* * *
Ему велели привести себя в порядок и спускаться во двор. Мысли до сих пор путались. Колени дрожали. Кай едва мог пошевелиться от раздирающей изнутри боли. Мистер Спенсер всегда был горазд на изобретательства, но в собственный день рождения превзошел сам себя. Сегодня было всё: цепи и наручники, плеть, игрушки всевозможных форм и размеров. Кажется, Кай даже видел камеры — он только надеялся, что те были выключены. Наигравшись вдоволь сам, мистер Спенсер велел позвать какого-то Роя. Почему-то Кай думал, что это будет кто-нибудь из близких друзей мужчины — такой же старый извращенец. Но опешил, когда в комнату вошёл светловолосый голубоглазый парень чуть постарше его самого, а может даже ровесник. Он заинтересованно скользнул взглядом по его обнаженному телу, но, почти сразу потеряв интерес, прильнул к мистеру Спенсеру. До этого Кай и не задумывался о том, что может быть не единственным блюдом на столе этого садиста. Но с Роем мужчина делал те же самые непотребства, что и с ним на протяжении почти десяти лет: только как будто не так грубо. Юноша сладко стонал, самостоятельно насаживаясь на пальцы мистера Спенсера, откинул голову, подставляя шею для вяжущих поцелуев, и скорее всего тем самым и заслужил снисхождение. Опустившись на ободранные колени, Рой обслужил мужчину ртом так умело, что тому потребовалась всего пара минут, чтобы кончить. А потом мистер Спенсер заметил, что его почётный гость, кажется, заскучал, и приказал юноше переключиться на него. — Да, папочка… Кай всё ещё был прикован к кровати. Он старался не смотреть, но слышал абсолютно всё. Каждый похабный чавкающий звук. Кай считал похабную улыбку, появившуюся на лице мужчины, когда тот отдал распоряжение, и открыл глаза. Он надеялся, что это обращение — очередной элемент их извращенных игр, потому что в противном случае мистер Спенсер ещё хуже, чем Кай предполагал. Такому просто нет оправдания. Прикосновения Роя были куда нежнее и ласковее, чем у мужчины, но его всё равно выворачивало от каждого. Кай дёргался, звеня цепями, чем вызывал у мистера Спенсера громкую усмешку. Рой же, не обращая на слабые сопротивления никакого внимания, схватил его за лодыжки и разведя ноги в стороны, покрывал поцелуями взмокшую кожу, поднимаясь всё выше. Самым отвратительным было то, что Рой умел делать всё так, чтобы ему было приятно. Кай сжимал зубы, безуспешно пытаясь сдержать слёзы. Тело предало его, отзываясь на насилие зарождающейся волной жара. Простая физиология, но Кай знал, что другими это будет расценено как согласие. Даже если он пойдет в полицию и расскажет обо всём, что с ним сделали, мистер Спенсер разобьет его обвинения одной фразой. Мальчишка стонал и подвиливал. Рой, проложив дорожку поцелуев, до шеи, поднял голову и, наконец, встретился с ним глазами. Тогда Кай подумал, что навсегда запомнит этот взгляд, но память, блокируя травмирующие воспоминания, стерла образ юноши уже через несколько дней. Рой целовался с языком, прикусывая его за нижнюю губу, если Кай сопротивлялся. Его пальцы скользили внутри него, задевая заветную точку. Он рассмеялся, когда очередной стон перебил всхлипы. — Смотрю, ты входишь во вкус… Кай понятия не имел, когда мистер Спенсер оказался у его головы. Мужчина ласкал себя, наблюдая за происходящим с высоты. Ещё год назад Кай бы плюнул в него и послал куда подальше. Но это бы лишь рассмешило извращенца. Кай же хотел, чтобы это прекратилось. Навсегда. Он подался вперёд, пытаясь прикоснуться к мужчине, но мешали цепи. Мистер Спенсер, не отрывая глаз от его подёрнутого пеленой взгляда, который он наверняка счел за непреодолимое желание, оголил зубы. — Как давно я этого ждал, — улыбнувшись, он провёл пальцами по его покрасневшим от слез