В самый Беспросветный ад

Зимние дни коротки. Когда Мэн Яо и Сюэ Ян покинули деревню, солнце уже коснулось горизонта. Еще некоторое время продлятся сумерки, и до темноты нужно уйти как можно дальше. Идти ночью невозможно, было бы хорошо добраться до постоялого двора, но Мэн Яо не особенно рассчитывал на это. Как только окончательно стемнеет, придется остановиться хоть где-нибудь, лишь бы была крыша над головой, и остаться до рассвета там. Стоило выйти на дорогу, Мэн Яо облегченно вздохнул, как будто самое страшное осталось позади. Поначалу он часто оглядывался, но чем дальше они уходили, тем ему становилось спокойнее. Скверно было лишь то, что ветер дул в лицо, мешая идти, и он мерз несмотря на теплую одежду. Постепенно мысли от того, что осталось позади, утекали к тому, что будет дальше. Мэн Яо раздумывал, сможет ли пройти двадцать ли без остановки. Ему казалось, что сможет. То ли холодный воздух бодрил, то ли помогали выпитые перед уходом снадобья. Небо оставалось безоблачным, и сумерки наползали медленно. Лишь у самого горизонта сгущалась тьма, и было непонятно, туча ли там или просто приходит ночь. К тому времени, когда это выяснится, Мэн Яо очень надеялся, что они уже окажутся под крышей. Сюэ Ян ел конфеты одну за другой. Он и в этот раз не покупал их, просто брал с прилавков все, что ему хотелось. За ним шёл Мэн Яо и расплачивался с торговцами. Это выглядело довольно забавно. Как если бы они были господином и слугой. Только слуга выглядел гораздо приличнее. Теперь Сюэ Ян шел с недовольным видом. — Знаешь что: конфеты, за которые заплачены деньги, не такие вкусные! Мэн Яо рассмеялся. — Ты просто съел слишком много. — Совсем немного! — Ты научишься пользоваться деньгами, это легко, — продолжал веселиться Мэн Яо. — Смотри: ты спрашиваешь, сколько стоит то, что хочешь, а потом меняешь монеты на товар. — Тоска какая, — скривился Сюэ Ян. — И все довольны друг другом. Никто не удирает. Никто не шлёт другому вслед проклятия. И все про тебя думают: какой достойный и благородный молодой господин! Сюэ Ян так резко остановился, что Мэн Яо едва не натолкнулся на него. Он вскинул руки для защиты, решив, что Сюэ Ян разозлился и сейчас ему врежет. Но тот отодвинул его в сторону, пристально вглядываясь во что-то позади. Мэн Яо обернулся и сначала не увидел ничего, дорога казалась такой же пустой, как и раньше. Но потом он заметил как что-то движется. Серая тень, почти незаметная в сумерках, неслась по дороге, и было сразу понятно, что это не человек и не зверь. Она перемещалась огромными прыжками, невероятно быстро. Только что казалась крохотной точкой вдали и вот — уже совсем рядом. Сюэ Ян выхватил меч, и Мэн Яо отступил ему за спину, с любопытством глядя на цзянши и сравнивая то, что видит, с тем, что читал в книгах. Последним прыжком цзянши оказался совсем рядом. Он был одет в изорванные лохмотья, седые волосы сбились в сплошной колтун, на тощих запястьях темнели багрово-черные следы от кандалов. Закостенели его конечности или нет, но стоял он так, будто и в самом деле не мог ходить, и руки его с длинными нечеловеческими когтями были вытянуты вперёд. Цзянши застыл перед последним прыжком, на лице его и во взгляде не было совершенно никакого выражения. Сейчас был самый удачный момент, чтобы снести ему голову. Мэн Яо не поверил глазам своим, когда увидел, что Сюэ Ян опускает меч. Лицо цзянши вдруг переменилось, утратив всякое сходство с человеческим, рот превратился в огромную пасть с острыми как иглы