Взгляд из кабины

      Пробуждение пришло ровно в семь, по биологическому будильнику, трубящему ступать в путь. У Ромы было стойкое предчувствие того, что он проспал и сейчас давно за полдень. Но, обнаружив перед глазами затылок Антона и свою руку на его талии, боязнь проспать рассеялась, сменившись осознанием произошедшего. Конечно, ни одно событие из всех ночных похождений не ускользнуло, а лишь проявлялось ярче с каждой минутой пробуждения. Но, всё же, Рома предполагал, что момент погружения в сон в такой близости с Антоном точно было миражом. Стало немного тревожно, ведь сегодня уж точно предстоит всё выяснить и расставить по своим местам. Момент безмятежности, отсутствия обязательств был таким сладостным, что возвращаться обратно к восприятию мира через взор взрослого и рассудительного человека не было никакого желания. Рома невольно задумался над тем, что боится столкнуться с последствиями собственной слабости, чем сильно раздражал самого себя. Иметь в условной личной характеристике пунктик о легкомысленности, безрассудности было для Пятифана катастрофой, даже если для других это будет незаметно.       Приведя себя в порядок, насколько это было возможно, вынеся мусор и должным образом проветрив кабину, Рома был готов к пути. Дорога обещала быть ровной, отчего сон Антона Пятифан надеялся не потревожить. Задёргивая шторы, Рома осматривал его вздымающиеся плечи, растрёпанные волосы и старался уловить свои эмоции и чувства. Возможно, попадись ему сейчас Антоновы очи, то понял бы всё сразу, но на данный момент в груди полыхало что-то смешанное. Пятифан ощущал тепло, видел в этом человеке уют и уверенно мог сказать, что Петров ему очень нравился. Но самого себя Рома отдёрнул возгласом: «Это ещё не любовь!». Терять контроль и обжигаться было чрезмерно боязно.       Тряхнув головой, избавляясь от лишнего самокопания, Рома сел за руль. Неопределённость переросла в небольшой комок злобы, которая длинными когтями раздирала внутренности, оставляя на них рваные, кровоточащие раны. Как бы Рома не старался заклеить каждую рану, всё равно не справлялся.       Погода так и осталась пасмурной, но нескончаемый поток осадков, наконец, прекратился. Серые облака слились в единую массу, кое-где надрываясь и давая солнечным лучам проникнуть во внешний мир полупрозрачными лентами. В приоткрытом окне гостили порывы прохладного ветра, который нёс на своих крыльях ночную свежесть, которую Рома впитывал полной грудью. На удивление Пятифана, назвать дорожное движение активным совсем не поворачивался язык. Встречная полоса трассы была и вовсе пустой, а мимо промчалась всего пара-тройка легковых машин. На них Рома глянул крайне осуждающе, так как знал, чем может закончиться быстрая езда по всё ещё влажной дороге.       Проехав около пяти километров, Пятифан нашёл ответ на свой немой вопрос о пустоте встречной полосы. Около сотни метров тянулась ограждающая бело-красная лента, стояли конусы, а также полицейские, пожарные транспортные средства. В центре внимания располагалось то, что когда-то было легковой машиной, а ещё чуть дальше лежала перевёрнутая вверх ногами фура, которая точно горела на протяжении долгого времени. Такая деформация транспортных средств вызывала лишь неконтролируемый ужас и Рома, хоть не был верующим, перекрестился. Он подозревал, что никто из участвовавших в ДТП людей не имел шансов на выживание. Кожа покрылась мурашками, а на лбу выступила испарина. Невольно на место тех людей Рома поставил себя и Антона. Страшно было представить миг, когда последним светом в жизни становятся габариты или же фары другой машины. Только отъехав от того места на несколько километров, стало немного спокойнее.       Ближе к началу десятого из-за штор показался Антон. Он пробубнил нечёткое пожелание доброго утра и, взяв бутылку минералки, вновь скрылся на лежанке. Рома усмехнулся, на душе стало чуть легче от прерывания одиночества, настроение само собой отправилось наверх.       — Если тебе хреново, то у меня в аптечке там «Энтеросгель» есть, от него быстро полегчает, — негромко произнёс Пятифан.       В ответ послышалось лишь мычание.       Рома решил больше ничего не говорить, ведь всё равно не дождался бы вразумительного ответа. Стало лишь слегка досадно от того, что большую часть дня придётся провести в тишине, пока Петров будет возвращаться в нужное состояние. Но лекарство подействовало быстрее, чем ожидал даже сам Антон, отчего показался из своего укрытия уже через полчаса. Выглядел он немного помятым, но Рома всё равно искренне улыбался, глядя на него боковым зрением.       — Мне кажется, что я бы сейчас душу продал за то, чтобы вымыться, — произнёс Петров, отпивая минералку.       — Нам до Ростова осталось минут двадцать пути, можно что-то сообразить, — ответил Рома, глядя на навигатор.       — А ты сам как выходишь из таких ситуаций? Всегда было интересно, как у дальнобойщиков с гигиеной. — Антон, разувшись, закинул ноги на торпедо и смотрел на Ромку, в ожидании ответа.       — Летом-весной водоёмы в помощь, чтобы денег не платить, а зимой стараюсь в отелях договориться. Редко соглашаются, но иногда берут там символическую сотню за душ и всё. Бывало в спа-салоны прикатывал, там очень выгодно, меня даже бесплатно пускали. Вдали от цивилизации приходится салфетками влажными причиндалы освежать, но помогает оно, честно говоря, скудно, — слегка скривившись, ответил Пятифан.       — И до какого из перечисленных вариантов нам ближе всего?       — Речка, но я сомневаюсь, что ты такой вариант одобришь.       — Фигня! Я сто лет на речке не был. — глаза Антона загорелись неведомой природы радостью. — Да и, откровенно говоря, мне уже всё равно, лишь бы пахнуть приятно.       Рома кивнул и, отключив навигатор, съехал к просёлочной дороге. Так как сам он вырос в деревне у реки, то предполагал, где удобное и безлюдное место для купания может находиться. Строение у рек было крайне схожим в любом регионе, потому интуиция вела не хуже навигатора. Антон с интересом всматривался в красивые пейзажи, пока Ромке очень хотелось всматриваться в него. Своим изучающим взором он искал пытался найти в Антоне свои чувства и разобраться, что они из себя представляют, но пока прятались они, словно специальные агенты.       Остановились в глубине небольшой рощи, прилегающей к водоёму. Пусть территория и выглядела малопосещаемой, но следы от колёс сигнализировали о том, что люди тут, всё же, бывают, пусть и крайне редко.       — Иди намывайся, а я пока пройдусь пойду, — произнёс Ромка.       — А если меня тут убьют? Или ты стесняешься хозяйством при мне светить? — ухмыльнулся Антон, собирая купальные принадлежности.       Пятифан немного покраснел от нахлынувших ночных воспоминаний.       — Я тебя смущать не хотел, а так мне поебать. Было б чего стесняться. — Рома слегка задрал голову вверх и с гордым видом стал искать полотенце, мыло и сменную одежду.       Петров сдержал смешок и отправился к берегу.       — Ну чё там, вода тёплая? — отозвался Пятифан, закинув полотенце на плечо.       — Не знаю, не трогал ещё. — Антон присел на корточки и потянулся к воде.       — Чего ты мелочишься? Заныривай прямо так. — Рома протянул руку, готовясь толкнуть Петрова в воду.       — Пнёшь, я тебя расхуярю.       — Откуда ты… Я и не собирался. — Рома выпрямился и стал раздеваться.       Развернувшись и застав Ромку в одних трусах, Антон ненадолго застыл. Глядя на одетого Пятифана, никогда бы не закралось предположение, что он столь крепкий. В повседневности крепкое тело пряталось за свободной одеждой, создавая вид самого обыкновенного худощавого молодого человека. Оголённый торс раскрывал широкие плечи, крепкую спину во всей красе, а опустившись взглядом чуть ниже можно было заметить подтянутые ноги с объёмными бёдрами и икрами, как у олимпийского бегуна. Петров со смущением вспомнил о том, как обхватывал руками его напряжённую спину, впиваясь в неё пальцами.       Когда Рома выстрелил в Антона взглядом, последний поспешил отвернуться и не думать о том, что вскоре Пятифан окажется перед ним полностью обнажённым. Он предполагал, что, после случившегося ночью, стесняться будет нечего, но только сейчас осознал, насколько ошибался.       — Чего застыл-то? Мыться передумал, что-ли? — крикнул Рома, зашедший в воду по грудь. — На солнышке вода вообще мёд, заходи давай.       Не успел Антон моргнуть, как Рома отдалился ещё метров на десять, уверенно плавая кролем. Петров долго на берегу не задерживался и также поспешил зайти в воду. Плавал он не так уверенно, как Пятифан, но кое-что, всё же, умел. Из колеи выбила внезапная пропажа компаньона из поля зрения. Так как плавать Антон был вынужден без очков, осмотреться должным образом не выходило.       — Бу! — выкрикнул Рома, внезапно показавшись из воды в метре от Петрова.       — Придурок! Ещё раз так сделаешь, я тебя тут и утоплю. — оклемавшись от испуга, Антон прицелился дать Роме пощёчину, но тот вновь скрылся под водой и появился только на расстоянии пары метров.       