***
Фашисты едут на повозке в штаб, паралельно что-нибудь обсуждая или напевая, и перерывы между этим были крайне редко. Однако, сегодня солдаты половину пути ехали молча, пока один из них не прервал тишину, задав вопрос Гюнтеру. — Gunther, sag mir, warum hast du diese Mädels nicht erschossen? — Welche Frauen? — Die dich anstarrten. Haben Sie eiserne Nerven oder ist Ihr Mitgefühl für die Gören geweckt? — Sie sehen aus wie achtzehn Jahre alt, es ist erstaunlich, wie sie die drei Kriegsjahre überlebt haben. Ich möchte einfach keine Munition verschwenden. — Du bist ein Idiot, Günther. Der Bengel tut dir leid. — Ich bereue es überhaupt nicht!***
Примерно через несколько минут после этого разговора повозка подъехала к штабу. Фашисты начали выгружаться, после чего проследовали в столовую на ужин.***
— Dinochka, bring noch etwas Salz! — крикнул Отто в сторону кухни, где стояла Арханова, пока немцы ужинали. Шульц всегда был известен своим флиртом с солдатками и медсестрами, обычно жертвы поддавались и влюблялись в него, после чего Отто их бросал. Однако, Дина грубо отталкивала немца в романтическом смысле и отвергала его попытки подкатить. — Nimm es, — Дина подошла к одному из столов, за которым сидели немцы, и поставила с солью на середину стола с серьезным и сосредоточенным выражением лица. — Danke, Sonne, — Отто улыбнулся девушке. Арханова была пленницей фашистов, которую они нашли израненную еще в конце 1941 года. Нацисты забрали ее, вылечили, и заставили работать на них, а бабку Берту, которая была поварихой с самого начала войны убили, считая, что старая карга им не пригодится. Уже несколько месяцев Шульц пытается завоевать ее сердце, постоянно кокетничая с ней, в то время как Дина уже научилась игнорировать его так, чтобы он отстал хотя бы на один день.