Старший брат / DaGe 大哥 Brother

Перевод: ksee_sem Вэй Цянь не хотел, чтобы из-за него переживала его семья, поэтому, хотя он все еще думал о возвращении в школу, но каждый день, как ни в чем не бывало, ходил на работу на фабрику. За те годы, что он работал на Ле Сяодуна, было много случаев, которые могли бы вызвать беспокойство. Поэтому постепенно он научился скрывать свои истинные эмоции. И тем не менее всегда находился кто-то, кто не давал ему спокойно жить. Во-первых, таким человеком оказался Вэй Чжиюань. Этот ребенок изначально ведь был хорошим мальчиком. Он был милым, безотказным, послушным и без слов все понимал. Но теперь он превратился в поломанный проигрыватель, повторяющий и повторяющий один и тот же вопрос. Каждый день, утром и вечером, он стандартно, словно запрограммированный, спрашивал Вэй Цяня о школе, чем вызывал у него сильное раздражение. Во-вторых, была Сун Лао Тай. Старушку Сун ничто не могло изменить, она превратилась в заезженную пластинку, постоянно повторяющую одно и то же. По сравнению с ней болтовня Вэй Чжиюаня была сущим пустяком. Можно даже сказать, что Вэй Цянь боялся ее. Однажды, когда он вернулся домой и открыл дверь, из кухни вышла Сун Лао Тай. Увидев его, она остановилась и приоткрыла рот. Вэй Цянь почувствовал себя так, словно увидел чудовище с ужасной окровавленной пастью. Он тут же развернулся и ушел, не сказав ни слова... Хотя, на самом деле, старая дама просто хотела чихнуть. И конечно же, еще был Сань Пан. Бесстыдство Сань Пана не имело себе равных в этом мире. Однажды, когда Вэй Цяня не было дома, Сань Пан обмакнул кисть в красную краску и прописал на его двери ряд крупных слов: "Учись для подъема Китая!" (1). И эти большие кроваво-красные слова резко выделялись на фоне серых грязных стен. Вредная старуха-соседка из квартиры напротив, которая обычно вставала рано и в этот день вышла прогуляться в четыре утра, испытала такой шок, увидев это, что три секунды стояла парализованная перед дверью. Затем издала короткий пронзительный крик, схватилась за подол и побежала обратно в свою квартиру...чуть не обмочив портки от страха. В этой всесторонней оккупации Вэй Цянь нашел свое единственное успокоение в Сун Сяобао. Сун Сяобао торжественно сказала ему наедине: "Гэ, если ты не хочешь идти, то не иди". Вэй Цянь поднял голову и удивленно посмотрел на нее. Сун Сяобао откусила кусочек арбуза и серьезно спросила: "Ты ведь не хочешь идти в школу?" Вэй Цянь на мгновение заколебался и кивнул, обманывая сам себя. Сун Сяобао покачала головой и вздохнула, с видом умудренного опытом человека она произнесла: "К сожалению, я не могу тебе помочь, но я прекрасно понимаю твою проблему". Вэй Цянь удивился, подумав, что она так незаметно выросла, и даже немного обрадовался этому. Но решил уточнить: "А что именно ты... понимаешь?" Сун Сяобао с благородным видом выплюнула арбузные семечки в пепельницу и сказала, как человек, оказавшийся в той же лодке: "Если честно, гэ, я тоже не хочу ходить в школу". Вэй Цянь: "..." В тот вечер Сун Сяобао было приказано переписать самый длинный текст из учебника по китайскому языку. Дважды. Но самое удивительное это то, что иногда случаются такие совпадения, которые дают ответы на самые сложные вопросы, даже если иногда это приводит к плачевным последствиям. В тот день Вэй Цянь, одетый в рабочую форму, выкатил свой велосипед и уже собирался уехать на нем, как вдруг его окликнул какой-то мужчина. Мужчина был одет в дорогую одежду и темные очки, он выглядел очень вычурно. Вэй Цянь не узнал его, но человек показался ему знакомым. В этот момент в сердце Вэй Цяня появилось какое-то дурное предчувствие. Как