«Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит»
Михаил Булгаков
Часть 1. Смерть и возрождение
Глава 1
1001 год, heyannir. Винланд Порыв ветра пролетел по полю, пригибая к земле цветы и поднимая ветви деревьев. Он взъерошил длинные светлые волосы и улетел прочь, оставляя за собой лишь россыпь мурашек на оголенных руках молодой девушки. Она наклонилась и осторожно, у самой земли, сорвала растение с ярко-фиолетовыми колокольчиками цветков. Девушка поправила корзину на сгибе левой руки и положила в нее цветок. Корзина уже была заполнена. Снова поднялся ветер. Он блуждал в ветвях деревьев и безжалостно трепал серый подол тонкого льняного платья. Ветер донес до ее слуха крик: – Кэр! Эй, Каролина! Девушка с улыбкой обернулась и стала наблюдать, как по полю неуклюже несется ее младший брат. Его светлые волосы рассыпались по плечам, пояс разболтался, а рубаха расшнуровалась у ворота. Теплое чувство разлилось по венам блондинки. Она смотрела в ярко-голубые, задорно сверкающие глаза мальчика и терпеливо ждала его приближения. – Мать велела тебя привести, скоро стемнеет. – Мой заботливый братишка, неужели это беспокойство я вижу на твоем лице? – с мягкой улыбкой и легкой язвительностью пропела девушка. Мальчишка тут же вскипел, его громкий голос разлетелся по всему полю: – Я бежал не из-за тебя! Меня ждет Эсбен, и нужно еще успеть забрать меч у Фьялара! – Фьялар сковал тебе меч? – Каролина постаралась, чтобы в ее голосе было как можно больше удивления, – тебе? Ты уверен, что это не отец попросил тебя забрать его оружие? – Это мой меч и Эсбен научит меня им пользоваться, а ты можешь оставаться здесь и собирать цветочки, как девчонка, пока мама сама не вытащит тебя с поля! – с обидой закричал мальчик, уверенный, что нанес веское оскорбление, и развернулся, чтобы бежать в сторону дома. – Девчонка?! – Каролина бросилась следом за ним. – Только дай себя догнать, негодник, и эта девчонка покажет, что владеет мечом не хуже Эсбена! Мальчик на мгновение обернулся, сверкнул яркой, пронизывающей сердце улыбкой, чуть не споткнулся в процессе и со смехом припустил еще быстрее. Каролина побежала за ним, но затем осознала, что растеряет всю добычу, если продолжит в том же духе, а потому была вынуждена лишь смотреть, как брат превращается в точку на горизонте. Девушка подобрала несколько упавших цветков, откинула волосы на спину и спокойным шагом направилась к дому. Улыбка не покидала ее лицо на протяжении всего пути. В поселении было шумно. Кричали дети, слышался звон металла и похоже, что урок с Эсбеном уже начался. Конечно, Каролина преувеличивала, когда утверждала о своем умелом владении мечом, однако она тоже обучалась у Эсбена и определенно умела намного больше, чем ее братишка, который впервые взял в руки сталь вместо дерева. Намного больше девушку удивило, что сенокос сегодня закончился раньше обычного, и все взрослые были уже в поселении. Каролина подмигнула высокому мужчине, стоявшему в дверях кузни – Фьялару. Он наблюдал за представлением и обернулся, когда заметил девушку. – Он отрежет себе пальцы уже сегодня вечером, – уверенно заявила Каролина. Она поднялась на носочки, но так и не смогла увидеть сражающихся за спинами нескольких, особенно вымахавших, детей. Эти мальчишки росли просто неприлично быстро. Кузнец громко рассмеялся и привлек внимание нескольких ребят. Каролина перевела неуверенный взгляд на мужчину и тихо спросила: – Ты действительно сковал ему меч? Фьялар махнул рукой. – Заточил один из старых, – кузнец опустил глаза и заметил корзину в руках девушки. Что-то промелькнуло в его взгляде, что-то тревожно похожее на облегчение, однако Каролина не успела понять, – мужчина поднял голову к небу. – Тебе стоит идти домой, уже начало темнеть. Девушка не стала задумываться о напряженной интонации Фьялара. В конце концов, день близился к завершению, и каждый человек в поселении начал уставать от забот. Она бодро кивнула и направилась к центру деревни в обход шумящей толпы. Цветы, которые Каролина с завидным упорством собирала каждый год, на протяжении всего их цветения, от начала сенокоса до дней предшествовавших зимним ночам, хранились на чердаке их дома. Они висели на веревках вдоль крыши и высушивались, а затем измельчались. Множество маленьких стеклянных сосудов стояло вдоль стен, заполненные как живыми, так и сухими цветами. Воздух был пропитан пыльцой и цветочной пылью. Каролина разместила корзину на столе и протянула еще одну веревку под крышей. Затем она стала медленно и терпеливо вынимать пучки растений и подвязывать их к веревке. Это было особенное место для их семьи. На самом деле, Каролина не знала, зачем ее отцу нужно такое количество цветов. Она знала точно, сколько сосудов было на полках и сколько из них пропадало, когда отец уходил на охоту. Еще девушка знала, что он всегда возвращался без дичи, но это не смущало мать и никого в поселении. Со временем она стала догадываться, что отец раскроет семейную тайну Акке – ее младшему брату, и никогда ей самой. На мгновение Каролина замерла с поднятыми руками. Прежняя боль от недоверия родителей ощущалась как гноящаяся рана, – девушка постоянно очищала и перебинтовывала ее, но гной все равно возвращался. – Кэр, спускайся, или я съем твою порцию! – послышался снизу задорный детский голос. Каролина прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Мысленно