зубами. Он прыгнул на Сюэ Яна, выбил меч из его руки и, сильно ударив в грудь, повалил на землю. Словно огромный кот он запрыгнул на него сверху и начал рвать одежду. Надо же — и колени, и локти его прекрасно сгибались. Сюэ Ян пытался сопротивляться, вопя от ужаса и цепляясь за его руки, но цзянши был гораздо сильнее и не чувствовал боли, он не замечал ни ударов, ни пинков. Мэн Яо воочию видел то, о чем читал: цзянши добрался до человеческого тела и рвал его когтями, потом запустил когти под кожу и довольно зарычал, когда кровь омыла его ладони и ци потекла сквозь пальцы, утоляя голод. Цзянши медленно склонялся над Сюэ Яном, его пасть раскрывалась все шире, так что казалось, сейчас он откусит его лицо сразу целиком. Мэн Яо не знал, что делать. Хвататься за нож не было смысла — в книгах писали, что с цзянши очень трудно справиться обычным оружием, даже если у тебя меч и ты умеешь сражаться. Это все равно что рубить дерево. Мэн Яо кинулся на обочину, куда, как ему казалось, улетел Цзянцзай. Он в панике шарил по жухлой траве и не мог найти его. И вдруг — меч как будто сам влетел ему в руку. Хотя, конечно же, такого быть не могло. Цзянцзай удобно лёг в ладонь, потянул за собой, сделал выпад и вонзился чудовищу между лопаток с такой силой, что проткнул насквозь. Цзянши взвыл, выгнулся в спине, заламывая руки назад, словно хотел добраться до пронзившего его жала. Несколько мгновений он корчился от боли, потом упал на дорогу и затих. Мэн Яо обернулся к Сюэ Яну, выглядел тот крайне паршиво, — лицо было белым, как у покойника и посинели губы. Он хватал воздух рваными глотками, будто не мог вздохнуть по-настоящему. Неужели цзянши успел выпить у него так много ци? Мэн Яо хотел посмотреть, что с ранами на его груди, но Сюэ Ян резко оттолкнул его руку. — Это я! — воскликнул Мэн Яо, хватая его за плечи. — Посмотри на меня! Цзянши мертв! Сюэ Ян уставился на него диким взглядом и судорожно всхлипнул. Он наконец смог вздохнуть и яростно заорал. Вывернувшись из рук Мэн Яо, он ударил кулаками о землю и попытался подняться. Мэн Яо едва удержал его. — Да что ты делаешь?! Он заставил Сюэ Яна лечь и склонился над ним, осторожно отодвигая края изорванной одежды. Грудь его была ободрана и местами очень глубоко. Рассмотреть раны было трудно, кожа висела лохмотьями и все заливало кровью. — Лежи спокойно! — велел Мэн Яо. Он достал из мешка рубашку и изорвал на бинты, засыпал раны останавливающим кровь порошком и туго перевязал. — Ты как? — спросил он, заглядывая Сюэ Яну в лицо. Тот не ответил, уставившись застывшим взглядом в небо. Ничего: он заклинатель, с такими пустяковыми ранами справится быстро. Мэн Яо приподнял Сюэ Яну голову и прижал к его губам фляжку с вином. Сюэ Ян ударился о горлышко зубами и больше пролил, чем выпил. Но взгляд его обрел осмысленность. Сюэ Ян посмотрел на лежащего у обочины цзянши, тот теперь выглядел совсем как человек. Он умер слишком недавно и не успел еще измениться. Он был точно таким же, как в тот момент, когда на него напало чудовище. Голова его была запрокинута, на шее вздулись жилы и изможденное худое лицо застыло в мучительной гримасе. За потрескавшимися губами виднелись вполне человеческие гнилые зубы, сжатые так крепко, будто где-то в посмертии ему все еще было больно. Сюэ Ян казался ошеломленным, на лице его мешались растерянность и страх, как будто его разрывало множество разных чувств, большинство из которых были ему незнакомы, и он не знал, что с ними делать. Он умел сражаться, умел