и ожидалось, мужчина широкими шагами направился к нему. Вэй Цянь отошел от нелегального бизнеса и не хотел снова ввязываться в это. Он просто собирался сесть на велосипед и уехать, но мужчина протянул руку и схватился за руль. Вэй Цяню пришлось затормозить ногой. Мужчина обернулся и сказал: "Ты ведь Сяо Вэй-гэ, верно? Я хочу кое о чем поговорить с тобой". Вэй Цянь крепко сжал руль, так что вены на руках вздулись и вкрадчивым голосом произнес: "Отпусти". Мужчина снял солнцезащитные очки. Его нос был немного искривлен, а на веке виднелся шрам, из-за которого один глаз казался больше другого, что придавало его облику свирепость и коварство. Он достал из кармана визитную карточку и помахал ею перед Вэй Цянем: "Ху Сие. Вэй-гэ должен помнить это имя, верно?" Когда Вэй Цянь в первый раз самостоятельно победил группу дебоширов в ночном клубе и при этом сделал себе имя в банде Ле-гэ, то некто по имени Ху Сие дал ему визитку и хотел переманить его к себе. В то время Ху Сие был VIP-гостем Ле-гэ. Несмотря на то что Вэй Цянь тогда отказался, у него осталось глубокое впечатление об этом человеке, потому что его взгляд на окружающих был странным. Словно в его глазах они были не людьми, а скотом, который можно было отвести на рынок и продать. Позже Вэй Цянь слышал, как люди поговаривали, что старик по имени Ху Сие занимался проституцией, порнографией, наркотиками, азартными играми и незаконными боями. Ху Сие был очень разносторонним человеком, он был настоящим чемпионом по десятиборью преступлений. На его счету было несколько известных подпольных бойцовских рингов, и он повсюду искал новых бойцов и спортсменов, которые соответствовали бы его стандартам. В Вэй Цяне ему понравилась та самоотдача, с которой он рисковал своей жизнью во время драки. Веки Вэй Цяня дернулись, и он понял, что не может быть неуважительным по отношению к этому человеку. Поэтому он снял ноги с педалей, чтобы остановить велосипед, и вежливо спросил: "Как я могу называть тебя, дагэ?" Человек в очка остался очень доволен таким уважительным отношением к себе, он потер руки, отпустил велосипед Вэй Цяня и ответил: "Ты мне льстишь. Меня зовут Чжао Лаоцзю, зовите меня просто Лаоцзю". Вэй Цянь улыбнулся: "О, так ты Цзю-гэ. Ху Сие нечасто здесь бывает, может, он не знает, но Ле..." Чжао Лаоцзю перебил его, сказав: "Ле Сяодун умер. Прошло уже полгода, мы давно об этом знаем". Вэй Цянь склонил голову и после паузы произнес: "Верно, поэтому я больше не работаю в этом бизнесе. На самом деле, не смотря на то, что Ху Сие и Цзю-гэ еще помнят меня, я не хочу, но должен сказать, что сейчас я обязан в первую очередь позаботиться о своей семье. Я не могу никуда уехать. Так что, на самом деле..." Глаза Чжао Лаоцзю сощурились, он кивнул и сказал: "О, я понимаю, у каждого свои трудности. Но ты же не думаешь, что Ху Сие неразумный человек? Уверен, что нет. Дело в следующем. У нас есть "новое место", а "место" еще не нагрето, понимаешь? Не хватает людей, чтобы его "разогреть". Нам срочно нужно найти несколько впечатляющих людей, чтобы "разогреть" это место. Хотя это и может помешать твоей повседневной жизни, но с точки зрения оплаты это может быть очень привлекательно для тебя. Поверь, Ху Сие всегда хорошо относится к своим людям". В прошлом Вэй Цянь побывал с Ле Сяодуном во многих местах и слышал о многих вещах. Из слов Чжао Лаоцзю он понял, что Ху Сие открыл новый подпольный боксерский ринг и хочет, чтобы он, Вэй Цянь, "разогрел" его, то есть провел несколько боев. Такие подпольные бои в Гуандуне и Гуанси существовали уже давно. Всегда находились те, кто был готов рисковать собственной жизнью ради