она отгоняла прочь тяжелые воспоминания, и через минуту улыбка вернулась на лицо девушки. Она повесила последние несколько пучков, осторожно задула свечи и спустилась в зал, где за столом уже сидели мать и брат. Отца не было. Сегодня он охотился, и в доме повисло тревожное ожидание. Две светловолосые головы встретили Каролину с улыбками – искренней и натянутой. Девушка знала, что мать всегда очень переживает из-за охоты. Когда Каролина была маленькой, она даже пыталась отговорить отца, но тот лишь улыбнулся и сказал, что однажды она поймет, зачем он это делает. Однажды так и не настало. Ужин проходил в тишине. Напряжение, повисшее в воздухе, можно было резать ножом. Прошел месяц с последней охоты, и Каролина успела забыть, как ощущается отсутствие отца: как липкий ужас, ползущий по стенам дома, как болезненное отчаяние в глазах матери, когда она пытается улыбаться детям. Зачем? На кого он охотился? Каролина хотела кричать. Она хотела бросить тарелку в стену и потребовать ответов. Внутренний монолог девушки так и не вырвался наружу. Она молча поела, помогла матери убрать со стола и привести в порядок кухню. Свечи в доме колебались от ветра, что периодически рвал ставни. С некоторым равнодушием Каролина заметила, что ветер стал сильнее. Эта странная мысль зависла в глубине ее сознания, вызывая там образы, один страшнее другого. Ветер усилился. Нет, это ничего не значит. Сразу после наттверда Акке схватил свою новую игрушку – одноручный меч с простой стальной рукоятью, обтянутой полоской кожи – и побежал к Эсбену. Снаружи слышались голоса и звон металла. Каролина хотела пойти на улицу и присоединиться к остальным детям. Возможно, ей бы даже позволили показать мастерство владения мечом, но что-то подсказывало девушке, что сегодня ей стоит остаться и помочь матери. Поэтому, как только работа по дому была завершена, Каролина вышла в главный зал. Ее глаза быстро нашли прямую спину матери. Длинные светлые волосы женщины были убраны в высокий пучок, лишь несколько прядей неряшливо свисали на шею и плечи. Она стояла у вертикального станка и прибивала колотушкой только что заправленную нить. Каролина встала рядом и подняла лощило. Их работа была плавной и слаженной. Женщина протягивала нить, девушка – прибивала и разглаживала. Они работали в четыре руки с момента, как Каролина стала достаточно высокой, чтобы дотянуться хотя бы до середины станка. Для девушки это время дня было не менее любимым, чем то, что она проводила на чердаке. Там она работала с отцом, здесь – с матерью. Каролина любила чувствовать себя полезной. Вечер пролетел незаметно. Когда совсем стемнело, Акке, потный, грязный и ужасно довольный собой, вернулся домой. Женщины закончили ткать и убрали инструменты в сундук рядом со станком. Ключ от этого сундука вместе с прочими висел на поясе хозяйки дома. Каролина заметила тревожный взгляд матери, брошенный на дверь. Отец уже должен был вернуться. Он никогда не задерживался на охоте так надолго. Может, что-то случилось? Девушка тряхнула головой и зашла в закуток брата. Все темные мысли мгновенно вылетели из ее головы. Акке сидел на циновке и любовно оглядывал свой меч. – Похоже мне придется отдать Фьяралу все свои драгоценности, – ты все еще не отрезал себе ни одного пальца, а я поставила по золотому кольцу на каждый, – с улыбкой заявила Каролина. Акке резко обернулся и рассмеялся. – У тебя нет ни одного золотого кольца! – Неправда! Смотри! – Каролина вытянула вперед левую руку и показала указательный палец, на котором красовалось простое широкое кольцо. – Это никакое не золото, а бронза! – возмущенно закричал Акке, хотя в его голосе уже слышался смех. Девушка продолжала уверенно стоять на своем: – Настоящее золото, ты просто ничего не понимаешь! – Это бронза, а ты врунишка! – Что?! Я покажу тебе врунишку! Каролина бросилась вперед, но ее младший брат уже с хохотом соскочил с циновки, его меч ударился об пол, а мальчишка со всей, присущей его возрасту, юркостью уворачивался от рук сестры, которая с ловкостью змеи стремилась добраться до его боков и защекотать. Вот она поймала его и повалила на пол, Акке хохотал как безумный и ворочался, но никак не мог выбраться из цепких пальцев Каролины. – Дети, сейчас же прекратите! – послышался нервный голос со стороны зала. Брат и сестра замерли и в абсолютно одинаковом жесте повернули головы в сторону матери. – Акке, почему твой меч на полу? Как ты мог бросить оружие, да еще и там, где любой может об него порезаться? – сурово выговаривала женщина. Под ее глазами залегли тени от усталости и напряжения. Каролина неожиданно стала серьезной. С матерью что-то было не так, – она переживала больше обычного. – Готовьтесь ко сну. Девушка привычным жестом взворошила волосы брата, и, как только он стал отмахиваться от нее, бесшумно поднялась с пола. Ее ноги оказались всего в нескольких миллиметрах от лезвия меча, и осознание этого вдруг вызвало волну стыда. Отец был где-то в лесу, близилась ночь, мать переживала, а они веселились. Каролина сглотнула и, сцепив пальцы, вышла на задний двор, чтобы смыть с лица и рук остатки пыли и цветочной пыльцы. Каролина хотела спросить мать про отца. Ночь опустилась на поселение, а он все еще не вернулся, но девушка не решилась потревожить хрупкое эмоциональное состояние женщины. Она умылась и еще раз зашла в закуток