щекам. Кай терпеливо ждал. Пальцы Роя, растягивающие его, замерли. Юноша напрягся, наблюдая за происходящим и как будто даже немного ревнуя. Он толкнулся глубже, вырывая из него болезненный стон, и мистер Спенсер наградил парня взглядом, полным укора. Никто, кроме него самого, не мог трогать его любимую игрушку. — Даже не вздумай навредить ему, — в голосе и взгляде мужчины появилась брезгливость, которую он даже не пытался скрыть. — Отойди-ка. Рой отполз к краю. Мистер Спенсер отстегнул Кая от изголовья кровати и, помог приподняться, после по-отечески опуская широкую ладонь на макушку. Кай прекрасно осознавал, что он от него хочет. За все годы их знакомства мужчина так и не решился осквернить его рот — слишком острые зубы были у мальчика. Другое дело добровольно. Кай сглотнул. Скорее всего после этого у него будут проблемы. Причем очень большие. Отец так точно никогда не простит, что он лишил их такого простого источника дохода. Но по крайней мере в том, что сегодняшняя встреча станет их последней, Кай почти не сомневался. Даже если придется рискнуть жизнью. Мистер Спенсер всё ещё стоял. Кусая от предвкушения губы, он наблюдал за тем, как Кай встает перед ним на колени и, подавшись вперёд, целует пах. В нос ударил запах дорогого геля для душа, пены для бритья и чего-то ещё. Чего-то взрослого, о чём Кай должен был узнать ещё нескоро. Он медленно перевёл поцелуй ниже и зажмурился. Пальцы обхватили мошонку и, услышав сладкий стон, Кай со всей силы сжал её, впиваясь в плоть ногтями. Мистер Спенсер заорал и попытался вырваться, но его достоинство всё ещё было в руках мальчишки, который, как он считал, наконец сломался. Кай поднял голову, встречаясь с ним взглядами. — Отпусти, сученыш… От боли мужчина не мог пошевелиться, иначе наверняка бы давно отодрал его от себя. Кай видел, как по его щекам текут слёзы — непроизвольные и позорные. — Только после того, как поклянетесь, что больше никогда не прикоснетесь ко мне. — Кляну… Остаток слова утонул в шуме. Ему на голову как будто надели мешок, шею обжег холод металла. Краем глаза Кай увидел Роя, прижавшегося к нему со спины и надавившего на поршень шприца. Он понятия не имел, что тот ему вколол, но действовать это начало незамедлительно. Кай потерял контроль над собственным телом. Хватка ослабла. Рой уложил парализованного парня на спину, и мистер Спенсер, склонившись, дал ему пощечину. Кай чувствовал, как горят щеки. Как мужчина, в котором кипела злость, ещё раз несколько раз ударил его наотмашь. — Ты выбрал плохой подарок, — прохрипел ему в лицо мистер Спенсер, — Придется мне преподать тебе урок. Жестокость, с которой тот решил это сделать, выходила за все известные рамки. Было так больно, но Кай не мог кричать. Тело не принадлежало ему — голосовые связки в том числе. Раскрыв ему рот и вставив для надежности стоматологический ретрактор, мистер Спенсер сделал то, о чём мечтал столько лет. А потом изнасиловал его. Сначала всеми игрушками, которые раньше не использовал, ссылаясь на то, что Кай сначала должен немного подрасти. Потом сам. И, наконец, вместе с Роем. Кай хотел, но не мог потерять сознание — возможно, дело было в том лекарстве, которое его парализовало, но сохранило чувствительность. Это было его платой за свободу. Мистер Спенсер больше не видел в нем свое сокровище — теперь Кай превратился для него в очередную куклу. Грязную, неинтересную и сломанную.Глава 19. Разлом
20 мая 2024 г. в 21:26
Кай был заперт внутри, но всё видел и всё слышал. Как мистер и миссис Блэр уговаривали его поесть. Как приходил детектив Парсонс. Как вставало и садилось солнце, оранжевым заревом заливающее стену цвета крем-брюле. Как много раз, пока окончательно не разрядилась батарея, звонил телефон.
