Пристань Чёрного Лотоса

5. Мэй Лу уже знала, что произошло, хотя эту новость и старались запереть за дверями отделения экстренной хирургии. Главе клана Лань не помогли ни все хирурги отделения, ни явившиеся заклинатели. Несмотря на то, что он ещё дышал, во всяком случае, фактически, при помощи аппаратов, а не сам, было лишь вопросом времени, когда его золотое ядро окончательно угаснет. Мэй Лу тихонько плакала, приговаривая про себя, что такой красивый, талантливый и хороший молодой человек совсем не заслуживает такой участи. Отделение хирургии, а следом за ним и вся больница словно застыли, ожидая неизбежного. Парни из охраны так и стояли в холле, они выглядели потерянными, словно большие щенки, а самый младший непрерывно кусал нижнюю губу, явно сдерживая слёзы. Мэй Лу предложила им чаю с дежурным печеньем, когда молодой господин Лань ушёл, но они вежливо отказались. Внезапно за стеклянными дверями вспыхнуло голубоватое пламя, и через секунду в приёмное отделение вошёл Лань Ванцзи. Он выглядел более собранным, чем двадцать минут назад, когда уходил, и больше не плакал. Его лицо казалось совершенно фарфоровым, без малейшего мазка краски. За его спиной, отставая на шаг, шёл молодой человек, кажется, чуть помладше. В нём было что-то странное, что Мэй Лу никак не могла уловить, кажется, именно таких бабушка называла “трикстер” - он казался весёлым и доброжелательным молодым парнем, пускай сейчас и был предельно серьёзен и даже печален, но что-то в нём вызывало… не тревогу, нет. Ощущение. Ощущение, что ему не стоит переходить дорогу. И это не имело ничего общего с угрозой, убийственной аурой или рукоятью большого пистолета, которую Лу случайно увидела, когда этот парень вежливо поклонился ей в знак приветствия. Она его не боялась. Она просто знала, что бывают такие люди и такие существа. Охрана проводила Трикстера (Мэй Лу нужно было как-то его обозначить, раз он не представился) тяжёлыми и недоверчивыми взглядами. Ванцзи остановился у дверей отделения экстренной хирургии и замер к ним спиной, словно ждал чего-то. Или кого-то. Или охранял. Трикстер стоял рядом с ним, так явно раздумывая, что же сделать, что Мэй Лу нестерпимо хотелось подсказать “да обними же его!”, потому что Ванцзи явно очень недоставало объятий. Но тот всё-таки не решился на такие откровенные действия и положил ладонь другу на плечо. Ванцзи никак не отреагировал, но и чужую руку не скинул. Просто стоял и смотрел перед собой, а Мэй Лу заметила, как охрана постаралась рассредоточиться так, чтобы не попасть под этой пустой, безжизненный взгляд. Следующая голубая вспышка осветила приемное отделение изнутри. Появившийся в помещении мужчина был старше Ванцзи. Мэй Лу на мгновение застыла, собирая образ по кусочкам - красивое, но мрачное лицо, которое, казалось, никогда не трогает улыбка, выправка, которой позавидуют и профессиональные вояки, тёмные волосы, дорогой костюм цвета аметиста… Мэй Лу задохнулась невероятной догадкой - Лань Ванцзи пригласил Демона Цзян. Она так испугалась собственных мыслей, тем более, что, поговаривали, Глава Цзян слышит все чужие мысли о себе, что рухнула в кресло. Конечно, мужчина не обратил на неё внимания, но ей понадобилось несколько мгновений, чтобы перевести дух и выпить воды, прежде чем снова встать на ноги, а к этому времени Глава Цзян уже прошёл в отделение - закрылась дверь и Лань Ванцзи встал перед ней. Теперь не оставалось сомнения в том, что он охраняет её от кого-то, собираясь защищать, но Мэй Лу и предположить не могла, от кого. Трикстер по-прежнему стоял за его плечом, мрачно, но без вызова, спокойно глядя на охрану. Ещё одна голубая вспышка - некоторые за всю жизнь не видели столько Перемещений, сколько Мэй Лу за эту ночь, - и высокий худощавый старик - Лань Циженя Мэй Лу, конечно, узнала сразу, - решительной походкой направился к Лань Ванцзи. Парни из охраны тут же сгруппировались