stars of our life story

На улицах пахло цветами.

      Были ли то ирисы с полей, деревья, цветущие прямо над головами, или доносящийся из цветочных магазинов шлейф запаха — не ясно. Ильфиру просто нравилось вдыхать тот полной грудью, позволяя оседать в горле.       Идея отправиться во Францию весной поначалу казалась не самой лучшей, но сын так просился... Он скосил взгляд на подростка, демонстративно шагающего чуть поодаль, и беззвучно усмехнулся собственным мыслям. Скорее бы Даламар перерос этот смутный возраст.       Ильфир сбавил шаг, намеренно отставая от Бальдра, и спустя минуту уже оплачивал небольшой букет нежно-розовых и белых кустовых роз, крепко перевязанных между собой светлой атласной лентой.       Да, это было необязательно... но всё вокруг говорило об обратном. Эти узкие улицы, дома из крупного камня, рыжая черепица и до боли яркое голубое небо напевали о любви, а тёплый ветер разносил их песню всё дальше и дальше.       Ильфир обернулся, выискивая взглядом своих любимых, и на удивление обнаружил их совсем рядом. К сожалению, — ругающимися. — Пап, я уже несколько раз сказал, что не нужно было меня забирать из номера! — Даламар гневливо свёл брови и взмахнул руками. — Мне здесь не нравится! — Но ты ведь сам просился во Францию. Чем плох Прованс? — Бальдр был куда спокойнее, но Ильфир отметил, как нервно у того стучат пальцы по бедру. — Не просился! — Ты сказал мне, что встретишь во Франции свою любовь. — Неправда!       Правдой было то, что, выбирая между Испанией, куда хотелось Бальдру, и Францией, они выбрали Францию лишь потому, что Бальдр пошёл на поводу у сына, желая показать тому своё расположение и любовь. Их ссоры с наступлением у Даламара переходного возраста стали происходить чаще. — Не нужно повышать на папу голос, — Ильфир прищурился, вставая у Бальдра за спиной и в упор глядя на Даламара. — Но отец! — тот, кажется, воспринимал ситуацию чуть ли не концом света.       Ильфир полагал, что это из-за той милой девушки в холле их отеля, с которой сын разболтался прошлым вечером, но влюбленности никак не должны были влиять на отношения внутри их семьи. — Извинись перед папой. Немедленно. А после, — он протянул Даламару несколько смятых бумажных франков и указал на кофейню на ближайшем перекрёстке, — купи нам по латте. И всё, что захочешь, себе.       Даламар сжал деньги в кулаке и, шумно выдохнув, опустил голову. Не собирался он извиняться, а теперь, когда отец уже дал поручение, ощутил вину. Щеки вспыхнули румянцем от стыда, и Даламар шмыгнул носом, едва не расплакавшись от переполнявших эмоций. — Пап... — Да, Даламар? — Ну назови меня нормально! А не так! Пожалуйста!.. Бальдр всё равно не смог бы держаться достаточно долго. — Да, мой мальчик? — Прости, пожалуйста. И я извиняюсь не из-за того, что отец так сказал! Правда, прости. — Прощу за латте. — Я мигом! — Даламар и впрямь сорвался с места так скоро, что едва не запутался в собственных ногах, перебегая дорогу. Ильфир вздохнул вновь и, подойдя к супругу со спины вплотную, заключил того в объятия, вручая и букет. — Тебе потрясающе подходит страна любви, — он склонился ниже и осторожно, чтобы не нарушить причёску, коснулся губами макушки. — Как думаешь, мы не перегибаем? — Бальдр, кажется, даже не думал реагировать на комплимент. Сейчас его волновало только воспитание ребёнка. — В следующий отпуск он остаётся дома. — Но... — Никому не положено тебя расстраивать. — Ильфир... — пальцы всё же сжались на букете и напряжённые плечи опустились. — Спасибо.