На солнце его улыбка казалась в разы ярче, а тело, покрытое мелкими каплями воды, напоминало блеск драгоценного камня. Антону было непросто принять этот факт, но от Ромы отрываться не хотелось совсем. Его ехидная ухмылка, уверенное нахождение в воде и ребяческий настрой очень притягивали. Казалось, что все подколы, шутки и даже, кое-где, издёвки остались в пределах кабины и сейчас Пятифан правил балом.       — Башкень тоже надо помыть, Тошик, — усмехнулся Рома и обрызгал Петрова с двух рук.       Антон активно заморгал, после чего его лицо приобрело хитроватый вид. Ответный удар не заставил себя долго ждать и скоро в Ромку полетел поток из всплесков, что даже глаза открыть не выходило.       — Сдаю-у-усь! — выкрикнул поверженный Пятифан.       — Будешь знать, — ухмыльнулся Антон.       — Буду-буду. Я за мылом погнал, — произнёс Рома и отплыл к берегу.       Петров, дабы не смущать товарища в столь интимный момент, решил изучить местность, проплывая вдоль реки. Метрах в двадцати от фуры, среди деревьев, стояла легковая машина. Чёрная иномарка, модели которой Антон не разглядел. Рядом он не наблюдал признаков населённого пункта или же чьего-то присутствия, потому машина показалась весьма подозрительной. Также её на автостраде он уже видел, плетущейся позади. Петров поспешил вернуться обратно, чтоб не оказаться под прицелом чьих-то глаз в столь неподобающем виде.       В момент возвращения Антона, Рома как раз заканчивал с водными процедурами и высушивался полотенцем, сидя на берегу. Петров не стал задерживать своё внимание на находке и решил не сообщать о ней Роме.       Когда с купанием закончил уже Антон, парни приступили к трапезе, всё также сидя у реки и наслаждаясь пением птиц.       — Тош, смотри. — Рома с восторгом указывал на дятла, сидящего на дереве рядом.       — Дятел, что-ли? — всматриваясь, спросил Петров.       — Ага. Красивый, скажи?       Антон кивнул и улыбнулся от восторженного вида Пятифана.       — Ты их не видел никогда?       — Я всю жизнь среди лесистой местности прожил, видал конечно. Просто они красивые такие, что каждый раз любуюсь.       — О, давно хотел спросить откуда ты родом. Колись давай.       — Красноярский край, село Есаулово. Говорит о чём-то? Сомневаюсь, — усмехнулся Рома, пожав плечами.       — Говорит только о том, что это пиздец как далёко отсюда, — с таким же смешком ответил Антон. — Скучаешь по дому?       — По самой этой глуши не очень, а вот по бате с Бяшкой очень. Добираться просто туда долго, тысяч пять километров, если отсюда мерить, потому особо не вырвешься. Я на югах нечасто, но главный офис агенства нашего в Казани находится и даже оттуда далеко. Я как-то думал выхватить какой-то заказ, чтоб поближе к малой родине был и заехать, но дальше Омска не выезжал. — Пятифан стал бросать камешки в воду, грустно улыбаясь.       — А отпуск? Чего ним не пользуешься?       — Не было его, Тош, этого отпуска. Пару дней между поездками было, но полноценного я не брал. Всё кажется, что, вот, последний груз беру и домой ненадолго, но всегда находится что-то ещё и история повторяется. Конечно, я родню видел, когда у Бяшки соревнования были в Екатеринбурге, потом в Питере состыковались, да и ещё пару раз было такое, но в своей дюрёвне не бывал с самого первого отъезда.       — Без выходных? Ну ты, Пятифан, зверь. — Антон покачал головой и похлопал товарища по плечу. — Но я тебе даже немного завидую. Ты ни к чему не привязан, колесишь всё время. Видал, наверняка, многое. Я, кроме своих ебучих Шахт, практически ничего не видел. Только, вот, с тобой в Анапе побывал и сейчас в Ростове сижу.       — Возможно, со стороны оно и вправду круто, но всё равно работёнка ещё та. Из самых значимых минусов: наебать тебя хотят все, кто только можно, сидячий образ жизни, что на здоровье сильно сказывается, да и от непредвиденных ситуаций на дороге ты не застрахован.       — По тебе и не скажешь, что ты сидячий образ жизни ведёшь, — усмехнулся Антон, осматривая сидящего в одних шортах Пятифана.       — Да это всё заслуги моей школьной и студенческой жизни. Я КМС по тяжёлой атлетике был в лучшие годы. С самого детства этим по школе занимался, потом в технаре, но до мастера спорта не дотянул, так как работать надо было ехать. Грамоты, кубки, медали, всё было.       — Так ты сам был машиной, вот тебя к машинам и потянуло? — с улыбкой спросил Антон.       — Ага, тип того, — посмеялся Рома. — Бяшка всегда на моих соревнованиях был, болел за меня. А через время запел, что тоже хочет на спорт. Говорит: «Морды бить буду, на». Захотел и сделал! Боксирует теперь только так. Горжусь ним очень. — на лице Пятифана появилась тёплая улыбка.       