приказ после этого, то ему придется выйти на ринг вечером, пусть даже ползком, и сразиться с кем-то еще более сильным, чем в предыдущем бою. Вэй Цянь опустил взгляд и задумчиво сказал: "Цзю-гэ, в других местах действительно нет такого правила". "Конечно, я это знаю, поэтому у нас есть дополнительный бонус! Деньги, которые ты получишь за победу в матче, считаются отдельно. Возьми это..., - Чжао Лаоцзю, прикусив сигарету во рту, достал бумажник, вытащил пачку денег и протянул ее Вэй Цяню, - Аванс. Ты только что приехал и, вероятно, не знаком с этим местом, не так ли? Покушай хорошо сегодня. Прими это, как знак доброй воли от Цзю-гэ". Вэй Цянь поднял глаза и оценил количество купюр: тысяча юаней. Он не спешил брать деньги, а лишь выдавил из себя улыбку, что выглядело довольно неестественно, и спросил: "Цзю-гэ не боится, что я просто сбегу с этими деньгами?" Чжао Лаоцзю протянул толстую руку и, смеясь, похлопал его по плечу: "Это такая мелочь для твоего Цзю-гэ. Ты еще очень молод, и я не называю тебя Вэй-гэ поскольку это было бы лицемерно, - он продолжил, - ...Сяо Вэй, у тебя впереди светлое будущее. Молодые люди не могут быть жадными до денег, но и не могут презирать их. Излишне скупые люди никогда не добьются больших успехов в будущем, ты согласен?" Вэй Цянь посмотрел на него, медленно взял небольшую пачку денег и положил ее в карман. Тонкие, легкие купюры отягощали его грудь, словно свинцовый шар. Чжао Лаоцзю удовлетворенно улыбнулся и продолжил: "В дополнение к авансу мастер Ху даст тебе комиссионные. Когда ты выиграешь матч, помимо призовых денег, он выплатит тебе двойное вознаграждение. И тогда ты поймешь, что тысяча юаней или тысяча восемьсот - это просто мелочь." Чжао Лаоцзю снял для Вэй Цяня новый номер в гостинице рядом с боксерским рингом и поручил помощнику каждый день доставлять Вэй Цяню еду и покупать все, что о чем просит Вэй Цянь. Вэй Цянь поприветствовал подростка-помощника на мотоцикле и сначала поехал в свой мотель, чтобы выписаться. Забрал Вэй Чжиюаня, перевез его в новый отель, сказал ему лечь спать и отправился на боксерский ринг в одиночку. Боксерский ринг был действительно новым. В углу все еще работали рабочие, устанавливая лампы. Вокруг ринга было очень темно, а неяркий свет был направлен только на сам ринг, чтобы боксеры не отвлекались. Так называемой "сценой" называлась территория, отделенная желтой линией. Зрители не должны заходить за эту границу, если не хотят пострадать в результате несчастного случая, при этом они на свой страх и риск могли находиться к боксерам так близко, насколько хотели. Выше и дальше находились места для особых гостей. Специальных гостей было довольно много, но не полный зал. По внешнему виду каждого из них сразу был виден высокий социальный статус. Большинство людей на боксерском ринге были мужчины, но были и несколько женщин. У этих женщин-бойцов у всех были большие руки, широкие талии и свирепые лица. Если бы вы не знали, что это женщины, то ни за что бы не догадались. У некоторых женщин в зале была вызывающая одежда и красивые лица. Возможно, они были здесь, чтобы прислуживать особым гостям. Вэй Цянь проскользнул в сторонку, тихонько заняв незаметное место у лестницы и ожидая начала боев. Когда одновременно зажглось сразу несколько огней, освещая ринг, из толпы раздались оглушительные свисты и возгласы. Вэй Цянь сузил глаза и посмотрел на ближайшую к нему арену. В центре круга стояли двое мужчин, оба без рубашек. Один из них был крепкого телосложения ростом не менее метра девяноста и с кучей мускулов. Он медленно двигал шеей и конечностями, словно намеренно желая подавить своего противника. Второй стоял лицом к Вэй Цяню. Его нельзя было назвать маленьким, но по сравнению со стоящим перед ним крепышом он выглядел немного недоедающим. На груди у него был длинный шрам, похожий на уродливую сороконожку, лежащую на теле. Под светом ламп его глаза казались налитыми кровью. Зрение Вэй Цяня было достаточно хорошим, плюс он находился недалеко от арены поэтому смог рассмотреть, что уголки глаз этого мужчины постоянно нервно подергиваются. Вэй Цянь непроизвольно содрогнулся, он понял, что с этим человеком что-то не так. Дилеры установили столы для приема ставок, и красивые девушки стали зазывать всех делать ставки. Коэффициент