Старший брат / DaGe 大哥 Brother

Перевод: ksee_sem Сяобао пробыла в больнице целую неделю. В тот день, когда ее положили в больницу, был сильный снегопад, но когда ее выписали, температура уже поднялась более чем на десять градусов. С приходом весны и цветы стали распускаться. Сун Лао Тай приготовила дома большую кастрюлю цзяоцзы. Сяобао обнаружила, что отношения дагэ и бабушки, которые всегда были в состоянии войны, чудесным образом улучшились. К тому же она была так слаба и больна, что даже Сяо Юань подобрел, став менее строгим, и даже отдал ей свои школьные конспекты за последние несколько дней. В двухкомнатной квартире на третьем этаже старого дома в трущобах вдруг появилось слабое ощущение домашнего тепла. Ле Сяодун был мертв, и ненависть, копившаяся в груди Вэй Цяня, словно, умерла вместе с ним. Душевное состояние Вэй Цяня, казалось, тоже сильно изменилось... Сань Пан не мог сказать как именно, он просто чувствовал, что Вэй Цянь больше не излучает того сильного чувства враждебности. Все, что ни делается, - все к лучшему. Перед тем как забрать маму Ма Цзы из больницы, Сань Пан взял небольшую мотыгу и вместе с Вэй Цянем отправился к дому Ма Цзы. Дважды сплюнув на ладони Сань Пан принялся откапывать землю под деревом. "Этот мальчик Ма Цзы, по знаку зодиака был крыса. Я уверен, что он должен был, что-то зарыть в землю. Эй, мастер Цянь, ты можешь не бездельничать? Не мог бы ты подойти сюда и поработать своими благородными лапками, чтобы помочь старой свинье?" Вэй Цянь небрежно стряхнул грязь с ботинок и сказал, не поднимая головы: "Эр-шиди, шифу* дает тебе шанс похудеть. Перестань говорить глупости, растрясай жирок и копай себе дальше". [*прим. NanFeng: эр-шиди (èr shīdì) в данном случае - "младший" ученик и шифу (shi fu) - мастер.] Закончив говорить, он достал сигарету, сунул ее в рот и прикурил. Затем он поднес ее под крону акации и похлопал по стволу дерева: "Давненько тебя не баловали сигареткой, не так ли? Это дорогая сигарета... наслаждайся". Большое дерево с развесистой кроной молча стояло рядом с ним. Ветерок шелестел листьями дерева и окутывал их сигаретным дымом. Оно чем-то напоминало Ма Цзы, который тоже всегда тихо стоял, глупо улыбался всем, кто на него смотрел, и ничего не говорил, если никто не спрашивал. Сань Пан вскоре наткнулся на деньги, которые спрятал Ма Цзы. В конверте, обернутом в полиэтиленовый пакет, оказалась еще и записка. В ней он сообщал, что уезжает далеко-далеко и со спокойной душой "давиряет" свою мать двум братьям... вот засранец... Он даже неправильно написал слово "доверяет". Каким же безграмотным был этот парень, который жарил ютяо, что его прощальное письмо было написано далеко не так хорошо, как письмо Сяо Юаня, который проучился "без году неделю", когда решил, что умрет. Вэй Цянь и Сань Пан немного подумали и решили не говорить маме Ма Цзы, что ее сын умер. Они просто отдали ей деньги с запиской и рассказали выдуманную историю о том, что Ма Цзы присоединился к группе рабочих и отправился в Камбоджу продавать кофейные зерна, чтобы заработать больше денег. Именно Сань Пан придумал сюжет с "поездкой в Камбоджу". Это можно было считать за поездку "далеко-далеко", что соответствовало словам в записке. Матери Ма Цзы ампутировали руку и ногу, и она считалась инвалидом. Согласно закону, она могла подать заявление в отдел социального обеспечения на получение пенсии по инвалидности, но, к сожалению, реализовать это было не так-то просто. Пришлось бы долго оформлять всевозможные документы и проходить различные процедуры. Если бы это было не так сложно, то Вэй Цянь, в свое время, тоже мог бы подать заявление, как несовершеннолетний, и также оформить пенсию. Но так как на это требовалось много времени, у него не было ни физических, ни моральных сил, ни просто желания приложить хоть какие-то усилия к этому. Теперь же у них с Сань Паном были и физические, и душевные силы, но они все равно не могли оформить