брата, чтобы проверить его. Меч Акке стоял у стены, рядом на маленьком сундуке лежал пояс и стопка с одеждой. Мальчик уже забрался под покрывало. Каролина задумчиво смотрела на меч и не сразу заметила внимательный, слегка обеспокоенный взгляд брата. – Когда вернется отец? Девушка заставила себя приподнять уголки губ и сесть на край циновки. – Он вернется, пока ты будешь спать. Завтра Эсбен выбьет из тебя дух, поэтому нужно как следует отдохнуть. Не переживай об отце, мы с мамой встретим его. – Хорошо, – Акке доверчиво кивнул и стал ерзать под покрывалом, принимая удобную для сна позу. Каролина не сдержалась и еще раз взъерошила его волосы. Вредный мальчишка, конечно же, откинул ее руку с едва слышным «прекрати» и отвернулся к стене. Девушка закрыла глаза и зажмурилась. Где же отец? Мать устало сидела на табуретке около ткацкого станка и смотрела в сторону двери. Казалось, она готова была в любой момент вскочить и броситься в неизвестность ночи. – Иди спать, Каролина, – прошептала женщина, не отрывая взгляда от двери. Девушка подошла к матери и накинула на ее плечи шерстяную шаль, осторожно подняла распущенные к ночи, такие же светлые, как у них с братом, волосы и уложила поверх шали. Она хотела что-то сказать, хоть что-нибудь, чтобы утешить мать, но не смогла. Каролина неловко повернулась и направилась к своей циновке. Ветер бил в ставни. Становился сильнее. Каролина смотрела на свет от свечей, падающий из зала, и ее руки холодели поверх покрывала, – пальцы были уже совсем ледяными. Порыв, стук, колебание света. Женщина в зале не издавала ни звука. Каролина была почти уверена, что мать так и сидит у станка и смотрит на дверь. Девушка тоже не могла уснуть. Ее беспокоил непривычный порядок вещей. Ее беспокоил ветер. Глаза Каролины широко распахнулись, как только она осознала, что не может вспомнить закрыто ли на чердаке маленькое окно под самой крышей. Боги, ведь если оно открыто, с таким ветром все цветы разнесет по помещению! Ледяные пальцы едва шевелились, когда Каролина начала сгибать и разгибать их, разгоняя кровь. Она откинула покрывало, схватила шаль и осторожно побрела к лестнице. Мать действительно сидела у станка и не обратила никакого внимания на действия девушки. Каролина тихо залетела на чердак. Она ловко ориентировалась в темноте, миновала стол, сундук и несколько стульев, прошла вдоль ряда полок у стены и добралась до окна. Из груди девушки вырвался вздох облегчения – окно было закрыто. Ее взгляд поднялся выше, к небу. Несмотря на отсутствие свечей, на чердаке царил полумрак, а часть помещения освещалась ярким, почти мистическим лунным светом. Каролина как завороженная смотрела на полную луну. Она осторожно села на пол и скрестила ноги. Цветочная пыль взвилась в воздух и покрыла одежду и руки девушки. Каролина смотрела на небо и старалась не думать об отце. Мысли о нем вызывали страх и тревогу. Ветер бил в ставни. Сколько прошло времени? Что они будут делать, если отец не вернется? Где он? Девушка глубоко погрузилась в свои мысли и не сразу осознала, что стук оконных ставней превратился в настоящий грохот. В следующее мгновение раздался крик. Кровь застыла в жилах Каролины. Ее оледеневшие руки и ноги были не способны пошевелиться. Крик прерывался какими-то жуткими животными звуками и грохотом столь громким, что казалось сам Тор бьет по голове девушки. Неожиданно раздался еще один крик. Детский. Каролина вскочила. Она не чувствовала рук и ног. Ужас сковал ее горло, и все же девушка заставила себя броситься к двери. Ее нога зацепилась за что-то, и тело с болезненным грохотом упало на пол. Цветочная пыль посыпалась вниз. Сквозь тонкие прорехи между досками Каролина увидела свет от свечей. Именно свет был первым, за что в суматохе ночи зацепился ее взгляд. Затем она увидела шерсть. Та переливалась в теплом свете и лоснилась черным. И только потом девушка осознала, что смотрит в мертвые глаза своей матери, которую с безжалостным упорством рвет на части огромный черный волк. Каролина не могла вдохнуть. Весь воздух покинул ее легкие, и девушка просто застыла, не в силах отвести взгляд от этой картины. Пустые голубые глаза смотрели на нее в ответ. Мысли покинули голову. Она не могла кричать, не могла думать. Крики больше не раздавались в доме, но Каролина все еще слышала их. Такие громкие и отчаянные в ее голове. В тот момент она еще не осознавала, что кричали другие. Неожиданно волк поднял голову, и девушка увидела яркие, блестящие желтые глаза. Они смотрели, казалось, прямо на нее. Каролина пыталась пошевелиться. Ей нужно было бежать, куда-то, куда-нибудь, но все, что получилось у девушки, это чуть сдвинуть ладони. Цветочная пыль посыпалась вниз, и волк фыркнув исчез. Он буквально исчез. Каролина моргнула. Она не могла этого понять. Он двигался так быстро, что казался видением. Крики не прекращались. Теперь девушка осознала, что они шли снаружи. Ветер рвал ставни. Каролина не знала, сколько прошло времени. Она лежала на полу, уткнувшись лбом в холодную деревянную поверхность, и смотрела на тело матери. Могли пройти минуты или часы, за которые девушка успела запомнить каждую деталь развернувшейся перед ней картины. С ужасающе отстраненным сознанием она разглядывала кровь, залившую ткацкий станок. Каролина не понимала, как могла в тот момент подумать: «А ведь это была красивая работа». Но