Вдруг, его телефон разразился звонком.       — Ромыч! С тобой всё нормально? — воскликнул Бяша, как только Рома поднял трубку.       — Конечно всё нормально. А ты лёгок на помине, я только тебя вспоминал.       — Я, конечно, очень рад, что ты меня не забываешь, на, но я уже такого надумал себе, что чуть седым не стал. — Бяша тяжело дышал и говорил очень быстро.       — А с чего ки́пишь-то? — с недоумением спросил Рома.       — Да я тут по телеку увидел, что на той трассе, по которой ты ехал, авария была страшная. Вроде как, водитель фуры управление потерял, перевернулся, там ещё легковушку зацепило, пожар был, никто не выжил, на. Ещё и ты не отписался с утра, а тут такие новости.       К Ромке на пару секунд пришло осознание о какой аварии шла речь и по спине вновь прошлась волна холодных мурашек.       — Извини, братик, ей богу, не хотел напугать. Отвлёкся с утра и провтыкал. Я уже в Ростове давненько, жив-здоров.       Обменявшись ещё парой фраз, Рома положил трубку. Антон хотел что-то спросить, но тут из-за спины послышался хруст веток. Пятифан приложил палец к губам и стал вслушиваться, тихо поднимаясь на ноги. Шум доносился со стороны пассажирского сиденья фуры. Рома, неспешно и тихо шагая, отправился на разведку. Обойдя фуру впереди, он увидел щуплого мужчину, невысокого роста с канистрой и трубкой в руках, стоящего у бензобака. Воспользовавшись ситуацией, когда незнакомец повернулся спиной, Рому охватила волна бесстрашия, побудившая совершить резкий рывок, завалив мужчину на землю. Коленом Пятифан упёрся ему между лопаток, крепко вжимая в почву.       — Что, сука, думал я лох педальный? — крикнул Рома. — Лежать!       Незнакомец молчал, лишь извиваясь под напором молодого человека. Сзади послышались шаги. Обернувшись, Рома увидел второго мужчину с небольшой трубой в руках. Но не успел второй замахнуться, как получил удар со спины и упал, как подкошенный. Сзади стоял Антон, держа палку.       — Ну красавцы, работаете отменно, — с сарказмом произнёс Рома и, поднявшись на ноги, зарядил первому по почкам. Второго ненадолго оглушил Антон, наступив на кисть. — Свалили нахуй отсюда, пока я вам ноги не отстрелял.       В драку мужчины не полезли, лишь юркнули в рощу, к стоящему вдалеке чёрному «Опелю», словно два шакала.       — Я же говорил, Антош, не такая это и романтичная профессия. Таких пидорасов целая куча и это мы ещё легко отделались, потому что они часто с ножами лазят, драться лезут до последнего, — Рома закурил, облокотившись спиной на машину.       Антон осматриваться слегка тревожным взглядом.       — Испугался? — негромко спросил Пятифан.       — Немного. Вмазал я тому хрену только из-за адреналина.       Рома сжал губы, решаясь предложить Антону поддержку.       — Иди сюда, — вытянув руку, произнёс Рома.       Петров крепко обнял Пятифана, уложив голову ему на плечо. На душе Ромке стало так тепло и приятно, что позабылась даже сигарета, тлеющая в руке. В такой близости было невероятно спокойно и все невзгоды таяли, словно снег в первые деньки тёплой весны. Эти тёплые чувства поднимали Рому над землёй на огромных крыльях, давая настоящую свободу.              Километры рассеивались под колёсами с неимоверной лёгкостью. Время проходило за ненавязчивой беседой, воспоминаниями из детства и подросткового возраста.       — И чё, прям директрисе подложили? — смеясь, спросил Рома.       — Не совсем, у директрисы был кабинет закрыт, мы у секретаря оставили ту крысу. Вообще дни, пока решался вопрос об отчислении того Владика со школы, были самыми весёлыми. Он решил отыграться по полной, а я в средних классах за любой движ был, потому что на тихого отличника никто думать не будет. Помню ещё одноклассников подговорил на уроке английского читать в тексте не «can't», а «cunt». Ты б видел лицо училки, я там чуть не упал. — Антон разразился громким смехом.       Рома, пусть и имел сомнительные познания английского, суть шутки, всё же, понял, отчего еле держался, чтоб не начать смеяться до слёз из глаз.       — Давай ты такие ситуации будешь на стоянках рассказывать, а то сейчас точно в кювет улетим, — вернув дыхание в прежний ритм, произнёс Пятифан. — Кстати, давно уже хотел спросить. Ты вот переводы песен хорошо понимаешь, это ты где-то читал или сам переводил?       — Это спасибо моей бабуле, которая меня английскому ещё в глубоком детстве научила. Она у меня была педагогом в Европе. Где-то преподавала английский, где-то русский. До самой пенсии работала где только можно, — ответил Антон с ностальгической улыбкой. — Жаль конечно, что виделись мы нечасто. Мать с отцом терпеть её не могли. Всё потому, что ей никогда не нравился отец, а мама прогибалась под него всю жизнь. «Только бы Боренька не ушёл», — сделав писклявый голос, покривлялся Петров. — А отец бабушку только оскорблять умел, хотя сам без её помощи был бы ноль без палочки. Она помогла бизнес начать, финансами снабжала зятя, а он уёбок. Даже сейчас, когда бабушки уже два года как нет, грязь в её сторону льётся.       Рома заметил, что Антон всё время доставал телефон и сбрасывал входящие вызовы. Не заметить это было достаточно просто, ведь никаких звуков агрегат не издавал, но Рома отличался очень зорким глазом.       — А мама не против такого, что-ли? Всё-таки, это же её самый близкий родственник, тем более уже покойный, — с недоумением спросил Пятифан.       — Мать у меня… Как тебе сказать. — Антон почесал в затылке, подбирая нужные слова. — Она как собачка на торпеде, головой только кивает отцу, что б он не сказал или не сделал. Сколько себя помню, она никогда против не шла. То ли изначально такая бесхребетная была, то ли с годами брака деградировала, хрен его знает. Я бы такого подонка почти двадцать лет не терпел.       — Может, боится от него уйти? Такое тоже бывает. Пусть терпеть всё равно глупо, но он мог её запугать.       — Когда малой было года два, мы ушли из дома, потому что отец дебош пьяный устроил. И что ты думаешь? Она через два дня завыла, что любит его и скучает. Этот упырь даже извиниться не посчитал нужным. — Антон крепко сжал кулаки, а лицо его слегка исказилось от злобы.       — Это уже какая-то нездоровая любовь, ей богу, — покачал головой Рома. — Я бы лучше ушёл. Просил помощи, недосыпал, но всё сделал бы сам, чем быть рядом с уебаном. А малой сколько?       — Семь в марте исполнилось. Радует, что хоть к ней батя нормально относится и ей не достаётся, как мне в своё время. Если честно, то я очень рад, что Олю больше любят, поэтому смывался я из дома со спокойной душой.       — Ты, смотрю, во всём плюсы находишь, — усмехнулся Рома.       — А как иначе, Ром? Если ещё и поддаться чувствам, то можно скопытиться. Тем более, я не привык так делать. Всегда стараюсь сдержать, задавить эмоции. — Антон улыбнулся, но Пятифану от этой улыбки стало немного тревожно.       — Ты прямо как тот парень из песни «Металлики», которую мы слушали. Всё подавляешь, обо всём молчишь.       Петров вновь улыбнулся, но уже глядя на Рому.       — Дома только так и получалось выживать. Когда сам себе внушаешь, что всё в порядке, то и живётся легче.       Пятифан ненадолго замолчал, слегка ужасаясь услышанному. В его семье было принято делиться друг с другом тем, что беспокоит, поддерживать в любой ситуации, и прямое столкновение с тем, что так, оказывается, далеко не у всех, слегка пошатнуло мировоззрение.       — В любом случае, — начал Рома, — со мной ты можешь быть искренним в любой ситуации. Мне не трудно тебя выслушать и поддержать.       Антон вновь отвёл взгляд на телефон, а после стал глядеть в окно.       — А мы Шахты уже проехали? — внезапно спросил он, возвращая взор влажных глаз на Рому.       — Километров двадцать как, а что?       — Всё в порядке. Можем остановиться где-нибудь? Кушать хочется.       Пятифан кивнул и стал перебирать в голове варианты остановок. В качестве подсказки показался знак, оповещающий о повороте в посёлок городского типа Горный. Остановив машину, Рома отправился в небольшой магазин, выбор продуктов в котором был весьма велик. Возвращаясь обратно с двумя стаканчиками кофе и пакетом, Пятифан невольно стал свидетелем не самого приятного разговора Антона по телефону. Стоял Петров чуть поодаль от машины, со стороны пассажирского сиденья. Рома чуть более укромно спрятался за кабиной, вслушиваясь в реплики Антона.       — Я сказал нет! — непривычно грубым голосом крикнул он. — Трубку маме дай обратно, иначе этот номер можешь забыть навсегда. Рот мне не закрывай! Вали куда хочешь, всё равно предъявить мне будет нечего. Разговор окончен.       Пятифана пробрало лёгкой дрожью, пока в груди разгонялась центрифуга тревоги. Антон точно говорил с отцом, который бросался угрозами. Но во что эти угрозы могут вылиться Рома даже предположить не мог.       — Тош, я кофе принёс, — выйдя из-за автомобиля, произнёс Пятифан. Он всеми силами старался делать вид, что ничего не слышал. — Нервный ты что-то. Случилось чего?       — Ничего смертельного. Не хочу лишний раз лезть в то, что и так хорошо работает. Спасибо за кофе, — выпрямившись и сделав лицо вновь невозмутимым, ответил Антон.       