убивать, он умел ненавидеть и злиться, но не умел сочувствовать и сожалеть. Именно этого человека он искал, ради него собирался разбирать заваленную шахту и раскапывать могилы. Он едва не позволил ему себя сожрать. Мэн Яо вспомнил, что читал, будто новообращенные цзянши всегда в первую очередь стремятся найти своих близких. Возможно, именно потому, что те легкая добыча. Наверное это он следил за ними, когда они уходили от шахты… — Теперь он мертв и больше не темная тварь, — сказал Мэн Яо. — Все плохое для него закончилось. Нужно только похоронить его. Сюэ Ян посмотрел на него все с тем же несчастным выражением лица. — Мы должны сделать все, что сможем, чтобы в загробном мире он предстал перед судьями как достойный человек, — продолжал Мэн Яо. — Тогда его быстрее отправят на перерождение и оно будет значительно лучше, чем прошедшая жизнь. — Что нужно делать? — спросил Сюэ Ян. — Лучше всего было бы похоронить его на семейном кладбище. Но… — Мэн Яо вопросительно посмотрел на Сюэ Яна. Тот покачал головой. — Тогда просто выберем хорошее место. Мэн Яо огляделся: с этим было не очень. С одной стороны — скошенное поле, с оставшимися по неизвестной причине неубранными разлохмаченными скирдами. С другой — чахлый лес с ободранными ветром соснами. — Вот к примеру там у леса, — проговорил он, — на холме, под сосной. А когда доберемся до города, купим и сожжем ритуальные деньги. Сюэ Ян неуверенно кивнул. — Сосна хорошее дерево, — добавил Мэн Яо. — Я думаю, кто угодно был бы не против, если бы его похоронили под сосной. Сюэ Ян смотрел на Мэн Яо со странной надеждой, будто тот предлагал ему что-то волшебное, что поможет его друга оживить, а то и отправит сразу на небеса. Он вытащил меч из спины мертвеца и некоторое время смотрел на того настороженно, будто боялся, что, освободившись от силы духовного оружия, человек снова обратится в цзянши. А Мэн Яо думал: переменилось ли теперь что-нибудь в его отношениях с Цзянцзаем? Сюэ Ян, должно быть, подумал о том же. Сунув меч в ножны, он протянул его Мэн Яо рукоятью вперед и увидев, как тот сомкнул на ней пальцы, усмехнулся и пожал плечами, словно говоря: “Ну надо же”. Цзянцзай давил на руку непосильной тяжестью. Но, пусть снисходительно и неохотно, — он позволял себя держать. Неизвестно, что было более странным: это или то, что Мэн Яо его понимал. Какая все же удивительная вещь духовное оружие. Мэн Яо и Сюэ Ян оттащили мертвеца к лесу, несмотря на свою худобу тот оказался каким-то невероятно тяжелым. Земля еще не замерзла так, чтобы превратиться в камень, но все равно копать было трудно. Мешали корни и то, что не было подходящего инструмента, только пара ножей и собственные руки. Яма вышла мелкой. В ней устроили мертвеца, завернув в новый хороший плащ, чтобы на том свете он не выглядел совсем уж оборванцем. К тому же Сюэ Ян положил ему в рот серебряный слиток. Это точно пригодится, — ритуальные деньги они смогут сжечь еще явно нескоро… Мэн Яо старался помогать, но быстро выбился из сил, ему стало так плохо, что он улегся на землю, положив под голову мешок. Давно уже наступила ночь, и он почти не видел в темноте Сюэ Яна. Только слышал, как тот копает, изредка ругаясь, когда нож натыкался на камень или твердый корень. Он все доделывал один и тоже из последних сил, однажды оступился и едва не свалился в яму. Кое-как он завалил ее землей и камнями, — не самая хорошая могила, но все же лучше, чем ничего, — и уселся с ней рядом, привалившись спиной к камню у изголовья. Мэн Яо