она подумала. В тускнеющем свете свечей, глаза разглядели женскую руку. Нескольких пальцев не хватало, а кожа покрылась красной коркой. Рука лежала далеко от станка. Так далеко, насколько могла видеть Каролина через тонкую щель чердачного пола. Светлые волосы женщины стали частично бордовыми и закрыли нижнюю часть лица. Боги, почему они не закрыли ее глаза? Девушка заставляла себя смотреть в мертвые глаза матери, чтобы не пришлось смотреть на все остальное, но предательский взгляд продолжал убегать дальше. К разодранной шее, неестественно вывернутому телу, к оторванной руке, которая лежала чуть дальше, к кровавому месиву внутренностей, часть из которых разлетелась по комнате, пока волк в ярости рвал ее тело, к изогнутым, словно у сломанной куклы, ногам. С ужасающим равнодушием Каролина отметила, что кровь перестала бешеными струями бить из рваной раны на бедре матери. Она больше не хлестала фонтаном вверх, а застыла густым облаком в стыках пола. Девушка не думала о запахе. Казалось, ее тело перестало воспринимать внешний мир, потому что в ушах стоял звон от неестественной тишины. Она не чувствовала оледеневшие конечности, как не чувствовала оледеневшее сердце. Нос не воспринимал ничего, кроме забивающейся в него цветочной пыльцы. Сколько прошло времени? В какой момент погасли свечи? Каролина смотрела в блеклые голубые глаза и с ужасом начала осознавать, что даже сквозь темноту ночи она видит их. Быть может картинка в ее голове была такой яркой и четкой, что девушка никогда больше не сможет ее забыть. Каролина старалась не думать о том, что никто не прибежал на крики. В их шумном и дружном поселении ни одна душа не появилась на пороге дома. Она старалась не думать о криках других. Когда первые лучи солнца коснулись стен чердака, девушка все еще лежала на полу. Ее глаза жгло от сухости и пыли, но Каролина так и не смогла их закрыть. Пальцы царапали деревянные доски, упирались в них и бессильно замирали. Вставай. Первой дернулась рука. Вставай. Пальцы проскользнули по доскам, и задеревеневшие за ночь мышцы жалобно заныли. Вставай. Все тело ломило, когда Каролина пыталась заново научиться пользоваться им. Вставай. Она подтянула руки ближе к плечам и вложила в них все силы, чтобы оттолкнуть грудь от пола. Вставай. Ноги подогнулись, и девушка смогла встать на колени. Вставай. Она медленно поднималась и, только выпрямившись во весь рост, поняла, что больше не видит картину внизу, – щель была слишком узкой с такого расстояния. Тело Каролины пошатнулось, качнулось назад, бедра коснулись стола. Девушка неуверенно перевела взгляд на маленькое окно. Свет лился сквозь него, небрежно задевал подвешенные пучки растений и ласкал ледяную кожу Каролины. В воздухе, изображая причудливые узоры, вилась пыль. Казалось, что кровь начала двигаться по телу девушки только сейчас, и она почувствовала ужасную боль и усталость во всех мышцах. Каролина переждала несколько минут, чтобы привыкнуть к вертикальному положению и, хватаясь за стены, стала неуверенно спускаться. Ступеньки на чердак вдруг показались слишком маленькими, узкими и неудобными. Вчера девушка ловко взлетела наверх и даже не заметила этого, а сегодня несколько раз чуть не подвернула ногу, пока спускалась. У последней ступеньки Каролина замерла. Пальцы намертво вцепились в стену, тело отказывалось двигаться дальше. Она знала, что увидит в зале. Она смотрела на это всю ночь, но сознание только сейчас начало возвращаться к девушке, а вместе с ним каждая эмоция, которую она удерживала ночью. Каролина сжала зубы и силой заставила себя сделать шаг. Еще один. Она выворачивала себя наизнанку, но продолжала идти. Взгляд девушки уцепился за знакомую картину. Неожиданно к горлу подступила тошнота. В нос ударил сильный и до странного кислый запах металла. «Акке» – возникла в голове Каролины тяжелая мысль, и звенящая тишина еще больше ударила по ушам. Девушка сглотнула вязкую, горькую слюну и неуверенно повернула голову в сторону закутка брата. Замедлено, с ужасом, ее глаза следили, как кровавые следы волчьих лап протягиваются по полу прочь от места, где должен был спать Акке. Она не решилась, не смогла зайти туда. Вместо этого Каролина заставила себя двинуться по холодному, пропитанному кровью полу. Та засохла и немного шелушилась под ногами девушки. Босые ступни стремительно подлетели к дверному проему. Сама дверь висела на одной из петель внутри дома. Каролина сделала шаг на улицу, затем еще один. Ее глаза расширились, чтобы охватить всю картину, но сознание едва успевало обрабатывать то, что видела девушка. Она не чувствовала холода земли, проникавшего сквозь ступни в тело. Поселение словно вымерло. Пустая, чудовищная тишина гуляла по улице вдоль домов без входных дверей. Глаза девушки зацепились за тело, затем она увидела еще одно и прежде, чем осознание настигло Каролину, чудовищный запах смерти оглушил все остальные ее чувства. Девушка приложила руки ко рту, в попытке предотвратить то ли рвотный позыв, то ли крик. Ноги подогнулись, и Каролина упала в грязь, но в следующий момент с невероятным усилием поднялась и заставила себя шагать. Кто-то должен был остаться. Девушка заставляла себя не обращать внимания на тела. Каролине нужны были силы, нужна была та отстраненность, что охватила ее на чердаке. Девушка заглянула в ближайший дом и обошла каждую комнату. Ее взгляд