Прошло много дней с тех пор, как Кай поставил жизнь на паузу. Может, неделя? Может, месяц? Может, год? Неважно. Всё равно он не хотел возвращаться туда.
В реальность.
Ему постоянно хотелось спать. А ещё почему-то ужасно всё чесалось. Все звуки — шум улицы, плеск воды, доносившийся с кухни, звонок в дверь, заглушались высоким, негромким, но режущим уши писком. Кай бродил взглядом по комнате, пытаясь определить его источник, пока не понял — это внутри него. Вышедший из строя сигнал бедствия.
Миссис Блэр, заглядывавшая к нему в напрасных поисках улучшения, бормотала что-то про то, что у него ледяные руки и кутала в одеяла. Кай мог бы сказать ей, что он наоборот вот-вот воспламенится от внутреннего жара, но не говорил. Не хотелось слышать собственный бесполезный голос. Снова влечь бессмысленное существование.
Ему нравилось думать, что у него всё ещё есть время. Чтобы найти виновных. Чтобы всё исправить. А ещё — что отсчёт ещё не пошёл. И он может побыть никем. А начать можно и завтра.
Кай отложил это «завтра» один раз, другой. Ещё раз, и ещё. Пока окончательно не потерял ориентиры, которые помогли бы прервать этот замкнутый круг и выбраться из него.
Солнце устало опускалось к земле. Была среда, а может быть суббота. Утром заходил мистер Блэр — спросил, не хочет ли он чего-нибудь поесть. Кай привычно не ответил. Потом заглядывала Вероника. Она предложила ему прогуляться. Но, не получив никакой реакции, вышла, осторожно прикрыв за собой дверь. Так проходил каждый его день — с ненужными телодвижениями и капелькой вины. Кай ждал, когда настанет ночь не для того, чтобы провалиться в бездну сна. Просто тогда никто его не трогал.
Какое-то время назад ему показалось, что в дверь позвонили, но никто так и не заглянул, так что Кай решил, что это было не больше, чем игра воображения. В гостиной работал телевизор — снова новости про рост цен и протесты в Чикаго. Если бы кто-нибудь поставил в эфир повтор старого выпуска, никто бы и не догадался. И ни одного слова про то, как продажного детектива отдают под суд за избиение свидетеля. Он уже и не надеялся.
За дверью послышалась возня, и Кай приложил последние силы, чтобы распознать голоса. Один из них точно принадлежал миссис Блэр — как всегда живой, пропитанный светом и сочувствием. Нотки другого звучали знакомо, но ему всё равно пришлось как следует покопаться в памяти, чтобы извлечь нужное имя. Данте.
— Только не говорите, что несёте ему ужин в постель, — парень звучал непривычно жестко, с ощутимыми нотками иронии в голосе. Конечно, Кай помнил о его неуправляемой агрессии, но до этого она никогда не была обращена на него. Миссис Блэр что-то негромко ответила ему, но Кай не расслышал, что именно. Женщина говорила тихо, от усталости и переживаний она должно быть едва стояла на ногах. Зато в Данте была сила, которую Кай никак не мог отыскать в себе. — … потому что он не при смерти. Захочет есть, сам придёт.
Внутри вспыхнула горькая обида, смешанная со злостью. Было неприятно слышать, как бескомпромиссно и сурово Данте отзывается о нём. Не то, чтобы Кай считал, что с ним обязаны нянчиться. Просто… ему хотелось ещё немного побыть слабым.
Пожалеть себя.
