Старший брат / DaGe 大哥 Brother

Перевод: ksee_sem Днем 15 августа Вэй Цянь купил две коробки юэбинов (1). Проходя мимо больницы, он зашел внутрь, чтобы передать одну коробку для матери Ма Цзы. Ма Цзы вывел маму на прогулку в инвалидном кресле, но ей от этого было не по себе. На половину ее лица тоже попало горячее масло, и она была очень обезображена. Она была очень чувствительна к реакции других людей: если другие смотрели на ее лицо - ей хотелось скрыться в панике, а если другие намеренно не смотрели прямо на ее лицо, то ей было больно и некомфортно. Она не нервничала только в присутствии Вэй Цяня и Сань Пана, которые навещали ее чаще чем Ма Цзы, и уже давно привыкли в виду ее сморщенного и обгоревшего лица и спокойно к этому относились. "Тетя, я купил юэбины. Эта коробка для тебя. Ты сможешь попробовать их во время фестиваля. Попробуй кусочек", - Вэй Цянь покупал лунные пирожные не поштучно, а коробками. Вместо того чтобы поблагодарить, мама Ма Цзы воскликнула: "Зачем ты это покупаешь? Ты зря тратишь деньги!" Вэй Цянь ответил доброжелательно: "А кто сказал, что это не пустая трата денег? Я не знаю, что такого вкусного в этой жирной штуке, что она так нравится двум моим "боссам"?" Мама Ма Цзы рассмеялась: "Нельзя приучать их к этому, ты их разбалуешь". Она не говорила вслух, но понимала, что она - тяжелое бремя (2). Ни у кого нет финансовой возможности, чтобы нанять для нее профессиональную сиделку, поэтому большую часть времени мать Ма Цзы вынуждена находиться в больнице в полном одиночестве, не имея рядом даже человека, с которым можно поговорить. Для нее было большим удовольствием поболтать с кем-нибудь о пустяках. Но при этом, ее сыну потребовался весь день, чтобы убедить ее выйти на прогулку на улицу. Мама Ма Цзы давно не чувствовала себя такой счастливой, как сегодня. И пусть ее улыбка была некрасивой, а она действительно была очень некрасивой, но зато искренней. На самом деле Вэй Цянь не привык долго разговаривать с людьми. Он немного посидел с матерью Ма Цзы и за это время, казалось, использовал весь свой месячный лимит на улыбки и весь словарный запас. Перед уходом у него пересохло во рту, а лицо словно одеревенело. Все это время Ма Цзы, как всегда, молча слушал. Когда Вэй Цянь вышел из больницы, он почувствовал облегчение, как будто избавился от груза. Он и Сань Пан вернули Ма Цзы, теперь они будут заботиться о маме Ма Цзы по очереди. В любом случае, у Вэй Цяня не было матери, так что если сейчас появится одна, то ничего страшного в этом нет. Когда Вэй Цянь пришел домой и открыл дверь, два маленьких существа, сидевших на диване, как сурикаты вытянули шеи и повернулись в его сторону, с нетерпением ожидая узнать какие лакомства принес дагэ. Сяобао только открыла рот, чтобы пожаловаться, как вдруг увидела коробку в руках Вэй Цяня, вскочила и бессвязно забормотала: "Юэбины... Телевизор сломался..." Вэй Цянь посмотрел на нее и сказал: "Хорошо, я починю его для тебя". Сун Сяобао покачала головой и проворчала: "Эй, эй, эй". Вэй Цянь так много говорил после обеда, что сейчас ему было лень лишний раз открывать рот, поэтому он вытянул палец и указал в сторону кухни. Сун Сяобао непонимающе уставилась на его руку: "На кухне тоже есть юэбины?". Зато Вэй Чжиюань уверенно спрыгнул с дивана, сходил на кухню и достал из-под буфета ящик с инструментами. Этот щеночек так хорошо понимал своего хозяина, что улавливал команды даже без слов. Вэй Цянь почувствовал какое-то облегчение и в то же время недовольно упрекнул Сун Сяобао: "Уходи, ты просто бесполезна". Сун Сяобао почувствовала себя оскорбленной ни за что: "Но ты же ничего не сказал, ты просто тыкнул пальцем!" Этот телевизор ремонтировали уже не один раз... все в его доме ремонтировалось не один раз. Вэй Цянь с видом опытного мастера, присел на пол, и несколькими быстрыми, точными движениями снял заднюю панель с телевизора. Сун Сяобао пускала слюни, не сводя глаз с коробки с юэбинами, а Вэй Чжиюань, облокотившись на плечи своего дагэ, пристально наблюдал, как тот выясняет в чем поломка. Вэй Цянь взглянул на Вэй Чжиюаня. Он чувствовал, что этот мальчик более нежный и милый, чем девочка, и больше похож на теплую хлопковую курточку*, чем Сяобао. [*прим. NanFeng: Существует поговорка "女儿是爸妈的贴心小棉袄" или "Дочь для родителей - как хлопкова удобная куртка", что означает, что внимание и эмоциональная