бездумно скользил по крови и частям тел, разбросанным по полу. Каролина не думала о том, что это были ее соседи. Она не могла позволить себе задуматься об этом. Девушка бесшумно проскользнула на улицу и зашла в следующий дом. Подобно призраку в длинной белой сорочке, она брела от крыльца до крыльца, пока слабый ветер разносил по деревне запах смерти. Каролина неуверенно замерла у края поселения, а затем продолжила идти. Она была одна. Одна среди десятков трупов мужчин и женщин: стариков, взрослых и детей. Почему она выжила? Девушка на ватных ногах добралась до реки и опустилась на колени у кромки воды. Даже здесь она не могла избавиться от тошнотворного металлического запаха крови и того, что уже начало неизбежно следовать за ним – гниения. Каролина бездумно опустила руки в воду и ополоснула лицо. Один раз. Второй. Третий. Она терла глаза как безумная, словно надеялась стереть из них те ужасы, что увидела. Лицо покраснело от холода и трения, но девушка остановилась только когда перестала чувствовать пальцы на руках. Каролина не думала. Ей нельзя было думать. Если хоть на мгновение позволить себе осознать все то, что она увидела... девушка не знала, что произойдет с ней. Ей нельзя было думать. Не меньше часа она просидела у реки. Бездействие душило не меньше ужаса. Она не нашла ни одной живой лошади, пока бродила по деревне, а значит не сможет покинуть это место в ближайшее время. Каролина стала обдумывать, что делать дальше. Для путешествия нужна вода, еда и одежда. Сколько идти до ближайшего поселения? В какую сторону нужно идти? Девушка никогда не покидала пределы деревни. Возможно у кого-то найдется карта. Ей придется снова ходить по домам. Обыскивать вещи, забирать нужное. Боги, ей придется обворовать своих соседей, друзей. Нет. Не думай. Каролина зажмурилась и обхватила себя руками. Нельзя об этом думать, нужно сосредоточиться. Она явно останется в деревне еще на несколько ночей, а значит нужно есть и спать где-то. Девушка не была уверена, что сможет есть в ближайшее время. Однако она точно знала, что ляжет спать на чердаке. Нужно перенести туда меч и покрывало с подушкой. Возможно собрать на поле больше цветов. Нет, вначале нужно... Каролина задохнулась и сильнее вцепилась пальцами в плечи. Нужно... о Боги, – она не могла представить себе это. Девушка отчаянно качалась вперед-назад, но мысль предательски продолжала звучать в ее голове. Вначале нужно убрать из дома тела. Каролина судорожно выдохнула и заставила себя поднять голову. Она глубоко дышала с равными промежутками между вдохами, пока пальцы не отпустили плечи. Спина с хрустом распрямилась, и девушка заставила себя встать. План был готов, и теперь она знала, что делать. Об остальном Каролина подумает позже. После еще серии глубоких вдохов, девушка решительно развернулась и отправилась обратно к деревне. Когда первые дома показались из-за деревьев, Каролина сбавила шаг. Ее смелость резко убавилась, и в поселение девушка почти вползла, прикрывая рот и нос рукой. То ли запахи стали сильнее, то ли она немного отошла и взглянула на все заново. В любом случае чудовищный смрад разложения тут же забил ноздри девушки. «Сначала одежда и вода» – мысленно напомнила себе Каролина. Она смотрела строго вперед, пока шла по деревне. Тишина резала слух. Девушка не задержалась в зале и проскользнула к своей циновке. Она не стала обращать внимание на грязь и кровь на ногах, прямо поверх натянув башмаки. Пальцы еще не вернули чувствительность и плохо слушались, пока девушка пыталась закрепить обвязки на щиколотках. Покончив с этим, она сбросила ночную сорочку и надела серое свободное платье-рубаху, а поверх – темно-синее платье-сарафан. Быстрыми и уверенными движениями девушка закрепила бретели сарафана фибулами и обвязала талию кожаным поясом, на который крепились нож, длинный кинжал и кошелек. Волосы Каролина заплела в тугую косу, протянувшуюся до живота. Девушка закрыла глаза, сжала руки в кулаки и простояла так несколько секунд, стараясь смириться с тем, что придется сделать. Затем она взяла с полки у кровати платок и обвязала его вокруг шеи. Будучи уверенной, что не сможет даже смотреть на кухню, Каролина вышла из дома и добралась до колодца. Несколько жадных глотков доказали девушке, как сильно она нуждалась в воде. Каролина поставила ведро на место и повязала платок на лицо, чтобы закрыть нос и рот. Запах стал чуть более приглушенным. Девушка как можно увереннее вернулась к дому и замерла на пороге. Она думала о том, что вынесет тела из дома, хотя до сих пор не смогла заставить себя даже взглянуть в сторону закутка брата. Что делать потом? Оставить их на земле? Нести в поле? Каролина зажмурилась. Так нельзя. Первым делом девушка подумала о погребальном костре. Она могла бы охватить сразу все тела, однако эта мысль тут же была отвергнута. В сухую и ветреную погоду огонь легко перекинется на деревья или дома. Каролина сжала губы и отправилась на задний двор дома. Она нашла лопату и несколько раз ударила краем по земле, пытаясь оценить сложность грядущей работы. Земля была рыхлой и чуть влажной от росы. Девушка задумчиво взглянула в сторону холма за деревней. Там хоронили всех умерших, но Каролина не была уверена, что сможет носить тела так далеко. Немного подумав, девушка отошла от последних домов и начала копать у края цветочного поля. Почти сразу