пенсию, потому что не могли преодолеть барьер в виде родной матери Ма Цзы. Когда Вэй Цянь попытался поднять эту тему, мать Ма Цзы твердо сказала, что она не одинока в этом мире, что у нее есть живой, почти взрослый сын, который физически способен работать и содержать ее. Хотя сейчас сына нет с ней рядом, но он уехал по делам за границу и имеет свой источник дохода. Поэтому она не должна намеренно обходить закон, чтобы получать небольшую финансовую помощь от государства. Ее осведомленность в этом вопросе была настолько обширной, что у Вэй Цяня закипел мозг. Поэтому, выйдя из дома мамы Ма Цзы, он безжалостно врезал Сань Пану. "Все это из-за хреновой идеи и лжи этого жирного ублюдка", - со злости он пнул камень и больно ударил свою ногу. Вэй Цянь больше не возвращался в ночной клуб, и ему было все равно, кто принял руководство бизнесом после смерти Ле Сяодуна. Сяо Вэй-гэ исчез вместе с Ле-гэ: один умер, другой отошел от дел. Он очень усердно выполнял свою работу наемного бандита, но все знали, что он всего лишь пес, которого Ле-гэ вырастил, для того чтобы натравливать его на людей. Какими бы острыми ни были его зубы, никто не обращал на него внимания: у них было слишком много своих проблем, за которые нужно было оторвать друг другу голову. Вэй Цянь попросил отца Сан Пана устроить его на какую-нибудь работу, и тот направил Вэй Цяня на фабрику приемщиком товаров. По сути, это была работа грузчиком. Он работал неполный рабочий день, оплата была сдельная. Работа была тяжелая, физическая, с обеденным перерывом: давали два маньтоу на человека в день. Вэй Цянь никогда не работал подобным образом, поэтому его руки быстро покрылись мозолями. Весь день он был грязным, и ему приходилось наблюдать за перепадами настроения других людей. Дни Сяо Вэй-гэ, как наемного бандита, в мгновение ока превратились в мираж. На третий день после начала работы Вэй Цянь, сидя на обочине дороги и прокалывая иглой кровавые мозоли на руках, чувствовал себя настолько спокойным, что даже сам удивился. Раньше он думал, что такая жизнь сломает его молодой позвоночник, что она заставит его чувствовать себя на расстоянии в 100 тысяч световых лет от слова "успех" и ранит этим, словно ножом. Однако все оказалось совсем не так. Его желание "вырваться в люди" никуда не делось. Ему по-прежнему были нужны деньги, по-прежнему нужно было обеспечивать семью, но, казалось, что он уже пережил самый яркий и леденящий кровь период своей жизни. При мысли об этом его сердце мгновенно замирало. Больше всех таким переменам радовалась Сун Лао Тай. Несмотря на то что на Вэй Цяня кричали каждый день, и он вкалывает как собака, Сун Лао Тай вздохнула с облегчением - мальчик, наконец-то, встал "на правильный путь". Она родилась деревенской женщиной и не считала, что в тяжелом физическом труде есть что-то плохое. Зарабатывать на жизнь своими руками было для нее совершенно естественно. Выполнять мелкую работу и жить на объедки, в ее понимании было лучше, чем носить золото и серебро, работая бандитом в ночном клубе. Когда Сун Лао Тай увидела, что у Вэй Цяня может быть "светлое" будущее, к ней сразу пришло понимание того, что этот большой мальчик, которому не было и восемнадцати, уже много лет самостоятельно содержит свою семью. И тогда она стала относиться к нему по другому. Она даже где-то нашла мазь от мозолей и тайно положила ее на прикроватную тумбочку Вэй Цяня. Кроме того, чтобы помочь Вэй Цяню содержать семью, она каждое утро стала вставать в три часа ночи. Она варила чайные яйца и кукурузу и продавала их в ранние часы, когда люди шли на работу. Поздним вечером она собирала коробки, бумажную упаковку и бутылки, и тоже их продавала. Даже Вэй Цянь вынужден был признать, что эта невротичная старая женщина была удивительным человеком. Она просыпалась до рассвета и уходила вечерами, при этом успевала готовить три раза в день еду для детей. Более того, ей еще хватало времени триста раз в день энергично