Впервые за время своего добровольного затворничества, Кай ощутил впившееся под рёбра одиночество. Внезапно он понял, что всем надоел и больше никто не зайдёт к нему. Пока Кай сидел в комнате, мир продолжал существовать без него. И продолжит, даже если он умрет здесь от голода или тоски. Никто не любит слабаков.
— Ну и духота у тебя здесь, — Данте, не останавливаясь, пересёк комнату и открыл настежь окно, впуская свежий воздух. — И чего ты в три одеяла укутался в разгар лета?
Кровать немного прогнулась под тяжестью его тела. Хотелось поднять глаза, увидеть, во что Данте сегодня одет, как уложены его волосы. Но почему-то Кай подумал, что если сделает это, то проиграет.
Вот только непонятно кому.
— Миссис Блэр ушла в больницу, — он чувствовал, что Данте смотрит на него, но привычно не реагировал. Правда теперь чувство вины стало почти невыносимым. И ещё взгляд был таким пристальным. Данте как будто не собирался отводить его, пока не встретится с ним глазами. — Она приготовила тебе картофельную запеканку. Там такая сырная корочка, закачаешься. Хочешь?
Данте выдержал паузу, видимо, надеясь хоть на какую-то реакцию, которой ожидаемо не последовало. Кай не мог пошевелиться, хотя знал, чувствовал, что должен уже сделать хоть что-то. Но каждая минута промедления оборачивалась всё новыми страхами: что он уже опоздал, что его осудят за проявленную слабость, что он всё равно ничего не сможет сделать.
— Ладно, пойду сделаю себе чай. Приходи, когда надоест прятать голову в песок как страус.
Когда дверь за ним захлопнулась, Кай закрыл глаза. Сейчас у него было только два выхода. Первый — лечь, отвернуться лицом к стене и уснуть. Данте, немного прождав его, уйдет. И, скорее всего, уже не вернется. А на утро Кай снова отложит свое возвращение на завтра.
Второй — он войдёт на кухню и примет все последствия своей затянувшейся апатии. Выбор, на который нужно было куда больше сил, чем у него сейчас было. И который Кай сделал.
— Это миф, — сухо заметил Кай. — Про страусов.
Данте наблюдал за тем, как в прозрачном чайнике закипает вода. Он не вздрогнул и не поднял глаза, когда Кай сел за стол. Только шумно втянул носом воздух, а немного погодя выпрямился и достал вторую чашку.
— Я в курсе.
— Твои друзья нашли информацию, которую я просил? — монотонно поинтересовался Кай.
— Всё здесь, — Данте положил перед ним флешку — такую крошечную, что в случае чего её, наверное, без труда можно было бы проглотить. Кай понятия не имел, откуда у него появились такие мысли.
— Схожу за ноутбуком, — он хотел было встать, но Данте остановил его, положив руку на плечо.
— Может, сначала поешь?
Кай, собиравший было отказаться, осёкся. Данте прав. Если он решил снова ввязаться в этот бой, то ему нужны силы.
Сырная корочка на картофельной запеканке миссис Блэр и правда была что надо, но ел Кай всё равно без аппетита. В их вечерах с Джозефом не было ничего необычного, но от воспоминаний о них почему-то щемило в сердце. Не хотелось думать, что они ушли безвозвратно. Теперь всё казалось каким-то неправильным — хотя именно сейчас Кай снова мог быть тем, кем по сути и являлся. Просто подростком, которому не нужно думать об ужине или поддерживать в доме порядок. Но он настолько привык и полюбил эту рутину, что со страхом ловил себя на мысли, что готов на всё, что угодно, лишь бы вернуть заведенный порядок.
— Тейлор переживает, что ты перестал заходить, — без обвинений заметил Данте. Когда Кай доел, он забрал у него тарелку и поставил перед ним кружку с чаем. Зелёный с жасмином. Раньше Джозеф был единственным, кто знал, какой напиток он предпочитает. Кай постоянно заказывал его в Соулмейте, но понятия не имел, что Данте запомнил такую мелочь.