связь, которую дочь дает родителям - это то, чего не может дать сын.] Вэй Чжиюань в это время с восхищением смотрел на Вэй Цяня: "Гэ, ты удивительный. В будущем я тоже буду ремонтировать телевизоры". Вэй Цянь: "..." Вэй Чжиюань посмотрела на него с немым вопросом в глазах. Вэй Цянь сказал: "Разве я отправил тебя в школу, чтобы ты стал мастером по ремонту телевизоров?" Вэй Чжиюань нерешительно сказал: "Тогда... я могу... стать продавцом телевизоров!" Вэй Цянь не сдержал улыбку - ему нравилось, когда Вэй Чжиюань притворялся глупеньким, в этот момент он был очень милым. С тех пор как Вэй Чжиюань начал ходить в школу, то его табель успеваемости только подтверждал его талант. Сам Вэй Цянь, когда был в его возрасте, тоже был умен не по годам, но, если подумать, его оценки были не лучше, чем у Вэй Чжиюаня. Когда вечером Вэй Цянь починил телевизор, он взял нож и разрезал юэбины на части. И они сели есть лунные пирожки и смотреть дораму. В дораме "Легенда о героях Кондорах" как раз шел момент, когда Го Цзин покидал Монголию и возвращался на центральные равнины с Семью монстрами Цзяннаня, когда в дверь кто-то постучал. Стук был не сильным, словно стучавший был не уверен в себе: сначала постучали более интенсивно, а потом с заминками. Вэй Цянь подумал, что это кто-то из младших братьев, поэтому не стал надевать рубашку, а, держа во рту сигарету и демонстрируя бинты по всему телу, пошел с голым торсом посмотреть кто там. Когда он открыл дверь, то на мгновение растерялся, увидев стоящую перед собой незнакомую пожилую женщину. Волосы женщины были седыми, но она выглядела довольно бодрой. Она была невысокого роста, даже до плеч Вэй Цяня не доставала, и у нее была смуглая сухая кожа. Одета она была в старомодное хлопковое пальто с воротником спереди, какие обычно надевают старые деревенские жители, когда выходят на улицу, и шляпу с невысокими полями. Низ брюк был подкатан, обнажая худые лодыжки. За спиной у нее висела запылившаяся дорожная сумка, а в руках пластиковый пакет полный пустых банок и бутылок из-под напитков. Ее волосы были аккуратно зачесаны, а одежда - очень чистая. На вид ей было около шестидесяти или семидесяти лет, но тело еще имело молодую осанку. Скорей всего, эта женщина была сборщицей металлолома, но она была самой респектабельной из всех сборщиков металлолома, кого Вэй Цяню доводилось видеть. В то же самое время старушка с некоторой опаской оценивала стоящего перед ней полуголого молодого человека, который явно не был добропорядочным гражданином. Она не ожидала, что дверь откроет такой человек, но не отступила, наоборот намеренно выпятила грудь вперед и гордо подняла голову. Глядя снизу вверх она уверенным голосом спросила: "Здесь живет Сун Да Вэй?" Ее поведение нельзя было назвать дружелюбным, можно даже сказать, что оно было враждебным. Вэй Цянь не обратил на это внимание, он просто подумал, что имя "Сун Да Вэй" звучит очень знакомо, но кто это он не мог вспомнить. Женщина увидела его растерянное выражение лица и, не дождавшись ответа, спросила: "Или может быть, Сун Ли Ли живет здесь?" "Сун Ли Ли? - Вэй Цянь нахмурился и переспросил - Зачем ты ее ищешь?" Сяобао услышала звук своего имени и выбежала из комнаты: "Эй! Кто меня ищет?" После ее внезапного появления эта пожилая худая женщина, которая пыталась храбриться и не показать своего волнения, вдруг начала дрожать. Она с жадностью пристально рассматривала лицо Сун Сяобао, которая из любопытства стояла задрав голову вверх, и вдруг задрожала еще сильнее. И, прежде чем Вэй Цянь успел остановить ее, она подхватила девочку на руки и разрыдалась так, словно не могла себя контролировать. И в этот момент Вэй Цянь понял, что "Сун Да Вэй" - это имя его отчима, умершего молодым и позволившего ему несколько лет жить хорошей жизнью, родного отца Сун Сяобао. Как в телевизионной дораме, эта старушка оказалась матерью его покойного отчима. Раньше билеты на поезда дальнего следования были очень дорогими для жителей отдаленных районов. Профсоюз трудящихся-мигрантов только создавался и еще не был полностью сформирован. Для тех, кто переехал в город на работу, было совершенно нормально не возвращаться домой годами. Звонить по телефону в деревнях было неудобно, и родственники часто полагались на письма и электронные переводы. Когда Сун Да Вэй уехал на заработки, то долгое время от него не было известий. Его мать