за его спиной, и один, наверное, самый старший из группы, что-то прошептал ему на ухо. Лань Цижень ещё больше переменился в лице - до этого он был бледен, но сейчас его лицо потемнело, а взгляд метал молнии. - Что ты сделал? - глухо обратился он к Ванцзи. По его тону было понятно, что ему уже доложили, что именно Ванцзи сделал, но он словно не мог поверить своим ушам. Лань Ванцзи не ответил, только чуть выше вздёрнул подбородок и сжал рукоять меча, на котором покоилась его ладонь. Это действие тоже не укрылось от Лань Циженя, он сделал движение вперёд, словно собирался схватить Ванцзи за ворот рубашки, но одёрнул себя и лишь приказал: - Пропусти меня и я остановлю этот позор. Ванцзи не ответил ничего, только сильнее сжал челюсти. Трикстер за его спиной ещё ниже опустил голову, глядя на старшего Ланя исподлобья. - Немедленно пропусти меня, Ванцзи! - рявкнул старик и уже протянул руку, чтобы дёрнуть племянника за плечо. - Не мешай с грязью свой клан. Ванцзи не сдвинулся с места, но едва сухая старческая ладонь легла на его плечо, его меч на пару дюймов выдвинулся из ножен, ослепляя белоснежным свечением, а Трикстер глухо заговорил: - Такие слова неуместны из уст старшего господина Лань. Я не стану угрожать вам оружием, потому что глупо начинать войну из-за слов, брошенных в гневе. Но я бы просил вас быть осмотрительнее в выражениях. “Вэй Ин”, - вдруг догадалась Мэй Лу. - “Это Вэй Ин, неродной младший брат Главы Цзян”. Лань Цижень даже не взглянул на него. Он сжал руку на плече племянника и явно собирался оттолкнуть его в сторону, чтобы пройти в отделение, даже бросил гневное: - Ты собираешься кого-то убить ради этого?! - и тогда Ванцзи наконец-то сдвинулся с места. Неуловимым движением он сбросил дядину руку, так, что Лань Цижень даже отступил на шаг, едва не врезавшись в самого младшего мальчика из охраны, а потом вдруг потянулся к Вэй Ину, выхватил пистолет у него из-под пиджака и прижал дуло под свою нижнюю челюсть. Раздался глухой щелчок - вроде как предохранитель, в детективах про такое писали. Лань Ванцзи не сказал ни слова, только смотрел на застывшего дядю. Вэй Ин посмотрел на друга с такой болью, словно хотел бы принять пулю вместо него. Или вместе с ним. Лань Цижень так и не двинулся с места. Все эмоции смыло с его лица и теперь он тоже походил скорее на фарфоровую фигурку, чем на человека. Вэй Ин аккуратно приобнял Ванцзи за пояс, но не попытался никак воспрепятствовать ему или забрать пистолет. Мальчишки из охраны выглядели так, словно желали своей смерти. Минуты потекли в тишине, до тех пор, пока в коридоре не раздались шаги. Вэй Ин что-то шепнул Ванцзи, и тот послушно отошёл в сторону, опустив руку с пистолетом. Глава Цзян, вышедший в приёмное отделение, выглядел, как человек, не спавший несколько недель, хотя он казался совершенно бодрым всего несколько минут назад. Он повернулся к Ванцзи, явно намеренно игнорируя его дядю, оглядел его, и кивнул в сторону хирургии: - Верните пистолет Вэй Ину, и ступайте к брату, Ванцзи. Мои наилучшие пожелания Главе Лань, - Глава Цзян коротко поклонился и повернулся к Лань Циженю. Несколько мгновений они просто смотрели друг на друга, будто не находили приличных моменту слов. Ванцзи и правда отдал пистолет Вэй Ину и скрылся за дверями. - Доброй ночи, старший господин Лань, - в конце концов нашёлся Цзян Чэн. Вэй Ин подошёл к нему, положив на плечо руку, после чего они оба исчезли в голубом вихре. 