же она осознала, что нужно снять пояс – оружие на нем тянуло вниз и мешало работать. Еще через несколько минут Каролина почувствовала, как дерет кожу на пальце кольцо, которым еще вчера она дразнила брата. Оттолкнув эту мысль, девушка сняла украшение и спрятала в кошель. Земля была тяжелой, и с каждым новым ударом силы покидали тело Каролины. После часа работы руки девушки начало ломить. Она дошла до колодца и принесла к полю ведро с водой, вытащила из дома ковш. Она копала, пила, отдыхала и снова копала. К полудню были готовы две неглубокие могилы. Каролина выползла из последней и легла прямо на землю. Ее одежда была грязной и потной, волосы растрепались и липли к лицу. Девушка лежала на животе и глубоко вдыхала запах земли. Не думай. Просто не думай об этом. Каролина через силу поднялась и вернулась домой. Не думай. Не смотри. Не осознавай. Она смогла заставить себя принести одно из давно сотканных полотен и разложить на полу зала, подошла к телу матери, наклонилась, а затем успела лишь сорвать с себя платок, прежде чем горькая желчь вырвалась из ее желудка и залила пол рядом с трупом. Желудок продолжал сокращаться, выталкивая из себя содержимое. Только с третьей попытки Каролина смогла коснуться тела матери. Она продолжала чувствовать рвотные позывы, когда потянула женщину за холодные ноги. Голова чуть не отделилась от тела. Сдержав желчь, Каролина дотащила тело до полотна, нашла руку и разместила ее рядом. Она осторожно положила сверху сначала один край ткани, затем другой. Веревкой девушка стянула концы, обвязала ноги и сделала петлю, чтобы было проще тянуть. Ей бы ни за что не хватило сил поднять тело, поэтому пришлось волочить его по земле до самой могилы. Веревка жгла мозоли на ладонях, образовавшиеся от работы с лопатой. Каролина жмурилась и делала шаг за шагом, пока гулкий удар о дно ямы не ознаменовал конец путешествия. Девушка упала на колени и жадно хватала ртом воздух. Руки дрожали от перенапряжения. Она смотрела на тело, завернутое в красивое, домотканое полотно. Дрогнула стена, сдерживающая эмоции. – Мама, – вырвался едва слышный, дрожащий голос девушки. Ее губы тряслись, и слезы, которые до этого момента таились где-то очень глубоко, неожиданно хлынули из глаз. Каролина всхлипнула. Ее пробившийся голос перетек в вой. Вой – в крик. Она кричала, впивалась руками в рыхлую землю и рыдала так громко, как только могла себе позволить. Боль царапала грудную клетку изнутри, оставляя порезы на ребрах. – Мама, мамочка... Девушка согнулась так, что коснулась лбом земли. Ее лицо было залито слезами, из носа текло, губы дрожали, и на зубах скрипели песчинки. Она чувствовала себя абсолютно бесполезной. Беспомощной. В голове мелькали воспоминания о ночи. Каролина продолжала рыдать. Она обхватила живот руками и закричала в землю, не замечая, что та попадает в рот. Когда силы кончились, девушка просто упала на бок, обхватывая себя руками. Слабый ветер шевелил фиолетовые колокольчики цветов рядом с могилой. Каролине казалось, что они звенели. Девушка закрыла покрасневшие глаза и даже не заметила, как отключилась. Яркое солнце жгло веки. Каролина застонала и потянулась руками к лицу, чтобы прикрыть глаза. От ладоней пахло землей и кровью, и неожиданно весь ужас произошедшего свалился на девушку тяжелым, удушающим облаком. Не думай. Не вспоминай. Каролина с усилием села и посмотрела в сторону могилы. Солнце стремительно перемещалось по небу, и девушка была уверена, что проспала как минимум несколько часов. Во рту стояла горькая сухость. Каролина потянулась к ведру и, удовлетворив жажду, услышала урчание желудка. Она не была уверена, что сможет проглотить хоть что-то и не сомневалась, что если сможет, – все тут же выйдет обратно. Тем не менее девушка побрела в сторону деревни. Запах на улицах стал еще более невыносимым. Дом без тела матери выглядел как-то иначе, словно неправильно. Каролина откинула все лишние мысли и побрела на кухню. Сквозь силу она затолкала в себя немного хлеба и запила водой. Девушка неуверенно взглянула в сторону перегородки, за которой находилась циновка брата и тут же была вынуждена подавить рвотный позыв. Нет, она не сможет сделать это сейчас. Каролина забрала из дома гребень и некоторые украшения матери. Добравшись до могилы, девушка осторожно спустилась вниз и размотала веревки на полотне. Она сняла с тела женщины тяжелую связку ключей и бросила к своему поясу. Руки девушки дрожали, когда она протянула их к лицу матери в попытке поправить волосы, но те коснулись лишь воздуха рядом с золотистыми локонами. Каролина не смогла снова прикоснуться к ней. – Прости, прости меня, – дрожащими губами шептала девушка, раскладывая вдоль тела вещи матери. Она не была уверена, что делает это правильно. На самом деле за недолгую жизнь, лишь в самом детстве Каролина видела погребение и уже очень плохо помнила, что делали взрослые. Это был важный этап, чтобы попасть в Иной мир, и если из-за нее мать окажется заточена здесь... Не думай. Пожалуйста, перестань думать. Девушка последний раз попыталась прикоснуться к холодной коже матери и снова не смогла. На дрожащих руках она выбралась из ямы. Закапывать оказалось проще, чем копать. Каролине показалось, что прошло всего несколько минут, как у поляны образовался небольшой холм. Неуверенно девушка перевела взгляд на соседнюю яму. Ей еще нужно было