— Как она? — он задумчиво провел пальцем по запотевшему ободу чашки.
— Мечется между ребенком и работой, — Данте задумчиво прикусил губу. — Ничего нового в общем, — Кай сдавленно кивнул. Он вышел из транса, но существование в реальности всё ещё давалось с трудом. После ужина его подташнивало. И клонило в сон сильнее обычного.
Но прежде он хотел посмотреть содержимое флешки.
На ноутбук Кай накопил сам между девятым и десятым классами, подрабатывая на летних каникулах везде, где только было можно. Дело было не в том, что родители отказывались покупать ему дорогую игрушку: скорее всего, если бы он попросил, мистер Бойд, стиснув зубы, выполнил бы просьбу сына. Но Кай не хотел зависеть от него. Ноутбук был куплен на его личные деньги. И принадлежал только ему, так что в случае очередной ссоры, Бойды не смогли бы шантажировать сына подарком. Паршиво было думать так о собственных родителях, но не всем повезло с семьей.
Друзья Данте постарались на славу: они не просто скачали всю имеющуюся в базе полиции информацию по делу о стрельбе в старшей школе Мадисона, но и разложили её по папкам: свидетели, подозреваемые, улики с места преступления. Безукоризненная работа, особенно учитывая, что Кай не заплатил за неё ни цента.
— Передай спасибо своим друзьям, — он посмотрел на Данте. Парень неопределенно пожал плечами, будто те не то, чтобы заслуживали это.
— Не обращай внимание на внешний лоск, — нахмурился он. — Лучше изучи содержимое папок. Вдруг там одна вода.
— А ты не смотрел? — Данте покачал головой.
— Одним глазом, — за столом воцарилась тишина. — Извини, — попросил он не то, чтобы виноватым голосом. Кай в ответ только хмыкнул. Он бы и не придал этому значения, если бы Данте сам не акцентировал внимание.
Во всех папках с информацией было очень скудно. В свидетельских показаниях Кай обнаружил допрос директора школы, рассказы учеников, которые были в коридоре, когда Айзек только вошел в школу, но успели спрятаться и поэтому выжили.
В показания Элисон была внесена запись об аннулировании. На отсканированном листке, где девушка от руки описала всё, что видела и слышала в тот день, была совсем свежая приписка о том, что она обозналась: Джин из туалета не выходила, да и вообще разговор между Айзеком и Джозефом скорее проходил в дружеских тонах, а она, заметив, что к ней потеряли интерес, сумела ускользнуть.
Кай пожалел, что через экран нельзя смять листок и бросить его в мусорку. А так он мог лишь прожигать его взглядом и всё сильнее проникаться ненавистью к Элисон.
От свидетелей и не стоило ожидать чего-то особенного. Всех, кто видел или слышал больше положенного, Айзек пристрелил. А остальные же почти ничего не разобрали за грохотом собственных сердец.
В папке подозреваемый была собрана информация о стрелке. Айзек Роджерс. Шестнадцать лет. Статус — мёртв. Зачеркнуто. Статус — в розыске. Записи судебной экспертизы отсутствовали. На фотографиях плохого качества, вырезанных из восстановленных записей видеонаблюдения, с трудом можно было рассмотреть парня с оружием в руках и злым взглядом. К тому же они были черно-белыми, и Кай по памяти окрашивал их в цвета: Айзек так вспотел, что его волосы цвета незрелой пшеницы все взмокли, с футболки глазел желтый гримасничающий смайлик, а вот дуло пистолета да, дуло было черным.
Словно омут. Или сама смерть.
Единственное, что Кай понял, изучив содержимое каждой папки — там не было ничего, чего бы он не знал. И самое главное — с чего расследование решило, что Айзек жив. Ни показаний анонимного свидетеля, ни фотографий. Юноша даже начал сомневаться, что что-нибудь из этого вообще существовало. Задумчиво почесав шею, он посмотрел на Данте.