Рома кивнул и похлопал Петрова по плечу. Кровь по венам стала бежать гораздо активнее, а любви в Ромкиных глазах становилось всё больше. Но пылкие речи он хотел отложить в дальний ящик, так как считал это совершенно неуместным в данный момент.       После телефонного разговора Антон стал гораздо более зажатым, совсем перестал говорить. Прошло всего два часа и казалось, что его тревога будет нарастать по мере приближения к Воронежу. Рома побаивался влезать в размышления Петрова, но желание протянуть руку помощи было просто огромным.       — Тош, ты совсем что-то раскис. Может, на компе поиграешь или фильмец какой-то посмотришь?       Антон ничего не ответил, но в его глазах вспыхнул огонёк и, взяв с собой рюкзак, он скрылся за шторами на лежанке. Рома, мысленно пожимая плечами, продолжал путь.       Время неспеша подкрадывалось к половине седьмого вечера. Весь оставшийся маршрут Рома проезжал без остановок, с надеждой как можно быстрее сдать злосчастный заказ и избавиться от транспорта, который он про себя окрестил «тазиком на колёсах». Пусть эту машину он всегда будет ассоциировать с прошлой ночью и вспоминать, ощущая приятное тепло, минусов в ней было гораздо больше.       За прошедшее время Антон показывался из своего укрытия всего на пару минут, разминая затёкшие конечности. Пятифан с удовольствием бы сделал тоже самое, ведь тело уже беспощадно ныло от долгого нахождения в сидячем положении начиная макушкой и заканчивая пальцами ног. Внутри щекотало любопытство занятостью Антона. Ноутбук всё также остался на верхней полке, а значит в себя Петрова погрузило какое-то другое занятие. Вид его был очень сосредоточенным, даже когда от этого дела он отвлекался, что говорило о полном погружении в процесс. Внутренне Рома очень надеялся на раскрытие завесы этой тайны.       — Тош, мы на базу скоро прибудем, так что собирайся потихоньку, — окликнул Пятифан, проехав знак о въезде в Воронеж.       — Ага, я заканчиваю уже, — отозвался Петров.       Точка дислокации выглядела максимально отличной от привычных пунктов назначения. Отправная точка в Анапе выглядела очень презентабельно: ровный асфальт, отреставрированное здание склада, «бюрократическая коморка» (как её любил называть сам Рома) внутри и вовсе была похожа на дорогое офисное помещение столицы, работники в опрятной одежде и чётко очерченная парковка. Здесь же не было совершенно ничего из перечисленного. Дорожное покрытие представляло из себя камешки, смешанные с песком, здание склада было небольшим, больше походило на заброшенную больницу с выбитыми окнами и прогнившим решётками на двух этажах, по всей территории валялся мусор в виде пакетов, гнилых деревянных поддонов, арматуры и прочего строительного хлама. Пятифан был большим любителем порядка, отчего такое зрелище вызывало в нём лёгкое отвращение.       Антон выскользнул из своего укрытия, собрав в кучу также и Ромкины вещи, чем вызвал у последнего тёплую улыбку.       На парковке стояло двое людей в когда-то синих комбинезонах, заляпанных всей таблицей Менделеева. Выглядели они как две полных противоположности: один был высокий, очень худой с короткими рыжими волосами, а второй имел рост ниже среднего, крупное телосложение и тёмные волосы, свисающих на лоб недлинной, сальной чёлкой. Рома догадался, что молодым людям около двадцати лишь интуитивно, но неухоженные лица значительно прибавляли им возраста, особенно неравномерно растущая щетина, которая была ещё совсем юношеской и, даже если её отпустить, полноценной бородой она не станет.       — Добрый день. Кирилл — представился высокий парень, протягивая Роме потную руку, запачканную чем-то вроде мазута.       — Лёша, — отозвался полный паренёк. Его рука вид имела ещё более плачевный, чем у Кирилла.       Сквозь зубы, Пятифан совершил акт рукопожатия и также представился.       Парни направились к прицепу. Алексей считал груз, пока Кирилл его постепенно выгружал. Рома ощущал сумасшедшую усталость, отчего столь медленное течение работы вызвало лёгкую злобу. Он постарался втянуться в помощь, но Лёша с важным видом, словно он на космической станции, а не на забытом богом складе, приказным тоном сказал не мешать. Пятифан, закатив глаза, отошёл курить. Времени, чтоб выгрузить все поддоны, мешки с цементом и песком, понадобилось чуть больше сорока минут. Всё это время Рома бродил у фуры, пиная камешки и моля у вселенной о пощаде и скорейшем отправлении на отдых. Но вселенная сжалиться над ним никак не хотела.       — Роман, у вас тут брак, — с надменным смешком произнёс Лёша. Указывал он на пару поддонов, имеющих небольшие трещины.       — Это не моя проблема. Что нагрузили, то и привёз, — пожал плечами Рома. — Я на этой хуйне так быстро ехать не мог, чтоб повредить. Да и повреждения тут несущественные. Согласно регламенту, эти повреждения не превышают пятнадцати процентов от всей привезённой партии, поэтому я абсолютно чист.       — Так не годится, — укоризненно покачал головой Алексей. — Киря, звони Валерьевичу.       — Началось, — вздохнул Пятифан.       Через десять минут к парковке подъехал белый «Мерседес» Е-класса две тысячи тринадцатого года. Рома мысленно присвистнул от вида такого транспортного средства. Опираясь на вид базы и автомобиля, на котором приехал предположительный владелец, Пятифан понял, что дело иметь придётся с таким себе "барыгой", заботящимся только о своём имидже. Из транспорта показался мужчина средних лет с крайне упитанным телосложением. Лёша на его фоне казался просто щепкой. Увидев его, Рома даже не сообразил, как такой здоровяк смог поместиться в относительно небольшой автомобиль.       — Что у вас тут произошло? — воскликнул мужчина, не здороваясь.       — Водитель коцаный товар привёз, Сергей Валерьевич, — прогундосил Лёша, указывая на проблемные объекты.       Сергей осматривал эти поддоны чуть ли не под лупой, в попытке найти ещё больше недостатков.       — Очевидно, что в дороге треснули, — констатировал он. — И что будем делать с тобой, горе-водила?       — Будьте добры соблюдать деловой стиль общения и самые простые правила хорошего тона. Меня Роман зовут, — слегка насупишивсь, произнёс Пятифан.       — Хрен я клал на то, как тебя зовут, когда ты мне такой товар привозишь, — Сергей вновь перешёл на крик, брызгая слюной.       — Вашим работникам я уже объяснял, что, опираясь на регламент, я чист.       — Твой регламент только на бумажках существует. В работе он чистая формальность. Денис, открывай калькулятор, — оборачиваясь к Лёше, произнёс Сергей. Тот не обратил внимания даже на ошибку в собственном имени, отчего в Ромке эта компания вызывала всё большее отвращение. — Три поддона с трещинами, по две пятьсот за каждый, а также порванный мешок с песком ещё пятьсот. Итого выходит?       — Восемь тысяч рублей, — произнёс Алексей.       — Вот столько я вычитаю из итоговой оплаты, — с высокомерной ухмылкой, произнёс Сергей.       — Не гоните лошадей, откуда ещё мешок с песком взялся? Да и где вы цены такие видели? Подонны по пятьдесят баксов каждый в среднем, а пятьдесят долларов по сегодняшнему курсу – это полторы тысячи.       — А это что такое? — спросил мужчина, указывая на небольшой надрыв на мешке, возникший во время выгрузки.       — Это вы своего Кирюшу спросите, который выгружал хрен знает как, — фыркнул Рома.       — Да и где ты видел, чтоб у нас поддоны в долларах покупали, а? В России живём, у нас по две с половиной, а ты свои цены из башки взял. Это я ещё машину не осматривал.       — Позвольте вмешаться, — появился, как из ниоткуда, Антон. — В машину Роман Андреевич вкладывал свои личные средства, так как посреди дороги случилась поломка, в которой он никак не виноват. Но сейчас я хотел бы прояснить ситуацию с товаром. Позвольте, я осмотрю опись груза. — Антон взял планшетку, на которой Алексей вёл учёт. — Из пятидесяти поддонов испорченными являются только три, что соответствует шести процентам. Даже если учесть брак в виде одного мешка песка из шестидесяти двух привезённых, пятнадцать процентов никак не выходит. Если регламент и существует только на бумагах, как вы выразились, это не избавляет вас от обязанности ему соответствовать. В противном случае, Роман Андреевич имеет полное право зафиксировать правонарушение и незаконное взыскание средств, что можно вполне котировать как грабёж. Хотите ли вы продолжать данные дебаты, ради восьми тысяч рублей, которые через суд Роман Андреевич вернёт обратно, плюс компенсация, которая может превышать данную сумму в три, а то и четыре раза?       Речь Антона была напористой, чёткой, а также на его лице не дрогнул ни единый мускул. Рома с упоением наблюдал за тем, как искривляются губы Сергея Валерьевича и на лбу выступают вены от сдерживаемой злобы.       — Лёша, Кирилл, посчитайте его и пусть валит отсюда, — произнёс мужчина, стреляя неодобрительным взглядом на имеющего победный вид Рому и невозмутимого Антона.       — Как ты его, а! Тош, ты опять спас меня, — покинув территорию склада, произнёс Пятифан. — Такой важный был весь, будто адвокат настоящий.       — Да я просто фильмов много смотрел таких. Главное, уверенно говорить, а всё остальное придёт на ходу, — посмеялся Петров. — Ты же сам говорил, что вас кругом обмануть хотят, я, так сказать, намотал на ус.       Прибыв в отель, Рома принял душ и сразу же завалился на кровать, ощущая, как болезненно ноют конечности. Получив зарплату, Пятифан расщедрился на номер «люкс», дабы отдохнуть в комфорте.       — В Анапе, конечно, так удобно не было, — восхитился он, лёжа на мягкой кровати.       — Устал, бедняга, — улыбнулся Антон, глядя на томно лежащего Ромку. — Ложись спать. Наверняка завтра накопаешь работу и не сможешь отказаться от того, чтобы к ней сразу же приступить.       — Сейчас буду ложиться, — укладываясь поудобнее, произнёс Пятифан. — Надо будет нам ещё утром в банк сгонять, чтоб я деньги на карту положил, где у меня вся зарплата обычно.       — Ты с собой таскаешь карточку, где зарплата за столько времени? Ну ты рисковый, — ухмыльнулся Антон.       — Та не, я ж не самоубийца. Карточка эта дома. Я туда большую часть зарплаты скидываю, Бяшка потом на доллары меняет и складывает, чтоб инфляция не схавала. Если домой что-то нужно, а денег нет, то тоже берут, но это редко. Я на собственную фуру коплю, чтобы платили больше.       — У тебя обязательно получится, — крайне нежно ответил Петров.       Прокручивая в голове эту фразу, Рома сам не заметил наступление крепкого сна.       Проспав с девяти вечера до одиннадцати утра, Пятифан неспеша разлепил веки, ощущая лёгкую тяжесть выхода из сопливого состояния. На соседней кровати Антона не было, отчего сразу же стало немного тревожно. В номере царила полная тишина, не выдавая присутствия ещё одной живой души. Осмотрев помещение, Рома не нашёл Антоновых вещей и даже его кровать была осторожно заправлена.       На столике у телевизора лежал лист А4, уложенный в мультифору, содержащий Ромкин портрет. Изображён он был в полу профиль, по грудь. Сравнив цвет кожи в зеркале и на портрете, Рома застыл от фото-реалистичности и невероятной работы с цветом. Даже не верилось, что работа была сделана той лёгкой и прохладной рукой, а не распечатана на принтере. Возле мультифоры находился тетрадный листочек, содержащий аккуратный почерк, словно пером описанный.       «Доброе утро, Ром. Извини, что ничего тебе не сказал и ушёл молча. Я знал, что ты будешь против и не захочешь меня отпускать, но мне нужно уехать. Я уверен, что мы ещё встретимся, это лишь вопрос времени и желания. Я рад, что мне довелось встретить такого замечательного человека и провести столько прекрасного времени. Прости ещё раз.

Антон».

      Рома сжал листок в руках, пока глаза постепенно наполнялись слезами. Набрав номер Петрова, он услышал лишь голос автоответчика, вторящего: «Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети». Пятифана словно огрело наковальней и он сразу же бросился собирать вещи. Внутреннее чутьё кричало ехать на поиски в Шахты. «Отец точно перешёл в активное наступление и теперь Антон едет на трибунал», — проговаривал сам про себя Рома.       Стоило только ступить за порог номера, как телефон разразился звонком. Обрадовавшись предположительной обратной связи от Антона, Рома глянул на дисплей. Реальность окунула в ведро с холодной водой, выдав на экране имя другого контакта.       — Алло, Ромка? — сквозь громкий шум, произнёс Саныч.       — Привет, Саныч. Случилось что-то? — с огромным разочарованием ответил Пятифан.       — Мне из агенства весточка пришла, тебе тоже скоро должна, что надо приехать на обновление документов и какое-то анкетирование. Я хотел узнать где ты, чтоб подвезти.       — В Воронеже. — Голос Ромки был сухим и избавленным всех позитивных нот.       — Я через пару часиков буду Липецк проезжать. Успеешь? Со мной уже Толя и Артём, потом ещё некоторых подхватим и как раз посменно быстрее доедем.       На заднем фоне послышались возгласы перечисленных ребят.       — А через недельку нельзя примчать? — с надеждой спросил Рома.       — Если ты не в рейсе, то надо явиться в ближайшее время. Срок в пару дней, вроде.       — Хорошо, я понял. Тогда выезжаю, созвонимся.       Пятифан ощущал себя разбитым с головы до ног, словно на его стеклянную голову уронили не подъёмной тяжести кувалду. Выключенный телефон Антона, внезапная поездка, разделяющая их ещё большое – всё это казалось чёрной ленточкой на Ромкином счастье, которое только начало зарождаться. А ведь того, что так хотел, Пятифан не нашёл в себе смелости сказать ему в лицо.