починить дверь дома и, возможно, оттереть с пола кровь, чтобы в доме меньше пахло. Нельзя позволять себе расклеиваться. Нельзя медлить. Дальше будет только хуже. Каролина сжала зубы и зажмурилась. Она выиграла себе почти пол дня, прежде чем сделать это. На подрагивающих ногах девушка зашла в закуток брата. Ее голова откинулась, глаза смотрели в потолок. Она уже принесла с собой полотно, нужно лишь повторить все то же, что уже было сделано с телом матери. Слезы подступили к глазам. Каролина прислонилась к стене и без сил стала опускаться ниже, а глаза оставались прикованы к потолку. Запах разложения заставлял ее желудок сокращаться, но девушка сдерживала рвотные позывы. Каролина зажмурилась и заставила себя посмотреть. Пелена слез по началу превратила картину в размытое пятно. По мере того, как веки опускались и поднимались, девушка начала лучше видеть: меч лежал на полу, к нему тянулась тонкая детская рука, пальцы касались рукояти. Каролина прижала руки ко рту, глаза болели, от слез стало трудно дышать. Светлые волосы закрывали лицо Акке, и возможно именно это дало девушке сил, чтобы продолжить смотреть. Он лежал на животе, вытянувшись поперек циновки. Голова откинулась под таким углом, что почти оторвалась от тела, большей части шеи не было. Из правого бока был вырван огромный кусок, и под разорванной плотью виднелись ребра. Так же, как и у матери, на лодыжках остались глубокие следы от клыков. Каролина знала, что так охотятся волки – сначала ноги, затем шея. Чего она не могла понять и о чем отстраненно размышляла, пока копала, – зачем раздирать все остальное? Они не ели и не утащили с собой. Это было убийство ради убийства, а волки не должны так поступать. Девушка оторвала руки от лица, опустила их на пол и неловко доползла до брата. Она уже потянулась к телу, но вдруг замерла и перестала дышать. На таком расстоянии из-под светлой пряди волос на нее смотрел пустой голубой глаз. Желудок сделал кувырок. Еще один, а затем Каролина метнулась влево и извергла из себя хлеб с водой и желчью. В голове девушки мелькали картинки ушедшего дня: золотоволосый мальчик в поле, свет ласкает его волосы, рассыпанные по плечам; вот он рассмеялся и бросился к деревне, затем обернулся и чуть не споткнулся. Он был маленьким солнечным лучом, мчащимся через цветочное поле. Он так гордился полученным мечом... Каролина не знала, что кричала. Она не заметила, что ободрала руки, пока они с силой били по полу. Никто не мог сказать, сколько длилась истерика девушки, потому что уже почти сутки она оставалась совершенно одна в пустом, пропахшем смертью поселении. Каролина затихла и замерла, уставившись в пол. У нее не осталось сил чувствовать что-то. В груди образовалась огромная, тянущая к земле пустота. Это было так просто, – сдаться ей. Лечь на пол, здесь, рядом с братом, и подождать, пока смерть заберет и ее. Как она будет жить без них? Разве ей хватит сил? Разве она сможет остаться ночью одна в этом жутком месте? С безумной мыслью девушка повернула голову и вцепилась взглядом в лезвие меча. Это ведь не должно быть сильно сложно, правда? Каролина сжала руки в кулаки и со всей силы ударила лбом о дерево пола. Как ты смеешь! Как ты смеешь даже думать о том, чтобы лишить себя жизни, которую лишь чудом сохранила? Пальцы девушки ощупывали циновку, на которую случайно наткнулись. Мысли в голове были вязкими и липли друг к другу, но постепенно прояснялись. У нее еще остались вопросы. Почему волки никого не съели? Зачем она каждый год собирала для отца цветы? Что случилось на вчерашней охоте? Может ли отец быть еще жив? Как волк мог просто исчезнуть? Каролина поднялась. Сначала на колени, затем на ноги. Пугающая пустота и безразличие проникли в каждую клеточку ее тела. Девушка перетащила тело брата на полотно. Она действовала медленно и очень осторожно, чтобы голова не оторвалась в процессе. Чтобы не возвращаться лишний раз домой, Каролина положила на тело меч и лишь после этого закрыла его и перевязала веревками. Настал черед проводить ее маленького брата в иной мир. Девушка ничего не чувствовала, когда сбрасывала тело Акке в яму, когда развязывала веревки на полотне, открывала его и поправляла меч. Она бездумно скидывала в яму землю, а когда та заполнилась, воткнула лопату рядом, подхватила пояс, связку ключей и, даже не оглянувшись, отправилась к дому. Тот встретил ее запахами крови, рвоты и разложения, сломанной мебелью и разрушенными мечтами. В сарае среди инструментов нашлись запасные петли и, пока солнце еще было достаточно ярким, девушка занялась починкой двери. Покончив с этим непыльным делом, Каролина принесла к дому воду и достала тряпки. Работая, девушка вдруг осознала, что впервые за весь этот тяжелый, длинный день, ей не нужно сдерживать мысли, – их просто не было. С отстраненным равнодушием Каролина убрала рвоту и часть крови. Полы остались бордовыми, и с этим девушка уже ничего не могла сделать. Ближе к вечеру она заставила себя съесть немного хлеба, перенести на чердак циновку и покрывало, а также старый меч отца. Солнце клонилось к закату, когда Каролина добралась до реки в надежде смыть с себя грязь и ужас уходящего дня. Она вымывала кровь из-под ногтей, сдирала ее со ступней и рук. Вся одежда была в крови и земле, а запах стал привычным и приглушенным для обоняния. Солнце стремительно исчезало, и Каролину