— Как думаешь, в деле может быть что-нибудь, не занесенное в базу?
— На бумажном носителе? — уточнил парень. — Думаю, что да.
— А как нам это заполучить?
— Проникнуть в кабинет следователя, — отпустил смешок Данте. Кай, размышляя, кивнул. Кабинет в Мадисоне? Вряд ли Сайлас перетащил всё сюда. Это усложняло задачу, — Эй, — Данте дотронулся до его плеча, привлекая внимание. — Это шутка была, если что.
— Угу, — Кай встретился с ним взглядами. — А твои друзья случайно…
— Нет, — оборвал его Данте на полуслове. — И ты не вздумай. Это опасно.
— Ладно, — Кай поморщился. Ему всё ещё казалось, что не хватает очень важной части пазла. Без неё картинка никогда не станет цельной.
Данте вряд ли поверил, но убеждаться в том, что парень не скрестил за спиной пальцы или ещё что, не стал. Он молча наблюдал за тем, как Кай по второму кругу изучает фотографии и документы, пытаясь увидеть в них скрытый смысл.
— Что планируешь делать дальше? — поинтересовался Данте, когда молчание между ними затянулось. Кай задумчиво прикусил губу.
— Покажу материалы Тео, может, у него появятся идеи, — он закрыл последнюю папку и, отодвинувшись, помассировал пальцами виски. — Нам нужно больше узнать о том таинственном свидетеле. Кто он, что у него за странные доказательства того, что Айзек жив и видится с Джозефом.
— Которые не занесены в базу, я так понимаю, — хмуро уточнил Данте. Кай кивнул.
— Попробую переговорить с Дагни ещё раз. Её отстранили от дела, но она ведь продолжает работать в полицейском участке Мадисона. Вдруг согласится помочь, — Данте, не спускавший с него глаз, покачал головой. — Спасибо за помощь.
— Если что, обращайся, — Кай хмыкнул, припомнив, что бесплатной была только первая услуга. Наверняка, друзья Данте могли бы без особого труда достать нужные документы. Вот только за очень-очень дорого. Даже если бы он продал себя в рабство, этого вряд ли хватило на оплату услуг.
— Думаю, дальше мы сами.
Загрузив посуду в посудомойку и проводив Данте, Кай вернулся в комнату. К счастью или беде, ему больше не хотелось забиться в угол кровати и провести там остаток жизни. Он принял лекарства, о которых совершенно не думал последние дни, поменял постельное белье и сходил в душ.
Поставив телефон на зарядку, Кай проверил пропущенные звонки. Как он и думал, большая часть была от Тейлор и Данте. Ещё ему звонили Тео, Элеонор, Дэвид и незнакомый номер. Судя по коду, звонивший был из Мадисона. Немного помедлив, Кай перезвонил. Длинные гудки намекали, что пришла очередь таинственного абонента игнорировать его. Кай позвонил ещё раз — просто на всякий случай, и, так и не получив ответ, отложил телефон в сторону. Будет надо, сами позвонят.
Переодевшись и оставив Блэрам записку, что ушел прогуляться, Кай вышел на улицу. Солнце село, но уличные фонари давали достаточно света, чтобы не переживать за собственную жизнь. В основном на улице гуляла молодежь: подростки, наслаждающиеся каникулами.
А Кай и забыл о том, что через несколько месяцев ему нужно будет вернуться в школу. Выпускной класс. Раньше у него было столько планов, чтобы провести его незабываемо. Теперь же все мысли свелись только к тому, чтобы наказать виновных.
Ноги сами привели его к Джексону. Замерев, Кай разглядывал посетителей кафе, пока не наткнулся взглядом на знакомые лица. Тео, Джулиан, Лоуренс и Элисон. Кажется, у них было двойное свидание. Что же, много времени он у них не займёт.