хотел сказать ему, что на камне нужно написать заклятие, защищающее покойного от нечисти, но даже на это у него не нашлось сил. К тому же все равно писать было нечем и в темноте не видно ничего. Мэн Яо сначала страшно мерз и пытался закутаться в плащ, но потом ему стало все равно и тут же потянуло в сон. “Мы никуда не дойдем, — подумал он, закрывая глаза. — Мы останемся здесь. Рядом с этой могилой. Только нас некому будет похоронить”. Он очнулся от увесистой пощёчины. — Вставай, — сказал Сюэ Ян. — Нужно уходить. — Я не могу, — пробормотал Мэн Яо. — Я хочу спать. Давай останемся здесь до утра, пожалуйста. Все равно слишком темно, мы не сможем идти. Он мучительно застонал, когда Сюэ Ян потянул его за руку, поднимая. Все тело одеревенело, и больно было даже шевелиться. Только теперь Мэн Яо понял, как сильно замерз. До самых костей. Он никогда еще в жизни так не замерзал. Вообще не знал, что такое возможно. Не было видно ни звёзд, ни луны. Небо затягивали тучи. Острыми иголочками лицо колол ветер. — Снег пошел. Того и гляди начнется буря, — со злостью сказал Сюэ Ян. — Мы тут замерзнем нахрен до смерти, если не успеем укрыться! Прежде чем Мэн Яо успел бы что-то сказать, он потащил его в темноту и почему-то опять против ветра — хотя, может быть, просто ветер дул сразу со всех сторон? Мэн Яо не видел, куда они идут: он почти все время шел с закрытыми глазами, потому что снег больно бил в лицо. Снег проникал в рукава и под воротник, холодными струйками стекал за шиворот. Снег превратил землю под ногами в раскисшую кашу, сапоги вязли в ней, как в болоте, и если бы Сюэ Ян не вел его за руку, Мэн Яо даже не стал бы пытаться пробираться через нее. Как Сюэ Ян понимает, куда идти в этой снежной круговерти? Может, и не понимает. Просто идет. Потому что если они остановятся — очень скоро замерзнут. Мэн Яо казалась, что прошла целая вечность блуждания в ледяной тьме, но, наверное, совсем не так много. Они всего лишь перешли на другую сторону дороги — от леса к полю. Сюэ Ян выбрал стог сена, казавшийся самым большим, раскопал в нем нору с подветренной стороны и постелил в нее свой старый плащ. Он затолкал внутрь Мэн Яо и потом забрался сам, накрыв их обоих еще одним плащом и немного закидал сверху сеном. Сразу стало теплее, и главное — в лицо перестал дуть проклятый ветер. Мэн Яо тут же снова начал засыпать. Сюэ Ян пихнул его в бок и протянул фляжку. — Пей. Мэн Яо хлебнул и закашлялся. — Не могу, горло болит… — Пей, иначе силой волью. Спорить с ним не было сил, Мэн Яо сделал еще несколько глотков. И правда стало лучше. Шею в месте укуса по-прежнему дергало болью, но как будто слабее. Голова кружилась, но теперь как-то приятно, и даже раскрылись опухшие от ветра глаза. Сквозь оставшуюся в стогу дыру было видно серую мглу и немного небо. Странно — оно не было теперь совсем черным, как будто подсвечивалось снизу гнилым призрачным светом. Это из-за снега? Мэн Яо заметил, что у их ног намело уже целый сугроб. — Я никогда раньше не видел столько снега, — проговорил он. — Небольшая потеря не видеть его никогда, — усмехнулся Сюэ Ян. Мэн Яо удобно устроился щекой у него на плече и прижался плотнее, засунул руки поглубже в рукава. — Ты из этих краев, да? — Почти. — А я вырос в Юньмэне, там даже зимой… Нет, холодно, конечно, и бывает, что выпадает снег. Но он почти сразу же тает. Он помолчал немного. — А вот в Ланьлине не бывает снега никогда. Летом очень жарко, но это ведь ничего, правда? Когда-нибудь мы отправимся туда, будем