охватил приступ паники. Она не знала, вернутся ли волки в пустую деревню. Кровь могла привлечь других хищников. Выбравшись из холодной воды, девушка быстро обтерлась, надела запасную одежду, а грязную забрала с собой. Она старалась не обращать внимания на ад в поселении и как можно скорее закрылась в доме. Было уже темно, когда Каролина зажгла пару свечей на чердаке и завернулась в шерстяную шаль. Девушка легла на циновку и положила руку на рукоять меча. Она не планировала засыпать. Знала, что не сможет. Оставалось лишь надеяться, что из-за усталости сознание просто отключится, как произошло днем. Каролина задумчиво смотрела на сундук под столом и свободной рукой перебирала ключи. Она забрала их у матери, потому что подумала, что хоть один должен подойти к сундуку. Теперь уже никто не мог остановить девушку от разгадывания семейной тайны. Тем не менее она просто лежала на циновке и смотрела на замочную скважину. Да, один ключ обязательно подойдет. Каролина совсем не заметила, как уснула. Солнечный свет ласкал веки девушки. Со стоном она попыталась перевернуться на спину, но осознала, что все еще сжимает рукоять меча. Рука затекла, и по ней пробежались сотни крошечных иголок, когда девушка попыталась разжать пальцы. Каролина потянулась и резко выдохнула от сильной боли в спине. Ей потребовалось несколько попыток, чтобы сесть. Голова кружилась от голодовки прошедшего дня. Девушка задумчиво посмотрела на сундук и покачала головой. У нее будет на это время, а пока были более важные дела. Несколько раз за ночь Каролина просыпалась и успела обдумать свои дальнейшие действия. Она похоронила родных, руководствуясь, как это ни ужасно, в первую очередь, логикой. Трупы продолжали бы разлагаться и вонять, а девушка не знала, как много времени ей еще придется провести в поселении, прежде чем она решится его покинуть. Однако это же касалось и остальных жителей. Возможно, ей потребуется несколько дней, но Каролина решила отдать почести каждому другу и соседу, а, следовательно, проводить их в иной мир. Девушка медленно спустилась с чердака, сжимая зубы от сильной боли в руках и спине. На растопку печи, готовку и уборку сломанных вещей ушло несколько часов, прежде чем она смогла поесть. Желудок не отторгал пищу, и Каролина почему-то была уверена, что справится с сегодняшним днем лучше, чем с прошедшим. Ее уверенность резко сошла на нет, когда девушка покинула дом и столкнулась с ужасным смрадом разложения, висевшим в воздухе. Каролина поспешила к полю. Лопата все еще стояла там, воткнутая в землю возле могилы брата. Девушка не стала смотреть на два небольших холма, а просто отошла на метр и взялась за работу. К полудню Каролина сорвала мозоли на ладонях и вынуждена была вернуться в деревню, чтобы перевязать руки. Работа замедлилась, и все же ко второй половине дня девушка смогла выкопать четыре с половиной ямы. Ей едва хватало сил, чтобы поднимать лопату. Каролина решила сначала убрать те тела, что лежали на улице. Она затянула лицо двумя платками и обошла каждый дом, вытаскивая на улицу полотна и ковры. Девушка не знала, что будет делать, если их не хватит для переноски тел. Волочь мужчин оказалось невероятно тяжело. Все тела, что она видела были разодраны, иногда разорваны на части, у многих не хватало внутренностей. Девушка буквально собирала своих соседей, порой вынужденная лишь надеяться, что она правильно определила, кому принадлежала та или иная часть. Она оттащила четыре трупа – три с улицы и один из ближайшего дома. Каролина пыталась найти правильные вещи, чтобы передать их погибшим в последний путь, но до последнего сомневалась, когда складывала их в могилы. Ее пальцы были содраны до крови, когда девушка развязывала очередную веревку. Тела стремительно разлагались под солнцем, и Каролина могла лишь удивляться, что в этот день ее желудок решил проявить небывалую стойкость. А может, дело было в том, что девушка уже почти ничего не испытывала. Она не думала и не чувствовала, когда собирала людей по частям. Только это спасало от сумасшествия. В течение дня Каролина завернула в полотна больше трупов, чем могла похоронить за раз, но эта часть работы шла быстрее, чем копание и требовала меньше физических сил. К закату девушка прикрыла сломанные двери трех домов, помечая таким образом проделанную над ними работу, а также закопала четыре могилы. Как и прошлым вечером, она ушла к реке отмывать кровь и в темноте вернулась домой. Печь была еще теплой, поэтому Каролина добавила дров и занялась готовкой наттверда. Девушка устала и была жутко голодна. Смрад смерти, казалось, навсегда поселился в ее ноздрях. К концу этого дня она перестала надеяться, что отец вернется. Если он был в лесу, то едва ли мог скрыться от волков, что способны исчезать и появляться в мгновение ока. После трапезы девушка погасила очаг и со свечой поднялась в свое новое убежище. У нее еще оставалось немного сил, и Каролина начала по одному вставлять ключи со связки матери в сундук на чердаке. Девушка остановилась на третьем, когда услышала звук. Возможно, она среагировала так ярко, потому что на протяжении уже двух суток была окружена звенящей тишиной. Лесная жизнь, птицы, которых она слышала по утрам, оставались лишь фоном для настоящих звуков, таких как голоса, звон стали, топот ног. И настоящих звуков не было вот уже двое суток. До этого момента.