очень хотела приехать и узнать как у него дела. Однако, по стечению обстоятельств, в тот критический момент у ее мужа случился инсульт. И несколько лет она была очень занята ухаживая за мужем, а те редкие письма, которые были отправлены ее сыну, были похожи на камни, падающие в море и исчезающие одно за другим. В то время мама Вэй Цяня даже не думала связываться с семьей Сун Да Вэя, она губила сама себя употреблением наркотиков и старалась приблизиться к смерти. Наконец, в прошлом году, сразу после Фестиваля лодок-драконов, больной муж женщины пошел по стопам первого мудреца, испустил последний вздох, задул лампу, вылил воск и пнул ведро. [Он скончался] Вот так пожилая женщина стала одинокой. Под громкие причитания она простилась с покойным мужем, собрала свои немногочисленные пожитки, с трудом наскребла немного денег и приехала в это место, собирая по пути металлолом. Адрес она узнала из одной из квитанций о банковском переводе. Когда старушка постучала в дверь, ей все еще удавалось держать спину прямо, а голову - поднятой. И хотя в ее руках был пакет с нереализованными банками и бутылками, она изо всех сил старалась сохранить свое деревенское достоинство в этом незнакомом городе. Но это достоинство разбилось на тысячу осколков, когда она узнала,что ее сын скончался в расцвете лет. Праздник середины осени - это праздник воссоединения семей, все в Китае проводят его со своими семьями. Но бедная женщина в этот день узнала, что ее сына больше нет, нет опоры, нет того кто подарит ей беззаботную старость и даст спокойный конец жизни. Большую часть своей жизни она считала прожитой напрасно, а теперь и остаток дней в миг стал таким же. Она опустилась на пол и заплакала, и плач ее был настолько пронзительным, что, проникая в уши, не давал покоя и отбивал аппетит на вкусные юэбины. Вэй Цянь посмотрел на старые черно-белые фотографии, которые принесла женщина. Наивный юный мальчик на них был очень похож на его отчима. Затем он проверил квитанцию об электронном переводе, которую она принесла, и окончательно убедился в том, что она действительно бабушка Сяобао. Они были кровными родственниками. Хотя Вэй Цяню эта глупая старуха показалась очень надоедливой, он не стал выгонять ее на улицу на ночь глядя. И временно разрешил ей остаться в одной комнате с Сяобао. Но кто бы мог подумать, что эта старушка не отличит добро от зла? Смахнув слезы, стало видно, что ее раскосые глаза, как у отчима Вэй Цяня - Сун Да Вэя, полны проницательности. С первого взгляда она поняла, что Вэй Цянь не является законопослушным гражданином. Поэтому она стала задавать ему ряд вопросов. В начале разговора она была довольно доброжелательная, но стала меняться в лице, когда узнала подробности о его бандитской жизни. Что он был мелким бандитом, работал вышибалой в ночном клубе и участвовал в драках на ножах. Тогда старушка решила, что это противно. Она была из деревни и не имела никакого представления о бандах и преступном мире города. В ее глазах Вэй Цянь предстал отвратительным преступником, слишком необразованным, чтобы научиться чему-то хорошему. Естественно, в ее точке зрения была своя доля правды. Конечно же, пожилая женщина не могла допустить, чтобы ее драгоценная маленькая внучка жила с таким вонючим бандюганом, но она также поняла, что Сяобао очень привязана к этому даге. За свою жизнь старушка пережила всю современную историю Китая. Она прошла две войны, смену династии и все движения по созданию Китайской Народной Республики. Она знает, что во всем нужна стратегия, поэтому не спешила открыто вступать в противостояние с Вэй Цянем, а решила повременить и подумать, как "спасти" внучку от этого вонючего преступника. Но у Вэй Цяня не было времени беспокоиться о том, что она подумала, потому что той ночью кое-что произошло. В половине третьего ночи кто-то так громко хлопнул входной дверью Вэй Цяня, что тот проснулся и резко подскочил на ноги. Странно, но когда Вэй Цяня разбудили так внезапно, когда он находился в глубочайшем сне, его первой реакцией было не выругаться, а покрыться холодным потом, словно у него было дурное предчувствие. Вэй Чжиюань тоже встал в оцепенении, кутаясь в одеяло, он не понимал, что произошло. Его мысли путались, когда он инстинктивно вскочил с кровати босиком и последовал за Вэй Цянем, чтобы открыть дверь. Не успел Вэй Цянь полностью открыть дверь, как