жить во дворце, есть досыта каждый день и носить дорогую красивую одежду, шитую золотом и с белым пионом на груди. Этот сорт называется “Сияние средь снегов”. Да что вообще они там знают о снеге?.. — Ты бредишь что ли? Сюэ Ян нагнулся, набрал полную ладонь снега и прижал ее Мэн Яо к горячему лбу. Снова ледяные ручейки потекли ему за ворот. — Ну что ты делаешь?! — Мэн Яо отпихнул его руку. — Я только согрелся… Мой отец, между прочим, глава клана Ланьлин Цзинь. Слышал о таком? Это самый богатый клан. И ничуть не менее могущественный, чем Цишань Вэнь. Может быть, даже еще более могущественный… Отец не хочет меня принимать — оно и понятно, взялся непонятно откуда и рос в таком месте, что… Не в особо хорошем. Кому нужен такой сын? Жалкое отребье. Но я сдохну, а добьюсь того, чтобы он признал меня. Чтобы он мной гордился. — И нахрена тебе это? — спросил Сюэ Ян. — Хочу занять место, которое принадлежит мне по праву. — Если бы кто-то приказал спустить меня с лестницы, я бы вернулся лишь для того, чтобы убить его, — прошипел Сюэ Ян. — И думал бы только о том, какую устроить пытку, чтобы он хорошенько помучился. А, так он все-таки знает… — Какую пытку ты считаешь самой ужасной? — спросил Сюэ Ян. — Казнь линчи, — сказал Мэн Яо не задумываясь. — Но она требует мастерства. Очень непросто порезать человека на тысячу кусочков так, чтобы он не лишился чувств и все сознавал. — Есть снадобья, которые приглушают боль. — Да, но еще нужно знать, как сделать, чтобы человек кровью не истек слишком быстро. По правилам казнь должна длиться несколько дней. Чем дольше, тем лучше. Напоследок отделяют руки и ноги в суставах. А потом отрубают голову. И, явившись перед судьями Диюя расчленным на такое количество частей, человек не переродится уже никогда. — Хорошая месть. Сюэ Ян сунул в рот очередную конфету. Интересно, о ком он думает? Кого хотел бы убить так жестоко? У самого Мэн Яо список состоял из троих человек. Хозяйка цветочного дома, где он вырос. Сестричка Аньсинь за её поганый язык. И тот мужчина, что избил маму, а потом выволок её на улицу. Когда-нибудь каждый из них поплатится за все. Мэн Яо закрыл глаза, воображая исказившиеся ужасом лица своих врагов, когда они поймут, что с ними собираются сделать. Подробности казни линчи были расписаны в руководствах очень подробно. Первые кусочки мяса отрезают с груди, потом с бедер… Сюэ Ян допил вино и засунул пустую фляжку в мешок. — Дождемся, когда буря поутихнет и пойдем дальше. Здесь нельзя оставаться долго. — Хорошо, — отозвался Мэн Яо. — И не спи. — Ладно. Все вокруг было ослепительно белым, кроме снежной бури в мире не существовало больше ничего. Они шли через поле, и ему не было конца, снег валил густо и укрывал землю толстым слоем. Сначала он доходил до икр, потом до колен, а потом и до пояса. Пробираться через него становилось все труднее. Мэн Яо задыхался морозным воздухом, в груди нестерпимо горело, но Сюэ Ян все тащил и тащил его куда-то. А сзади подкрадывалось нечто ужасное. Нет, не фэйтоу и не цзянши, гораздо хуже: это была богиня смерти — огромная, слепленная из ветра и снега седая лохматая старуха. Когда она схватила Мэн Яо ледяной рукой за горло и кинула себе в пасть, тот дернулся и проснулся со сдавленным криком. Некоторое время он не мог понять, почему жив и где находится. Горло ещё помнило острые когти, было тесно и темно, и очень холодно — точно как в утробе богини смерти. Потом Мэн Яо пришёл в себя и сообразил, что они с Сюэ Яном по-прежнему сидят