больших денег. А на некоторых рингах даже появлялись настоящие мастера. В середине 1990-х годов эти люди могли зарабатывать десятки тысяч юаней за бой, в то время как другие мелкие, незначительные рыбешки, выступающие в качестве "затравки", получали не больше пары тысяч. Вэй Цянь презрительно улыбнулся: "Цзю-гэ, не нужно меня дразнить. Я знаю предел своих возможностей. Настоящий мастер уличного боя может раздавить меня одним лишь пальцем. Неважно, выживу я или умру, но будет нехорошо, если из-за меня Ху Сие или ты потеряете свое лицо". Вэй Цянь знал, что если он согласится, то будет считаться человеком Чжао Лаоцзю. Он понимал, что Чжао Лаоцзю был тот, кто искал "свежую кровь" для Ху Сие, и по сути выступал в роли посредника. Неважно, выиграет или проиграет человек, которого приведет Чжао Лаоцзю, он всегда получит свою долю за него. Вэй Цянь все это прекрасно осознавал. "Ты заблуждаешься, это не так. - Чжао Лаоцзю махнул рукой, - Настоящий мастер - это не капуста, чтобы его можно было так легко найти? У Ху Сие хороший вкус, раз он так высоко о тебе думает, поэтому и ты не должен недооценивать себя..." Произнеся это, Цзю-гэ вдруг оглянулся по сторонам и шепотом сказал Вэй Цяню: "Послушай, что Цзю-гэ хочет тебе сказать. Ну... смотри... если ты сразишься несколько боев, то сумма вознаграждения составит около десяти тысяч юаней. Эти деньги достаются легко и просто. Если ты хоть в малейшей степени умеешь драться, для тебя лично это не станет проблемой. Подумай об этом, разве это не заманчиво звучит? Лучшие сильные бойцы могут выступать только на рингах высокого уровня. Именно там они находят того, кто сильнее. И в конце концов, они там и умирают". Веки Вэй Цяня в очередной раз подозрительно дернулись. "Я не преувеличиваю, я говорю чистую правду, - Чжао Лаоцзю увидел выражение лица Вэй Цяня и его голос стал еще тише. - Меня послал Ху Сие, и я уже нашел много людей. Для таких, как ты, которые будут впервые участвовать в боях, начальная оплата составляет две тысячи юаней. Будут ли после этого бонусы или премиальные, зависит только от того, как ты проведешь бой. Другие бойцы... эммм... они более подготовлены. Лучшие из них не согласятся драться меньше чем за тридцать или пятьдесят тысяч юаней. Это цена, за которую хороший боец готов рискнуть своей жизнью. Даже если ты захочешь сразиться с ними, ты не сможешь этого сделать. Это не твой уровень, понимаешь?" Вэй Цянь молчал. Слова Чжао Лаоцзю звучали очень убедительно. "Эй, гэ, я просто обрисовал тебе общую картину, у меня нет цели ввести тебя в заблуждение. Наши бои очень отличаются от других подпольных боев. Наша цель - просто разогреть публику, это как организовать превью для церемонии открытия, понимаешь? Вот и все, риск очень мал, он не дойдет до того, чтобы пришлось ставить на кон свою жизнь". Чжао Лаоцзю дружески похлопал его по плечу и протянула ему билет на поезд. "Билет на следующий понедельник, мой номер написан на обратной стороне. Если надумаешь, то найди меня, когда приедешь. Если не захочешь, ничего страшного. Я просто оказал небольшую услугу своему диди. Даже если ничего не произойдет, думаю мы не зря познакомились, не так ли?" Вэй Цянь взял этот билет на поезд и всю ночь пролежал в постели, не смыкая глаз. Появление Чжао Лаоцзю было сроди тому, словно ты зевнул, а тебе уже протянули подушку. Недавно Вэй Цянь думал, что даже если он захочет вернуться в школу, то как он сможет обеспечить свою семью. Сегодня же Чжао Лаоцзю дал ему ответ на этот вопрос. Плата за первый бой составит всего две тысячи. Ему не нужно слишком много, достаточно провести два-три боя и заработать пять-шесть тысяч