Первым его заметил Джулиан. Парень сразу напрягся и дёрнул за локоть Тео. Тот, подняв голову, широко улыбнулся и, наверное, собирался отпустить какую-нибудь колкость, но Кай заткнул его взглядом. Выслушивать чужие тупые шутки он был не в настроении.
— Привет, — юноша остановился перед их столиком и скрестил руки на груди. Вообще-то он зашел, чтобы отдать Тео флешку, но когда заметил Элисон, новая вспышка гнева перечеркнуло всё разумное. — А где третья парочка?
— Ты о ком? — повёл бровью Лоуренс.
— Коди и Джоан. Такая классная пара, а как смотрятся вместе. Теперь-то им ничего не мешает быть вместе.
— Так пусть твой дружок уже отлипнет от Коди, — фыркнула Элисон, смело встречаясь с ним глазами. — Раз уж даже ты всё понял.
— Мой дружок спас твою шкуру, — Кай улыбнулся, но отнюдь не потому что вспомнил друга. — А ты когда-нибудь думала, что кто угодно, а не только Айзек, без особого труда может раздобыть оружие?
Из кафе как будто высосали все звуки. Тишина воцарилась за каждым столиком. Кай чувствовал прожигающие его взгляды, но лишь закатил глаза. Иногда его раздражала зашкаливающая глупость людей. Люди, находящиеся при смерти, никогда не кричат о том, что умирают. То же самое и с убийцами.
— Ну, хватит, — поморщился Тео, устав от пустой болтовни. — Зачем пришёл?
Кай, внезапно передумавший отдавать ему флешку, покачал головой. Зачем ему вообще сдался Тео? Веселится, пока человек, который всегда видел свет в его непроглядной тьме, маневрирует на грани жизни и смерти. Ещё бы он отличался сообразительностью, тогда бы Кай подумал. А так он разберется сам.
Никто ему не нужен.
— Не смог пройти мимо террариума со змеями.
— И чем тебя так жизнь обидела? — фыркнул Джулиан. Кай начал понимать, почему Данте перестал общаться с этими двумя. Они его не стоили.
— А разве не заметно? — отпустила смешок Элисон. Кай покачал головой. Вот кому, а ей точно не стоило лишний раз открывать рот.
Марта несла к их столику поднос с мороженым. Четыре посетителя — четыре порции. На каждого по вазочке. Удивительно, а Кай наивно полагал, что у Элисон анорексия. Она вечно морщилась от вкусных и полезных блюд, которые он для нее готовил. Нередко они летели в мусорное ведро. Возможно, и это мороженое ждет подобная участь? Кай не мог такого допустить. Успев перехватить вазочку до того, как Марта поставит её на стол, юноша опустил содержимое на голову девушке.
Поднявшийся визг сумел бы разбить вдребезги хрусталь, если бы тот здесь был. Элисон хотела накинуться, но Лоуренс, мгновенно возникший между ними, не дал ей и дотронуться до него. Кай, даже не пошевелившись, хмыкнул.
— Ты ещё пожалеешь, — слезам в глазах Элисон он больше не верил. Они не вызывали ничего, кроме жалости. А её попытки изобразить яростный гнев были просто смешны.
Хотя возможно дело вообще было не в Элисон. Кай злился, что Лоуренс проводит время с этой мерзавкой. Он начал отдаляться. И только сейчас обратил всё своё внимание, смешанное со злостью и раздражением, на него. Кай решил, что самое время пойти ва-банк. Терять всё равно уже нечего.
— Можете трахаться сколько угодно, но любит-то он меня, — выплюнул Кай, зная, что Элисон без труда догадается, кого парень имеет в виду. Лоуренс, склонив голову, вопросительно посмотрел на него.
— Что ты сказал? — парень повёл бровью. Он побледнел, будто брошенные в порыве ярости слова вспороли ему внутренности. Кай прикусил губу, но отступать было некуда.