из дверного проема вдруг что-то выпало. Он наклонился поднять и понял, что это конверт с пачкой денег внутри. Почти в тот же момент в дверях появился Сань Пан. Он был без рубашки, в одних сандалиях и широких шортах, демонстрируя пухлое и рыхлое тело. Он явно только что встал с постели и в руках у него был точно такой же конверт. Прежде чем Вэй Цянь успел отреагировать, Сань Пан быстро сказал: "Это, должно быть, Ма Цзы! Я увидел этот конверт, когда проснулся посреди ночи, чтобы сходить в туалет. Я уверен, что его мне подсунул под дверь этот ублюдок Ма Цзы!" В этот момент Вэй Цянь был на удивление спокоен. Он негромко спросил: "Откуда у него столько денег?" Сань Пан: "Он не стал бы продавать это снова... Невозможно!" Вэй Цянь прервал его: "Невозможно? Сань-гэ, ты не знаешь что это за люди. Они всегда хотят, чтобы на них работали долго и поэтому будут "держать тебя на крючке". Невозможно, чтобы они сразу дали ему столько денег". Осознав, что Вэй Цянь намекает на то, что Ма Цзы промышляет чем-то более серьезным, чем распространение наркотиков, Сань Пан в панике посмотрел на него. "Я же видел его сегодня днем... Я должен был догадаться, что с ним что-то не так". Сердце Вэй Цяня учащенно забилось. Он взял лежащий на столе телефон, набрал номер и позвонил одному из гэ, что в этот день работал в ночную смену в клубе. Через некоторое время Вэй Цянь положил трубку. Выражение его лица больше не было растерянным, оно отражало крайнюю степень ужаса. "Что...", - Сань Пан неосознанно затаил дыхание и понизил голос. "Сегодня вечером случилась авария. Сказали, что прибыла большая группа полиции, обыскали все вокруг и повязали много людей, - Вэй Цянь быстро надел куртку и ботинки, - Ма Цзы никто не видел, поэтому, надеюсь, что он не имеет к этому никакого отношения..." Сань Пан схватил его за руку: "Что... какое он может иметь к этому отношение?" Вэй Цянь понизил голос: "Откуда мне знать? Я пойду разузнаю. А ты сходи в больницу и поговори с дежурной медсестрой, не приходил ли он туда ночью". Вэй Чжиюань тут же побежал за Вэй Цянем. Вэй Цянь схватил его за руку и потащил обратно в дом: "А ты что тут делаешь? Иди спать. Разве тебе не надо завтра в школу?" Вэй Чжиюань: "Я хочу помочь тебе найти Ма Цзы-гэ". "Негодник! - Вэй Цянь нетерпеливо посмотрел на него. - Ты окажешь мне большую помощь, если больше не будешь доставлять мне хлопот". Шаги Вэй Чжиюаня внезапно прекратились, а его сияющие глаза мгновенно погасли. Внезапно он почувствовал внутренне противоречие. Если бы он показал свою истинную зрелость и сдержанность, то дагэ даже не обратил бы на это внимание. Однако, из-за того что иногда он ведет себя глупо и непосредственно, как мэймэй, что очень нравится дагэ, то в критические моменты отношение к нему такое словно он несмышленый ребенок, как Сяобао. Двое "взрослых" в этот момент были в такой панике, что им бы и в голову не пришло задуматься об этих противоречиях в сердце Вэй Чжиюаня. "Цянь-эр... - Сань Пан не мог сдвинуться с места, его руки внезапно похолодели, а слова застревали в горле, - Если его поймала полиция, что с ним будет дальше?" Вэй Цянь поднял голову и посмотрел на него в темной комнате. Взгляд его черных глаз был острым, как ножи. "Что ты хочешь сказать?" - спросил он в ответ. Сердце Сань Пана в этот момент пропустило удар. ____________________________________________ (1) Юэбин - прим. ksee_sem: (月餅, yuè bĭng) китайская традиционная выпечка, лунный пирожок, которую употребляют на Праздник середины осени. По традиции принято дарить юэбины своим клиентам и родственникам. Обычно юэбины круглые или квадратные пирожки, примерно 10 см в диаметре и 4—5 см в толщину, начинены пастой из сладких бобов или лотоса. Начинка занимает бо́льшую часть пряника. В начинку, как символ полной луны, иногда добавляют желтки из соленых утиных яиц. (2) Прим. NanFeng: дорогие мои читатели, на онлайн сайте, в цифровой версии новеллы, Priest писала про мать Ма Цзы так: 她嘴上不说，心里却 总觉得自己是个沉重的负担. Что переводится, как "Она не говорила вслух, но понимала, что она - тяжелое бремя" Но в печатном издании автором было внесено исправление: 她嘴上不说，心里却 难得地快乐。 "Она не говорила вслух, но она была счастлива до невозможности" Прим. ksee_sem: NanFeng в своем переводе использовала "счастливый" вариант, но я оставляю печальный. А Вы вправе сами выбрать тот вариант, который считаете подходящим.