поругаться со злобной старухой-соседкой из дома напротив, посылая друг другу замысловатые проклятия, в которых речь шла о гениталиях и прочих оскорбительных вещах. Это та самая соседка, которую Вэй Цянь в свое время напугал ножом, поэтому она не осмеливалась выйти и встретиться с ними лицом к лицу. Обе старухи, не снимая цепочки с дверей, оставляли небольшое пространство для беспрепятственного проникновения звуков, когда планировали начать сражение. И тогда обе старухи показывали свое мастерство в словесных баталиях. Даже у Вэй Цяня, который был профессиональным бандитом, "уши в трубочку сворачивались", когда он слышал их нецензурную брань. Если Сань Пану не нужно было идти за покупками, он сидел на ступеньках с горстью семечек или снэками и с удовольствием слушал ругань старух. Когда битва заканчивалась, он стряхивал с одежды шелуху от семечек и во все горло выражал свой восторг. Так как голос у него был очень громкий, он мог создать эффект целого зрительного зала, даже когда был один. Когда он так делал, Сун Лао Тай и старуха-соседка тут же объединялись против общего врага. Сун Лао Тай кричала ему: "Глупый мальчишка!" А старуха-соседка ругалась: "Тупой толстяк!" Сань Пан, собрав двойную порцию "комплиментов", уходил довольный до глубины души. После этого Вэй Цянь снова шел стучать в дверь к старухе-соседке, а потом дома сильно ругал Сун Лао Тай, веля этим двум болтливым старухам промыть свои рты и не подавать плохого примера детям в семье... Реальность была такова, что две старых ведьмы поодиночке не могли сравниться с Вэй Цянем, поэтому они аккуратно перенесли свои поединки на вторую половину дня, когда подростка не было дома, а дети еще не вернулись со школы. Более того, они объявили перемирие по выходным и официальным праздникам... В те дни Вэй Цянь бросил курить. Это было дорогим удовольствием. Позже Вэй Чжиюань понял, что с детства и до конца жизни не забудет эти два запаха: запах табачного дыма и лекарственный запах мази от синяков и ушибов. В этот период каждый день, сделав домашнее задание, он поднимал голову, чтобы посмотреть на дагэ. А тот, уставший и измотанный, впадал в глубокий сон, как только его голова касалась постели. На улице уже было настолько жарко, что Вэй Цянь был одет только в майку и шорты. Он натянул на талию легкое одеяло и спал, повернувшись к Вэй Чжиюаню спиной. Жизнь бандита и тяжелый физический труд отточили тело Вэй Цяня до такой степени, что на его талии не осталось ни капли жира. Тонкие и подтянутые мышцы. Талия со спины - узкая и вогнутая. Выступающие лопатки напоминали расправленные крылья бабочки. Казалось, если спрятаться под ними, то никто никогда не сможет причинить тебе вред. Вэй Чжиюань посмотрел на него, а затем опустил голову, чтобы написать две строчки слов. Он как раз дошел до последней фразы в книге. Фраза звучала так: "Старший брат, как отец". Мальчик аккуратно написал ее пять раз, как и сказал учитель. Затем он закрыл книгу, выключил свет и, вдохнув знакомый запах лекарств, забрался в постель. Он подполз к Вэй Цяню и ловко подлез под его руку. Вэй Цянь в полусонном состоянии машинально погладил мальчика по спине и еле разборчиво прошептал: "Быстро засыпай". В этих словах Вэй Чжиюань четко уловил желанные нотки заботы о себе и с удовлетворением закрыл глаза, наслаждаясь этим самым приятным моментом дня. В будущем, когда Вэй Чжиюань повзрослел, при упоминании слова "счастье", первое, что приходило в голову - это как он, маленьким мальчиком, обнимает дагэ, прижимаясь к его груди, закрывает глаза и ждет, когда заснет в этих теплых объятиях... хотя сейчас он уже вырос настолько, что больше не помещался в объятиях своего дагэ. Очень быстро пролетело еще пол года. В этот день Сяобао и Сяо Юань сдавали последние экзамены. А после должны были начаться летние каникулы. Лето было в самом разгаре. Вэй Цянь ехал на подержанном велосипеде, купленном за двадцать юаней, на оптовый рынок. Все уличные торговцы