в стогу, и серая мгла снаружи стала немного светлее. Сюэ Ян, похоже, тоже уснул и проснулся только теперь, когда Мэн Яо пихнул его. Он заворочался и, тихо ругаясь, вывалился из их гнезда наружу. Туда сразу рванулся ветер. — Вылезай, нужно уходить сейчас, — хрипло проговорил Сюэ Ян, пытаясь размять затекшие конечности. — Буря утихла, но это ненадолго. Выбираться из стога очень не хотелось. Ветер утих? Как бы не так! Но снег и правда шел не так густо и, кажется, занимался рассвет. Как и во сне, вокруг простиралось белое ослепительное ничто, из него серыми призрачными тенями торчали пучки засохшей травы, и где-то очень далеко проглядывали силуэты деревьев. Все выглядело совсем не таким, как вчера — они оказались будто совсем в другом месте. Как быстро снег может изменить мир до неузнаваемости! Мэн Яо дрожал от холода, зубы стучали. За ночь в промерзшем сене лучше ему не стало, говорить было трудно, душил кашель, шея распухла еще сильнее, повязка давила, и Мэн Яо ее снял. Сюэ Ян тоже выглядел помятым и бледным, было заметно, что движения причиняют ему боль, значит, и его раны не затянулись. Он прав: если они останутся здесь, очень скоро умрут. Им нужно добраться до какого-нибудь жилья. Нужно тепло. Нужно как следует перевязать раны. Нужно сварить целебное снадобье. Сейчас все что угодно можно отдать, чтобы оказаться у огня под крышей! Сколько до постоялого двора? Вчера они прошли не так уж много… Но Мэн Яо был уже ни в чем не уверен. Снег едва доходил до щиколотки, земля подмерзла и идти было не так уж трудно. Через какое-то время они вышли на дорогу. Мэн Яо старался не думать, насколько хватит его сил, каждый сделанный шаг — уже хорошо. Считая шаги, он не сразу расслышал, что говорит ему Сюэ Ян. И очнулся, только когда тот остановился и указал ему рукой куда-то вперед и направо. — Смотри туда. — Что там? Снег слепил глаза и невозможно было ничего разглядеть. — Похоже на дом. — Неужели мы дошли до постоялого двора? — удивился Мэн Яо. — Пойдем и узнаем. Нет, это не был постоялый двор. Просто большое поместье, расположенное в стороне от дороги, в живописном месте на склоне холма. Окруженное каменной стеной и добротными крепкими воротами, оно казалось спящим в ожидании весны. Вокруг было ровное белое поле. И даже у ворот намело сугроб. Едва наступило утро, и ничего странного, если никто еще не выходил, но скорее всего поместье пустовало. Многие богатые господа имели летние дома на природе в уединении и жили там, пока тепло, на зиму перебираясь в город. Сюэ Ян подергал ворота. Они были крепко заперты. Он вознамерился запрыгнуть на стену, но Мэн Яо его остановил. — Поместье не бросили бы без присмотра. Там наверняка живет кто-то из слуг, пока хозяева в отъезде. Нужно попросить, и они нас пустят погреться. — Не пустят, — сказал Сюэ Ян. — Да почему? — удивился Мэн Яо. — В таких суровых краях люди обычно помогают друг другу. Сюэ Ян посмотрел на него насмешливо. — С чего ты взял? Мэн Яо не стал с ним спорить. — Будет лучше решить дело миром, — сказал он. — Если полезем напролом, можем и стрелу получить. Давай попробуем договориться. Он постучал в ворота, вскоре где-то неподалеку скрипнула дверь и послышались шаги. — Кого там принесло? Голос принадлежал немолодому мужчине и звучал скорее настороженно, чем угрожающе. Это было и хорошо, и плохо: стрелять в них вряд ли будут, но и впускать остерегутся. Сильные и вооруженные люди скорее приютят чужака, чем жалкие и слабые. Мэн Яо постарался говорить уверенно и