юаней. Пять-шесть тысяч - не великие деньги, но в такой бедной семье, как его, эти деньги были не маленькой суммой. Дома у него был такой человек, как Сун Лао Тай, которая вывела экономию на новый уровень. Вэй Цянь верил, что при ее старательном и бережливом ведении хозяйства им этих денег хватит на целый год. Однако... "Щербата денежка, да гладок калач" - это знает каждый. Не бывает бесплатных пирогов, которые просто падают с неба. Вэй Цянь, конечно же осознавал, что "разогреть публику" и "бонусы", о которых упоминал Чжао Лаоцзю - полная чушь. Его больше волновал вопрос, почему они пришли именно к нему? От юга до севера было очень большое расстояние, и было много других людей, которые могли драться. Почему именно Вэй Цянь? Вэй Цянь поразмышлял об этом и решил, что, возможно, только из-за смерти Ле Сяодуна Ху Сие пришел сюда, чтобы найти его. Ему нужен был человек без связей, без отца и матери, как Вэй Цянь. Перед его глазами был пруд, настолько чистый, что можно было разглядеть дно. Дно пруда было усыпано золотом, и блеск этого золота слепил глаза, но Вэй Цянь не знал, стоит ли нырять туда и насколько глубоким окажется этот пруд? А еще он не знал, сможет ли, нырнув, потом выплыть на поверхность. Перед смертью Ма Цзы заработал очень много денег... Вэй Цянь перевернулся на другой бок. Он так долго лежал, что его конечности затекли. Он осторожно встал, стараясь не разбудить Вэй Чжиюаня. Было очень жарко, на лице мальчика выступил пот. Он редко спал так крепко, как сейчас. Вэй Цянь вышел на улицу, спустился вниз по лестнице и зашагал кругами вокруг дома в старых трущобах. Он был похож на осла, который вращает мельницу, перемалывая муку и пытаясь выйти к свету. Вэй Цянь думал, что все это из-за его жадности. Бремя было таким тяжелым, но он все равно хотел, чтобы они жили относительно комфортно и хорошо. Он всегда думал о том, как его мать растила его, продавая собственное тело. Он думал: "Чем я отличаюсь от человека, который продал себя, чтобы заботиться обо мне?" Как он мог не бороться за счастливое детство Сяобао и Сяо Юаня. И это было не все - он даже осмелился мечтать о том, чтобы вернуться в школу. В утреннем свете, на фоне свежевыпавшей росы, Вэй Цянь был словно демон, отчаянно пытающийся усмирить собственное сердце. Он яростно сказал сам себе: "Какой смысл идти в школу?" Если он вернется в школу, то есть ли гарантия потом поступить в университет? Если он поступит в университет, то сможет ли его окончить? Если он окончит университет, то поможет ли это ему найти престижную работу? Даже если он найдет престижную работу, то сможет ли он компенсировать деньги, потраченные за шесть или семь лет обучения в школе и университете? Вэй Цянь старательно перечислял в уме все возможные причины, которые могли бы убедить его отказаться от идеи вернуться в школу. В этот момент он увидел, как хозяин маленького магазинчика внизу, зевая, открывает свой лоток. Вэй Цянь пнул ногой небольшой камень и сказал себе: "Почему бы тебе лучше не подумать о том, как попасть в рай?" Он купил в маленьком магазинчике пачку сигарет и спички, чем официально заявил, что, спустя полгода после отказа от курения, он потерпел полное фиаско. Вэй Цянь присел на корточки у обочины дороги и закурил сигарету, после чего принял решение, кардинально отличающееся от того, о чем он только что думал. Это же всего лишь Гуандун? Решено - он поедет! _____________________________ (1) Учись для подъема Китая! - прим. NanFeng: 为中华之崛起而读书 ("учиться, для подъема Китая") - фраза, произнесенная Чжоу Эньлаем (1898-1976), первым премьер-министром Китая, когда ему было двенадцать или тринадцать лет.