— Ещё скажи, что нет?
— Поговорим наедине, — опустив голову, сквозь зубы прошипел Лоуренс.
Пальцы, которыми он сжал его запястье, обожгли кожу. Кай послушно вышел за ним на улицу, бросив напоследок взгляд на пытающуюся привести себя в порядок Элисон. А потом спину обжег огонь. Лоуренс прижал его к стене и склонился так близко, что они едва не соприкасались носами.
— Что ты, мать его, творишь? — спросил он. В голосе, пропитанном злостью, чувствовался надлом. По идее они делили кислород на двоих, но Кай всё равно задыхался.
Парень вдруг подумал, а что если он ошибся? И Джозефу их взаимная симпатия тоже только показалась? Тогда он мало того, что выставил себя полным дураком перед Элисон, которая своего не упустит. Так ещё и полностью раскрыл себя перед человеком, к которому испытывает невзаимные чувства.
Лучше бы он продолжил сидеть в комнате, пялясь в стену. Чёртов Данте.
— Я тебя не узнаю, — тон Лоуренса сменился. Он больше не злился, скорее был расстроен и сбит с толку. Кай избегал встречаться с ним глазами, и сосредоточил взгляд чуть ниже: кончике носа и приоткрытых губах.
— Ты меня и не знаешь толком, — он поморщился, попытавшись скинуть чужие руки с плеч, но тщетно.
— После суда тебе совсем крышу снесло, — Лоуренс подцепил его подбородок пальцами, вынуждая встретиться глазами. — Раньше по крайней мере ты на людей не бросался.
— Элисон это заслужила, — Рен смотрел так пристально, что Кай начинал чувствовать вину, хотя был полностью уверен, что поступает правильно. Но его действия приносили Лоуренсу боль, и уже за это он был готов казнить себя. Тот в ответ покачал головой.
— Что она такого сделала лично тебе?
— Врала, — Кай сказал не то, что собирался, но это тоже подходило. — Всегда. Во всём. Она не дала состояться правосудию, подставила Джозефа. А за друзей я готов любому порвать глотку.
— Хорошо, — Рен отступил на шаг, отпуская его. Сразу стало холодно, как будто Кай оказался на улице в декабре, да ещё и без куртки. — А зачем было втягивать в эту бессмысленную войну меня? Или ты думаешь, что в том, чтобы манипулировать чувствами, нет ничего страшного?
— Я не хотел, — не так громко, но с вызовом возразил Кай. — Просто вырвалось.
— Почему? — Лоуренс всё ещё стоял в шаге от него, хотя в глазах читалось желание уйти.
Там внутри его ждут друзья и потенциальная любовь. А он тратит время на разговор, который не приведет ни к чему, кроме нового разочарования.
Кай судорожно вдохнул раскалившийся за день воздух. Его жизнь распадается как карточный домик — пора это признать. И начать хоть что-то делать. Если есть хотя бы крошечный шанс удержать рядом с собой действительно важного человека, почему бы это не сделать? Тогда больше не будет повода кидаться в объятия темноте.
— Потому что я не хочу видеть вас вместе.
— Ты ревнуешь? — не сдержав улыбки, уточнил Лоуренс. Кай почувствовал себя невероятно глупым. Он все ещё мог заблуждаться: не в себе, но во взаимности точно.
— А если скажу, что да? — прохрипел Кай.
Ему ведь всего лишь семнадцать, несмотря на то, что изнутри он чувствовал себя на все семьдесят. Молодость прощает ошибки. Она не терпит трусость.
— Глупый.
Кай не успел заметить, как расстояние между ними сократилось, и он оказался в чужих объятиях. Лоуренс прижимал его к себе и гладил по волосам и спине. Кай закрыл глаза. Его не отшили, уже хорошо. А с тем, что они прямо не признались друг другу в чувствах, можно будет разобраться и позже.