дружелюбно. — Мы просто путники, добрый господин. Устали и замёрзли. Надвигается снежная буря, прошу, пустите её переждать. И услышал то, чего опасался: — Идите своей дорогой! Здесь не постоялый двор! — Мы можем заплатить! Откуда-то издалека послышался сварливый женский голос: — Кто там, Шичэн? — Какие-то разбойники! — Мы не разбойники! — воскликнул Мэн Яо. — Кому ещё понадобится тащиться куда-то в такую погоду и беспокоить добрых людей? Сюэ Ян слушал эти словопрения, сложив руки на груди и все шире улыбаясь. Мэн Яо вздохнул, прислонившись лбом к створке ворот. Не хотелось так просто сдаваться, но он слишком измучился и в душе его все больше закипало раздражение. Он уже понимал, что не дождется сочувствия, и все же произнес: — Мы замерзли и ранены, если вы не впустите нас, мы умрём! Прямо здесь у вашего порога! — Убирайтесь! — истерически завопила женщина. — Нам здесь не нужны больные! Гони их прочь, Шичэн! — Вы слышали, что сказала моя жена? Убирайтесь! — крикнул мужчина. Сюэ Ян устало закатил глаза, отодвинул Мэн Яо в сторону и ударил мечом в створку ворот, пробив насквозь и ее и стоявшего за ней человека. Где-то в глубине двора женщина пронзительно завизжала. Мэн Яо поморщился, — от резкого звука словно гвоздь в висок вонзился. Засов оказался не особенно крепким, Сюэ Ян выбил его ударом ноги и распахнул ворота, заодно вынимая из них меч. Ему под ноги мешком упало тело убитого им мужчины, он перешагнул через него, и, внимательно осматриваясь, вошел во двор. Мэн Яо вошел за ним следом, обходя мертвеца, вокруг которого уже расплывалось багровое пятно. Есть нечто хорошее в том, что холодно — не будет вони. Зловеще ухмыляясь, Сюэ Ян направился к женщине. Та, вереща от страха, отступала, но отчего-то бежать не пыталась, потом и вовсе ноги ее подкосились и она шлепнулась в снег. Сюэ Ян подошел к ней сзади, опустился на корточки и нежно погладил по растрепавшимся волосам. Он посмотрел на Мэн Яо, стоявшего с несчастным видом, весело рассмеялся и перерезал женщине горло. Вопли сменились задушенным бульканьем и воцарилась тишина. Наконец-то. Мэн Яо облегченно вздохнул. Внешний двор был небольшим, по обе стороны от него находились хозяйственные постройки и небольшая коморка, где жили сторожа, дверь туда была приоткрыта, из-за нее уютно веяло теплом. Судя по тому, что больше никто во дворе не появился, кроме этой семейной четы людей в поместье не было. Все самое страшное кончилось, они спасены и в безопасности. Подумав так Мэн Яо вдруг почувствовал обморочную слабость, будто где-то внутри лопнула туго натянутая тетива. Свет перед глазами начал меркнуть. На лбу выступил холодный пот. — Ты чего это? — спросил подходя Сюэ Ян. — Запри ворота, — проговорил Мэн Яо, набирая в руку снег и умывая лицо. — А потом обыщи здесь все, убедись, что точно никого нет. Снежная буря быстро заметет следы, и даже если кто-то будет ехать мимо, ни за что не догадается, что к поместью приближались. Дыра в воротах видна только если подойти совсем близко. Но никому ведь не понадобится тащиться сюда в такую погоду и беспокоить добрых людей… Мэн Яо вошёл в домик сторожей и плотно закрыл за собой дверь — стоит поберечь тепло. Комнатка была совсем маленькой, большую часть ее занимали печь и лежанка, согреваемая трубами дымоотвода. В печке тлели угли, на ней пофыркивал закипая чайник. Мэн Яо скинул плащ и сапоги, упал на теплую лежанку поближе к печке, завернулся в какое-то покрывало, и тут же уснул. Он даже не заметил, когда пришел Сюэ Ян.