6. Цзян Чэн, переместившись в холл особняка, направился к кабинету - сейчас ему многого стоило держаться на ногах, и желание присесть уже превращалось в необходимость. Лань Сичэню предстояло восстанавливаться ещё некоторое время, куда большее, чем после любого тяжёлого ранения, но его жизни больше ничего не угрожало - на это понадобилось очень, слишком много духовных сил. Цзян Чэн надеялся, что окружающим хотя бы незаметно, как у него подрагивают руки. Усянь пошёл следом - сначала в мрачном молчании сверлил спину, потом, когда до кабинета оставалось несколько шагов, всё-таки спросил: - Какие условия у Ванцзи? Чэн взялся за отвороты своего пиджака - нужно было что-то сжать в руках, что-то, кроме шеи брата, и остановился, не оборачиваясь. - Разве я обязан рассказывать о цене чужого контракта? Хочешь знать - спроси у Ванцзи. - А-Чэн, он дорог мне, - Усянь в три быстрых шага обогнул Цзян Чэна. Наверное, собирался положить руки на плечи, но столкнувшись с Чэном взглядом, отступил. - И я вернул ему его брата. Не нужно было? Нам стоит начинать разговор о том, насколько вы с ним похожи? Поговорим о том, что считать высокой ценой? - Чэн выплёвывал вопрос за вопросом, не заботясь о том, что почувствует Усянь - это ему стоило подумать, прежде чем заводить этот разговор сейчас. Цзян Чэн обошёл брата, не взглянув на него, толкнул дверь в свой кабинет и вошёл внутрь. До встречи с Не Минцзюэ ещё десять дней, а темнота, обычно ровно струящаяся вокруг золотого ядра, уже сейчас заклубилась в грудной клетке, норовя забраться выше и облепить глотку, застить глаза, поглотить разум… - Иди к себе, - бросил Чэн, оперевшись о свой стол - такая опора лучше, чем ничего. На секунду показалось, что Усянь уйдёт - Цзян Чэн этого и хотел, но, небеса, как бы это было несправедливо! - но тот, сначала шагнув назад, всё-таки подошёл, и вдруг поднырнул под руку, одновременно придержав за пояс. - Ага, иди. Ты ж на ногах не стоишь, - заворчал он и силком потащил Чэна прочь из кабинета. - Завтра закончишь, - оборвал он попытку брата возразить. Усянь ещё злился, был обижен и расстроен, но всё равно бросался на помощь - это было абсолютно в его характере. Цзян Чэн опёрся на него, чувствуя, как стремительно тяжелеют ноги, и, вздохнув, проговорил: - Его золотое ядро и его душа при нём. Ему повезло, что он настолько сильный заклинатель, потому что почти всем остальным известным мне людям пришлось бы отдать всё. - И Хуайсану? - вопрос прозвучал неожиданно и Усянь пояснил. - Я и ты, Ванцзи и Сичэнь, Хуайсан и Железный дракон. Мы все привязаны к своим братьям… Как-то неловко у него получилось сказать “мы всё, что есть друг у друга”. - Я могу заключить сделку только с человеком, - устало напомнил Цзян Чэн. - Может быть, у оборотней и есть душа - мне плевать, - но в уплату долга она не годится. - А, - звук удивления был совершенно искренним. - Странно, некоторые вещи знаешь, но никогда не задумываешься о них под определённым углом… Судя по болтовне, Усянь, если и не перестал сердиться, то был близок к этому и к пониманию, что хорошего исхода у всего случившегося не было. Он всегда быстро соображал, стоило только ему остыть. Оставшись в своей спальне один, Чэн принялся медленно, осторожно, чтобы не потерять хрупкое равновесие, раздеваться. Снял пиджак и рубашку, вытащил тяжёлую заколку из волос, давая прядям защекотать плечи, зачесал назад мигом упавшую на глаза чёлку. Подумал: когда впервые понял, что Лань Сичэнь - недостижимая, слишком светлая для него, мечта? Наверное, уже после смерти родителей. Их гибель разделила жизни, его и Усяня, на до и после. Чэн не глядя провёл пальцами по старым шрамам, которые никогда не сойдут с кожи. То что было до - беззаботное детство и самое начало юности. Светлое время, мечты и надежды. То, что было после - лишь глава клана, Демон Цзян. Сейчас оставалось лишь ждать и приводить себя в порядок медитацией, более долгой, чем обычно. Если Лань Сичэнь не сделает свой ход, если Ванцзи и Лань Цижень убедят его, что младшему Ланю уже нечего терять после прилюдной сделки с демоном, то Цзян Чэну придётся взыскивать плату с него. В любой форме, которая принесёт достаточные результаты. А это неизбежно разрушит его отношения с Усянем. Ставки в этой партии были высоки с самого начала, и Цзян Чэн ставил на знаменитое непоколебимое упрямство Ланей.