на крепкого мужчину и мужчину со шрамом был один к двум. Многие столпились, чтобы сделать ставку. Вэй Цянь вынужденно покинул свое место, так как непроизвольно оказался в толпе желающих, и отступил на несколько шагов дальше. В этот момент выбежал подросток в майке и шортах с большим колоколом в руке. Он дико тряс им, сигнализируя о начале матча. Профессиональных судей здесь не было, каждый сам себе судья. Как только матч начинался, на ринге не существовало никаких правил. Неважно, жизнь это или смерть, бой должен был продолжаться до тех пор, пока один человек не останется стоять, а другой не упадет. Вэй Цянь не успел перевести взгляд с подростка в шортах на арену, а грузный мужчина уже успел нанести сильный удар слева по лицу соперника. На его руках были боксерские перчатки, из-за которых его кулаки казались размером с баскетбольный мяч. Мужчина со шрамом был потрясен, от удара его лицо перекосило в сторону. У него сразу же пошла кровь из носа, и Вэй Цянь заподозрил перелом носовой кости. Толпа людей зашумела. Любой удар по голове может привести, как минимум, к сотрясению мозга. Это равносильно тому, что почувствует обычный человек, которого ударили пустой бутылкой по голове. Если удар был сильным, то можно убить человека на месте. Однако череп человека со шрамом, казалось, был сделан из металла, и он, похоже, ничего не почувствовал. Он даже не стал вытирать кровь из носа, а просто яростно атаковал противника, когда тот, разведя руки в сторону, для захвата пошел на него. Он схватил толстую, как бедро обычного человека, руку крепыша, и, словно пушечное ядро, метнул его в сторону. Затем он выставил локоть и нанес мощный удар в грудь крепыша. Внутренние органы противника получили сильный удар, и тот, пошатываясь, сделал три или четыре шага назад. Не успел он прийти в себя, как человек со шрамом издал странный крик и, подлетев вверх, нанес удар по спине, повалив противника на пол. Вэй Цянь и остальные вытянули шеи, чтобы посмотреть на результат. Согласно общепринятым правилам, если человек падает на землю, то должен быть судья, который отсчитает нужное количество секунд, но здесь судей не было, и некому было остановить бойцов. Человек со шрамом продолжал стремиться к победе и обрушил на грузного мужчину хаотичный шквал ударов и пинков, как бешеный крот. При этом издавал какие-то странные ревущие звуки, словно был невменяем. Толпа зрителей пришла в такое возбуждение, словно только что приняла наркотик. Кто-то кричал, кто-то аплодировал, а неподалеку даже разбили пивные бутылки. Вокруг стоял едкий запах пива, смешанный с запахом пота и крови. Вэй Цянь не удержался и прислонился к перилам, его ладони покрылись холодным, липким потом. Только сейчас избитый до полусмерти крепыш закричал и взмолился о пощаде, подняв обе руки над головой. На платформу сразу выскочили трое или четверо, похожих на телохранителей, мужчин, схватили явно обезумевшего человека и развели их в стороны. Подросток, который не так давно звонил в колокол, подбежал и поднял вверх одну из рук человека со шрамом. Все громко зааплодировали, а люди, сделавшие ставки, дружно побежали искать дилера, чтобы получить свой выигрыш. Вэй Цяню было все равно, кто выиграл, а кто проиграл. Он внимательно посмотрел на человека со шрамом, одержавшего победу, и увидел, что его лицо залито кровью, а красные глаза стали еще ярче. Его глазные яблоки вращались с ненормально высокой скоростью. Его грудь вздымалась и опускалась, а выражение лица при этому было пустым и ошарашенным. Казалось, он не мог прийти в себя, когда подросток уводил его прочь. Выход находился прямо рядом с Вэй Цянем. Он увидел, что человек со шрамом идет к нему с отсутствующим видом. Как раз в тот момент, когда он поравнялся с Вэй Цянем и должен был пройти мимо, победитель внезапно остановился и взвыл не своим голосом. Его глаза вдруг расширились, зрачки резко сузились. Он упал на пол. Какое-то время он бился в конвульсиях, потом изо рта пошла пена. Он дернулся еще пару раз и замер. Вэй Цянь непроизвольно отступил назад и поднялся на две ступеньки выше по лестнице, на мгновение уставившись на лицо человека, который смотрел вверх пустым взглядом. В тусклом свете было видно, что этот человек мертв. От макушки до пят Цяня прошибло холодным потом.