закупались товаром именно здесь. Вэй Цянь планировал купить коробку мороженого, чтобы порадовать детей дома. Во многих семьях были маленькие дети, и люди, которые пьют много прохладительных напитков и любят мороженое, всегда покупали его здесь по оптовой цене. Розничная цена мороженого составляла один-два юаня, а оптовая - всего 0,45 юаня, что позволяло существенно экономить. Когда Вэй Цянь просматривал каталог товаров, кто-то вдруг нерешительно позвал его по имени: "Вэй Цянь? Ты же... Вэй Цянь?" Вэй Цянь обернулся и увидел женщину средних лет, которая показалась ему очень знакомой. На мгновение он остолбенел, а затем пристально посмотрел на нее и вдруг вспомнил: "Это вы... учитель Ли?" Учитель Ли быстро подошла к нему на высоких каблуках: "Это действительно ты! Что с тобой случилось? Ты ушел без предупреждения. Я долго искала тебя, но никто ничего о тебе не знал. Чем ты занимаешься? Что произошло? Почему ты бросил школу?" Спустя три года, когда он увидел ее, Вэй Цяню показалось, что это все было в какой-то прошлой жизни. Школа? Кажется... это что-то нереальное и давно забытое. Однако, столкнувшись со своим старым классным руководителем, Вэй Цянь не мог не опустить голову. Теперь он не был похож ни на свирепого и безжалостного бандита из ночного клуба, ни на тихого молодого рабочего. Внезапно он превратился в обычного ученика-подростка из средней школы, который смиренно стоял перед своим учителем. Вэй Цянь грустно улыбнулся: "Учитель, это долгая история". Вэй Цянь принес домой коробку мороженого и привел неизвестную женщину средних лет, чем поверг всех членов семьи в шок - никто из них никогда не видел, чтобы дагэ был с кем-то настолько вежлив. Эта гостья был прилично одета, носила очки и вежливо разговаривала. По ее поведению можно было понять, что она интеллигентный человек и не вписывается в обстановку этого дома. Когда Сун Лао Тай узнала, что это женщина имеет статус учителя, то она была настолько потрясена, что потеряла дар речи. Административные районы ее родного города выглядели следующим образом: сначала шли провинции, под провинциями располагались города, затем каждый город имел в своем подчинении более десяти районов, образуя административный центр. В каждом районе было семь или восемь муниципалитетов, а чуть ниже муниципалитетов располагалось бесчисленное множество маленьких деревень. Родной город Сун Лао Тай, по сути своей, являлся деревней, причем довольно отдаленной и отсталой. Начальная школа располагалась в деревне, а средняя - уже в городе. В среднюю школу им приходилось ехать на автобусе семь или восемь часов. Поэтому в течение многих лет никто из этой деревни не мог получить среднее образование. Что тут говорить за среднюю школу, если она впервые в своей жизни видела настоящего учителя старшей школы. Сун Лао Тай восприняла учителя Ли почти как национального кумира. Она использовала все свое кулинарное мастерство и накрыла стол блюдами высочайшего уровня, и категорически настаивала, чтобы учитель осталась на обед и присоединилась к ним за столом. Учитель Ли не смогла устоять перед таким щедрым гостеприимством и согласилась. Увидев эту семью, учитель Ли уже догадалась, почему Вэй Цянь покинул школу. Разобравшись с восторженной Сун Лао Тай, которая продолжала подкладывать еду ей в тарелку, она с надеждой сказала: "Вэй Цянь, я помню, что у тебя тогда были очень хорошие оценки. Как жаль, что тебе пришлось бросить школу". Вэй Цянь ничего не ответил и взял в руки маленькую тарелку: "Учитель, я принесу вам супа". Учитель Ли продолжила говорить: "Ты знаешь, я работаю в нашей школе уже более двадцати лет. Как старший учитель, я могу поговорить с руководством школы, а твой дядя... ой, то есть мой муж... работает в министерстве города. Если хочешь, я могу попросить его восстановить твой статус ученика и зачислить тебя в тот класс, который я сейчас веду". Как только эти слова прозвучали, все сидящие за столом перестали дышать.